ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
§3. Постановка вопроса. Общий обзор философии Канта послужит нам фоном, необходимым для детального обсуждения некоторых вопросов, относящихся к методу, и в частности к проблеме диалектики. Выявление основных линий хода мыслей "Критики чистого разума" (и "Пролегомен") в данном случае окажется достаточным.
Философия Канта – трансцендентальная философия. Ее цель – выяснение условий возможности познания. Поскольку всякое научное познание находит свое выражение в суждении, условия познания являются условиями суждения, точнее всякое научное познание есть суждение. Таким образом, проблема познания сводится к проблеме суждения. Кант рассматривает лишь тот вид познания, который расширяет наше знание, является объективным и необходимым. Раскрытие понятия, понимание его содержания посредством суждения не расширяет наше знание; подобного рода суждения являются аналитическими. Трансцендентальная философия не имеет дело с аналитическими суждениями. Объектом ее рефлексии является синтетическое суждение, суждение, выходящее за пределы понятия и связывающее понятие с отличным от него моментом или же сами понятия посредством внепонятийного момента. В синтетическом суждении нам следует прибегать к интуиции и данным опыта: в субъекте суждения не должен заключаться его предикат. В противном случае суждение будет аналитическим, раскрывающим содержание понятия.
Но объектом трансцендентальной философии не является и вышеописанное синтетическое суждение. В нем связь субъекта с предикатом может быть случайной и субъективной, тогда как научное познание является объективным и необходимым. Следовательно, лишь объективное и необходимое синтетическое суждение может быть объектом трансцендентальной философии. Никакой опыт не дает нам объективного и необходимого суждения. Поэтому объективное и необходимое суждение не является опытным, оно предшествует опыту, является априорным.
Априорное синтетическое суждение образует основной объект, исследование и анализ которого составляет предмет трансцендентальной философии. Но существует ли такое суждение и если существует, то каковы условия его существования?
Согласно обычному пониманию критической философии, эти два вопроса Кант решает двумя различными способами: /метафизической и трансцендентальной дедукциями. Метафизическая дедукция представляет собой доказательство априорности какого-либо понятия. Трансцендентальная дедукция заключается в использовании априорного понятия, открытого посредством метафизической дедукции, для доказательства возможности познания, т.е. представляет собой доказательство утверждения, гласящего: априорное понятие есть условие познания.
Не вдаваясь в специальный анализ, Кант принимает два принципа1 познания: чувственность и рассудок. Соответственно, вся первая часть "Критики..." содержит метафизические и трансцендентальные дедукции в сфере чувственного и рассудочного.
§4. Трансцендентальная эстетика. Метафизическая дедукция доказывает, что время и пространство имеют априорный характер; от предметов можно абстрагироваться, а от времени и пространства невозможно. Опыт не дает нам понятия времени и пространства, т.к. сам опыт может существовать лишь при предварительном допущении времени и пространства. Время и пространство не являются понятиями, они – созерцания, интуиции, т.к. понятие имеет свою спецификацию, подразумеваемую под этим понятием (unter sich). А части времени и пространства не являются такими спецификациями понятия; будучи частями, они находятся в одном и том же времени и в одном и том же пространстве, а не подразумеваются под ними. Понятие дискурсивно, тогда как время и пространство – интуитивные представления. Такие доводы, по мнению Канта, доказывают: 1) априорность времени и пространства и 2) интуитивный характер времени и пространства. Этим завершается метафизическая дедукция.
Время и пространство лежат в основе математики, геометрии, механики. Очевидно, что положения этих наук являются априорными синтетическими положениями. "Таким образом наше понятие времени объясняет возможность... априорных синтетических знаний"2. Возможность чистой математики объясняется посредством трансцендентальной дедукции.
Время и пространство являются условиями возможности математики, но не только математики: время и пространство являются условиями всей действительности, поскольку они условия опыта и опытных явлений. Наша чувственность есть способность получения представлений. Чувственность – условие, без которого в наше сознание не вступает ни одно впечатление. Чувственность рецептивна, пассивна постольку, поскольку ей даны ощущения. А ощущение есть воздействие предмета на нашу чувственность3. Чувственность, являющаяся способностью принятия впечатлений и постольку рецептивной, имеет свои трансцендентальные формы – время и пространство, с помощью которых она упорядочивает хаос ощущений. Поэтому все многообразие ощущений размещается во времени и пространстве. Ощущения, созерцаемые во времени и пространстве, суть явления. Таким образом, время и пространство – условия существования явлений нашего опыта.
Философия Канта – не только философская теория математики и постольку теория познания, но и теория явлений действительности.
Независимый от чувственности предмет представляет собой вещь в себе, но время и пространство не являются таковыми, т.к. они – формы чувственности. Время и пространство также не суть явления, поскольку они сами формируют первичное явление. В отличие от реально существующих предметов, время и пространство – идеальны. Они имеют конститутивное значение для явлений опыта. Поэтому они также обладают реальностью. Их идеальность трансцендентальна, а реальность – всего лишь эмпирична, неабсолютна.
§5. Трансцендентальная логика. Теория Канта является теорией опыта. В первой части – трансцендентальной эстетике, – схема которой рассмотрена выше, описано только начало теории опыта – теория явлений. Упорядоченные во времени и пространстве ощущения представляют собой явления. Чувственность, о которой шла речь выше, является способностью созерцания. Она еще не создает опыта, т.к. опыт есть познание, т.е. суждение. Способностью же суждения является рассудок (Verstand). Суждение есть синтез. В созерцании даются восприятия, ощущения, а. не их связь, синтез. Понятия рассудка – категории – суть носители синтеза. Категории рассудка связывают явления, создают предмет, опыт, объективное познание. Категория – форма рассудка, т.е. субъективна, однако ее функция – объективна. Целью трансцендентальной дедукции категорий является доказательство объективного значения субъективных понятий.
Рассматривая формы суждений традиционной логики, Кант выделяет 12 основных категорий. Чувственность дает материал, категории являются способами синтеза. Синтез априорен, т.к. предмет, опыт создается только с его помощью. Каким же образом субъективные понятия могут создать объективный предмет? Лишь в силу того, что эти понятия являются актами одного, неиндивидуального сознания, которое есть единство всех представлений и наиобщий принцип всякого познания: это – чистое самопознание, трансцендентальная апперцепция.
Предмет является осуществленным законом, закономерностью, природа есть мир законов4, а законы созданы трансцендентальным сознанием. Познающий субъект не открывает в природе закон, а сам создает и этот закон, и мир законов, т.е. природу (die Natur).
Познающий субъект не индивид, а созидающее "сознание вообще". Познающий субъект, как индивид, "повторяет" трансцендентальное сознание. В процессе познания он возвышается до трансцендентального сознания; именно в этом пункте яснее всего раскрывается содержание "трансцендентальной идеальности" и "эмпирической реальности". Природа является результатом созидательной деятельности трансцендентальной апперцепции, поэтому для трансцендентальной апперцепции природа идеальна, а не реальна. Для эмпирического же субъекта природа – реальна. В одном моменте происходит и сплетение, и "снятие" этих двух сторон: при истинном познании познающий субъект возвышается до трансцендентальной апперцепции и открывает, что эмпирически-реально существующая для него природа им же создана в трансцендентальном моменте его сознания и постольку она лишь трансцендентально идеальна. Для познания, опыта, для создания предметов опыта требуется синтез материала и формы (категории), т.к. материал без формы слеп, а форма без материала – пуста. Но этот синтез невозможен: материал лишь чувственен, а форма – чиста. Здесь проявляется третья способность – способность воображения, которая соединяет чувственность и рассудок и может чувственно представить категорию. Способность воображения посредством субсумции связывает материал с формой. Каждая категория имеет свою схему, с помощью которой осуществляется синтез формы и материала. Всякому такому синтезу соответствует определенное основное положение. Вся природа выражается в основных положениях, законах, т.к. природа – мир законов. В силу своей закономерности природа есть гипостазированное сознание, а предмет действительности – материализованное суждение. Для нашей задачи достаточно предусмотреть отмеченные стороны точки зрения Канта. Вторая часть трансцендентальной аналитики – трансцендентальная диалектика – будет рассмотрена ниже.
Без всякого толкования мы постарались кратко изложить точку зрения Канта. Как же сам Кант понимал вышеизложенные положения и какую интерпретацию дает им современное кантианство? Сами по себе эти вопросы не лишены интереса, но поставленная перед нами цель требует выделить лишь те моменты философии Канта, в которых прямо или косвенно найдет свое выражение принцип диалектики. Что же касается интерпретации этих моментов, она соответствует общему развитию немецкого идеализма.
Вот перечень основных проблем, в которых проявляются моменты диалектического метода и посему требуют детального анализа:
Каждая из этих проблем содержит моменты диалектического метода. Наша цель заключается прежде всего в их выявлении и согласовании с развитием диалектического метода.
§6. Формальная и трансцендентальная логика. Создание навой логики и трансцендентального метода имело решающее значение для развития метода, в частности, диалектического метода. Трансцендентальная логика (это варварское название, по словам Гегеля5) – первый этап на пути преодоления ограниченности традиционной, формальной логики и построения новой, диалектической логики. Традиционная логика, по мнению Канта, после Аристотеля не изменилась (если не иметь в виду незначительного пополнения) и, что поразительнее всего, ни на шаг не продвинулась вперед, будто она уже в законченном и завершенном виде была создана Аристотелем. Кант не сумел заметить тех глубоких изменений, которым подверглась наука логики со времен Аристотеля до появления его "Критики...". Логика Аристотеля была предметной логикой. В сознании греков "логос" означал не только слово, но, прежде всего, живую мысль и содержание, составляющие значение и смысл слова. Логика Аристотеля была не только "органоном", но и метафизикой. Аристотель построил логику, исходя из определенного метафизического воззрения, предпосылая логике принципы своей метафизики. "Первая философия" Аристотеля является и метафизикой и логикой, так же, как логика и метафизика стала для Гегеля первой философией.
Лишенная метафизических основ, логика Аристотеля осталась висящей в воздухе, превратилась в формальную дисциплину "canonica Epicuri", как отмечает Кант в своей "Логике". В частности, теория понятия, построенная на учении о форме и "усии", превратилась в бессмысленную и противоречивую теорию. Стоическая школа, средние века, логика Пор-Рояля – вот по какому пути происходило превращение логики "в формальное искусство мышления" (Кант). Такой путь развития принял и узаконил, отчасти сам Кант в своей "Логике", изданной Еше. Линию Канта в этом же направлении продолжают Гербарт и Дробиш.
Рассудок – источник правил, но не правил содержания мысли, а лишь формы мысли. Логика – наука о законах рассудка, или, что то же самое, наука лишь о форме мысли. Так в своей "Логике" Кант определяет науку логики6. Логика – общее искусство разума. Такая формальная, бессодержательная логика своеобразно рассматривает понятия, суждения, умозаключения и пр.
Понятие создается посредством компарации – рефлексии – абстракции: в начале происходит а) компарация – сравнение данных представлений; затем б) рефлексия, предусмотрение множества представлений в одном сознании и, наконец, в) абстракция, отвлечение от тех моментов, которыми эти представления отличаются друг от друга. Понятие, образованное таким, путем, является всеобщим представлением общего, имеющегося во множестве представлений, или представлением, поскольку оно дано во множестве объектов7.
Эти "мертвые", "неподвижные" (говоря словами Гегеля) понятия находятся между собой в отношении рода и вида. Такое отношение между ними есть суждение.
"Мертвым", "неподвижным" является то понятие, которое всегда остается самим собою: (А = А); если А есть какое-либо понятие, то невозможно, чтобы оно также было не А. Так формируются законы мышления: закон тождества, закон невозможности противоречия и закон исключенного третьего.
Пока мы имеем дело с формой мышления, с основными ее элементами, с бессодержательными, "безжизненными" понятиями, с родовыми и видовыми отношениями, для построения, суждения не требуется выхода за пределы понятий. Понятие раскрывается в суждении, смысл суждения исчерпывается этим. В суждении понятие относится к другому понятию, которое подчинено ему или подчиняет его. Положение принципиально не меняется, если на такой почве возникает теория содержания (а не объема) суждения: понятие будет относиться к подразумеваемому или неподразумеваемому в нем признаку. В этом случае понятие так же остается в своих границах и для построения суждения вполне достаточны его объем и содержание. Такие суждения аналитичны, а закон невозможности противоречия остается наивысшим принципом формальной логики. "Поэтому, – по мнению Канта, – ...закон противоречия есть всеобщий и вполне достаточный принцип всякого аналитического знания"8.
Совершенно по-иному ставится вопрос в открытой и обоснованной Кантом трансцендентальной логике. Трансцендентальный метод отвергает притязания формальной логики на единственность. Формальная логика не является ложной. Она не оправдана лишь постольку, поскольку, обладая частным значением в познании и будучи выразителем негативного условия познания9, претендует на роль общих и положительных условий познания.
Познание есть познание действительности, познание предмета. Поэтому для истинного познания формальная логика недостаточна. Мысль должна быть предметной и принципы беспредметной мысли не могут быть пригодными в процессе предметного познания. Алогичность действительности (алогичный – это не формально-логичный; логичный же – только формально-логичный), внесенная в мысль, разрушает формальную логичность мысли. Формально-логичного не достаточно для познания действительности и перед логикой встает вопрос реформы ее основ, вопрос создания новой логики.
Новая логика – это трансцендентальная логика. Понятие трансцендентальности содержит несколько сторон, весьма значительных для рассматриваемого нами вопроса. В некоторых из них уже отчетливо вырисовываются те моменты, которые после Канта будут усвоены немецким идеализмом и превратятся в моменты диалектического метода. Таков прежде всего вопрос о взаимоотношении метафизического и трансцендентального, вопрос, который одновременно является проблемой начала философии Канта. В принципе здесь вопрос ставится так же, как в начале "большой логики" Гегеля: "С чего следует начинать науку?".
§7. Метафизическое и трансцендентальное, вопрос о начале и результате. В 3-ем и 4-ом параграфах "Критики чистого разума" дается следующее определение метафизического и трансцендентального: истолкование (дедукция), содержащее доказательство априорности понятия, есть метафизическое. В самом деле, весь второй параграф, посвященный доказательству априорного характера пространства, представляет собой "метафизическое истолкование этого понятия"10. Истолкование, содержащее доказательство понятия как принципа возможности априорного синтетического суждения, есть трансцендентальное11.
Трансцендентальный метод исследует априорные условия познания, опыта; путь его регрессивен: от существующего факта он идет к условиям этого факта. В такой постановке и решении вопроса, несомненно, имеется круг, не формально-логический, который разрушил бы всю систему Канта (следует отметить, что здесь наличествует и этот момент), а круг, характерный для трансцендентальной логики и необходимый для логики диалектической.
Исходным пунктом философии Канта является наука, опыт вообще. Отправляясь от данного опыта, "Критика..." ищет его априорные условия. Путем отыскания условий доказывается опыт, т.е. то, что принималось за отправной пункт мысли. Ход мысли Канта можно выразить в форме условно-категорического силлогизма: если опыт (Erfahrung, в частности, наука) есть факт, то его трансцендентально-априорные условия – основные общие положения – истинны. Но наука, опыт есть факт, следовательно, основные положения – истинны. При этом учитывается и вторая половина круга: если трансцендентально-априорные условия истинны, то, следовательно, факт науки и опыта установлен. С чего начинается трансцендентальная философия? Несомненно, с факта опыта. Что доказывает трансцендентальная философия? Несомненно, факт опыта!
По мнению К. Фишера и А. Риля, здесь нет никакого крута. Рассмотрение их точек зрения разъяснит и наш вопрос. К. Фишер полагает, что здесь мы имеем дело с двумя различными сферами: со сферой фактического и со сферой значимости (Gültigkeit). Опыт, наука существует de facto; исследуются его условия и, исходя из них, "Критика..." доказывает существование опыта de jure. Круга нет, т.к. в итоге доказывается не факт опыта, а его объективная значимость (Gültigkeit)12.
Неудовлетворительность этого соображения очевидна. На основании чего можно считать исходный факт истинным? Факт существования опыта, науки – логический факт13. Он касается не только существования чего-либо, а истинного существования чего-либо: если опыт, наука – истинный факт, то такой факт не требует доказательства. Если же речь идет об объяснении (Erörterung), а не об обосновании (Begründung), то мы попадаем в область гипотетичности: если опыт, наука есть истина, то у нее будут соответствующие условия. Примерно по этому пути пойдет Рейнгольд на одном из этапов своего развития; отчасти по этому же пути идет сегодня марбургская школа кантианства как в своей интерпретаторской, так и систематической работе.
Риль в "Der philosophische Kritizismus" утверждает, что круг имеется только в "Пролегоменах" (любопытно, что Риль это все же допускает). Но для критицизма основополагающей является "Критика...", а здесь нет никакого круга. Кант не исходит из факта опыта, с целью доказать значимость (Gültigkeit) этого факта. Риль пишет: "Er leitet das Stattfinden synthetischer Sätze a priori nicht von der Mathematik ab, sondern er leitet es für die Mathematik ab"14.
Кант доказывает и факт самого опыта. Метафизическая дедукция и есть доказательство опыта постольку, поскольку она доказывает существование априорного синтетического суждения. Если это так, то очевидно, что в системе Канта нет никакого "руга.
Что же доказывает метафизическая дедукция Канта? Действительно ли существование априорных синтетических суждений и поэтому существование опыта, или априорности определенных понятий (и созерцаний)? Несомненно, последнее. Поэтому ясно, что, согласно вышеприведенному определению метафизического и трансцендентального, доказательство априорности понятия еще не есть доказательство опыта и, в частности, факта физико-математических наук.
Выше было отмечено, что "круг" в трансцендентальной философии не является ошибкой, называемой в формальной логике "circulus vitiosus" ("порочным кругом"). Он не аннулирует мысль, ибо мысль двигается не в рамках формально-логического, а в рамках трансцендентально-логического, а позже – диалектико-логического. "Опыт в одно и то же время является исходным пунктом и целью", – справедливо замечает Баух15. Уточняя эту мысль Бауха, мы добавим, что мы ее понимаем не так, будто опыт является исходным пунктом с одной точки зрения, а целью – с другой16. Нет, в системе Канта опыт как логический факт и только как таковой является и исходным пунктом и целью.
В этом заключается диалектический момент трансцендентального метода, достаточно ясно выраженный Кантом и полностью раскрывшийся в последующем развитии немецкого идеализма. Согласно трансцендентальному методу, всякое продвижение вперед от исходного пункта есть возвращение назад – движение от исходного пункта ,к его условиям, основаниям. Эта основная особенность трансцендентального метода, как увидим, будет сохранена в идеалистическом диалектическом методе Гегеля и станет одним из его моментов. В системе Канта начало – опыт, наука – как логический факт есть то же самое, что и результат (ведь в конце мы вновь приходим к опыту, как логическому факту), в противном случае вся смысловая конструкция "Критики..." рушится.
Мы далеки от мысли, будто возможна только такая интерпретация Канта. Однако "исторический" Кант, усвоенный немецким идеализмом, был именно таковым. Стало быть наша интерпретация подтверждается развитием всего немецкого идеализма. Диалектический момент трансцендентального метода превратится в основной метод философии и, согласно этому методу, специфической особенностью философии будет признано то, что в ней "движение вперед есть скорее возвращение назад и обоснование, только благодаря которому и делается вывод, что то, с чего начали, есть не просто принятое произвольно, а в самом деле есть отчасти истинное, отчасти первое истинное"17, философский метод есть крут, "круговорот" (Kreislauf), в котором "первое становится также и последним, а последнее – также и первым"18.
Необходимыми признаками идеалистического диалектического метода являются именно эти два момента, открытые нами в трансцендентальном методе, а именно: 1. Всякое продвижение вперед означает возвращение назад и 2. Развитие имеет кругообразный характер, в силу чего первое есть также и последнее, а последнее есть также и первое. Эти моменты тесно связаны между собою, более того, второй момент является логическим развитием первого. Наличие первого момента в трансцендентальном методе Канта настолько бесспорно, что возражения против него кажутся просто невозможными; Более сложен вопрос о втором моменте. Мы не отрицаем возможности иной интерпретации, не утверждаем, будто кругообразный характер развития исчерпывает все содержание трансцендентального метода. Мы только считаем, что трансцендентальному методу присуща и эта черта, и она как момент (по терминологии Гегеля) несомненно содержится в нем.
К. Фишер и А. Риль боятся признания момента Kreislauf-a, ибо они подходят к этому вопросу с формально-логической точки зрения и поэтому полагают, что существование круга разрушило бы систему Канта. Более последовательные мыслители из лагеря кантианцев, например представители марбургской школы, включают этот момент даже в свою систему. Так, например, в логике Когена первая категория является условием остальных категорий, однако, с другой стороны, та же первая категория обусловлена остальными категориями. Очевидно, что здесь использован момент Kreislauf-a и более ясно и понятно высказано то, что в системе Канта существовало в виде зародыша.19
Два вышеуказанных момента, бесспорно, характерны для трансцендентальной философии и, стало быть, в ней уже имеются зачатки диалектического метода20.
§8. Законы мышления и трансцендентальная логика. Трансцендентальный момент является методом новой науки – трансцендентальной логики. Трансцендентальная философия, в частности логика, ставит себе целью обоснование опыта. Опыт как таковой дан в "Principia" Ньютона, поэтому Коген был прав, считая, что "Критика..." Канта является рефлексией над "Principia" Ньютона21.
С другой стороны, логика "Principia", т.е. научного познания, является логикой предмета и постольку всей действительности. Время и пространство, категории и основные положения, трансцендентальная апперцепция, порождая действительность, выходят за формальные рамки мысли. Мысль является не только мыслью, она имеет не только направленность на предмет, в мысли уже имеется трансцендентальный по отношению к ней момент, момент отличного от нее бытия.
Предметная логика и логика наук должны либо внести в мысль законы и принципы сущего и тем самым признать зависимость мысли от сущего, либо наоборот, признать приоритет мысли над сущим и объявить элемент мысли элементом сущего. Идеализм трансцендентальной философии, разумеется, выбирает второй путь и открывает в мысли, сознании момент предмета, действительности. Указание на такой момент лишает традиционную формальную логику всяческих притязаний, ибо она к предметности не имеет никакого отношения. Но сам момент предметности в мысли требует не только формальных, но, прежде всего, предметных принципов: логика действительности требует не только формальных законов мышления, но также и законов предметного мышления. Стало быть, т.н. законы мышления теряют абсолютное и всеобщее значение.
Аристотель установил законы мышления, признаваемые основными принципами познания в течение двух тысячелетий. Немецкий идеализм создал диалектическую логику, согласно которой эти законы должны были быть лишь видами новых, подлинных законов и принципов познания. Кант первый заметил, что законы мышления не имеют абсолютного и всеобщего значения. Он ясно увидел, в каком беспомощном положении оказывается предметное познание, имеющее в своем распоряжении только т.н. законы мышления.
Положение, гласящее, что законы мышления уже не имеют значение абсолютных и всеобщих законов, требует более тщательного рассмотрения. Следует показать, что и с точки зрения Канта предметное познание нуждается в новых "законах мышления", что т.н. законы мышления (и прежде всего, закон противоречия) не могут быть основными законами предметного познания. Этим мы, конечно, не хотим сказать, что в предметном познании закон противоречия снимается и теряет всякое значение. Этого не требует даже гегелевский диалектический метод и, тем более, трансцендентальный метод Канта. Достаточно лишь показать, что закон противоречия в этой новой сфере уже не имеет значения наивысшего и основного-принципа, что здесь, в новой сфере, господствуют новые законы и закон противоречия в данном случае ничего положительного не может нам сказать.
По мнению Канта, формальная логика является логикой формы мысли. Форма мысли как таковая не существует независимо от содержания мысли, в отрыве от той действительности, формой которой она является. Формальная логика абстрагируется от действительности и рассматривает бессодержательную форму. Абстрактное – вот сфера формально-логического; абстрактный момент познания является специфической особенностью, выделяющей регион формальной логической науки. Отсюда ясно, что принципы формально-логического суть принципы абстракции. "Если от конкретной действительности мы абстрагируем понятие "А", отличаем его от того, с чем оно связано в конкретной действительности, т.е. от "не-А", то очевидно, что нечто, мыслимое посредством "А", в то же время не может быть "не-А", т.к. "не-А" составляет именно то, что остается от конкретной действительности после отвлечения от нее "А"22.
Таким образом, закон противоречия есть закон абстрактности. Легко установить истинность обратного утверждения: то, что подчиняется лишь одному закону противоречия, непременно принадлежит сфере абстрактности.
Трансцендентальная логика не имеет дела со сферой абстрактного; она является логикой конкретной действительности и логикой конкретного познания; ведь трансцендентальная логика – логика предметности. Ее целью является создание предмета действительности, того самого предмета, от которого абстракция отделила некоторое свойство "А", а совокупность остальных свойств обозначила именем "не-А"; цель трансцендентальной логики – существующий до абстракции единый предмет, в котором "А" и "не-А" образуют единство; то что в сфере абстракции является противоречием, в конкретной действительности есть преодоление и примирение противоречия. Закон противоречия – закон абстракции и, стало быть, в конкретной действительности и в конкретном познании он теряет свое абсолютное значение. Конкретное познание выражается в синтетическом суждении. "В аналитическом суждении я остаюсь при данном понятии, чтобы извлечь из не-то что-то. В синтетических же суждениях я должен выйти из данного понятия, чтобы рассмотреть в отношении с ним нечто совершенно другое, нежели то, что мыслилось в нем; это отношение (между элементами синтетического суждения – К.Б.) никогда поэтому не может быть ни отношением тождества, ни отношением противоречия"23.
В главах "О высшем основоположении, касающемся всех аналитических суждений" и "О высшем основоположении всех синтетических суждений" Кант прямо говорит, что закон противоречия имеет силу только для суждений первого вида. Но вне сферы аналитического знания он есть только conditio sinequa поп. В конкретном познании и в конкретной действительности этому закону соответствует предметный закон: "Условия возможности опыта вообще суть вместе с тем условия возможности предметов опыта и поэтому имеют объективную значимость в априорном синтетическом суждении"24. Этот принцип является законом конкретной мысли и конкретного бытия25, тогда как закон противоречия и вместе с ним законы тождества и исключенного третьего – всего лишь законы абстрактности.
§9. Субъект и трансцендентальная логика. Попытаемся более ясно представить себе вышеиспользованное понятие конкретной мысли. На почве кантовской трансцендентальной философии абстрактному мышлению мы противопоставили понятие конкретной мысли и различие между ними усмотрели лишь в неимении содержания или наличии его. Такое противопоставление, безусловно, содержит долю истины. Для нашей цели до сих пор этого было достаточно. Но, согласно Канту, различие между ними гораздо глубже. В трансцендентальной философии конкретность мысли достигается не только ее содержанием (чего лишено абстрактное), а определенным носителем этого содержания. Современная кантианская логика, которая пытается упразднить понятие субъекта и отделила содержание познания от акта познания (содержание интендировано и подразумевается в акте), частично отошла от Канта: глубочайшее значение кантовского трансцендентализма, оказавшего решающее влияние на развитие всего немецкого идеализма, заключается именно в том, что он ввел в логику понятие субъекта. Содержание мысли – это деятельность субъекта. Логическая идея представляет собой идею субъекта. Она не является принадлежностью имматериального идеального мира, всего лишь осмысленного субъектом, нет, логическая идея есть творение субъекта, осмыслена им и только поэтому она составляет элемент идеального, имматериального мира. Субъект создает логическую идею, не формально-логическую, оторванную от действительности, а конститутивную для действительности, субъект создает действительность, поскольку действительность есть закономерность.
Понятия, в частности, категории, основные положения, идеи, вообще элементы трансцендентальной логики в действительности суть тезы, акты сознания трансцендентального субъекта, которыми субъект строит действительность. Кант отделил от действительности субъект, являющийся ее частью, и противопоставил его действительности26. Но субъект и действительность не остаются обособленными. С помощью трансцендентального метода Кант сумел примирить их. Примирение происходит на основании того, что субъект совершает некий онтологический трансцензус и выносит себя вовне, гипостазирует себя в виде закономерности действительности. Уже здесь, в этом моменте, ясно проявляется мысль, ставшая основой в окончательно сформировавшейся идеалистической диалектике – в системе Гегеля: выход субъекта вовне, отчуждение от самого себя, его проявление в виде природы, явление самому себе в форме "своего другого" – как первый этап в диалектическом развитии. Об этом моменте в философии Канта более подробно речь пойдет ниже.
Интерпретация марбургской школы, согласно которой трансцендентальная философия является рефлексией над естествознанием Ньютона – Галилея, несомненно содержит истину. Ко для Канта главным и существенным является не только этот момент теория действительности, философия субъекта составляют глубочайшее содержание воззрения Канта. Большое влияние оказало на Канта физико-математическое мышление, которое соединилось со стержнем кантовской идеалистической философии субъекта. По утверждению Кронера, мысль привыкла уделять внимание не субстанциям и причинам явлений, а изучению математических отношений. Этим был заложен фундамент логики, которая определенности мысли (Denkbestimmungen) относила не к существующему в себе идеальному миру субстанций, а трактовала их как систему тезисов (Setzungen) "Я", субъекта.
Выше было установлено, что один из основных исходных пунктов идеалистической диалектики заключается в философии субъекта. Реформа логики, вызванная тем, что субъект был включен в область логики, и создание на этой основе нового, трансцендентального метода указали новые пути познания действительности, в частности, преобразования логики: был открыт путь для выработки идеалистического диалектического метода. Как отмечалось, мы вновь вернемся к обсуждению этого момента в философии Канта, к рассмотрению зарождения элементов диалектики в ней. Сейчас же достаточно отметить следующее: первая ступень диалектического развития в зачаточном виде уже содержится в вышеуказанном моменте. Этот момент возникает как результат того, что субъект был включен в науку логики. Это включение субъекта в логику, необходимое для трансцендентального метода Канта, означало вступление трансцендентального метода на путь диалектики; оставалось лишь логически развить и завершить мысль, что и было осуществлено после Канта последующим поколением мыслителей.
§10. Понятие логики философии. Поскольку мы обсуждаем те моменты трансцендентального метода и трансцендентальной логики, которые в своих недрах содержат либо элементы диалектического метода, либо указания на них, мы не можем оставить без внимания одну проблему, которая необходимо должна была возникнуть в рамках трансцендентального метода. Постановка и решение этой проблемы, по-видимому, изменили бы всю "Критику..." и привели бы к переработке самого метода в сторону его сближения с диалектическим методом. Вопрос касается т.н. "логики философии", проблему которой ясно представлял себе уже Рейнгольд. Фихте впервые реализовал эту идею ("логика философии", выдвинутая в наше время Ласком, уходит своими корнями в "Наукоучение" Фихте).
Действительно, если познание вновь требует познания, именуемого наукой логики, то спрашивается: по какому праву мы ограничиваем его рамками специально-научного познания? Философское познание ведь также является познанием. В контексте кантовского воззрения этот вопрос трансформируется следующим образом: если "Критика..." представляет собой теорию физико-математических наук, то ведь сама "Критика...*, содержащая эту теорию, является определенным познанием? И если теория специальных наук есть логика наук, то должна существовать также и логика философского познания, т.е. "логика философии". По меткому выражению Ласка, трансцендентальный метод, кантианство вообще вновь должно быть применено к этому методу, к самой "Критике...". К проблеме Канта – как возможно априорное синтетическое суждение в математике, физике – следует добавить проблему – как возможно априорное синтетическое суждение в самой "Критике..."? Решение этого вопроса означает самопознание философии. Момент самопознания, который является стержнем идеалистического диалектического метода и заключительным этапом диалектического развития, который, как мы в этом убедимся, выполняет важную роль в системе Канта, должен был возникнуть и на почве указанной выше проблемы. Для решения этой проблемы понятие должно познать понятие, категория – категорию, основное положение – основное положение. Вообще субъект должен познать самого себя как субъекта, действиями которого являются понятие, категория, основное положение. Познание субъектом самого себя происходит (или точнее, следуя точке зрения Канта, должно произойти) без всякого материала, в силу одной формы, т.к. для познания субъекта и его форм ни субъект, ни формы субъекта не обладают никаким материалом.
В таком случае, либо не обоснована "Критика...", либо открывается путь к познанию, не имеющему материала, к интеллектуальной интуиции, Точнее, рассудок (Verstand) уступает место разуму (Vernunft), а разум диалектичен не только в понимании Фихте и Гегеля, но и Канта.
Интеллектуальная интуиция – необходимый момент идеалистической диалектики. Мы говорим; момент, а не основа, ибо основой идеалистической философии является свободный субъект, субъект, который есть разум (Vernunft); разум же движется не только в рациональных формах и является не только дискурсивным, но содержит также момент интуиции. Кант сам выделил понятие интеллектуальной интуиции. Этот момент оказал влияние на Фихте и мы увидим, что постановка и решение отмеченного вопроса привели Фихте к диалектическому методу. Фихте справедливо отмечал, что "Кант, как видно, меньше философствовал над собственным философствованием" ("Zu wenig über sein Philosophieren selbst philosophiert zu haben scheint").
Некоторые основные моменты, рассмотренные в этой главе, можно сформулировать следующим образом:
Некоторые из этих моментов ниже будут рассмотрены более детально.
§11. Логическое и реальное. Трансцендентальная логика Канта выходит за рамки формально-логического, вводит в логику субъект в качестве принципа логики и тем самым превращает ее в логику действительности. На основании изменения метода и основ логики меняется все содержание традиционной логики. Требуется реформа теории понятия и суждения и, как увидим дальше, на основе трансцендентальной логики теория понятия и суждения тоже направляется в сторону диалектической логики. Анализ действительности и формально-логического Кант проводит в работе "Опыт введения в философию понятия отрицательных величин" (1763).
Указанная работа занимает определенное место в процессе развития диалектического метода. Исследователи теории диалектики (В. Асмус, А. Деборин, М. Гогиберидзе) уделяли большое внимание этому сочинению27. Правда, оно написано Кантом до "критического периода", тем не менее ни один из этих исследователей должным образом не предусматривает главный стержень философии Канта – философию субъекта, которая является основой идеалистической диалектики. Поэтому исследование названными авторами моментов диалектического метода в философии Канта носит фрагментарный характер. Диалектические моменты воззрения Канта они излагают так, будто между этими моментами кет никакой связи. Некоторые из них, например, В. Асмус, полагают, что, по сравнению с остальными своими произведениями, в вышеуказанном сочинении Кант ближе подходит к диалектике и более ясно формулирует ее моменты, а в "Критике..." и вообще в "критическом периоде" в мировоззрении Канта, правда, можно выделить некоторые моменты диалектического метода, но идеи "Опыта..." уже потеряны. Это соображение несправедливо, т.к., по-видимому, уже можно считать доказанным, что между критическими и докритическими трудами Канта нет пропасти, как это до сих пор представлялось28. "Опыт..." же является первым введением в "Критику..." Канта. Ни один из вышеназванных авторов не заметил, что "Критика..." усвоила основные мысли "Опыта...." и сделала их своей органической частью. Идеи, изложенные в "Опыте...", Кант разделяет и после того, как становится на точку зрения философии субъекта. Поэтому возможное возражение против нас, будто мы видим основу идеалистической диалектики в философии субъекта и в то же время пользуемся работами Канта докритического периода, лишено всякого основания.
Реальное основание может быть как положительным, так и отрицательным: если есть нечто определенное (bestimmte), в силу этого есть и другое, основанием которого является первое; или же: если есть нечто, в силу этого нет другого. В обоих случаях мы имеем дело с отличающимися друг от друга основанием и следствием: основание и следствие суть два различных предмета. Кант стремится доказать, что вышеуказанное реальное основание отличается от формально-логического. Закон противоречия есть основание в формально-логическом (в качестве такового Кант считает и закон тождества, однако ради простоты изложения мы рассмотрим лишь закон противоречия, что вовсе не меняет хода мыслей Канта). План доказательства таков: отрицательное реальное основание не есть формально-логическое противоречие, стало быть, формально-логическое основание отличается от реального основания. Для установления этого общего положения Кант показывает, что логическое противопоставление (противоречие) не есть реальное противопоставление, что логическое отрицание не есть отрицательная величина и поэтому отрицательная величина не есть понятие, полученное посредством формально-логической операции.
Логическое противоречие есть только отрицание. В данном случае мы имеем лишь то, что отрицается нами, лишь отрицаемое без всякой положительной определенности. Логическое отрицание "А" отрицает только "А", и в результате получается неопределенность: "не А". Реальное же противопоставление имеет положительные признаки, в реальном противопоставлении и противоречии оба его члена – положительны, они противопоставляются друг другу ,как носители положительной определенности. Здесь мы имеем не только отрицаемое, но и реальное отрицающее. Если логическое отрицание выражается посредством "не А", реальное отрицание выражается через "+А" или "–А" в зависимости от того, противопоставляется оно "–А" или "+А": "А" и "не А" не могут одновременно существовать, тогда как одновременное существование "+А" и "–А" не только возможно, но и фактически принято в математике. С формально-логической точки зрения невозможно, чтобы в заданном направлении что-либо двигалось и в то же время не двигалось; реально же возможно, чтобы предмет подвергался воздействию двух сил, которые имеют различные или противоположные направления. Логическое отрицание выражает отсутствие, несуществование чего-то, а реальное означает противопоставление друг другу положительных моментов29. "Отрицательная величина не есть отрицание величины"; отрицание величины вообще не было бы величиной и поэтому – отрицательной величиной. Отрицательная величина на самом деле есть "нечто само по себе вполне действительно положительное, но противоположное по отношению к другому". Отрицательные величины мы обнаруживаем в природе. Однако правилами формальной логики невозможно понимание и объяснение существования отрицательной величины в природе, в действительности.
Например, непроницаемость является отрицательным притяжением, неудовольствие – отрицательным удовольствием, отвращение – отрицательным желанием и т.д. Если бы неудовольствие означало только отсутствие удовольствия, оно оставило бы без изменения наши ощущения и чувства. Кант доказывает существование отрицательных величин в психической жизни, а также в нравственных чувствах.
Более интересными являются те страницы труда, где выявляется значение отрицательных величин в сфере материальной действительности. Для нас не имеет никакого значения, насколько удачны примеры, приводимые Кантом для иллюстрации своей мысли, гораздо важнее развиваемая в "Опыте..." основная мысль о реальном противоречии.
Всякая естественная и определенная сила действует постольку, поскольку она противопоставляется другой силе, поскольку она уничтожает или уменьшает действие другой противоположной силы. Стало быть, всякая сила проявляет положительное и отрицательное действие, наподобие положительного и отрицательного полюса магнетизма. "Способность веществ, особенно электричества, к положительному и отрицательному действию, по всей видимости, таит в себе важные познания, и мы предвидим уже те светлые дни, когда более счастливому потомству, надо надеяться, станут известны те законы, которые нам пока представляются в неясной еще связи"30.
Реальная противоположность бывает двух видов: действительная и потенциальная. Действительная противоположность есть существующая, действующая, потенциальная же – находящаяся в зародыше, в напряженном состоянии; она проявляется только при выполнении определенных условий. Всякое явление заложено в природе предметов и противопоставляется другому, В природе все явления взаимосвязаны и изменение одного, несомненно, связано с изменением другого31.
Отрицательная величина – пример реального противоречия, существенно отличающегося от формально-логического противоречия. Формально-логическое противоречие имеет дело с определенным понятием, с его объемом и содержанием; оно устанавливает или запрещает связь этого понятия с его видом или родом, либо – с его признаком. Операция – чисто аналитическая; она применяется к отвлеченному понятию и, очевидно, что правильность применения операции подчиняется законам тождества и противоречия. Формально-логическое основание есть понятие, как основание подразумеваемого в нем признака. В реальном противоречии мы имеем дело с двумя действительными предметами, явлениями, которые, будучи положительными, противопоставляются друг другу и образуют отрицательные по отношению друг к другу величины. Реальное основание и следствие – это отношение двух предметов "А" и "В". При рассмотрении отношений между реальными предметами законы тождества и противоречия теряют свое значение: "Я очень хорошо понимаю как следствие определяется основанием по закону тождества, потому, что через расчленение понятий становится очевидным, что оно уже содержится в этом основании"32.
"Но как нечто вытекает из чего-то другого не по закону тождества?" – вот в чем вопрос. "Первый вид основания я называю логическим основанием..., второй же вид основания я называю реальным основанием". Вопрос о втором ставится в следующей простой форме: как следует понимать утверждение: благодаря тому, что есть нечто (etwas), есть также и что-то другое (etwas anderes)33.
Такая постановка вопроса выходит за рамки формально-логического. Введением понятия реального основания эта работа ясно показала, что при познании действительности закон противоречия теряет свое абсолютное значение. В "Опыте..." Кант не дает положительного решения вышепоставленого вопроса: не выявляет реального основания, не открывает его законов. В "Опыте..." вопрос только поставлен. Решение же будет дано в дальнейшем, в "Критике чистого разума". Как мы уже отмечали, своим содержанием, интересными с точки зрения развития диалектического метода моментами "Опыт..." не столь отдален от "Критики...". Об этом свидетельствует и то, что "Критика..." повторила основные мысли "Опыта..." (см., например, "Критику чистого разума", Приложение. "Об амфиболии и т.д. ", 2, стр. 242 и "Примечание к амфиболии и т.д. ", начиная с фразы "во-вторых" и дальше стр. 247. Kehrbach34) и, кроме того, созданием трансцендентальной логики решила нерешенную в "Опыте..." проблему. В "Опыте..." уже дана одна из основных идей трансцендентальной логики и поэтому "Опыт..." является необходимой ступенью в развитии диалектического метода немецкого идеализма. Коген утверждает, что в "Опыте..." дана "первая характеристика синтетического" и уже выявлено "различие между аналитическим и синтетическим"35. Понятие же синтетического есть основное понятие, требующее реформы логики, превращающее формально-логическое в трансцендентально-логическое и приводящее последнее к диалектически-логическому. Это также связывает "Опыт..." с основным направлением критической философии. Данный вопрос более подробно мы обсудим ниже.
Таким образом, мы обратили внимание на идеи "Опыта...", поскольку они содержат моменты, указывающие на диалектический способ мышления.
§12. Проблема познания. Проблема познания – центральная проблема немецкого идеализма. Она яснее всего выражает мировоззрение немецкого идеализма, согласно которому вся действительность есть проявление определенной ценности – божественности, форма же проявления божественности есть субъект. Внесение всей действительности в субъект – сложнейшая задача, решить которую посредством идеалистического диалектического метода пытается немецкий идеализм. Вопрос о конструировании всей действительности на основе субъекта требует объяснения. Если к тому же ставится вопрос о познании субъектом им же построенной действительности, т.е. своей действительности, очевидно, что проблема познания превращается в проблему самопознания.
Если на основе анализа точки зрения Канта мы считаем, что он понимал познание как самопознание, то это означает определенную интерпретацию. Мы не отрицаем возможности иного толкования, не утверждаем, будто Кант полагал именно это, что невозможно указать другие места ("Критика чистого разума" дает повод для разных интерпретаций), в которых Кант занимает принципиально противоположную позицию; мы утверждаем лишь то, что в учении Канта имеются моменты, существование которых не вызывает никакого сомнения и согласно которым основное содержание познания исчерпывается понятием самопознания. Ведь наша задача в конечном счете заключается в том, чтобы в воззрении Канта открыть моменты диалектического метода.
Следует отметить, что верность нашей интерпретации подтверждается как общим содержанием "Критики чистого разума", так и отдельными ее местами. С другой стороны, именно так толковали Канта представители немецкого идеализма, и в первую очередь – Фихте. Стало быть, нашу интерпретацию подтверждает Кант не только "исторический", но и "систематический".
Как уже отмечалось, Кант принимает два принципа познания: чувственность и рассудок. "...Существует два основных ствола человеческого познания, вырастающие, быть может, из одного общего, но неизвестного нам корня, а именно чувственность и рассудок: посредством чувственности предметы нам даются, рассудком же они мыслятся"36. О разуме же речь пойдет ниже. Первый принцип пассивен, рецептивен ("рецептивность представлений"), а второй, познающий предмет посредством представлений, спонтанен ("спонтанность понятия"). Благодаря первому, предметы созерцаются, благодаря второму – мыслятся37.
Деятельностью априорных форм чувственности многообразие впечатлений упорядочивается во времени и пространстве. Упорядоченный во времени и пространстве хаос многообразия есть явление. Рассудок своими понятиями, категориями, основными положениями мыслит явление, связывает его с другими и таким образом создает предмет, обладающий закономерностью. Предмет есть материализованный закон; природа – сумма законов. "Природа есть существование вещей, насколько оно определено по общим законам"38.
В известном месте первого издания "Критики..." об этом сказано еще больше: "Мы сами вносим порядок и закономерность в явления, называемые нами природой, и их нельзя было бы найти в явлениях, если бы мы или природа нашей души не вложили их первоначально"39.
Обратив внимание на чувственность, мы убедимся, что она не так пассивна и рецептивна, как ее характеризует Кант в своем прелиминарном объяснении. По Канту, во-первых, чувственность имеет свои априорные формы, а поэтому и функции. Время и пространство – не готовые формы, а результат деятельности "души". По мнению Канта, правда, они не могут выполнить роль трансцендентального синтеза – они находятся в сфере "обозрения" (Synopsis), но главное, что в этой сфере они активны и спонтанны.
С другой стороны, созерцания времени и пространства подобны категориям: а) время и пространство являются условиями опыта; б) они реальны для эмпирического сознания и идеальны для трансцендентального субъекта; в) время и пространство являются функциями трансцендентального субъекта: их трансцендентальная идеальность является показателем именно этого момента.
Спонтанность чувственности в большей степени проявляется в главе "О схематизме чистых рассудочных понятий", а еще раньше – в главе о трансцендентальной дедукции категорий. "Известная трудность" этой последней главы, на самом деле, возникает в результате недоразумения. Согласно Канту, познаваемый предмет и действительность, а также, познание этого предмета и действительности подчиняются одним и тем же принципам. Несмотря на это, между предметом познания и познанием предмета ставить знак равенства невозможно. Об этих двух явлениях Кант одновременно рассуждает в одних и тех же терминах. Поэтому и происходит смешение этих двух моментов, что и сопровождается трудностью понимания.
Вместе с делением принципов познания на чувственность и рассудок Кант прибегает и к другому их делению: "Есть три субъективных источника познания (Erkenntnissquellen), – пишет он, – на которых основывается возможность опыта вообще и знание предметов его: чувство, воображение и апперцепция"40. Обозрение (Synopsis) многообразия, его синтез, а также единство и необходимость синтеза основываются на этих трех источниках, которые имеют как эмпирическое, так и трансцендентальное применение.
Сейчас мы не будем задерживаться на характеристике синтеза, данной в первом издании "Критики...". Отметим лишь, что синтез здесь трех видов: схватывания (Apprehension), воспроизведения (Reproduction) и узнавания (Recognition), благодаря которым становится возможным опыт как эмпирический продукт рассудка41. Неизменное и тождественное сознание, чистая "трансцендентальная апперцепция"42 является необходимым условием синтеза узнавания.
Эмпирическое сознание есть наше изменяющееся "Я", оно так же многообразно, как множество восприятий. Предметом "чистого", неэмпирического сознания является тождество "Я", "первоначальное самосознание", актами которого считаются понятия-категории. Предмет познанию дается в опыте. Наше сознание схватывает элементы этого предмета, вновь воспроизводит их (Reproduction) и узнает посредством синтеза (Recognition). Восприятие – воображение – апперцепция – вот путь познания.
Но данности предмета в опыте предшествует построение,, синтез этого предмета из его элементов, что и является основным моментом идеалистической системы Канта. Прежде чем дается нам предмет для познания, прежде чем мы "усвоим" и представим его себе, предмет этот уже определен необходимыми и общими законами. Для познающего субъекта уже существует определенная эмпирическая действительность – независимая от субъекта реальность, мир явлений. Еще до усвоения, познания явлений они суть носители объективности, необходимости, вообще закономерности. Поэтому если идеалистическое мировоззрение не удовлетворяется данностью предмета, явлений опытной действительности и ищет условия их созидания, построения синтеза, оно должно найти новую, существующую вне эмпирического сознания, бессознательную, трансцендентальную способность, которая построит действительность. Такая трансцендентальная способность строит действительность и она впоследствии является познающему субъекту в качестве независимой от него действительности. Эта бессознательная деятельность, трансцендентальная способность является продуктивной способностью воображения: "Синтез вообще... есть исключительно действие способности воображения, слепой, хотя и необходимой, функции души"43.
В процессе познания способность воображения создает образ (Bild) из впечатлений, данных элементов. Она усваивает элементы, придает им единство и воспроизводит предмет44. Однако, если бы представления воображались без всякого правила, тогда мы получили бы не познание, а лишь "беспорядочную груду" представлений (Bloss regellose Haufen derselben)45. Поэтому воспроизведение должно подчиняться правилу, "согласно которому представление вступает в связь в воображении скорее с одним, чем с с другим представлением". 46
Субъективное и эмпирическое основание воспроизведения представлений, согласно правилам, называется ассоциацией47. Если бы такая ассоциация не имела объективного основания, она была бы совершенно случайна. В самом деле, мы обладаем способностью ассоциации впечатлений и представлений, однако совершенно неясно, ассоциируемы ли эти впечатления сами по себе: поэтому правила воспроизведения имеют случайный и субъективный характер. Подлинная, закономерная связь между восприятиями – это связь, соединяющая восприятия независимо от воспринимающего индивида. "Это объективное основание всякой ассоциации явлений, – пишет Кант, – я называю сродством явлений"48, их сходством, родственностью. Это – закол способности воображения. Причина сродства заключается в трансцендентальном единстве субъекта, в трансцендентальном субъекте49.
Данная познающему субъекту чувственная действительность создана продуктивной, трансцендентально-интеллектуальной способностью бессознательного воспроизведения, которая посредством категорий бессознательно совершает синтез и осуществляет закономерность трансцендентального субъекта. Трансцендентальный субъект, как закономерность или, если можно так выразиться, собрание и единство законов, материализован в эмпирической действительности, в опыте, условием которого, естественно, является сам субъект. Очевидно, что трансцендентальный субъект открывает первичные законы не в природе, а выносит свою закономерность "вовне". Именно это сказано в "Пролегоменах": "Рассудок черпает свои законы (a priori) не из природы, а предписывает их ей".
Такое заключение рассматриваемой концепции полностью оправдывает принятое нами положение. Постараемся показать, как именно.
Познающему субъекту природа дается как нечто чуждое (пока что) ему, находящееся вне и независимо от него. Познающий субъект, индивид не создает природу и не диктует ей законы. Природа противопоставляется познающему субъекту как познаваемый предмет; для него природа реально существует, независима от него. В этом и заключается ее т.н. "эмпирическая реальность". До этого момента воззрение Канта не отличается от реалистической и материалистической точек зрения; не отличается оно от материалистической точки зрения и в последующем моменте: природа является закономерностью. Но Кант не останавливается на этом и идет дальше: природа не только носитель закономерности, но и сама является закономерностью. "Порядок и закономерность в явлениях, называемые нами природой"50, есть следствие деятельности трансцендентального субъекта. Точнее, согласно такому пониманию, природа и действительность есть всего лишь закономерность, коррелят трансцендентального субъекта. Трансцендентальный субъект создает такую природу реализацией своих законов, выносит свои законы, как отмечалось, "вовне", материализует их. Принципы трансцендентального субъекта суть принципы действительности. Природа есть осуществленный, воплощенный трансцендентальный субъект.
Трансцендентальный субъект создает действительность, предмет, который познается индивидуальным субъектом. Для трансцендентального субъекта действительность, предмет является своим, имманентным для него, гипостазированием его законов и его единства. Именно эта мысль подразумевается под понятием "трансцендентальной идеальности".
Для познающего субъекта действительность, предмет является чуждым, трансцендентальным, независимым от него – это подразумевается под понятием "эмпирической реальности". По мнению Канта, "условия возможности опыта вообще суть вместе с тем условия возможности предметов опыта", т.е. принципы действительности и познания тождественны.
Что такое действительность, предмет? Материализованный, реально осуществленный субъект. Что такое познание? Познание закономерности действительности, предмета, осознание бессознательной деятельности трансцендентального субъекта. Эмпирическое сознание в процессе познания должно возвыситься до трансцендентального субъекта, т.е. в процессе познания оно должно воспользоваться теми же принципами, с помощью которых трансцендентальный субъект построил действительность, предмет. Именно о таком возвышении эмпирического сознания и использования им принципов трансцендентального субъекта идет речь в "Пролегоменах", где Кант отличает друг от друга суждения восприятия и опыта51, или же в "Критике...", где Кант критикует традиционную теорию суждения и условием достижения объективной значимости суждения считает возвышение его до уровня трансцендентального субъекта52.
Сознание познает природу, т.е. закономерность трансцендентального субъекта. Для достижения объективности познания субъект должен возвыситься до уровня трансцендентального субъекта, иными словами, с целью достижения объективности процесс познания совершает "момент" трансцендентального субъекта, находящийся в глубине эмпирического субъекта.
Трансцендентальное "Я" познает то, что создано им до познания. Это объясняет следующую мысль Канта: в природе мы можем познать лишь то, что нами же изначально внесено в нее. Познается лишь то, что было создано бессознательно. Познание закономерности природы является познанием трансцендентального субъекта. Для достижения объективности познания эмпирический субъект занимает позицию трансцендентального субъекта; трансцендентальный субъект познает то, что им же создано, т.е. в конечном итоге познает свою же закономерность. В процессе познания природы трансцендентальный субъект познает лишь самого себя, т.к. природа не что иное, как трансцендентальный субъект, иными словами, для познания природы субъект должен познать лишь самого себя.
Для иллюстрации этой мысли Кронер приводит слова Шиллера:
"Es ist nicht draussen, das sucht es der Tor;
Es ist in dir, du bringst es ewig hervor"53.
В этой теории дается не только содержание немецкого идеализма, но и ее основная тенденция. Если действительность является содержанием и результатом деятельности "Я", субъекта, если познание исчерпывается самопознанием, очевидно, что вся действительность заключена е субъекте и для ее понимания требуется "анализ" субъекта.
Субъект производит "анализ" в самом себе, внутри себя и таким образом раздваивается: с одной стороны оказывается тот, кто производит анализ, с другой то, что анализируется. В едином субъекте происходит противопоставление моментов. Но эта противоположность снимается благодаря тому, что ее моменты являются моментами единого субъекта, т.е. благодаря тому, что субъект в противопоставлении самому себе познает лишь самого себя. Противопоставление моментов субъекта в самом субъекте и попытки его снятия в этом единстве (Erfahrung и история Гегеля) составляют основу и содержание идеалистической диалектики, более того, сами представляют собой идеалистический диалектический метод.
Объективная и необходимая действительность может быть выведена из субъекта в том случае, если в субъект внесен объективный, предметный, момент; в противном случае выведенная из субъекта действительность была бы не действительностью, а видимостью (Schein), иллюзией. Именно таков путь Канта: он вносит в субъект предметный момент и поэтому легко решает парадоксальный вопрос о том, как могут создать субъективные условия объективность опыта. Субъективные условия опыта по своему истинному содержанию объективны постольку, поскольку объект есть закономерность субъекта. В субъекте, из которого дедуцирована действительность, противопоставлены друг другу субъективно-объективные моменты, а само противопоставление моментов снято в целостности трансцендентального субъекта посредством тождества субъективного и объективного.
Подойти ближе к идеалистической диалектике в этом направлении Кант не мог. Немецкий идеализм на наивысшей ступени своего развития – в системе Гегеля – почти без изменения усвоил этот момент и превратил его в один из важных частей своего окончательно разработанного метода.
Ниже мы увидим, как воспользуется немецкий идеализм, и в первую очередь Фихте, этой, основой идеалистической диалектики, подготовленной кантовской теорией природы и ее познания. Своей концепцией Кант уже подготовил основу для идеалистической диалектики. Надо было лишь расширить ее, отыскать определенную форму. Интересно отметить, что Кант сам же нашел эту форму и немецкому идеализму было нетрудно сформировать диалектический метод. Но прежде чем перейти к этому вопросу, считаем нужным осветить вышепоставленную проблему и с другой стороны.
Вопрос касается т.н. "материала", "ощущения", "вещи в себе".
§13. Проблема "вещи в себе". О природе до сих пор мы рассуждаем как о действительности, определенной и созданной субъектом. Против такой интерпретации можно выдвинуть следующее возражение: природа не является только творением субъекта, кроме априорных форм познания существует материал, данный субъекту; предмет есть синтез формы и материала. Поэтому познающий субъект познает не только самого себя как форму и закономерность, а предмет в его целостности. В силу этого теорию познания Канта нельзя называть теорией самопознания.
Такая аргументация явилась бы результатом недоразумения. Признание истинности даже минимума интерпретации, предложенной нами, окажется достаточным для оправдания нашего понимания. Вышеприведенные выдержки из "Критики..." и "Пролегомен" ясно показывают, что называет Кант природой, предметом.. Для иллюстрации (а не в качестве аргументации) приведем следующее утверждение Кассирера: "Природа является не целостностью (das Ganze) объектов опыта, а совокупностью общих законов опыта"54. Если природа в самом деле является совокупностью и единством общих законов опыта, а эти законы – законы трансцендентального субъекта, его акты, ясно, что природа, по мнению Канта, полностью создана трансцендентальным субъектом. Это и есть минимум нашей интерпретации. Минимум постольку, поскольку дано лишь кантовское понимание природы. Однако можно расширить наше положение и показать, что воззрение Канта содержит моменты, и весьма значительные, согласно которым не только "природа" Канта, но и природа, понимаемая в обычном словоупотреблении, является творением трансцендентального субъекта как по форме, так и по содержанию. Если это так, то вышеохарактеризованный момент идеалистической диалектики вновь представляется нам в ином аспекте.
Некоторое недоразумение вызывает данная Кантом характеристика чувственности как рецептивности. Выше мы отметили, что чувственность не столь уж рецептивна, как ее характеризует Кант. Мы упомянули и те моменты, согласно которым по Канту чувственность должна быть спонтанной. Формы чувственности тоже являются функциями субъекта, что подтверждает их спонтанность. Строгое разграничение чувственности и рассудка составляет позицию диссертации Канта. Мысли диссертации находят отклик в "Трансцендентальной эстетике", что и создает впечатление строгого разграничения этих двух понятий. При интерпретации Канта Коген и Кассирер ошибаются не во всем, исправляя его систему в сторону идеализма. Характеристика Канта как дуалиста, разумеется, содержит зерно истины, но Кант в конечном счете идеалист и его идеализм полностью преодолевает дуализм.
Коген и Кассирер справедливо считают, что различие между чувственностью и рассудком не принципиально, что в системе Канта чувственность является носителем тех же моментов, что и рассудок55. В "Трансцендентальной логике" формы чувственности связываются с категориями, с понятием синтеза и с трансцендентальным единством субъекта. Чувственность и рассудок, в начале же "Критики..." изолированные друг от Друга, в "Трансцендентальной логике" находят соединяющий их момент; в "Критике..." с самого же начала отметается, что эти два принципа должны иметь одну общую, хотя и не известную нам основу. Способность воображения и есть момент, соединяющий чувственность и рассудок. Их связь оказалась бы неосуществимой, если бы они принципиально отличались друг от друга. Как отмечает Кант, они необходимо должны быть связаны друг с другом56. Определенная пассивность чувственности ничего не доказывает: в диалектике Фихте мы увидим это более отчетливо.
С "рецептивностью" чувственности связано коррелятивное понятие "данности" и, наконец, понятие "вещи в себе", толкование которых также вызывает недоразумения. Здесь главным является понятие "вещи в себе", ставшее источником разных интерпретаций. Неясность содержится в самом воззрении Канта: в "Критике..." Канта, да и в других его работах, понятие "данности" не определено окончательно и не решен вопрос "вещи в себе"57. Понятия "данности" и "вещи в себе" стали центральными пунктами толкования Канта; переработка этих понятий определила дальнейшую судьбу теории познания немецкого идеализма, т.е. диалектики.
Мы не скрываем того, что Кант часто говорит о "данности", о реалистически понятой "вещи в себе". Однако не следует забывать, что более глубокая тенденция Канта была идеалистической, что для него более важным был практический, религиозно-этический вопрос и понятие "Вещи в себе" рисовалось им не реалистически, не как существующий предмет, а вводилось с целью ограничения познавательных сил эмпирического субъекта. Общеизвестно выражение Канта о том, что он ограничил знание, чтобы освободить место вере. Борьба между определенным, конечным субъектом и бесконечным разумом (Vernunft), которую Кант искусственно завершил посредством выражения "вещь в себе", станет центром проблематики немецкого идеализма. Переход от конечного субъекта к бесконечному или, что то же самое, от рассудка к разуму означает превращение трансцендентального метода в идеалистический диалектический метод. Вопрос взаимоотношения рассудка и разума является основным вопросом развития идеалистической диалектической логики и мы дальше увидим, что этот вопрос ставится и своеобразно решается и самим Кантом.
Сочинения Канта содержат множество мест, доказывающих, что понятие "данности", несомненно, содержит идеалистический момент и поэтому выражение "данный материал" вовсе не означает того, будто в концепции Канта не содержится момент построения действительности одним лишь субъектом. Мы обратимся к некоторым из этих мест.
"Дать предмет, если только речь идет о том, чтобы дать его не опосредствованно, а непосредственно в созерцании, означает не что иное, как относить представление предмета к опыту (действительному или возможному)"58.
Предмет дается в формах времени и пространства: но и здесь ясно, что предмет дается нам в созерцании посредством априорного познания. "Предметы даны в созерцании a priori (что касается формы) посредством самого познания"59.
Эти выдержки свидетельствуют, насколько сильна в философии Канта тенденция нереалистического, неэмпирического понимания понятия "данности". В силу этой тенденции "данность" предмета есть его конструирование в созерцании, создание в созерцании "образа" категории ("einem Begriffe sein Bild zu verschaffen) посредством способности воображения. Идеалистическая тенденция сильнее проявляется в проблеме "вещи в себе". Разумеется, у Канта мы находим и реалистическое толкование "вещи в себе": "Из понятия явления вообще естественно вытекает, что явлению должно соответствовать нечто, что в себе не есть явление". Та же мысль высказана в "Критике способности суждения": "Рассудок – через возможность своих априорных законов для природы – дает доказательство того, что природа познается нами только как явление, стало быть, указывает, в то же время на сверхчувственный субстрат ее, но оставляет этот субстрат совершенно неопределенным"60.
С другой стороны, с этим несовместима известная мысль Канта о том, что "вещь в себе" как таковая содержит внутреннее противоречие, что невозможно деление предметов на ноумены и феномены, ибо ноумен вовсе не есть предмет, и т.д.
Философия Канта дает достаточное основание для обеих противоречащих друг другу интерпретаций. В этом пункте его система осталась логически незавершенной. Но как мы знаем, философия Канта в целом была идеалистической. С точки зрения идеалистической концепции правильно поступили представители немецкого идеализма, когда они полностью отказались от "вещи в себе". За таким отказом последовало преобразование конечного разума в бесконечный разум (от Verstand-a к Vernunft-y). А переход к последнему означает вступление на почву идеалистической диалектики. Как было отмечено, бесконечное мышление (das unendliche Denken) есть основа идеалистической диалектики, ее содержание и цель. Именно об этом свидетельствует гегелевское различение рассудка и разума.
Но интересно именно то, что уже в контексте концепции Канта проблема "вещи в себе" приобретает такую форму. Это понятие, введенное с целью ограничения разума и предназначенное для характеристики его в качестве конечного, стало носителем момента бесконечности разума не только в последующем немецком идеализме, но и в самой "Критике..." Канта. Конечно, это лишь момент в концепции Канта, а не ее единственно возможная тенденция. Теперь перейдем к рассмотрению упомянутого момента.
Кассирер справедливо отмечает, что по Канту "явление" (Erscheinung) не указывает непременно на то, что в нем является нам, не указывает непременно на какой-либо субстрат, находящийся по ту сторону явления. Кассирер полагает, что это понятие заимствовано Кантом из естествознания того времени. В физике Ньютона явление, феномен означает эмпирический предмет, данный естествознанию и представляющий собой предмет его исследования. В таком же смысле используется понятие "явление" в учебниках естествознания, которыми пользовался Кант и которые он положил в основу своих лекций.61
С другой стороны, для подчеркивания объективности предмета, т.е. того, что предмет познания не субъективен и случаен, а является носителем необходимости и закономерности, Кант говорит, что предмет есть "вещь в себе" и не зависит от субъективности нашей чувственности62.
Независимая от субъективности нашей чувственности "вещь в себе" отличается от ноумена, который только отрицателен; его использование позитивно невозможно; он имеет лишь негативное применение, т.к. является только демаркационным, предельным понятием. Придав ему позитивное значение, мы получили бы новый проблематичный предмет. Однако ноумен – беспредметное понятие. Правда, главе "Критики...", в которой рассматривается указанный вопрос, дано название "Об основании различения всех предметов вообще на phaenomena и noumena", но такое деление предметов невозможно, ибо ноумен не предмет, а беспредметное понятие. Поэтому Кант говорит: "деление предметов на феномены и ноумены... недопустимо".63 Для нашего рассудка ноумен не есть предмет. Рассудок, для которого ноумен – предмет, сам проблематичен.64 Ноумен есть ничто (nichts).
"Объект, с которым я вообще связываю явление, – пишет Кант, – есть трансцендентальный предмет, т.е. совершенно неопределенная мысль о чем-то вообще. Этот предмет не может называться ноуменом".65 Б. Баух удачно характеризует трансцендентальный предмет в системе Канта66. Использование понятия ноумена лишь негативно. Трансцендентальный предмет имеет значимость для явления, но не есть явление, т.к. он есть "нечто (Etwas) вообще".
Кант в нескольких местах говорит о трансцендентальном предмете и обозначает его через "X". "X" – не явление и не "вещь в себе", а логическое условие, логический закон, согласно которому чувственно данное приобретает целостность, позволяющую строить на ее основании предмет как таковой, "X" не есть данный предмет, реальный объект. Трансцендентальный предмет есть коррелят единства трансцендентального субъекта и постольку – наиобщий объект67.
Трансцендентальный субъект есть закономерность, в частности, закон построения, создания предмета (Gesetz des Aufbauens), трансцендентальный предмет, как коррелят трансцендентального субъекта, есть закономерность явления, предмета, в частности, закон построенного предмета. Отсюда понятно различие между трансцендентальным предметом и "вещью в себе". Раз трансцендентальный предмет – наиобщий закон построенного предмета, он в качестве наиобщего тождественен для всех явлений. Поэтому он не может быть частным условием частного предмета. Это – сфера "вещи в себе". Подобно тому, как явление вообще для своего синтеза требует трансцендентального условия в виде трансцендентального предмета, "наиобщего объекта", всякое частное явление требует своего частного условия в виде "вещи в себе". "Вещь в себе" есть условие всякого частного явления, т.е. закон построения того или иного явления (предмета). Трансцендентальный предмет представляет собой наиобщее условие, закон построенного явления вообще, тогда как "вещь в себе" есть частное условие построенного частного явления. "Вещь в себе" есть спецификация, частный случай трансцендентального предмета, а трансцендентальный предмет – обобщение "вещи в себе".
В этой интерпретации интересна также введенная Б. Баухом терминология; закономерность трансцендентального субъекта есть закономерность построения предмета; закономерность трансцендентального предмета "X" как предмета познания есть закономерность построенного предмета. Логическое продолжение этой интерпретации приводит к нашей мысли, более подробно высказанной в первой части настоящей главы. Однако Баух исходит из совершенно других моментов философии Канта. Он не интересуется диалектическим методом и поэтому не делает соответствующих выводов. Тем более следует сделать такие выводы и логически завершить мысль. "Вещь в себе" "снимается" и как реально существующий предмет, и как трансцендентальный предмет. Стало быть, "снято" также и понятие "воздействия" ("affection"), "данности", "материала", из которого строится предмет. В немецком идеализме все эти понятия, разумеется сохранятся, но они примут совершенно иной вид в процессе формирования идеалистической диалектики. Трансцендентальный предмет есть наиобщий закон природы, а "вещи в себе" – частные законы. Трансцендентальный субъект является закономерностью вообще, которая должна осуществиться. Это закон построения природы, предмета – Gesetz des Aufbauens. Природа – материализация, осуществление трансцендентального субъекта как закономерности. Природа как закономерность, предмет, как осуществленный закон трансцендентального субъекта является лишь коррелятом субъекта.
В процессе познания действующий в глубине эмпирического субъекта трансцендентальный субъект познает природу как закон построенного, т.е. закон самого себя: познание есть лишь самопознание. "Вещь в себе" – понятие, тесно связанное с этико-религиозной точкой зрения Канта и ограничивающее субъект, сферу мысли, фактически образует бесконечный субъект, которому противопоставляются лишь его закономерность и деятельность, и в этом противопоставлении и познании противоположного субъект познает лишь самого себя и возвращается к самому себе. По терминологии немецкого идеализма (берущей свое начало от Фихте и прекрасно выражающей этапы развития идеалистической диалектики) субъект становится für sich, "снимает" противоречие между собой и природой, т.к. сам же создал природу в процессе познания природы, познает самого себя – возвращается к самому себе и, превращаясь в бесконечный субъект, становится единством и тождеством противоположных моментов.
Для нашей интерпретации мы выбрали лишь идеалистические моменты воззрения Канта. Это, конечно, не означает, будто в философии Канта не содержатся элементы реалистического и материалистического мировоззрения. Но эти элементы не оказали и не смогли бы оказать никакого влияния на идеалистическую немецкую философию, т.к. этому не способствовали ни социально-экономические условия того времени, ни основная идеалистическая тенденция философии Канта. Мы здесь выделяем идеалистические моменты, т.к. в процессе своего развития диалектический метод создавался прежде всего в идеалистической форме.
Но уже сейчас можно сказать то, что впоследствии с большим правом будет сказано о Гегеле, а именно: уже в воззрении Канта имеются моменты, позволяющие превратить диалектику "субъекта" и "мышления" в диалектику природы и всей действительности. Вся действительность заключена в субъекте, вся действительность построена согласно закономерности субъекта. Закономерность субъекта господствует в природе и во всей действительности и если этот субъект по своей природе диалектичен, очевидно, что такой же должна быть действительность. Ниже при разборе диалектического метода Гегеля мы подробнее обсудим этот вопрос.
Таким образом, моменты диалектического метода в теории познания Канта можно выразить в нескольких положениях:
В системе Канта вышеуказанные моменты не столь ясно выделяются и всесторонне характеризуются, как в философии Гегеля. Нельзя, конечно, голословно утверждать, будто в философии Канта не содержится ничего, помимо вышеуказанных моментов. Но мы говорим лишь о моментах и зародыше диалектического метода, наличие которых в системе Канта нам представляется бесспорным.
§14. Понятие синтеза и предмет. В связи с теорией познания Канта в предыдущей главе мы частично рассмотрели проблему синтеза. Теперь мы рассмотрим эту проблему более детально. Моменты диалектического метода, уже открытые нами в философии Канта, найдут здесь свое новое подтверждение.
Истина есть соответствие знания с его предметом68. Если согласно Канту знание всегда выражается в суждении, то, очевидно, что суждение истинно, когда оно соответствует своему предмету. Во введении "Трансцендентальной логики" понятию истины Кант дает именно такое предварительное объяснение. Но в действительности (и это не требует особой наблюдательности) идеалистическая концепция Канта дает совершенно противоположное такому пониманию решение проблемы: общее положение этой концепции заключается именно в том, что не рассудок определяется опытом, природой вообще, предметом, а опыт, природа вообще, предмет определен и построен рассудком. Истина заключается не в соответствии рассудка предмету, а предмета рассудку. Отсюда вытекает весьма важное для идеалистической теории Канта заключение. Познание, суждение должно быть предметным – такова цель аргументации Канта. Для доказательства предметности суждения Кант исходит из того, что предмет имеет характер суждения. Суждением определяется предмет, поскольку последний истинно и правильно познан или построен. Предмет должен иметь структуру суждения69.
Неверно мнение Кронера, будто всякая теория познания должна следовать по этому пути. Эго – путь лишь идеалистической теории познания. Всякое суждение есть синтез субъекта (S) и предиката (Р). Если структура предмета подобна структуре суждения, очевидно, что и предмет должен быть синтезом субъекта и предиката. Познание как таковое не строит предмет; предмет построен до познания по тем правилам, по которым впоследствии протекает истинное познание. Предмет как синтез уже имеется и целью синтетического познания является восстановление целостности предмета, нарушенной в процессе познания, в результате его анализа. Стало быть, познание есть повторное построение предмета в сознании, построение по тем же законам, согласно которым он уже был бессознательно построен трансцендентальным субъектом.
Если в процессе познания, при синтезе субъекта и предиката ничего нового не создается, т.е. если в субъекте подразумевается предикат, то мы имеем дело с аналитическим суждением. Аналитическое суждение заключается в раскрытии того понятия, предмет которого мы уже имеем.
Если в процессе познания совершается синтез двух различных понятий, если субъект и предикат совершенно чужды друг другу и, следовательно, суждение не сводится к раскрытию понятия, того самого понятия, предмет которого уже дан, то мы имеем дело с синтетическим суждением. Синтетическое суждение соединяет два различных понятия так же, как они соединены в предмете. В этом случае, в отличие от аналитического суждения, предмет не дан; синтетическое суждение впервые приводит нас к предмету.
Кант не рассматривает раздельно процессы построения и познания построенного предмета. Он интересуется только их принципами, а принципы построения и познания, как было отмечено выше, тождественны; поэтому Кант рассматривает эти два различных пути вместе. Тенденция всей системы Канта и множество отдельных мест из его произведений свидетельствуют о том, что Кант различает эти два пути. В противном случае вся "Критика..." осталась бы непонятной. Синтетическое суждение познает предмет, т.е. вновь строит его так, как он был построен независимо от познавательных актов познающего субъекта.
Кант часто повторяет, что объективность познанию придает направленность познания ,на предмет, трансцендентальный предмет "X", который мы рассмотрел" выше как материализованную закономерность субъекта; построенный предмет как закономерность и есть тот предмет, на который должно направляться познание объективности ради. Для того чтобы достигнуть истинности, синтетическое суждение повторяет этот же путь.
Трансцендентальный субъект совершает синтез различных моментов и создает трансцендентальный предмет. Познающий субъект, поскольку он возвышается до уровня трансцендентального субъекта, вновь производит синтез разъединенных моментов согласно своим принципам синтетического суждения и восстанавливает предмет в познании. Первоначальный синтез предшествует познанию и лежит в его основе, в противном случае познание не имело бы предмета, на который оно должно было бы быть направлено с целью достижения объективности. По сравнению с предметом анализ и синтез в познании – вторичное явление, которое либо разлагает, либо восстанавливает предмет.
Это предварительное разъяснение облегчит понять смысл синтеза в философии Канта и выявить диалектические моменты этого понятия. Содержание понятия синтеза составляют или создание предмета (трансцендентальным субъектом) или восстановление предмета в процессе познания. В дальнейшем мы будем иметь в виду только последнее, но полученные выводы в конце данной главы будут распространены и на понятие синтеза вообще.
Предмет является целостностью. Субъект в своей познавательной деятельности нарушает эту целостность: вся деятельность является субъекту как "хаос впечатлений". Цель синтеза – восстановление нарушенного единства, целостности. Соединение двух понятий не создает синтеза: синтез – нечто большее, чем простое суммирование понятий. Под понятием синтеза мыслится целостность соединенных понятий.
Понятия, полученные посредством абстракции, как было показано выше, находятся между собой в определенном отношении; характер отношения определяется законами тождества и противоречия: отношения между "А" и "не-А" специфичны для абстрактного мышления; а в абстракции "не-А" – это все, что не есть "А".
Синтез, прежде всего, есть синтез двух различных моментов. Если бы эти моменты не отличались друг от друга, мы имели бы дело лишь с их суммой, с их аналитическим единством. Но содержание синтеза не исчерпывается только соединением различных моментов: цель синтеза – их единство, т.е. восстановление разложенного на элементы предмета. Следовательно, различные моменты, соединенные в синтезе, суть моменты одной целостности предмета. В абстрактном мышлении некоторое "А" получено посредством отвлечения от действительности, оно противопоставлено "не-А" и признано, что между ними существует непримиримое противоречие. Конкретное, синтетическое же мышление считает "А" моментом и стороной целостности, предмета, а "не-А" – его вторым моментом, второй стороной. Субъект и предикат в синтетическом суждении различны; их соединение не так просто, как в аналитическом суждении, где не нужно выходить за пределы понятия. "В синтетических суждениях я должен выйти из данного понятия, чтобы рассмотреть в отношении с ним нечто совершенно другое, нежели то, что мыслилось в нем". Отношение между ними не определяется формальными законами мышления. "Итак, если согласиться, что необходимо выйти из данного понятия, дабы синтетически сравнить ело с другим понятием, то следует признать, что необходимо нечто третье, в чем единственно может возникнуть синтез двух понятий"70.
Если природа, предмет есть содержание синтетического суждения и если оно соединяет два понятия, очевидно, что эти понятия не абстрактны, а суть части конкретного предмета. Когда абстрактное мышление выделяет из предмета какую-нибудь часть и обозначает ее через "А", другая часть для него превращается в "не-А". Между последними невозможна какая-либо связь, они исключают друг друга. "А" есть то, что оно есть; невозможно, чтобы какое-либо "А" в одно и то же время было бы и "не-А"; нечто должно быть либо "А", либо "не-А" (ибо, как было отмечено, в понятие "не-А" входит все, что не есть "А"). Совершенно иначе обстоит дело в сфере синтетического суждения. Основа синтетического суждения – сам предмет. Синтез двух понятий только в абстракции представляется нам требованием соединения "А" и "не-А". В действительности же, если одно понятие есть "А", то второе понятие, по словам Гегеля, есть не вообще отличное от "А", а "его иное". Целостный предмет разделен на два момента. Разделенные моменты теряют целостность. Они различны, но принадлежат одной целостности: они дополняют друг друга и образуют целостный предмет – ведь синтетическое суждение повторяет структуру предмета. Таким образом, в философии Канта синтез есть связь двух различных моментов, где они выступают членами "третьего", "медиума", предмета "ли же целостности. Моменты – отдельно существующие абстракты, в действительности они не могут существовать как абстракты; действительность есть их синтез в целостности предмета.
"Третье", о котором выше шла речь и "в чем единственно может возникнуть синтез двух понятий", есть трансцендентальный предмет, предмет вообще, к которому объективности ради должно направляться всякое познание. Если мы вспомним, что предмет в конечном итоге есть лишь закономерность построенного предмета, станет ясным, что два понятия синтетически соединяются друг с другом в силу этой закономерности (этого предмета). И поскольку трансцендентальный предмет – лишь коррелят трансцендентального субъекта, ясно, что в процессе построения предмета, природы в качестве медиума, необходимого для соединения двух понятий, выступает закономерность самого трансцендентального субъекта.
Выявление того, что в понимании синтеза Кантом в общих чертах уже дан диалектический метод Гегеля, не требует особой наблюдательности. В решении проблемы синтеза эти черты настолько очевидны, что идеалистической диалектике понадобится лишь расширить и применить их ко всей действительности.
В связи с теорией синтеза Канта уместно рассмотрение некоторых моментов.
§15. Проблема сознания. Этот вопрос частично рассмотрен нами в первой главе. Проблем субъекта и сознания детально проанализирована нами и в последующем в связи с другими вопросами. Однако в проблеме сознания следует выделить еще один момент. Implicite он уже содержится в вышеизложенном; нам остается лишь выявить его. Содержание трансцендентального сознания есть синтез. Трансцендентальный субъект не существует без синтеза, стало быть без синтеза невозможно себе представить трансцендентальное сознание. Трансцендентальное сознание есть единство многообразного и в то же время – единство с самим собой, самосознание. "Принцип необходимого единства апперцепции сам, правда, имеет характер тождественного, т.е. представляет собой аналитическое положение, но тем не менее он объясняет необходимость синтеза данного в созерцании многообразного"71.
Сознание содержит эти два момента: с одной стороны, мы имеем аналитическое единство сознания, тождество трансцендентального субъекта с самим собой, самосознание, познание самого себя и, с другой, – синтетическое единство сознания, единство различных и постольку противоположных моментов. Сознание как (аналитическое) единство с самим собой возможно постольку, поскольку оно есть самосознание. Но по Канту синтетическое единство сознания есть предпосылка его аналитического единства. Трансцендентальное сознание производит синтез и создает предмет72. Повторение синтеза в процессе познания есть аналитическое единство сознания. Синтез не есть условие создания трансцендентального сознания, а есть условие лишь его аналитического единства, т.е. его тождества, познания им самого себя, самопознания.
Здесь implicite дана вся концепция идеалистической диалектики Гегеля: трансцендентальное сознание (субъект) как синтетическое единство субъекта, как единство различных моментов (субъекта и предиката) своей деятельностью создает предмет. Соблюдением и использованием принципов того же сознания познающее сознание повторит синтез трансцендентального субъекта и познает предмет, т.е., в конечном итоге, закономерность трансцендентального сознания, самого себя и превратится в самосознание, в тождество с самим собой или же в аналитическое единство трансцендентального сознания. В воззрении Канта, по-видимому, нигде так глубоко не проявляются основы философии немецкого идеализма, диалектики Фихте и Гегеля, как в этом моменте. Вышеизложенный путь идеалистической диалектики: an sich – sein Anderes – für sich, есть путь субъекта. Субъект видит себя в предмете как в зеркале (спекулятивная философия), превращается в самосознание, в субъект, знающий себя; он уже есть für sich: он не только существует, но и знает, что существует. Термин "für sich", введенный в философию после Канта, превосходно выражает один из моментов его воззрения.
Идеалистическая диалектика, разумеется, не удовлетворится этим; она углубит и расширит зачатки этого направления, наличие которого в философии Канта не вызывает сомнения. Выше речь шла именно об этом направлении, об этих моментах – отождествлять же Канта с Гегелем, конечно, было бы заблуждением. Наличие этого момента в концепции Канта столь очевидно, что он ясно виден при анализе любого аспекта кантовской точки зрения. Вызывает удивление лишь то, что ни один исследователь (кроме представителей немецкого идеализма – Фихте, Гегеля) не уделил внимания этому моменту.
§16. Теория понятия. Традиционная формально-логическая теория понятия, развиваемая Кантом в своей "Логике"73(особенно примечателен §6), обнаруживает себя во многих местах "Критики...". Кант часто говорит о понятии как о представлении, являющемся моментом других представлений и имеющем значение для них. Можно сказать, что в главных местах "Критики...", например в главе о схематизме и др., Кант старается решить свою проблему средствами, заимствованными из арсенала традиционной логики. Он говорит не только о понятии как о моменте представлений, но и об отношении таких понятий, о субсумции одного в другое и т.д.74 Этого не может отрицать ни один интерпретатор Канта. Кантовское воззрение полно традиционных, формально-логических анахронизмов.
Но нельзя отрицать, что с точки зрения систематики в воззрении Канта более мощным является течение им же основанного нового направления. Философия субъекта, трансцендентальная логика, синтетическое единство трансцендентального сознания – все это требовало новой формы логики, новой теории понятия, суждения и умозаключения. Мы выделим теорию понятия и на ее примере попытаемся осветить моменты диалектического метода в системе Канта.
Понятия Кант делит на априорные и апостериорные. Априорное понятие имеет принципиально тот же вид и характер, что и категория. Поэтому априорное понятие вообще есть правило синтеза, акт, деятельность трансцендентального субъекта. Отсюда ясно, что поскольку понятие – правило соединения многообразного, постольку оно есть и закономерность предмета. Если выше нам удалось доказать, что природа есть материализованный субъект вообще, то о каждом отдельном предмете можно сказать, что он является реализацией, осуществлением закономерности того или иного понятия в зависимости от того, какое понятие строит этот предмет. По Канту понятие не есть результат компарации, абстракции и рефлексии. Материал, из которого строится понятие – не представления, к которым мы применяем вышеуказанные операции. Понятие как акт самодеятельности и спонтанности субъекта предшествует всякому представлению, предмету. Оно и создает впервые предмет. Понятие есть закон, который в том или ином предмете, представлении находит свою обособленность, спецификацию.
Понятие не является абстрактом, отвлеченным от предметов, оно само есть предмет, поскольку предмет является закономерностью. В объеме понятия не содержатся представления, предметы, отрицанием содержания которых впервые создается это понятие. Понятие как закон заключено в самих предметах, а множество предметов и представлений – в его содержании, та" же, как, говоря более общо, закономерность всей природы заключена в трансцендентальном субъекте.
Очевидно, что для истолкованного таким образом понятия не пригодны обычные правила формальной логики. Формально-логическое понятие – это понятие абстрактного, аналитического мышления; понятие же, о котором говорит Кант, есть понятие конкретного познания. Если аналитическое, абстрактное мышление делит понятие на "А" и "не-А" и не в состоянии преодолеть образованную между ними пропасть, то в синтетически понимаемом понятии имеется третье, моментами которого выступают и "А" и "не-А".
О делении понятия Кант в своей "Логике" пишет:
"Деление (Einteilung) понятия на два члена представляет собой дихотомию; если членов деления больше двух, то оно называется политомией".75И дальше: "Политомия не есть предмет логики, ибо предпосылкой политомии является познание предмета. Однако деление согласно принципу синтеза a priori представляет собой трихотомию"76.
В одном из замечаний, сделанном к книге Баумгартена, Кант пишет, что наивысшее понятие человеческого познания есть понятие объекта вообще, а не понятие вещи и невещи (Unding), возможного (и невозможного), как полагал Баумгартен. Всякое понятие, находящееся в противоречии с другим (der noch ein oppositum hat), всегда требует наивысшего понятия (третьего, стало быть), которое содержит их и эти два оппозита представляют собой деление высшего объекта. 77.
В "Критике..." та же мысль выражена более ясно; повторяя вышесказанное, Кант замечает: "...так как всяким делением предполагается уже разделенное понятие, то необходимо допускать более высокое понятие; и это есть понятие о предмете вообще". В синтетическом мышлении с "А" и "не-А" мы имеем дело не как с двумя понятиями (это – результат дихотомии и функция аналитического мышления), а как с моментами предметного понятия. "А" и "не-А" здесь не то, что противопоставляется друг другу и исключают друг друга, а наоборот, их соединение есть закон. Синтетическое деление понятия всегда является трихотомическим; среди двух противоположных моментов всегда имеется третий, в котором совершается их синтез78.
Как увидим дальше, вышеуказанный момент философии Канта полностью будет усвоен (и обогащен другими моментами) диалектической логикой Гегеля; его знаменитая триада содержит трихотомический момент синтетического деления понятия, взятый, однако, в ином порядке.
Исходя из вышесказанного, нам не кажется случайным, что в философии Канта господствует трихотомия: каждые два различных члена соединены в "третьем", где они "примиряются" или же, во всяком случае, связываются между собой. Достаточно вспомнить всю систему Канта: 1. "Критику чистого разума", 2. "Критику практического разума", 3. "Критику способности суждения" или же: 1) чувственность, 2) рассудок, 3) способность воображения и т.д. "Некоторые считали рискованным то, что мои деления в чистой философии почти всегда бывают трехчленными. Но это зависит от природы вещей. Если деление должно быть произведено a priori, то оно будет или аналитическим по закону противоречия, и тогда оно всегда будет двухчленным (quod übet ens est aut A aut non А), или синтетическим, и если в этом случае оно должно быть выведено из априорных понятий (не как в математике – из созерцания, a priori соответствующего понятию), то деление необходимо должно быть трихотомией сообразно тому, что вообще требуется для синтетического единства, а именно: 1) условие, 2) обусловленное, 3) понятие, которое возникает из соединения, обусловленного с его условием".79
Помимо интересного утверждения Канта по поводу того, что понятие есть синтез обусловленного с его условием, – утверждения неоднократно им повторяемого и имеющего большое значение для выработки диалектического метода, – здесь ясно высказано и показано, что трехчленное деление является характерным моментом трансцендентальной философии. Тем более вызывает удивление то обстоятельство, что Гегель, который развил теорию синтеза Канта и превратил трансцендентальный синтез в синтез диалектический, высоко ценя трехчленное деление, считает его едва ли не случайным моментом философии Канта.
В конце введения в ту же "Критику способности суждения" Кант дает схему, которую нам следует рассматривать в качестве иллюстрации высказанной выше мысли.
| I. Gesammte Vermögen des Gemüts: | I. Способности души в совокупности: |
| 1. Erkenntnisvermögen
2. Gefühl der Lust oder Unlust 3. Begehrungsvermögen |
1. Познавательная способность.
2. Чувство удовольствия и неудовольствия 3. Способность желания |
| II. Erkenntnisver mögen: | II. Познавательные способности: |
| 1. Verstand
2. Urteilskraft 3. Vernunft |
1. Рассудок
2. Способнссть суждения 3. Разум |
| III. Prinzipien a priori: | III. Априорные принципы: |
| 1. Gesetzmässigkeit
2. Zweckmässigkeit 3. Endzweck |
1. Закономерность
2. Целесообразность 3. Конечная цель |
| IV. Anwendung auf: | IV. Применение их к: |
| 1. Natur
2. Kunst 3. Freiheit |
1. Природе
2. Искусству 3. Свободе80. |
Каждое среднее понятие и есть то третье, которое соединяет два разъединенных и противопоставленных друг другу понятия (каковы, например, природа и свобода). Здесь следует подчеркнуть один момент, оставленный исследователями без внимания, момент, который прекрасно знал сам Кант. Вопрос касается дедукции категорий и таблицы категорий. На трихотомический принцип деления, использованный в этой таблице, исследователи и историки философии давно обратили внимание, придавая ему большое значение. Но почти каждый исследователь и историк философии такую форму деления считает случайным и внешним моментом философской (системы Канта. Этот "случайный и внешний" момент превратится впоследствии в необходимый момент диалектического метода Гегеля. То, что здесь мы имеем дело не со случайностью и что такая форма деления необходима, видно из вышесказанного: в философии Канта, согласно ее синтетическому принципу, всякое деление должно принять форму трихотомии.
Кант, правда, становится на точку зрения классификации суждений традиционной логики и строит свою таблицу, исходя из нее, однако главное заключается именно в форме таблицы, являющейся носителем принципа синтетического деления.
Количество:
Качество:
Отношение:
Модальность:
Кант считает, что такое деление имеет систематический характер и оно произведено исходя из одного общего принципа.81 В одиннадцатом параграфе "Критики чистого разума" об этой таблице категорий высказано несколько замечаний, могущих привести к важным выводам относительно научной формы основанного на разуме познания. Как бы предсказывая будущее, Кант утверждает, что познание, основанное на разуме (Vernunfterkenntnis), впоследствии примет именно такую форму. В частности, во втором замечании Кант говорит о том, что одинаковое число категорий, содержащихся в каждом классе, а именно три, приводит к интересным следствиям, т.к. априорное деление понятия всегда является трихотомическим. Следует также добавить, что третья категория возникает всегда из синтеза первых двух категорий того же класса. Так, например, целокупность есть множество, рассматриваемое как единство (ср. с Гегелем: множество есть замкнутая в себе тотальность). Ограничение есть реальность, связанная с отрицанием82. Необходимость – существование, данное уже самой своей возможностью83. Но это обстоятельство, согласно Канту, не значит, будто каждая третья категория возникает лишь из двух первых и поэтому для разума не является основной. Синтезу требуется новый акт, отличный от первых двух актов, содержание которых составляют первые две категории.
Стало быть, категории суть акты спонтанности разума: от первых двух противоположных друг другу актов разум переходит к третьему акту, с помощью которого он в высшем понятии связывает первые два акта.
"Существует, согласно Канту, – говорит Гегель, – двенадцать основных категорий, распадающихся на четыре класса, и замечательно, что каждый класс снова представляет троичность; в этом заслуга Канта"84. Гегелю не нравится ни "дедукция" категорий, ни их порядок в каждом отдельном классе, но сам принцип тройственности для него полностью приемлем:
"Большое инстинктивное чутье понятия видно в том, – отмечает Гегель, – что Кант говорит: первая категория положительна, вторая есть отрицание первой, третья есть синтетическая, составленная из обеих. Хотя тройственность, эта старая форма пифагорейцев, неоплатоников и христианской религии, здесь встречается снова как совершенно внешняя схема, она все же скрывает в себе абсолютную форму, понятие"85.
Термин "понятие" Гегель, разумеется, трактует совершенно иначе, чем Кант. Кант лишь в одном пункте своей теории понятия определенно высказывает то, что Гегелем впоследствии будет положено в основу своей системы, а именно: понятие есть синтез различных моментов – условия и обусловленного. Вся действительность есть синтез, синтез не только многообразия, но и синтез многообразия и трансцендентального субъекта. В синтезе одновременно даны как многообразие, так и его синтетическое единство (Einheit). Во всяком синтезе сохранено многообразие и его единство. Многообразие соединено в синтезе, но этим оно не "снято"; синтез есть синтез многообразия и поэтому он не затерян в этом многообразии. Синтез и многообразие в природе, действительности одновременно сняты и сохранены. Это и есть тот момент, для обозначения которого немецкий идеализм введет новый термин – Aufheben. Мы можем пойти еще дальше и открыть в теории понятия Канта зародыш подлинного диалектического синтеза. Вопрос касается формы триплицитета, необходимыми моментами которого являются "an sich", "sein Anderes" и "an und für sich" или в терминах Канта: условие, обусловленное и понятие. Трансцендентальный субъект является условием природы, действительности; эмпирическая действительность, поскольку она эмпирически реальна, обусловлена трансцендентальным субъектом, а понятие является тем моментом, где в процессе познания эмпирической реальности познающий субъект возвысится до трансцендентального субъекта и действительно познает самого себя. Трансцендентальный субъект познает самого себя посредством эмпирического субъекта. В этом и заключается характерное для идеалистической философии Канта платоновское "воспоминание" – анамнезис.
§17. Выводы. Исходя из рассмотренного выше круга вопросов, в воззрении Канта можно выделить следующие моменты диалектического метода.
§18. Отрицательная и положительная диалектика. Кант нигде так не отдалялся от диалектики, как в том отделе своей "Критики...", которую он назвал "Трансцендентальной диалектикой". Трактовка Кантом трансцендентального метода, синтеза и познания, трансцендентального субъекта содержит моменты диалектического метода. Несмотря на это, Кант при рассмотрении этих сторон своего учения ни разу не пользуется термином "диалектика". Диалектикой он называет тот отдел "Критики чистого разума", в котором дана попытка доказать невозможность подлинной диалектики: то, что содержит в себе противоречие, невозможно. По Гегелю же противоречие имеется в каждом предмете; каждый предмет, каждое представление, понятие и каждая идея содержат в себе антиномию, т.е. противоречие составляет необходимый момент диалектики. Положение Канта в корне противоположно гегелевскому: то, что антиномично – не истинно. Несмотря на это, "Трансцендентальная диалектика" Канта сохраняет определенное значение для развития проблемы диалектики. Она является прекрасным образцом т.н. отрицательной диалектики. В философской литературе уже давно пользуются (введенными Гегелем) терминами: положительная и отрицательная диалектика. Если в истории философии представителями положительной диалектики считаются Гераклит, Платон, Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель, Маркс и Энгельс, то видными представителями отрицательной диалектики являются Зенон, Аристотель и Кант.
"Критика чистого разума" Канта подразделена подобно "Органону" Аристотеля: аналитике – диалектике Аристотеля соответствуют два отдела "Трансцендентальной логики" Канта – аналитика и диалектика. Аналитика является теорией подлинного, объективного познания, тогда как диалектика касается того момента человеческого разума, в котором он (разум) впадает в противоречие с самим собой и истина остается недостижимой. Диалектичность разума заключается в том, что он с необходимостью запутывается в противоречии. Но в отличие от положительной диалектики здесь противоречие признано не принципом, а ошибкой. Для проблемы диалектики в немецком идеализме "Трансцендентальная диалектика", как отрицательная диалектика, несомненно, имеет определенное значение. Однако ее значение не ограничивается лишь отрицательной диалектикой: в "Трансцендентальной диалектике" содержатся моменты, являющиеся элементами положительной диалектики, которые в будущем развитом виде идеалистической диалектикой будут превращены в свои существенные части. Впоследствии, рассматривая отрицательную диалектику, мы попытаемся выявить именно эти моменты.
§19. Понятие трансцендентальной диалектики. Диалектика – логика видимости (Schein), а не логика вероятности, как полагал Аристотель86. Видимость – это не явление (Erscheinung). Познание есть познание явления, а без явления не существует ничего. Деление предметов на явления и "вещи в себе" лишено всякого смысла, т.к. "вещь в себе" вовсе не есть предмет. В действительности существуют лишь чувственно воспринимаемые предметы, множество явлений. Разум человека пытается познать "вещь в себе", полагая, что она – реально существующий предмет. Однако безуспешность такой попытки очевидна с самого начала. То, что разумом полагается в качестве предмета, в действительности является видимостью; поэтому познание мнимых предметов, составляющее цель метафизики, представляет собой мнимую науку. "Трансцендентальная диалектика" – та часть критической философии, в которой выявляется необоснованность претензий этой мнимой науки – метафизики – и доказывается невозможность ее как науки.
Возникает вопрос: каким образом разум полагает в качестве предмета "вещь в себе", то, чего нет в действительности? Это обыкновенная ошибка, обыкновенная видимость, имеющая место в переживаниях того или иного индивида, устранение чего не требует усилий специальной науки, или особенность, присущая разуму? В действительности имеются чувственно воспринимаемые предметы, сверхчувственного нет в опыте, оно не дается в опыте даже в форме видимости: опыт не есть основа видимости. Если это верно, то основой видимости должен быть разум, поэтому видимость – это "трансцендентальная видимость".
Поскольку каждый предмет опыта есть явление, он всегда обусловлен и конечен. В опыте никогда не дается безусловное и бесконечное. Безусловно существующее и необходимое не является предметом познания. Ни одно явление не бесконечно и, наоборот, бесконечное не есть явление. Бесконечное находится на границе познания и представляет собой "вещь в себе". "Вещь в себе" как граница познания необходима, но как понятие, с точки зрения рассудка, невозможна. Она – понятие разума. Цель разума – именно этот бесконечный предмет, однако он выходит за пределы возможного опыта. Вследствие этого мы говорим, что "вещь в себе" и необходима, и невозможна. Она необходима как цель разума (Vernunft), стремящегося к мысленному постижению бесконечного, но невозможна как предмет опыта, как предмет, созданный по правилам рассудка.
Рассудок, представляя собой конечный субъект, мыслит с помощью категорий. Он ограничивает себя, переживает себя ограниченным. Причина этого ограничения – "вещь в себе", являющаяся границей рассудка. Разум знает эту границу. То обстоятельство, что этот предмет известен разуму в качестве границы, означает, что разум частично переступает границу. Разум, в силу своей внутренней сущности, бесконечен; его цель – то, что лежит за пределами рассудка и существует, безусловно, т.е. бесконечное. В системе Канта бесконечное дано в нескольких аспектах. "Вещь в себе", опыт как целое, цель и целесообразность – все это является для рассудка бесконечным. Разум – бесконечен, поскольку целью его стремления является бесконечное. Рассудок содержит правила явлений, разум же представляет собой способность принципов, а не правил. Если рассудок – способность, посредством которой субъект создает целостность явлений, подчиняющихся правилам, то разум – способность, посредством которой, согласно принципам, создается целостность правил рассудка. Отсюда следует, что разум никогда не имеет дело непосредственно с опытом и действительностью. Предмет разума – целостность опыта и действительности – не ограничен никакими условиями и является бесконечным, а это не дано в опыте. Опыт как целое находится за пределами опыта и поэтому является "вещью в себе". Рассудок стремится к целостности. Однако он мыслит с помощью категорий и поэтому его целостность – целостность и единство явлений. Субъект пытается завершить опыт и познание, т.е. представить бесконечное в конечной форме. Опыт как нечто целое и бесконечное есть идея. Идея, ввиду того, что она создана чистым разумом, трансцендентальна87. В этой связи следует обратить внимание на само понятие разума – носителя диалектического синтеза в идеалистической диалектике. Э. Гартман, который отрицательно относился ко всякой диалектике, считал понятие разума причиной многих бед в философии Канта88. Разум завершает познаете, но его принципы не являются конститутивными, разум не строит предмет, он стремится к построению опыта как целого: разум является не только теоретической способностью, но и способностью практической, поскольку стремление – его существенная особенность. Разум как деятельная и практическая способность бесконечен, так как он стремится к бесконечному. Цель стремления разума – трансцендентальная идея. Бесконечно расширяя опыт, он пытается осуществить эту цель. Однако бесконечное поступательное движение никогда не достигает сво-. ей цели.
Применение понятия идеи к процессу познания, по Канту, совершенно оправдано. Она показывает познанию его цель и направление и необходима для целостности познания. Заблуждение возникает тогда, когда идея, являющаяся лишь регулятивным принципом, превращается нами в принцип конститутивный, когда идея, являющаяся только целью, становится объектом опыта. Разум поступает именно так: цель превращает в предмет, бесконечность опыта заключает в пределы самого опыта, бесконечность, как стремление, рассматривает как конечный объект, т.е. разум пытается заключить бесконечное в конечные (категориальные) формы. Вот основное противоречие, в которое впадает разум при вышеохарактеризованном процессе. Это – диалектика разума, необходимо присущая ему. Следует подчеркнуть, что это стремление субъекта представить свою бесконечность посредством конечного, найти бесконечное в конечном является основным моментом, основной струей идеалистической диалектики. С этим моментом мы впервые встречаемся в философии Канта. Однако для Канта диалектика разума, хотя и необходима, но незаконна; го, что позже станет принципом немецкого идеализма, для Канта является принципом заблуждения. Диалектика в немецком идеализме имеет приблизительно тождественное содержание. Но если в учениях Фихте, Шеллинга и Гегеля такая деятельность разума считается совершенно правомерной, то по мнению Канта диалектика разума необходима, но незаконна.
Следует указать и на другой момент, который в отрицательной диалектике Канта является носителем положительной диалектики: необходимость диалектичности разума.
Дело в том, что видимость (Schein), о котором мы говорили выше, не есть нечто случайное. Причину видимости мы должны искать не в опыте, а в чистом разуме. То, что видимость не является обычной видимостью, следует и из того, что она трансцендентальна, что существует логика видимости. Этим установлено необходимое понятие "видимости"89. Ясно, что если видимость необходима, то необходимым является и превращение разумом своей цели в предмет, т.е. необходим тот диалектический процесс, в котором находится разум. Необходимость диалектического процесса, необходимость диалектического противоречия – вот тот положительный момент в негативной диалектике Канта, о котором мы говорили выше и который стал основой немецкой идеалистической диалектики, начиная с Фихте.
Как возникает необходимая трансцендентальная иллюзия, следуя которой разум придает образ познаваемого объекта "вещи в себе"? Так ставит вопрос К. Фишер и на почве кантовской философии решает его очень просто. Дело в том, что опыт по своей природе бесконечен, подобно тему как бесконечны время и пространство. Все объекты опыта взаимосвязаны; с одной стороны, каждое явление предполагает другое в качестве своей причины, с другой, само оно – причина некоторого явления. В опыте нет первого и последнего членов, подобно тому как нет первого и последнего моментов времени; однако существует нечто независимое от опыта, для которого невозможно быть объектом опыта. Это – граница опыта как идея. Нам кажется, что граница познания, идея, "вещь в себе" является объектом познания, т.к. понятие границы невольно вызывает в нас иллюзию объекта границы. Мы не можем представить себе границу, которая не была бы временной и пространственной границей. "Вещь в себе" является нам в виде временной и пространственной границы, в качестве высшей и последней причины, в качестве необходимого существа природы. Это – необходимая иллюзия. "Критика чистого разума" объясняет ее, но разум человека не может освободиться от нее. "Критика чистого разума" учит познающего субъекта не следовать иллюзии, не принимать за действительность кажущийся объект, но она не может уничтожить иллюзию90. Цель трансцендентальной диалектики – объяснить трансцендентальную иллюзию.
§20. Диалектика в проблеме антиномии. Понятие идеи, применение которой всегда диалектично, в то же время упорядочивает познание, выступая в качестве регулятивного принципа91. Опираясь на формы умозаключения традиционной логики, Кант открывает три идеи: душу, мир и бога. Каждая из них – предмет определенной метафизической дисциплины, а именно рациональной психологии, рациональной космологии и рациональной теологии. Ввиду ложности их основы, ни одна из них не является наукой. В этих дисциплинах бесконечная цель превращается в предмет познания и на этой основе делаются диалектические выводы. Ложность диалектического вывода состоит в том, что в нем из конечного выводится не идея бесконечности, а бесконечный предмет. Такова сущность заблуждения, имеющего место в рациональной психологии, космологии и теологии. Положение, в котором оказывается разум при решении космологической проблемы, представляет интерес с точки зрения проблемы диалектики.
Ошибка метафизики, как было отмечено выше, основана на той необходимой деятельности разума, посредством которой он, исходя из конечного и обусловленного, приходит к бесконечному и безусловному. При этом деятельность разума определяется следующим принципом: если дано обусловленное, то дана и вся сумма условий, стало быть, абсолютно безусловное92. Это означает, что для каждого явления надлежит отыскать другие явления – их условия. Принцип разума требует изучения всех явлений в связи со всеми другими явлениями, в связи с мировым целым93. Разум желает завершить ряд условий, он ставит целью идею мира. Эта идея правильна и необходима, подобно всем идеям разума. Однако дело в том, что мир как целое представляет собой именно идею, а не предмет опыта, подлежащий познанию. Разум считает мир предметом познания, и вследствие этого запутывается в сетях диалектических противоречий. Противоречие – признак разума, а не действительности, действительность свободна от противоречий. Противоречие разума – антиномия, т.к. разум пытается доказать истинность двух противоречащих "положений, первое из коих является тезисом, второе – антитезисом. Кант обнаруживает четыре антиномии:
Антитезис: мир бесконечен и во времени и в пространстве,
Антитезис: сложные тела в мире не состоят из простых частей, и вообще не существует ничего простого.
Антитезис: не существует никакой свободы; в мире все подчиняется законам природы.
Антитезис: безусловно необходимой сущности нет ни в мире, ни вне мира.
"Одна из противоположностей так же необходима, как и другая... Необходимость этих противоречий есть как раз та наиболее интересная сторона, которую Кант.... заставляет нас осознавать, между тем как согласно обыденной метафизике мы представляем себе, что одно должно быть признано верным, а другое должно быть опровергнуто"94. Так характеризует Гегель в своей истории философии антиномии Канта. Гегелю не нравится, что Кант необходимое противоречие обнаружил только в разуме. В действительности каждый предмет содержат в себе необходимое противоречие, так как каждый предмет – конкретен. Кант далек от признания того, что противоречие существует в каждом предмете. В трансцендентальной диалектике, в частности при решении проблемы антиномии, спираясь именно на закон невозможности противоречия, он утверждает: так как между тезисом и антитезисом существует отношение контрадикторного противоречия и, несмотря на это, оба положения доказываются с одинаковой строгостью, ясно, что в этом случае разум попал в сети диалектических противоречий и трансцендентальную видимость принимает за действительный предмет.
Таким образом, даже столь краткий обзор "Трансцендентальной диалектики" выявил несколько основных моментов диалектики.
Этими моментами являются:
§21. В трансцендентальной философии Канта мы выявили несколько сторон, ставших в процессе развития немецкого идеализма моментами диалектического метода. Некоторые из этих сторон стали достоянием лишь идеалистической диалектики, другие же – существенными моментами диалектического материализма. К первой группе принадлежат прежде всего понятие субъекта и следующие необходимые для развития субъекта ступени: субъект в себе, отчуждение субъекта, конструирование им природы и, наконец, самопознание субъекта и возвращение его в себя.
Ко второй группе относятся следующие основные моменты: взаимосвязь явлений и их связь с мировым целым; ограничение формально-логического сферой абстрактного и аналитического, понятие реального противоречия, характеристика понятия необходимого противоречия и др. Мы уже не раз отмечали, что нашей целью не является анализ всей системы Канта; нас интересуют только моменты, в которых проявляется диалектика. Было бы неверно думать, что наше изложение передает все основные звенья кантовского учения. Вышеизложенные положения выражают только один момент кантовской концепции. И если Кант непосредственно касается проблем диалектики в рассмотренных выше частях своей философии, то о других частях этого сказать нельзя. Трансцендентальный метод и трансцендентальная логика, которые, безусловно, содержат моменты диалектики, отдалены от диалектического метода и диалектической логики так же, как "Критика чистого разума" отдалена от "Науки логики" Гегеля. В трансцендентальной логике речь идет лишь о трансцендентальном синтезе, диалектический синтез в ней представлен в зачаточной форме. В диалектическом синтезе, являющемся главным содержанием диалектической логики, трансцендентальный момент сохраняется в снятом виде. Характерная особенность трансцендентального метода проявляется в том, что он имеет форму редукции, регрессивного движения; круг как форма движения мысли дан. в нем в виде зачатка. Главным характерным моментом идеалистической диалектики является именно "круговорот"; редукция, регрессивное движение есть лишь момент, средство для достижения круга.
Всякая диалектическая система является монистической; диалектический методологически немыслим вне монизма. Он должен признать в качестве исходной точки либо субъект и его "движение", либо материю и ее движение. Первая исходная точка – основа диалектики идеалистической, вторая же – диалектики материалистической. В трансцендентальной философии Канта, безусловно, чувствуется тенденция идеалистического монизма, однако это лишь тенденция, лишь момент. Наряду с ней имеется и момент дуализма, которым логически опровергается диалектический метод. В дальнейшем мы увидим, что именно в этом и заключается основная ошибка немецкого идеализма, в частности идеалистической диалектики, ошибка, исключающая возможность обоснования идеалистической диалектики. Диалектический метод может быть только монистическим. Монистической должна быть и основа идеалистической диалектики, однако в этом случае для диалектического процесса оказывается недостаточным один принцип, поскольку эту роль играет понятие субъекта и идеализм вынужден в пределах этого одного принципа, в одной исходной точке допустить два различных момента, найти в субъекте момент не-субъекта, в божественном – не-божественного, в абсолютном – не-абсолютного. Идеалистическую диалектику можно считать монистической, лишь имея в виду ее исходный принцип; когда принцип преобразуется в процесс, она становится дуалистической. Таким образом, нелогичность и непоследовательность идеалистической диалектики является результатом ее принципа – понятия субъекта.
Суть философской реформы Канта заключается в тем, что он открыл объект в субъекте; это не только необходимый момент идеалистической философии, но одновременно и ликвидация монизма диалектической системы, признак проникновения в философию дуализма. Об этом речь пойдет ниже.
В системе Канта дуализм пустил глубокие корни. Вспомним его толкования отношений явления и "вещи в себе", чувственности и рассудка, рассудка и разума, практического и теоретического разума и пр. Выше мы рассмотрели ту тенденцию кантовского учения, которая сближает его с диалектической логикой. Кант не смог создать диалектическую логику и диалектический метод, так как наряду с этой основной тенденцией в его учении имелись и другие, часто противоречащие ей, тенденции. Здесь мы не коснемся характера всех этих тенденций. С целью иллюстрации рассмотрим лишь некоторые из них.
§22. Явление и "вещь в себе". Мы уже знаем, что основная тенденция кантовской системы в целом – это упразднение "вещи в себе". Деление объектов действительности на явления и "вещи в себе" недопустимо, так как "вещь в себе" вовсе не является предметом. Противоположность явления и "вещи в себе" возможна как противоположность явления и идеи или цели; но, с другой стороны, Кант полагает, что "вещь в себе" существует реально и представляет собой причину или условие явления. В концепции Канта имеются обе эти тенденции. Если первая тенденция, а именно упразднение "вещи в себе" и превращение ее в идею способствует созданию идеалистической монистической системы и диалектического метода, то вторая тенденция – признание реального существования "вещи в себе" – ведет Канта к дуализму и является препятствием при разработке идеалистической диалектики. Противоречие, присущее кантовскому учению, можно преодолеть двумя способами:
Кант принимает точку зрения монизма и идеализма, однако элементы дуализма и реализма не позволили ему дойти до идеалистической диалектики, не говоря уже о материалистической диалектике.
§23. Субъект и действительность. Две тенденции имеются также в толковании Кантом вопроса о взаимоотношении субъекта и действительности. Здесь, с одной стороны, заметна основная идеалистическая тенденция, согласно которой существует только субъект, открывающий в своей глубине объект и создающий таким способом всю действительность, природу как formaliter, так и materialiter. Но наряду с этой тенденцией имеется тенденция формального, релятивного идеализма, согласно которой субъектом создана лишь форма действительности, лишь закономерность действующего субъекта и закономерность субъекта лишь как форма природы – учение Канта содержит в себе оба момента. Мы, в соответствии с нашей целью, выше рассмотрели только первый момент. В системе Канта важное место принадлежит и второму моменту, однако для идеалистической диалектики имеет значение первый из указанных нами моментов. Представители немецкого идеализма, в первую очередь Фихте, при разработке идеалистической диалектики будут опираться и развивать именно этот момент.
Диалектический метод можно разработать только на основе монизма. Поэтому из двусмысленного положения, в котором оказался Кант, можно было выйти только двумя путями – либо взяв в качестве исходного понятия субъект, либо признав исходной точкой действительность. Суть этих путей вкратце выражается в следующем:
§24. Конечное и бесконечное. В глубоко дуалистической по своей природе кантовской системе можно выделить дуализм конечного и бесконечного. Кант всю действительность расщепил на две части; одной из них соответствует тезис, другой – антитезис. Подлинно монистическая диалектика восстанавливает целостность действительности и примиряет конечное с бесконечным. Тезис и антитезис в антиномиях противоречат друг другу, но это не означает, что противоречие непреодолимо. Действительность, отмечает Гегель, способна как обнаруживать в самой себе противоречие, так и преодолевать его. Конечное и бесконечное, дополняя друг друга, составляют действительность, последняя является их синтезом. К преодолению дуализма конечного и бесконечного, к их диалектическому синтезу ведут также два пути: идеалистический и материалистический. Обоими направлениями признается, что отрыв конечного от бесконечного – результат абстрактного и формального мышления. Бесконечное переходит в конечное и наоборот. Различие между указанными направлениями состоит в том, что в идеалистической диалектике бесконечное считается моментом субъекта. Вот суть этих путей: