ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Вскоре мы увидим, что для разрешения главной трудности синтез через взаимоопределение не дает значительных результатов. Зато для метода мы получаем в нем твердую основу.
Если в главном положении, установленном в начале параграфа, заключаются все противоположности, которые должны быть здесь объединены (а они должны в нем содержаться согласно сделанному выше замечанию относительно метода), если, далее, они должны были быть объединены с помощью понятия взаимоопределения, то противоположности, заключающиеся в объединенных уже общих положениях, должны уже быть необходимо косвенно объединены – через взаимоопределение. Подобно тому как частные противоположности содержатся уже в установленных общих противоположностях, точно так же и объединяющее их синтетическое понятие должно подводиться под общее понятие взаимоопределения. Нам надлежит, стало быть, проделать с этим понятием совершенно то же самое, что мы выше проделали с понятием определения вообще. Мы определили его само, то есть мы ограничили сферу его объема меньшим количеством, поставив как условие, что количество одного момента должно быть определяемо его противоположностью, и наоборот. И таким образом мы получили понятие взаимоопределения. Согласно только что приведенному доказательству, нам надлежит теперь точнее определить само это понятие, то есть ограничить его сферу при помощи особого дополнительного условия. И таким образом мы получим синтетические понятия, которые объемлются более высоким понятием взаимоопределения.
Это даст нам возможность определить эти понятия путем установления их точных границ, чем будет устранена всякая возможность их смешения и незаметного перехода из области одного в область другого. Всякое заблуждение тотчас же обнаруживается недостатком в точном определении.
Не-Я должно определять Я, то есть оно должно уничтожать в этом последнем реальность. Это возможно лишь при том условии, что оно в себе самом содержит ту часть реальности, которую оно должно уничтожить в Я. Следовательно, Не-Я имеет в себе реальность.
Но вся реальность целиком полагается в Я. Не-Я же противоположно Я, следовательно, в него полагается одно лишь отрицание и никакой реальности. Все Не-Я есть отрицание; и, следовательно, оно не содержит в себе никакой реальности.
Эти два положения уничтожают друг друга взаимно. Но оба они содержатся в положении: Не-Я определяет Я. Следовательно, это положение само себя уничтожает.
Выскажемся определеннее. В Я реальность полагается безусловно. В третьем основоположении, притом совершенно определенно, только что было положено Не-Я как некоторое количество; но ведь всякое количество есть нечто, следовательно, есть реальность. И, однако же, Не-Я должно быть отрицанием, следовательно, как бы реальным отрицанием (отрицательной величиной).
Согласно понятию чистого отношения, совершенно безразлично, какой из двух противоположностей будет приписана реальность и которой из них отрицание. Это будет зависеть от того, который из двух объектов послужит для рефлексии точкой отправления. Именно так обстоит дело в математике, которая совершенно отвлекается от всякого качества и имеет в виду только количество [2]. Само по себе совершенно безразлично, назову ли я положительными величинами шаг назад или шаг вперед; все здесь зависит только от того, склоняюсь ли я считать конечным результатом сумму первых или же сумму вторых. Так обстоит дело и в наукоучении. Что в Я есть отрицание, то в Не-Я есть реальность, и наоборот. Только это, и не более того, предписывается понятием взаимоопределения. Буду ли я называть то, что заключается в Я, реальностью или отрицанием, всецело зависит от моего произвола, ибо речь идет лишь об относительной* реальности.
* Замечательно, что в обыкновенном словоупотреблении слово "относительный" всегда употребляется правильно, всегда означает то, что отличается только количественно и ничем иным отличаться не может, и тем не менее со словом "отношение", от которого происходит слово "относительный", не связано никакого определенного понятия.
Таким образом, в самом понятии реальности оказывается двусмысленность, вводимая как раз понятием взаимоопределения. Если эту двусмысленность нельзя преодолеть, тем самым уничтожается единство сознания: Я есть реальность, и Не-Я есть тоже реальность; в таком случае они уже более не противополагаются, и Я уже Не=Я, но = Не-Я.
Источником всякой реальности является Я, так как оно есть непосредственное и безусловно полагаемое. Только через посредство Я и вместе с ним дается и понятие реальности. Но Я есть потому, что оно полагает себя, и полагает себя потому, что оно есть. Следовательно, самополагание и бытие суть одно и то же. Но понятие самополагания и деятельности вообще суть, в свою очередь, одно и то же. Значит, всякая реальность деятельна, и все деятельное есть реальность. Деятельность есть положительная, абсолютная реальность (в противоположность только относительной реальности).
(Чрезвычайно важно при этом мыслить понятие деятельности во всей его чистоте. Им не может быть обозначаемо что-либо такое, что не содержалось бы в абсолютном положении Я самим собою, ничего такого, что не заключалось бы непосредственно в положении: Я есмь. Отсюда ясно, что при этом следует совершенно отвлечься не только от всех условий времени, но и от всякого объекта деятельности. Дело-действие Я, поскольку о но полагает свое собственное бытие, не обращается на какой-либо объект, а возвращается в себя само. Только тогда, когда Я представляет себя самого, оно становится объектом. Силе воображения очень трудно удержаться от того, чтобы не вмешивать этого последнего признака объекта, на которой направляется деятельность, также и в чистое понятие деятельности; но достаточно быть предупрежденным относительно этого обмана для того, чтобы по меньшей мере в выводах отвлекаться от всего того, что может быть результатом такого вмешательства.)
(Было бы хорошо, если бы слово "страдание" имело поменьше посторонних значений. О том, что здесь идет речь не о болезненном ощущении, конечно, излишне даже упоминать. Но, пожалуй, следует отметить, что здесь нужно отвлечься от всех временных условий, а затем также и от всякой деятельности в противоположенном, причиняющей страдание. Страдание есть простое отрицание только что установленного чистого понятия деятельности, и притом отрицание количественное, так как это понятие само количественно; ибо простое отрицание деятельности, отвлеченное от всякого количества последней и потому = 0, было бы покоем. Все в Я, что не заключается непосредственно в "Я есмь" и не полагается непосредственно положением Я его собственными силами, является для него страданием (состоянием аффекта вообще).
И таким образом получает свое разрешение вышеупомянутое противоречие. Не-Я как таковое само по себе лишено какой бы то ни было реальности; но оно имеет реальность, поскольку Я страдает – в силу закона взаимоопределения. Это положение: Не-Я обладает для Я реальностью (насколько, по крайней мере, мы это сейчас усматриваем) лишь постольку, поскольку Я находится в состоянии аффекта, помимо же этого условия аффекции Я, Не-Я не имеет никакой реальности – это положение чрезвычайно важно по своим последствиям [3].
Этот синтез будет именоваться у нас синтезом действенности (причинности). То, чему приписывается деятельность и постольку не приписывается страдания, называется причиною (первореальностью, положительной безусловно полагаемой реальностью, что прекрасно выражается словом Ursache [4]); то же, чему приписывается страдание и постольку не приписывается деятельности, называется следствием – Bewirkte (продуктом, следовательно, такой реальностью, которая зависит от другой реальности и не является первореальностью). Будучи мыслимы в связи, причина и следствие называются действием (Wirkung). Продукт же действия (Bewirkte) никогда не следовало бы называть действием (Wirkung).
(В понятии действенности, согласно тому, как оно только что было выведено, нужно совершенно отвлечься от эмпирических условий времени, и его прекрасно можно мыслить также и без них. Отчасти время еще не выведено до сих пор, и мы еще не вправе здесь пользоваться его понятием; отчасти же вообще совсем неверно, что причину как таковую, то есть поскольку она действительно выражается в каком-либо определенном действии, следует мыслить как нечто во времени предшествующее следствию, – как это в свое время станет ясно в самом схематизме. Причина и следствие должны даже мыслиться посредством синтетического единства как одно и то же. Не причина как таковая, а субстанция, которой приписывается действенность, предшествует действию во времени в силу оснований, которые будут указаны. Но в этом смысле также и та субстанция, на которую производится воздействие, предшествует во времени порожденному в ней следствию.)