ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Одно из существеннейших отличий повседневных разговоров от психологического интервью состоит в следующем: в ходе интервью по крайней мере один из собеседников (желательно, чтобы это был фасилитатор) не может позволить себе сосредоточиться исключительно на том, что говорится, и не замечать, как это делается. Впрочем, и противоположная крайность, когда к вербальному содержанию беседы начинают относиться снисходительно-безразлично, тоже будет эффективна далеко не всегда. Бюджентал убедительно демонстрирует – эта альтернатива ложная, т.к. при внимательном взгляде на содержание беседы можно извлечь очень многое о самых глубинных процессах. Для развития такого более зоркого взгляда и была разработана концепция параллелирования.
Бюджентал выбирает четыре достаточно хорошо наблюдаемые характеристики содержания высказываний – тематика, проявление чувств, масштаб рассмотрения вопроса, главные "персонажи" – и сравнивает их динамику в репликах каждого собеседника в ходе психологического интервью, то есть определяет, насколько участники общения "параллельны" друг другу. При этом минимальной единицей для сравнения выступают два смежных высказывания – сообщение одного собеседника и ответная реплика другого.
Каждой из названных характеристик соответствует отдельное направление параллелирования, которым даны такие условные названия:
Каждый вид параллелирования относится к одному из важнейших аспектов общности и контакта – к точкам сближения, соприкосновения или расхождения двух субъективных миров и их внешних проявлений в процессе общения.
Термин "параллелирование" использован здесь для обозначения не фиксированного состояния полного совпадения у собеседников тех или иных параметров, а динамики соотношения между направлениями и способами их проявления у собеседников. То есть параллелирование – это характеристика не отдельных высказываний как таковых, а качество их взаимосвязанности, отношений между ними. "Угол расхождения" может меняться в очень больших пределах – от тесной близости и достаточно точного соответствия до полного несовпадения и асинхронности, расхождения. Для того, чтобы лучше улавливать эту динамику, в каждом из четырех направлений параллелирования выделено несколько "степеней", уровней его изменения и дана краткая их характеристика.
Иными словами, параллелирование – это такой взгляд на содержание разговора, который позволяет понять нечто важное о происходящих при этом процессах: об отношении собеседников к затрагиваемым вопросам, к самим себе и друг другу, к данному моменту консультирования, об их глубинных устремлениях, желаниях, страхах, сопротивлениях и т.д. Сопоставление внешних, эксплицитных характеристик общения позволяет судить о его важных глубинных, имплицитных аспектах, а также о взаимодействии этих двух коммуникативных пластов.
А это, в свою очередь, дает основания для более тонкого и эффективного влияния не только на вербальном уровне, но и на уровне субъективности.
Этот вид параллелирования наиболее очевидный и, на первый взгляд, простой. С его помощью описывается степень соответствия тематики высказываний собеседников.
Если, вслед за Бюдженталом, представить содержание высказываний каждого собеседника как последовательное движение от одной темы к другой, то общий ход беседы выглядит как два ряда тематических цепочек. Эти ряды могут быть параллельными – если оба собеседники говорят примерно об одном и том же; а могут далеко расходиться – если каждый начинает высказываться "о своем", независимо от предыдущих реплик другого.
Выделяются четыре основные "степени" тематического параллелирования:
Стремление собеседников оставаться на общей тематической "территории" может иметь самые различные психологические "корни": сильный альянс, высокий уровень присутствия обоих собеседников и их глубокая погруженность в обсуждаемую проблему или, наоборот, поверхностное общение и желание остаться в пределах безопасной темы; попытки одного собеседника "подстроиться" под рассуждения другого или упрямый спор по принципиальному вопросу.
В большинстве случаев переход к параллельности в теме свидетельствует о тенденции к сближению уровня присутствия собеседников, но сам по себе еще ничего не говорит о глубине их общения.
При плавном и достаточно спокойном ведении беседы периоды параллельности естественно перемежаются моментами развития, что может свидетельствовать о хорошем контакте между собеседниками, взаимном доверии и раскрепощенности при высоком уровне сосредоточенности на обсуждаемом вопросе и готовности рассматривать его как можно более полно, с разных сторон. Возможны, конечно, и другие мотивы перехода от параллельности к развитию темы. Например, если это происходит слишком часто и не позволяет сосредоточиться на рассмотрении одной темы достаточно подробно, то, вероятно, причина этого в некотором беспокойстве (одного из собеседников или обоих) и желании незаметно уйти от "больного" вопроса. Нельзя, конечно, исключать и возможность вполне естественного развития темы, которое вытекает просто из логики рассуждения и не имеет никаких иных причин. Переход к развитию из режима еще меньшей параллельности (то есть если оно следует непосредственно за периодами отклонения или смены темы) скорее всего говорит о выходе на значимые вопросы при снижении тревожности, усилении доверия и/или о погружении собеседников на большую глубину общения.
Отклонение от темы может представлять собой более сильную степень того же развития, а может быть и попыткой (сознательной или не вполне) ухода от нежелательной тематики. Важно при этом различать, связано ли отклонение со стремлением уйти от данной темы или с желанием перейти к другой, более интересной (или, например, безопасной) в данный момент, а также увидеть, кто именно из собеседников пытается "перетянуть" обсуждение в новое русло и какие средства давления при этом используются. Еще более значимо понять, в чью "пользу" происходит перераспределение ответственности за ведение беседы в результате такого отклонения, как изменяется уровень общения и контакта.
Очевидно, что за исключением случаев полной исчерпанности собеседниками обсуждаемой темы (чего по-настоящему можно достичь лишь в отношении небольших, конкретных и простых вопросов), ее смена обязательно имеет серьезные психологические причины и часто является результатом определенного обострения или даже противоречия. Последнее, в свою очередь, может быть внутри- и/или межличностного характера, но в любом случае резкие повороты на "поверхности" общения – это лишь внешнее проявление напряженных и порой драматических глубинных процессов. Смена темы может служить признаком (а с другой стороны – быть причиной) как достаточно резкого погружения в субъективность (к примеру, по типу инсайта), так и, наоборот, быстрого "выхода на поверхность" общения, она может вести как к усилению общности и вовлеченности собеседников в обсуждение, так и к утрате контакта и даже конфликту между ними. Все сказанное относится к ситуациям, в которых смена темы происходит непреднамеренно, как естественное продолжение предыдущего развития событий и имеет свои мотивы (о чем и была речь выше). Но стремление поменять тему может быть намеренным – тогда важны будут сами эти намерения и последствия резкой перемены тематики разговора.
Особый интерес представляет и реакция собеседника на реплику "не по теме". Если, например, один участник общения необоснованно часто меняет тему, а другой каждый раз послушно параллелирует ему, то, возможно, первый использует при этом сильное давление и/или второй по какой-то (очень важно понять – по какой именно) причине отказывается от своей ответственности за направление разговора. Интересен и другой вариант, когда каждый из собеседников настойчиво меняет начатую другим тему.
Таким образом, очевидно, что степень тематического параллелирования оказывает очень существенное влияние на ход общения фасилитатора с клиентом. Бюджентал подчеркивает (р. 101), что тематический фокус общения, хотя и не является непосредственным "двигателем" беседы, но служит его "рулевым колесом". И для фасилитатора необходимо уметь выполнять эту "рулевую функцию" плавно и эффективно.
Как и большинство психологов-гуманистов, Бюджентал уделяет сфере чувств и переживаний особое внимание и видит в понимании эмоциональных процессов очень важный ресурс для понимания всей сферы субъективного: "Как я теперь вижу, эмоции создают явный и реальный путь к субъективному. Ясно, что наши чувства возникают на глубине, трудно доступной для проникновения рациональности, объективных измерений или умышленных намерений. Происходящее в них так перемешано и противоречиво, что мы лишь частично можем это вербализовать или объяснить – даже для самих себя" (р. 119). Именно непосредственной теснейшей связью эмоциональных процессов с самыми глубинами внутренней жизни и возможностью через эмоции получить к ней доступ объясняется столь пристальный интерес к проблеме переживаний.*
* В последние десятилетия (у нас – годы) наблюдается особый всплеск такого интереса. Видимо, психология пытается компенсировать свой предыдущий излишний рационализм и явную недооценку эмоциональной сферы. Теперь работ на эту тему великое множество, в том числе – по проблемам эмпатии и развития способности эмпатировать, которые очень близки проблеме параллелирования чувств. Эти проблемы являются сегодня одними из самых популярных и широко освещаемых в литературе (Роджерс, 1984, 1994; Орлов, Хазанова, 1993 и многие другие), поэтому здесь ограничимся лишь краткой характеристикой этого важнейшего измерения глубинного общения.
В семинаре-тренинге используются разработки по этой проблеме не только из программы Бюджентала.
Внимание к актуальным чувствам и переживаниям клиента позволяет фасилитатору более тонко реагировать на внутреннюю динамику субъективности, не ограничиваясь при этом только лишь рациональным содержанием сказанного. Это, в свою очередь, помогает ему выявлять те зоны субъективности клиента, на которые следует обратить внимание в данный момент и которые должны быть поддержаны, чтобы помочь его внутреннему поиску, способствовать усилиям по осознанию своих проблем и открытию собственных сил для их разрешения.
В определенном смысле можно сказать, что чувства человека дополняют его мысли и поэтому не могут быть поняты адекватно в отрыве друг от друга. К тому же эмоции сами по себе имеют особый, очень важный смысл. Но часто в общении основное внимание сосредоточено преимущественно на том, что говорит собеседник, и упускается из виду, как он говорит и, соответственно, – что переживает при этом.
Причем, по мысли Бюджентала, это "как" относится не только к обширной сфере невербальных проявлений, но и к тому, каким образом чувства проявляются в содержании высказываний, даже в отдельных словах. Например, "слова, указывающие на чувства, – "как забавно", "это на самом деле возмутительно", "чертов проигрыш" – создают измерение, которое можно поставить в один ряд с выражением лица, жестами, языком тела, смехом и слезами и многими другими явными и неявными ключами к этому таинственному и важному внутреннему миру переживаний" (р. 113).
Но даже, если признать ценность эмоций, остается еще одна проблема. Суть ее в том, что часто сложно совмещать оба аспекта и в результате внимание акцентируется или на мыслях, идеях собеседника, или на его чувствах и переживаниях. Важно не ограничиваться этими крайностями и быть способным к более целостному восприятию общения, а также – понять взаимосвязь между этими сторонами внутренней жизни человека, так сильно влияющими друг на друга. Для осознания и решения этой проблемы и было разработано рассматриваемое измерение глубинного общения.
Итак – эмоциональное параллелирование.
Название этого измерения, конечно, не следует понимать буквально – речь не идет о подстройке чувств, их "трансформации" и тому подобном "управлении" эмоциональной сферой. (Это не нужно, да и вряд ли по-настоящему возможно.) Эмоциональное параллелирование означает прежде всего степень соответствия между выраженностью эмоциональных аспектов в содержании реплик одного и другого собеседников. Этот параметр позволяет увидеть, "насколько полезным может быть то, что мы придаем чувствам клиента большее, меньшее или то же самое значение, которое придает им он сам" (р. 110).
Для параллелирования чувств необходима способность быть на таком "расстоянии" от переживаний собеседника, чтобы видеть сложные, противоречивые процессы его внутреннего "поиска". И не только видеть – но и откликаться на них таким образом, чтобы, не утрачивая союз с собеседником, поддерживать его внутреннюю работу открытия себя.
Для этого вида параллелирования – в силу его сложности, неуловимости – выделяются лишь три основные точки огромного континуума возможных вариантов соотношения эмоциональности высказываний, получивших условные названия:
Бюджентал считает, что в любом высказывании непременно представлены оба аспекта – и эмоциональный, и когнитивный. Их пропорции, конечно, бывают весьма разными, но крайне затруднительно сказать о чем-либо и не испытывать при этом абсолютно никаких чувств, как и наоборот – выразить чувства абсолютно вне их связи с какими-либо мыслями.
Тогда – в своей ответной реплике собеседник всегда имеет как минимум три основные альтернативы: он может сохранить ту же пропорцию выражения мыслей и чувств, которая была в предыдущем высказывании; может больше обратить внимание на проявленные чувства, а может сконцентрироваться на высказанных идеях.
Именно эти три варианта выделены в качестве основных "уровней" параллелирования чувств. Выбор каждого из вариантов ответа может оказать существенное влияние на дальнейший ход общения и имеет свой смысл, который определяется прежде всего двумя основными обстоятельствами – индивидуальными особенностями собеседника и конкретным коммуникативным контекстом.
Люди значительно различаются между собой тем, что можно было бы назвать "эмоциональным коммуникативным стилем" – то есть тем, в какой мере они склонны проявлять в общении свои переживания, давать волю своим чувствам, говорить о них или выражать каким-либо косвенным способом. Перед фасили-татором стоит довольно сложная задача: помочь клиентам с разными индивидуальными особенностями выразить свои эмоции наиболее понятным и значимым для глубинной работы образом.
С другой стороны, огромное значение имеет и актуальная ситуация общения. Можно говорить о некоторой тенденции к более яркому и непосредственному проявлению чувств (и более частому акцентированию на них) по мере погружения собеседников на достаточно глубокие уровни общения – начиная с уровня критических ситуаций. В то же время актуализации сильных переживаний может способствовать, например, и появление сопротивления или другие причины.
Параллельность
Эмоциональное параллелирование означает, что один говорящий уделяет чувствам собеседника столько же внимания, сколько и он сам в последней своей фразе.
Существует множество ситуаций, в которых собеседники высказываются с одинаковой или достаточно близкой эмоциональной насыщенностью, параллелируют друг другу. На начальных этапах работы использование параллелирования чувствам позволяет фасилитатору увидеть индивидуальный эмоциональный стиль клиента, его способность выражать субъективность; в дальнейшем это помогает понять готовность клиента к глубокой работе в конкретный момент, по конкретному вопросу. В любом случае, тактика параллелирования собеседнику помогает его свободному эмоциональному самовыражению, поддерживая тот уровень, форму и интенсивность, которые он сам выбирает.
Акцент на чувствах
Этому уровню параллелирования чувств соответствует такой ответ, в котором эмоциональная составляющая выражена более, а рациональная – менее явно, чем в предыдущей реплике. Ответное высказывание, отражая выраженные чувства и мысли, но меняя их пропорцию, как бы предлагает задержаться на проявленных чувствах, сосредоточить на них больше внимания и призывает привнести в общение больше эмоций, больше субъективного. Акцентированный на чувствах ответ дает также значимую "обратную связь" и способствует более глубокому осознанию говорящим собственных слов и переживаний, помогает увидеть более глубокий смысл и свое подлинное отношение к тому, о чем он только что говорил.
Акцент на идеях
Необходимость в ответ на реплику собеседника обратить больше внимания на высказанные им мысли и меньше на чувства (переживания собеседника при этом, естественно, не обесцениваются и не игнорируются, но и не поддерживаются) – такая задача в психологическом интервью, ориентированном на глубинную работу, возникает, конечно, не часто.
Тем не менее, необходимость изменить пропорцию "чувства-идеи" в пользу последних может появиться, например, если клиент склонен к чрезмерному выражению эмоций, к "застреванию" на собственных чувствах и если это становится препятствием к его более глубокому осознанию и "поиску". Иногда излишняя эмоциональная экспансивность мешает взаимопониманию и, чтобы двигаться дальше, требуется прежде что-то уточнить, переспросить. А возможно, "уход в чувства" является формой защиты или сопротивления.
Кроме того, такой вид параллелирования, как правило, приводит к переходу на более поверхностные уровни общения, ослабляет степень присутствия и субъективности. Поэтому акцентирование на идеях эффективно на завершающей стадии интервью – как подготовка к плавному окончанию сеанса.
Эти примеры свидетельствуют о том, что при всей очевидной важности эмоционального самовыражения, на него не стоит смотреть как на "священную корову". В психологическом консультировании возможны моменты, когда выражение чувств клиента ценно само по себе и его следует всячески поощрять и поддерживать, но чаще это является одним из условий и направлений углубления этой работы.
В отношении второго и третьего из названных уровней параллелирования чувств необходимо учитывать опасность превращения акцентирования в искажение. Избежать этого риска помогает осторожность, постепенность, деликатность. В случаях сомнений в правильном понимании – лучше подождать и попытаться понять ситуацию точнее или, при высокой неопределенности, использовать параллельность.
Завершить этот (к сожалению, краткий и фрагментарный) разговор о чувствах – о самой, видимо, сложной и непостижимой, значимой и безграничной, таинственной и красивой сфере человеческой жизни – хочется метафорой одного психолога, которую приводит в своей книге Бюджентал:
"Эмоции в психотерапии все равно что кровь в хирургии: ни того, ни другого невозможно избежать в ходе работы; и то, и другое служит восстановительной функции и благоприятствует лечению; профессионал должен относится с уважением и работать и с тем, и с другим, но ни то, ни другое не является сутью работы" (р. 113).
Термином "рамки" в данном случае обозначается ракурс, "масштаб" взгляда собеседников на рассматриваемую проблему, который проявляется в их высказываниях. В каждый момент беседы человек имеет возможность смотреть на обсуждаемый вопрос с разной степенью подробности – иногда "с высоты птичьего полета", в широком контексте и на высоком уровне обобщения; а может, наоборот, всматриваться в детали, останавливаться на конкретных подробностях и частностях (которые, впрочем, ему самому в этот момент представляются совсем не частностями, а принципиально важными вещами – поэтому размер "рамок" всегда достаточно относителен и субъективен).
Любой человек, рассматривая любые проблемы (тем более – сложные, противоречивые – как большинство жизненных проблем) узнает и поймет гораздо больше и лучше, если будет делать это с разных сторон, в разных контекстах. Это очевидно. Но в реальной практике общения собеседники сплошь и рядом удовлетворяются одним масштабом знакомства с вопросом. Бюджентал объясняет это тем, что "каждый из нас предпочитает свой собственный привычный и удобный уровень рассмотрения (свою рамку), и так как мы любим чувствовать, что сразу понимаем другого и он тоже понимает нас так же быстро, нам очень легко спутать согласие с пониманием" (р. 130). Освобождению от привычки к одномерному рассмотрению может очень помочь развитие чувствительности к данному измерению.
Исходная идея состоит в том, что в отношении значимых вопросов своей жизни человек всегда знает много больше, чем это может быть выражено на каком-либо одном уровне абстрактности-конкретности. Такое "личностное знание" включает в себя содержание различной природы, начиная от привычных, даже стереотипных объяснений (например, "легенда", с которой обычно приходит на консультацию клиент) и до лишь смутно, отчасти, осознаваемых образов и ассоциаций. Чтобы дать возможность проявиться всему этому богатству и иметь шанс получить многомерное видение, человеку следует предложить рассказать об этом разными способами, меняя "фокусное расстояние". Для чего, в свою очередь, фасилитатору необходимо уметь самому свободно перемещаться от уровня к уровню, обладать соответствующей гибкостью. К сожалению, не все, считает Бюджентал, понимают и учитывают это, эксплуатируя свои застарелые коммуникативные стереотипы и ограничивая себя только одним способом рассмотрения материала. Соответственно, они почти наверняка "упустят перспективы, которые может дать хорошо отрегулированный широкий взгляд на проблему, или не воспользуются выгодами детального, пристального рассмотрения вопроса" (р. 123).
Кроме того, для жизнеизменяющей работы особенно важно, что на пересечении разных ракурсов появляется надежда уловить не только объективное значение сообщаемой информации, но и ее место в жизненной реальности данного человека, субъективный смысл для него: только лишь одной "достоверной передачи объективного действия – в целом или в деталях – недостаточно, чтобы появился смысл" (р. 122).
В этом измерении глубинного общения выделено четыре основных "уровня" параллелирования рамок:
(Еще раз повторим, что изменение масштаба рассмотрения определяется по отношению к непосредственно предшествующей реплике собеседника.)
Даже используя такую несложную шкалу, удается существенно увеличить вариативность рассмотрения обсуждаемого вопроса, и соответственно, – глубину понимания этого вопроса, самого собеседника, а также важных аспектов развития беседы.
Бюджентал называет это методом "увеличивающих и уменьшающих линз" (р. 123): как телевизионная передача становится более интересной, если используются оба плана – крупный и общий, – так и наша беседа делается более эффективной, если обсуждаемый вопрос мы рассматриваем как детально, так и в целом. Поэтому любой значимый материал с помощью ответных реплик разного уровня параллелирования рамок проговаривается несколько раз, до тех пор, пока понимание не приблизится к достаточно полному и всестороннему. При этом возможно чередование периодов частой смены разных уровней и относительно длительного, "серийного" применения одного из них.
Использование данного измерения общения, по мнению Бюджентала, удивительно действенное средство. Причины для привлечения того или иного уровня параллелирования рамок могут быть самые разные – все зависит от специфики момента и способности фасилитатора чувствовать эту специфику. Поэтому о каких-то правилах, универсальных рецептах говорить не приходится. Тем не менее, можно перечислить целый ряд конкретных задач, в решении которых именно этот вид параллелирования будет особенно полезен, например (р. 123-130):
Очень важно, что во всех этих (и других) случаях с помощью изменения "фокусного расстояния" в "коммуникативных линзах" – расширяя рамки или сужая их – и фасилитатор, и сам клиент могут узнать много нового о субъективности последнего. Тем самым появляется возможность помочь клиенту "получить доступ к информации о нем, скрытый внутри него самого" (р. 124; выделено мною – С.Б.). В этой поддержке процесса самоисследования клиента и есть основное предназначение применения параллелирования рамок.
С другой стороны, фасилитатору важно осознавать рамки собственных высказываний, уметь изменять их масштаб и видеть влияние таких изменений на клиента и на весь ход общения.
Таким образом, параллелирование рамок представляет собой очень эффективное средство расширения и углубления взаимопонимания собеседников. В ходе психологического интервью фасилитатору полезно все время иметь в виду сформулированное Бюдженталом "общее правило", согласно которому "информация, понятая только на одном уровне обобщенности-конкретности, – это неправильно понятая информация" (р. 130).
Фокус осознания, направление внимания человека является одной из важнейших характеристик его субъективности. Для описания этой характеристики Бюджентал использует термин "локус", которым он обозначает "объект внимания" в данный момент, то, на что нацелено "внутреннее движение осознания".
Естественно, что локус внимания находится в постоянном движении и может быть самым разным. Для целей глубинной работы наибольший интерес представляют люди, находящиеся в фокусе осознавания, то есть про кого идет речь в общении. Бюджентал считает, что в разговоре фасилитатора и клиента следует особое внимание обратить на четыре основные варианта локуса:
Соответственно, для более общего случая межличностного общения для каждого из его участников минимальный "набор" локусов может выглядеть так: мой собеседник, он и другие люди, Я, Я и другие люди, собеседник и Я.
Думаю, не надо доказывать, что названная группа локусов – лишь малая часть огромного (в сущности, бесконечного) числа возможных объектов внимания собеседников в психологическом интервью. Но это та "часть", вокруг которой и концентрируется большинство экзистенциальных проблем. Остановимся кратко на основных характеристиках четырех названых видов локуса и некоторых аспектах возможного их использования.
Клиент (Внутриличностные аспекты)
Очевидно, что для жизнеизменяющего подхода наиболее значима работа в "пространстве" внутренней жизни самого клиента. Именно этот локус создает наибольшие возможности для "конфронтации человека с самим собой, со своей собственной идентичностью, с тем миром, который он создал для себя" (р. 145-146) – и, соответственно, прежде всего именно здесь зарождаются жизнеизменяющие тенденции. Поэтому данный локус присутствует в работе фасилитатора все время, при решении любых проблем – скорее можно говорить о степени его выраженности, о пропорциях сочетания с другими локусами.
Внимание к субъективности клиента, к смыслу сказанного и происходящего для него самого, как уже неоднократно подчеркивалось, есть важнейший атрибут глубинного общения, непременный и постоянный, меняются только акценты. В какие-то моменты внутриличностный фокус – "фигура", в другие – "фон". Более того, содержание общения в других локусах может быть полноценно понято только в контексте происходящего в субъективности клиента и работа в них может являться либо подготовкой к переходу к основному и решающему, внутриличностному локусу, либо последующим уточнением и проверкой.
Иное дело, что работа на глубинном уровне чаще всего требует огромного напряжения и к ней надо быть готовым (и клиенту, и фасилитатору). Поэтому было бы неэффективно (да и не реально) ограничиваться работой исключительно в этом локусе – гораздо большие возможности открывает способность при необходимости как приближаться к внутриличностному локусу, так и отдаляться от него.
Клиент и Другие
"Другими" в данном случае могут оказаться любые люди (кроме фасилитатора) и потому межличностный локус представляет собой практически неисчерпаемую сферу. Разумеется, никогда нельзя рассмотреть ее полностью. Ценной может стать информация о том, кого именно клиент сам затрагивает в своих высказываниях, а кого старается исключить. Иногда гипотезы, вопросы или сомнения фасилитатора вынуждают его специально переводить разговор на того или иного человека из окружения клиента; но чаще, особенно на начальных этапах работы, клиенту предлагается самому делать выбор.
Разговор в этом локусе для большинства людей наиболее привычен, прост и безопасен. Многие клиенты приписывают (с разной степенью осознанности) суть и истоки своих проблем именно другим людям или взаимоотношениям с ними и с готовностью повествуют об этом. Но без осознания первичности и неустранимости своей роли в собственной жизни нет шансов понять экзистенциальные проблемы и тем более – найти их конструктивное решение. Поэтому такое "отделение" проблемы от себя, попытка перейти к обсуждению других людей во многих случаях носит защитный характер и требует соответствующего отношения к себе.
Бюджентал называет несколько ситуаций, в которых межличностный локус может быть полезен (р. 135):
Как и в отношении предыдущего локуса, для фасилитатора важно не только уметь строить обсуждение в границах межличностной сферы, но и свободно "передвигаться" в беседе в другие области.
Клиент и Фасилитатор
Во многих концепциях психотерапии и консультирования обсуждение темы взаимоотношений фасилитатора и клиента считается если и не запретным, то нежелательным. И действительно, вряд ли стоит эту тему делать центральной. В то же время и уходить от нее, как считает Бюджентал, полностью нельзя – тем более, что иногда этот разговор может оказаться небесполезным.
В процессе глубинной работы, достаточно напряженной, порой драматичной, во взаимоотношениях между собеседниками неизбежно случаются различные сложные моменты. В результате может возникнуть необходимость "выявить и исследовать недоверие, конфликт, разногласия, гнев, или, наоборот, попытки установить отношения за пределами терапии или отношения близости" (р. 136). При всей возможной сложности и щекотливости этих вопросов их игнорирование или замалчивание может принести больше вреда, чем открытое обсуждение.
Кроме того, грамотная и корректная работа в локусе фасилитатор-клиент дает последнему яркий пример и ценный опыт обсуждения и позитивного решения сложных ситуаций. На этот опыт можно будет опереться в дальнейшем при работе с внутриличностными проблемами.
В любом случае с данным локусом необходимо обращаться осторожно и деликатно, а слишком частый переход к нему требует пересмотра тактики всего консультационного процесса.
Фасилитатор
В любом достаточно продолжительном общении рано или поздно обязательно наступает момент, когда собеседники пытаются "перейти на личность" друг друга. И причин тому может быть множество. Бюджентал приводит несколько ситуаций, в которых целесообразно использовать этот локус, – например, когда логика развития работы с клиентом подводит фасилитатора к моменту, требующему его активного участия, "принятия огня на себя"; когда у фасилитатора возникают свои резоны или потребности самораскрытия, и некоторые другие (р. 141-143).
Но ни одна из этих ситуаций сама по себе, конечно, не предписывает однозначно фасилитатору самораскрытие – в каждом конкретном случае бремя принятия решения лежит только на нем самом, а опорой служат его собственные опыт, чувствительность к моменту и интуиция.
Подспорьем в реализации этого выбора фасилитатору могут служить некие, сформулированные Бюдженталом "правила" самораскрытия фасилитатора (р. 143-144): ответственность, аутентичность и честность в выражении того, что фасилитатор решает открыть клиенту; приоритет раскрытия актуального, "здесь и теперь"; акцент на переживаниях в связи с данной работой при минимизации деталей личной жизни фасилитатора; необходимость предварительной подготовки ситуации, клиента, а также самого себя к работе в данном локусе.
Параллелирование
Если теперь посмотреть на описанные виды локуса с точки зрения параллелирования, то легко увидеть, что каждая ответная реплика может быть как параллельной, когда она повторяет тот же локус, так и отклоняющейся, когда переходит к иному виду локуса. При этом отклонение может оставаться в пределах той же сферы (личностной или межличностной) либо менять сферу внимания (соответственно, с личностной на межличностную или наоборот). Способность видеть эту динамику изменения (сохранения) собеседниками локуса в ходе общения создает мощный ресурс понимания глубинных процессов, происходящих в данном общении, а также – последствий тех или иных коммуникативных действий.
Каждый из названных выше вариантов ответа обладает определенными возможностями влиять на развитие беседы, но реальное направление этого влияния во многом зависит от конкретного контекста. Вне этого контекста нельзя однозначно утверждать, что параллелировать локус лучше (хуже), чем отклоняться от него. В то же время, при прочих равных условиях, более вероятно, что "терапевтический эффект разговора усилится, если локус внимания некоторое время останется относительно постоянным, а не будет беспорядочно меняться" (р. 133).
С другой стороны, возможность рассмотреть одну и ту же проблему в разных локусах позволяет увидеть несколько ее аспектов и проявлений и, тем самым, способствует ее лучшему пониманию.
Иными словами, и в отношении данного измерения глубинного общения мы приходим к пониманию, что наибольшей ценностью обладают не те или иные отдельные действия сами по себе, а способность к их гибкому и адекватному применению.
Основное предназначение концепции параллелирования состоит в предоставлении фасилитатору надежных средств для решения одной из центральных проблем психологического интервью – проблемы "содержание-процесс". Суть ее, как известно, заключается в том, что полноценное участие в общении невозможно при "одностороннем" взгляде на коммуникативную реальность – если сосредоточиться только на словах, буквальном содержании беседы, или только на психологических процессах, при этом происходящих.
Очевидно, что для глубинного общения эта проблема тем более остра – здесь принцип "или-или" никак не подходит – и без ее решения жизнеизменяющая работа вряд ли может состояться.
Бюджентал предлагает один из вариантов решения (не исчерпывающего, конечно, но достаточно эффективного) – с помощью концепции параллелирования, в которой представлены важные взаимосвязи между содержанием беседы и сопровождающими ее психологическими процессами.
Опираясь на эту концепцию, фасилитатор может добиться "баланса внимания" между содержанием и процессами. На основании внешне наблюдаемых признаков появляется возможность выдвигать гипотезы и предположения о внутренней, субъективной динамике. Это дает обогащенное видение и понимание коммуникативных ситуаций, что, в свою очередь, создает условия для более эффективных действий.
Можно сформулировать это иначе, "в терминах действий". Взгляд на общение через "призму" параллелирования позволяет фасилитатору решить ряд принципиально важных задач (или, по крайней мере, создает условия для их решения):
Естественно, линий взаимосвязи коммуникативного содержания и процесса можно найти множество и все отследить чрезвычайно сложно. Бюджентал выбирает четыре достаточно хорошо наблюдаемые и фиксируемые характеристики содержания высказываний – тематика, выраженность чувств либо идей, "масштаб" взгляда и фокусировка внимания – и показывает, как с помощью сопоставления их проявления в репликах собеседников можно добиться более глубокого понимания и влияния.
При этом для фасилитатора имеет смысл слежение за параллелированием клиенту дополнить осознанием собственного параллелирования во всех перечисленных областях, – чтобы понять, в какой мере он следует "в фарватере" клиента или, наоборот, часто меняет направление движения, предлагая свой путь. Такой "симметричный подход" даст фасилитатору очень ценную информацию о нем самом, о стиле его общения, и о конкретной ситуации, о психологических последствиях тех или иных действий, и о возможностях более эффективной работы. Речь идет о необходимости и полезности учета свойства обоюдности всех видов параллелирования.
Разумеется, через призму концепции параллелирования могут быть рассмотрены и другие измерения глубинного общения. Например, очень ценный материал дает, на мой взгляд, исследование последовательного соответствия уровней межличностного давления, используемого собеседниками в ходе разговора (тогда для определения степени параллельности высказываний удобно сравнивать октавы давления).
Во всех случаях грамотное использование параллелирования предполагает ясное понимание изначальной нейтральности всех его видов и степеней. Бюджентал не устает повторять: параллелирование как таковое "не является желательным или нежелательным атрибутом терапевтического интервью – это просто параметр, который можно исследовать, чтобы глубже понять, каким образом двое участников делают свою работу. Ясно, что разные цели требуют разной степени сходства, но так же ясно, что для терапевта важно знать, насколько он и его партнер "вместе" в данный момент и насколько данная степень параллельности работает на их цели" (р. 99-100).
Более того, и сами выделенные направления параллелирования, и все их уровни, виды и формы следуют рассматривать не столько как реальные феномены, сколько как примерные ориентиры при обучении, подготовке и, в меньшей мере, непосредственно в ходе психологического интервью. Все это – "всего лишь грубые указатели, ценность которых в том, чтобы помочь нам совершенствовать свою чувствительность, а не в том, чтобы использовать их в качестве точных или объективных параметров" (р. 103).
Мой опыт проведения семинаров-тренингов показал, что параллелирование воспринимается часто как достаточно ясная и простая тема. Возможно, это связано с тем, что она изучается после других измерений, которые выглядят более яркими, сложными и оригинальными. Однако, эта кажущаяся простота ни в коем случае не должна вводить нас в заблуждение. Концепция параллелирования описывает очень важные стороны глубинного общения и представляет собой мощнейший ресурс повышения качества работы фасилитатора.