Наиболее выдающимся примером жизни, наполненной огнем Тум-мо, являлся величайший тибетский поэт и святой Миларайпа (1052-1135) четвертый патриарх школы Каргьюдпа (бКа-рГьюд-па) (первыми тремя были: Тилопа, Наропа и Марпа-лоцзава). Его биография это не только одно из прекрасных литературных произведений, когда-либо созданных в память о великих святых, но и превосходный исторический документ, из которого все, что мы знаем о процессах Йоги Внутреннего Огня, проникло в область живой реальности.
Изучая систему медитации и духовной практики, которая здесь описывается, читатель может иногда спросить себя: имеет ли он дело со всего лишь ловкой спекуляцией или фактом действительного опыта, и есть ли результаты, подтверждающие ожидания соответствующих целей. И вот жизнь Миларайпы (как и жизнь его многочисленных, по большей части неизвестных последователей) является величайшим подтверждением и наиболее убедительным доказательством практической ценности и духовной эффективности упражнений туммо. Без них Миларайпа едва ли был бы способен реализовать свою возвышенную цель при очень трудных условиях и оставить свое духовное завещание, приносящее столь богатые плоды вплоть до настоящих дней.
Лишь тот, кто, подобно вашему писателю, имел счастье посетить те места, где практиковал Миларайпа, почувствовать его невыразимое присутствие в отдаленных горных пещерах, где он провел годы в уединенных медитациях и божественном экстазе и получить какое-то представление о его духовном пути у ног учителей, которые даже теперь живут и практикуют его учения лишь тот, кто пережил все это, может получить точное представление об огромных возможностях этого метода медитации, показывающего практический путь к духовному (и физическому) обновлению человека.
Как мы можем увидеть из биографии Миларайпы, он воспринял от своего Гуру, учителя Марпы, ученика Наропы, посвящения в эзотерическое учение и практику Тантры Дэм'чога (санскр. Шри Чакрасамвара Махасукха, тиб. дПал Кхор-ло сДом-па бДе-мЧхог Мандалы Высочайшего блаженства) и "Шесть Учений Наропы" (тиб. Чхос друг):
Основной базис этих учений, более или менее идентичных учениям "Бардо Тойдол" (как это можно видеть из их перечисления), составляет "Йога Внутреннего Огня" основной предмет духовной практики. Согласно словам Миларайпы, Марпа передал ему в качестве подарка манускрипт по Учению Тум-мо (вместе с мантией Наропы символом духовного авторитета), так как он был уверен, что Миларайпа достигнет высочайшего совершенства путем именно этой йоги (W.Y.Evans-Wentz, 1928, с. 144-156).
Достоверность этой истории подтверждается словами его ученика и биографа Речунга, который сказал о Миларайпе, что "все его тело было наполнено блаженством (дГа-ва), пронизывающим его до кончиков пальцев его ног и поднимающимся до макушки головы (сПьи гЦуг-ту), где из-за их соединений развязывались узлы главных каналов и четырех психических центров (тот факт, что в трактатах "Йоги Внутреннего Огня" повсюду упоминаются только четыре верхних центра, должен открыть глаза тем, кто еще смешивает эту систему с системой Кундалини-йоги. Здесь Тум-мо практика совсем иного рода. Подобные различия могут показаться постороннему совершенно неважными, но они играют фундаментальную роль для практикующего посвященного (рЦа-гЗо-мо гСум данг Кхор-ло бШий мДуд-па), пока каждая из чакр, созерцаемых им, не преобразуется в природу срединной нади, или авандуди (дБу-май нго-бор гьюр-па).
Развязывание узлов очень древняя и глубокая аналогия, которая использовалась, согласно "Шурангаме Сутре", Буддой для объяснения того, что процесс освобождения состоит всего лишь в развязывании узлов нашего собственного бытия, которыми мы связаны, являясь рабами наших оков и иллюзий.
Чтобы продемонстрировать эту идею в качестве аналогии с путем освобождения, Будда взял шелковый платок, завязал на нем узел, поднял его и спросил Ананду: "Что это?" Ананда ответил: "Шелковый платок, который Татхагата завязал узлом". Будда завязал второй узел, третий и продолжал, пока не завязал так шесть узлов. И всякий раз он спрашивал Ананду о том же, и Ананда отвечал как прежде.
Затем Будда сказал: "Когда я завязал первый узел, ты сказал, что это узел, когда я завязал второй и третий, ты был того же мнения". Ананда, не понимавший, чего хочет от него Будда, смутился и воскликнул: "Завязал Татхагата один узел или сотню, они все равно останутся узлами, хотя платок и состоит из различно окрашенных нитей и затем сплетен воедино".
Будда с этим согласился, но указал на то, что хотя кусок шелка и один, и все узлы были узлами все же есть одно отличие: это порядок или последовательность завязывания узлов.
Продемонстрировав это тонкое и важное различие, Будда спросил, как можно развязать узлы. В то же время он начал дергать за узлы таким образом, что вместо того чтобы им развязаться, они стали затягиваться еще туже, на что Ананда воскликнул: "Я хотел бы сначала попытаться посмотреть, как эти узлы завязаны!"
"Хорошо сказано, Ананда! Если ты хочешь развязать узел, сначала пойми, как он завязан. Кто знает происхождение вещей, тот знает, как с ними поступить. Но позволь задать еще один вопрос: можно ли все узлы развязать одновременно?"
"Нет, Бхагават! Раз узлы были завязаны в определенном порядке и один за другим, то мы не сможем развязать их, если будем следовать обратному порядку".
Затем Будда объяснил, что шесть узлов соответствуют шести органам чувств, через которые устанавливается наш контакт с миром. Если мы поймем, что то же приложимо и к шести центрам, являющимся непременным условием всех органов чувств, то мы поймем основной закон буддийской йоги и причину, почему мы не можем концентрироваться сразу на высших центрах (как полагают наивно некоторые современные "мистики", думая, что они могут перехитрить законы природы или создателей этой йоги, из которой они взяли лишь знание о чакрах), не получив контроля над низшими.
Необходимо обратное нисхождение духа в материю или, может быть, более точно: погружение сознания в состояние материальности, чтобы один за другим развязывать узлы в порядке, обратном тому, которым мы их завязывали. "Это узлы, завязанные в сущностном единстве нашего ума", сказал Будда Ананде в завершение этого прекрасного диалога.
То, что чакры и йога каналов были известны во времена Будды, подтверждается и упоминанием о них в Упанишадах. В "Катха" и "Мундака" упанишадах выражение "узлы" (грантхи, от слова "грантх" завязывать, заматывать вокруг) уже используются в этом смысле:
"Когда все узлы сердца развязаны, тогда даже здесь, в этом человеческом рождении, смертное становится бессмертным. Таково целостное учение Священных писаний" ("Катха Упанишада", II, 3, 15).
В следующей строфе намеком говорится о сушумне как об единственной из 101 нади "Сердечного Центра", которая достигает макушки, т.е. Сахасрара Падмы, или "Тысячелепесткового Лотоса".
В "Мундака Упанишаде" мы читаем:
"Когда узел сердца развязан (бхидьяте хридайя грантхих) и все сомнения отсечены, человеческая работа закончена, тогда видно то, что наверху и внизу (тасмин дриште параваре)".
Все это доказывает объективную реальность соответствующего опыта и законов духа. Будда дал новое истолкование этим вещам своей динамичной позицией, которая не являлась ни плюралистической (как в ранних Ведах), ни монистической (подобно Упанишадам), потому что обе являются статическими концепциями. Его позиция ярко выражена в идее Пути, Пути духовного, естественного становления, ведущего к Совершенному Просветлению (самьяк-самбодхи), которое Будда провозгласил целью своего Учения в своей первой Бенаресской проповеди "Дхарма-чакра-правартана Сутре" и, таким образом, предостерег от одностороннего определения Нирваны.
Поэтому проблема заключается не в обретении или получении чудесных сил, а только в восстановлении нарушенного равновесия наших психических сил, освобождении нас самих от наших внутренних скованностей, нашей умственной и духовной ограниченности. Это может быть достигнуто только раскованным, безмятежным и блаженным состоянием тела и души, но не через самоумерщвление, аскетизм и искусственные ошибочные методы преодоления чувственности.
В "Ста Тысячах Песен" Миларайпы, образующих существенную часть его биографии, есть следующий отрывок:
"Все тело его (йонгс лус) наполняется блаженством (бДе), когда загорается (Бар-ва) Внутренний Огонь (гТум-мо). Он переживает блаженство, когда пранические токи (рЛунг) расаны (ро-ма солнечной силы) и лаланы (жан-ма лунной силы) входят в авандуди (дБу-ма) срединный канал. Он переживает блаженство в верхних (сТод) центрах тела, когда течет вниз (рГьюн-Баб) поток сознание просветления (жан-чуб сем). Он переживает блаженство в нижних (сМад) центрах благодаря пронизывающему восхождению (кхьяб-па) творческой энергии (тхиг-ле). Он переживает блаженство в сердце (бар), когда возникает нежное сострадание (тхугс-пхрад брце-ва) вследствие соединения белого и красного (дКар-дМар) потоков лунной и солнечной преображенных энергий. Он переживает блаженство, когда тело как целое (лус) пронизывается (цим-па) незапятнанным счастьем (зад-мед бДе-ва). Таковы шесть блаженств йогина" (Н.A.Jaschke, 1949, с. 231).
Стоит еще раз вернуться к "Трактату Шести Учений", чтобы понять это описание. Здесь говорится, что медитирующий, достигнув состояния полной концентрации и внутреннего посвящения, отождествляет себя с иллюзорным телом Ваджра-йогини, являющейся предметом и символом его медитации. Таким образом, практикующий деперсонализирует свое тело и рассматривает его как "пустое" (шунья), в его истинной природе, т.е. не как существующее, а как чистое создание своего собственного ума. В этом прозрачном, лишенном какой-либо субстанции теле он теперь представляет и созерцает четыре главных центра: верхний, горловой, сердечный и пупочный подобно колесам колесницы. Через центры этих чакр-колес проходит подобно оси авандуди. Затем практикующий представляет протослог малого "а" на нижнем конце авандуди (в корневом центре), где встречаются лалана и расана и где они входят в авандуди.
"А" есть исконный звук всякой речи. Эта буква внутренне присуща всем другим звукам, даже в согласных, и поэтому является "перво-материей", маткой или матрицей всех звуков. Этот мантрический слог появляется или представляется как буква красно-коричневого цвета, тонкая, как волос, высотой в половину пальца, будто сделанная из вибрирующей раскаленной нити, излучающей тепло и издающей звук, подобно струне, по которой ударил ветер.
Мантрический символ должен появиться совершенно живым и реальным на уровне наших высших способностей восприятия: в области мысли, звука и чувства. Это не мертвый иероглиф, а существо, наполненное жизнью в себе самом, с таинственной живой и чрезвычайно реальной силой.
Таким же образом медитирующий должен представлять протослог "ХАМ", белого цвета (лунного), как бы наполненный нектаром, появляющийся у верхнего конца авандуди в верхнем (макушка головы) центре. В то время как красное "А" имеет женскую природу (отрицательный полюс), "ХАМ" воспринимается как мужское существо (положительный полюс). "ХАМ" это придыхание, звук дыхания, представляющего наиболее важную функцию живого организма. Но вместе они представляют опыт единства индивидуальности. Слово "АХАМ" на санскрите означает "я", которое, однако, не является статическим, замкнутым целым, а представляет собой то, что творится снова и снова, что можно сравнить только с равновесием велосипедиста, поддерживающего свой баланс посредством постоянного движения, или с относительным равновесием и стабильностью атомно-молекулярных или планетных систем, так же зависящих от движения. Если хотя бы на момент движение прекратится, вся структура разрушается. Это факт универсальной важности. Поэтому, когда мы пытаемся остановить, зафиксировать, ограничить или уплотнить этот опыт единства, он превращается в противоречие, во внутреннюю дисгармонию, в мертвящий яд. С другой стороны, если мы разрешим его в свете истинного знания и сплавим в огне сверхиндивидуального сознания и позволим ему течь беспрепятственно, он станет носителем всеохватывающей целостности, в которой ограничения индивидуального организма не существуют более ни в какой мере.
Это демонстрируется тем, что в момент, когда "А" и "ХАМ" объединяются в слове-символе "А-ХАМ", оно растворяется и течет вниз (потоком алмазно-белого нектара), потому что сердцевина пылающего "А-ХАМ" плавится и проливается вниз Эликсиром Просветления (санскр. бодхичитта, тиб. бьянг-чхуб семе) на все психические центры тела, "пока даже самая маленькая часть не окажется пронизанной им". На языке тантр "АХАМ" может быть определено в соответствии с формулой мистического "ЭВАМ". Следующая выдержка из "Субхашитасамграха" (л. 76) "Дэвендра-париприччха-Тантра" (цит. по Н.Guenther, 1952) может служить здесь примером:
"Э-карас ту бхавен мата
ВА-карас ту пита смритах
Биндус татра бхавед йогах са йогах парамакшарах
Э-карас ту бхавед праджня
ВА-карас суратадхипах
Биндус анахатам таттвам тадж-джатани акшарани ча"."Э это мать,
ВА это отец,Бинду (носовое "М") это их союз, обеспечивающий высшую сублимацию звука;
Э это мудрость, интуиция (праджня, шей-раб),
ВА это любящий муж,
Бинду это девственная реальность: из них все другие звуки рождаются".
Исходя из этого, мы определяем "АХАМ" так: "А" это протослог женского принципа, Мать (тиб. Юм), выраженный в своем полном раскрытии как интуиция или трансцендентное (сознание (праджня); "ХА" это протослог мужского принципа (тиб. Яб), Отец, принцип активной реализации (упайя) всепроникающей лучистой любви и всеохватывающего сострадания; носовое "М" (точка над санскритской буквой "ха", бинду, тиб. тиг-ле) символ союза (единства), в данном случае союза Знания и Метода средства его реализации (праджно-пайя), сплав мудрости и любви, потому что знание без оплодотворяющей силы любви и сострадания остается бесплодным.
То, что разжигает скрытые присущие нам качества протослога "А" в состоянии пламенной раскаленности, есть подъем вдохновения. Но вдохновляющая муза это божественная фигура Ваджра-йогини, Дакини высшего ранга. Она освобождает сокровища вечного опыта, находящиеся спящими в подсознании, и поднимает их в область высшего сознания, запредельного сознанию нашего интеллекта.
После того как мы выяснили природу мантрических протослогов и их функций, продолжим описание основных особенностей практики этой йоги.
Во время осмысленного вдоха психическая энергия жизненной силы (прана, тиб. рЛунг) входит через левую и правую нади в среднюю авандуди, соприкасается с волосовидным кратким "А" и заполняет его, пока не принимает сама его форму.
С возрастающей концентрацией, визуализацией и регулярным, сознательно ритмичным вдохом и выдохом протослог "А" разгорается в раскаленное ярко-красное состояние до тех пор, пока вертикально направленное спиралеобразное и вращающееся пламя не вырвется из него. С каждым вдохом и выдохом пламя поднимается на полпальца выше. После восьми дыхательных циклов оно достигает пупочного центра, а с десятью последующими вдохами и выдохами заполняет пупочный центр, и во время десяти последующих циклов оно движется вниз и заполняет нижнюю часть тела огнем. С последующими десятью дыханиями огонь снова непрерывно поднимается, достигая сердечного центра, горлового центра и, наконец, верхнего центра. Во время следующих десяти вдохов и выдохов протослог "ХАМ", представляемый в верхнем центре, начинает плавиться и преобразовываться в Эликсир Просветленного сознания (тиб. жан-чуб сем), пока не заполнит всю область центра.
Затем от макушки головы он устремляется вниз, в нижние центры. С каждыми последующими дыханиями в количестве десяти циклов он достигает и последовательно заполняет горловой центр, сердечный центр, пупочный центр и весь низ тела до кончиков пальцев. Всего насчитывается 108 циклов дыхания, и следует отметить, что буддийские и индуистские четки имеют по 108 бусинок.