ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Лотос представляет собой символ духовного раскрытия, святости и чистоты. Буддийское предание рассказывает, что когда родился царевич Сиддхартха и когда Он коснулся земли и сделал свои первые семь шагов, то на месте следов выросли семь цветов лотоса. Таким образом, каждый миг Бодхисаттвы есть действие духовного раскрытия. Созерцающие Будды предстают перед нами сидящими в позе лотоса, а раскрытие духовного зрения в медитации (дхьяна) символизируется полностью раскрытым цветком лотоса, центр которого и лепестки несут образы, атрибуты или мантры различных Будд и Бодхисаттв, согласно их относительному расположению и взаимной связи.
Центры сознания в человеческом теле, которые мы обсудим ниже, представляются также цветками лотоса, чей цвет соответствует их индивидуальному характеру, а число лепестков соответствует их функциям.
Первоначальное значение этого символа может быть видимо из следующего сравнения: так же, как лотос прорастает из темноты ила к поверхности воды, раскрывая бутон только после выхода на поверхность, и остается не запятнанным землей и водой, которые его питали, так же точно и ум, рожденный с человеческим телом, раскрывает свои истинные качества (лепестки) только после выхода из мутного потока страстей и невежества и преобразует темные силы глубин в лучистую чистоту нектара просветленного сознания (бодхичитта), несравненную драгоценность (мани) и цветок лотоса (падма). Так же прорастает и святой из этого мира и превосходит его. И хотя его корни в темных недрах этого мира, голова его подымается все выше к полноте света. Он живой синтез глубочайшего и высочайшего, тьмы и света, материального и духовного, индивидуальной ограниченности и беспредельности, универсальности формы и бесформенности, сансары и нирваны. Нагарджуна говорит о Полностью Пробужденном так: "Ни бытие, ни не-бытие не являются признаками Просветленного. Святой находится по ту сторону всех противоположностей".
Если бы тяга к свету не покоилась в зародыше, спрятанном в глубинах темной земли, то лотос никогда бы не повернулся к свету. Если бы тяга к высшему сознанию не пребывала спящей даже в самом диком невежестве, даже в состоянии полной бессознательности, Просветленные никогда бы не смогли выйти из темницы сансары.
Зародыш Просветления всегда и постоянно присутствует в мире. Как возникали Будды в предыдущих мировых циклах (по воззрениям всех школ Буддизма), также возникнут Просветленные и в нашем настоящем мировом цикле, также будут возникать в будущих мировых циклах, всегда, когда будут надлежащие условия для органической и сознательной жизни.
Поэтому исторический Будда рассматривается как звено в бесконечной цепи Просветленных, а не как единственный и исключительный феномен. Исторические черты Гаутамы Будды (Шакьямуни) отходят поэтому на задний план перед общими признаками Буддовости, в которой проявилась вечная и всегда пребывающая Реальность Просветленного сознания человеческого ума, всей сознательной жизни действительности, включающей в своем глубочайшем аспекте каждую единичную индивидуальность.
Поверхностные наблюдатели пытаются указывать на тот парадокс, что Будда Шакьямуни, желавший освободить человечество от упования на богов, от верования в неограниченное могущество Бога Творца, в более поздних формах Буддизма Сам был обожествлен. Они не понимают, что Будда, ставший объектом поклонения, не является исторической личностью человека Сиддхартхи Гаутамы, а воплощением божественных (в смысле их бесконечной превосходности) качеств и признаков, находящихся в скрытом состоянии в каждом человеке и явно проявившихся в Гаутаме, равно как и в бесчисленных Буддах до него. И пусть нас не смущает слово "божественное". Согласно палийским текстам, даже Будда называл "пребыванием в Боге" (брахмавихара) или "божественным состоянием" практическое воплощение в медитации наивысших духовных качеств (таких как Любовь, Сострадание, Сорадость и Равностность).
Поэтому не человек Гаутама был возведен в статус Бога, а именно "божественное", обозначающее потенциальность реализации Человека. Этим ценность божественного никоим образом не умаляется, а даже наоборот: из абстракции она стала живой Реальностью, из объекта ума – переживаемой Реальностью. Таким образом – это не схождение на низший уровень, а подъем с уровня более низкой на уровень более высокой Реальности.
Поэтому Будды и Бодхисаттвы не уподобляются тем богам, которые олицетворяли силы природы или другие физические качества, воспринимавшиеся примитивными людьми только исключительно в зоо- или антропоморфных образах, но они являются прототипами тех состояний высшего знания, мудрости и гармонии, которые были реализованы в человечестве и будут реализовываться впредь.
Безотносительно к тому, воспринимаются ли эти Будды как последовательно появляющиеся во времени исторические и конкретные существа (как в палийской традиции) или как вневременные образы или архетипы человеческого ума, представляемые в медитации и потому называемые Дхьяни-Буддами, – они не являются аллегориями запредельных совершенств и недостижимых идеалов, а представляются в своей полноте как видимые и переживаемые образы духовного совершенства в человеческой форме. Мудрость может стать для нас Реальностью лишь тогда, когда она воплощена в жизнь и стала частью человеческого существования.
Учителя Великой Колесницы, и в особенности Тантрической Ваджраяны, всегда старались подчеркнуть это, ибо они осознавали опасность голых абстракций з духовной жизни. Эта опасность еще более реальна в высокоразвитой философии, подобной той, какой была Шуньявада, с которой была связана глубинная психология йогачаров и виджнянавадинов.