PSYLIB® – Т. П. Григорьева. ДАО И ЛОГОС

Примечания

Глава 5

Ф. Ницше. Воля к власти, с. 12-13.
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989, № 3. Кстати, идея поворота Истории вспять характерна для современной литературы, в частности японской (Абэ Кобо, Оэ Кэндзабуро). Можно вспомнить и слова Ч. Айтматова на Иссыккульском форуме 1986 г.: "Нынешнему человеку грозит самоуничтожение в тенетах собственных противоречий и предрассудков, когда технически он демиург, а нравственно еще дикарь и варвар" (Литературная газета. 22.10.1986).
П. П. Гайденко. Послесловие. – X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989. № 4, с. 163.
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989, № 4, с. 115-116; № 3, с. 119.
См.: Ф. Ницше. Воля к власти, с. 60.
Ориген (ок. 185-253) – христианский мыслитель, представитель патристики (стоического платонизма), скончался под пытками в тюрьмеЕму принадлежит учение об апокатастасисе – всеобщем просветлении, полном "спасении" всех без исключения, включая сатану (в этом он близок буддизму). Именно Ориген впервые вводит понятие "богочеловека", будучи убежден в тождестве ангельской и человеческой природы. Августин говорил: Бога надо искать в самой глубине своего сердца – Бог выше самого высокого в человеке, но Он присутствует в сердце даже грешника ("Исповедь Блаженного Августина", III, 6, 11, примеч.). Можно вспомнить и "Ареопагитики": "Во всем сущем нет зла. В самом деле, если все сущее происходит из Блага и Благо все сущее объемлет и пребывает в нем, то в сущем ала быть не может, в противном случае необходимо будет признать, что зло – в Благе; но, разумеется, его нет в Благе, подобно тому как в огне нет холода, поскольку не может исказиться то, что претворяет зло в добро" (Псевдо-Дионисий Ареопагит. О Божественных именах, 4, 21. – Философская и социологическая мысль. 1989, № 12, с. 99). У Плотина же сказано: "Нелепо обвинять целое, исходя из его частей; следует соотносить части с самим этим целым, насколько оня созвучны и прилажены к нему, а не рассматривать это целое под впечатлением от его незначительных частей" (Энн., III. 2, З). Что касается А. Швейцера, то, по словам А. Эйнштейна, "ни в ком не находил я столь идеального единения доброты и страстного стремления к прекрасному, как в Альберте Швейцере". Последний же называл среди родственных душ Лао-цзы, поздних стоиков, апостола Павла и разделял веру Гегеля в то, что все действительное разумно, а потому и обращался непосредственно к самой Жизни. Не организовывать Истину, а жить в согласии с пей, жить в Истине – вот что может спасти человечество. Видел в Этике безграничную ответственность человека перед сущим, исповедовал философию жизни.
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философия. 1989, № 3, с. 151, 121, 122, 144, 142, 143, 136.
Что и подвигло Ортегу сказать о себе: "Моя книга – первый вызов триумфатору нашего века и предупреждение о том, что в Европе найдутся люди, готовые решительно сопротивляться его попыткам тирании... Эта книга – попытка набросать портрет европейского человека определенного типа, главным образом – в его отношении к той самой цивилизации, которая его породила. Необходимо это потому, что этот тип – представитель какой-то новой цивилизации, борющейся с предшествующей; он знаменует собою голое отрицание, за которым кроется паразитизм" (Вопросы философии. 1989, № 4, с. 114, 154).
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989, № 4, с. 119. Каких-нибудь 30 лет назад Ортега сетовал, что наука вырождается из-за узкой специализации и непонимания того, что ум и талант решают все; "послевоенное время поставило ученого в положение парии – не философов, а именно физиков, химиков, биологов" (Вопросы философии. 1989, № 3, с. 149). Насколько тема падения науки актуальна для нас, свидетельствуют многие публикации, в частности статья "Науке нужна защита" вице-президента Всесоюзного астрономо-геодезического общества Г. Хромова (Известия. 23.08.1989): "Полагаю, что все большее число людей с выраженными личностными качествами и способностями будут уходить из фундаментальной науки. Напротив, работники средних достоинств и невысокого морального статуса как нельзя лучше приспосабливаются к этой удушливой атмосфере (монополизма и групповщины. – Т. Г.) и начинают определять облик нашей сегодняшней науки". Это до удивительности напоминает то, что беспокоило Ортегу и с чем мириться может только равнодушный ум.
...Я знаю все,
Но только не себя
(Франсуа Виньон).
П. П. Гайденко обратилась к теме "Проблема личности в экзистенциализме" еще в 1961 г. В одноименной статье она ссылается на книгу М. Шелера "Положение человека в космосе", где, в частности, говорится: "В известном смысле все центральные проблемы философии можно свести к вопросу, что такое человек и какое метафизическое место и положение он занимает внутри общей структуры бытия, мира и бога". А также – на свидетельство Хайдеггера: "Ни одна эпоха не имела столько разнообразных знаний о человеке, как нынешняя. Ни одна эпоха не могла так быстро и легко получать эти знания, как нынешняя. Но ни одна эпоха не знала так мало о том, что такое человек, как нынешняя. Никогда человек не был до такой степени проблемой, как в нашу эпоху" (Вестник истории мировой культуры. 1961, № 5, с. 46).
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989, № 3, с. 150, 121.
В работе "Духовная ситуация времени" К. Ясперс ссылается на описание Фукидидом Пелопоннесской войны как на свидетельство повторяемости истории: "Начинается эра господства черни, она возвышается над всем и радуется этому по-своему. Эти люди носят тончайшие льняные одежды и умащают свою плешь мирром... Своему богу, которым они раньше не интересовались, они теперь курят фимиам, правда, фимиам другого. В то время как те, кто не имел ничего, стали богаты, прежние богатые люди лежат беззащитными на ветру, не имея постели... Даже сановники старого государства вынуждены в своем несчастье льстить поднявшимся выскочкам" ("Человек и его ценности", ч. 1, с. 69-70).
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989, № 3, с. 121, 140; № 4, с. 154.
Там же, № 4, с. 122, 114, № 3, с. 145, 150, № 4, с. 124, 125.
В 1945 г., как считают, группа американских физиков открыла атомную эру. А в 1950 г., вопреки протесту А. Эйнштейна, Р. Оппенгеймера и Э. Ферми, Э. Теллер убедил Трумена в необходимости создания водородной бомбы; в 1983 г. убеждают Рейгана в необходимости "звездных войн". Как тут не вспомнить Августина: "Если бы Адам не отпал от Тебя, не излился бы из его чрева этот морской рассол, род человеческий, предельно любопытный, неистово надменный, неустойчиво шаткий" ("Исповедь Блаженного Августина", XIII, 20, 28).
Экзистенциалисты и в этом отношении перекликаются с греками: "Понимание своего положения, которое было причиной его мук, дарует ему победу. Нет такой судьбы, которую нельзя было бы преодолеть, презирая ее" (А. Камю. Миф о Сизифе). Но "правда судьбы" у Ортеги – скорее преодоление греческого комплекса, т. е. призвание или предназначение человека: "Правда только в такой жизни, в которой все вызвано подлинной, неотвратимой необходимостью... Только жизнь, укорененная в глубине, в почве, слагается из неизбежных событий, только она ощущает свои действия, как непреложную необходимость" (Вопросы философии. 1989, № 4, с. 151). Кстати, Ортега проводит сомнительные параллели с буддизмом хинаяны – "более строгой и трудной" религией, противопоставляя "малый путь" "великому пути" махаяны, называет последний "легким и неглубоким". Видимо, сказывается его неприятие всякой массовости, "большинства". Путь архата в хинаяне называют узким, индивидуалистическим, а путь бодхисаттвы – посредника между миром живых существ и Буддой – широким, но оба они достаточно глубоки, чтобы судить о них с такой легкостью (там же, № 3, с. 121).
Там же, № 4, с. 117, 133, 118; № 3, с. 124, 146, 147; № 4, с. 154. Ортега писал об этом еще в работе "Дегуманизация искусства": "Все остатки традиционного духа исчезли. Образцы, нормы, стандарты больше нам не служат. Мы обречены разрешать наши проблемы без содействия: прошлого, будь то в искусстве, науке или политике" (там же, № 3, с. 130). Время изменилось. Прошлое, которое никуда не может деться, опять служит мерилом жизни, оттесняя то настоящее, которое этой жизни не служит.
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы истории. 1989, № 4" с. 147, № 3, с. 154.
Н. Бердяев. Освальд Шпенглер и Закат Европы, с. 67, 70.
"Дхармы существуют так, как они не существуют. Их несуществование называется незнанием (avidya). От них зависят обыкновенные люди, которые конструируют несуществующие дхармы. Сконструировав дхармы, они стремятся к двум противоположностям и не узнают и не видят дхарм. Поэтому они конструируют несуществующие дхармы. Сконструировав дхармы, они зависят от двух противоположностей и поэтому конструируют дхармы прошлого, дхармы будущего и дхармы настоящего. Их сконструировав, они зависят от имени и формы и конструируют несуществующие дхармы" (Astasahasrika, пер. Л. Мялля. – Terminologia Indica, с. 24).
П. П. Гайденко. Послесловие, с. 160, 164.
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989, № 3, с. 146.
К. Г. Юнг говорил о своеобразии мышления китайцев: "То, что мы называем случайностью, для их мышления является, судя по всему, главным принципом, а то, что мы превозносим как причинность, не имеет никакого значения... Их, видимо, интересует сама конфигурация случайных событий в момент наблюдения, а вовсе не гипотетические причины, которые якобы обусловили случайность. В то время как западное мышление тщательно взвешивает, анализирует, отбирает, классифицирует, изолирует, китайская картина мгновенно все сводит к незначительной детали, ибо все ингредиенты и составляют наблюдаемый момент... Этот любопытный принцип я назвал синхронностью... и он диаметрально противоположен нашей причинности. Древние китайцы смотрели на космос, как современный физик, который не может отрицать, что его модель мира есть не что иное, как психофизическая структура" (С. G. Jung. Psychology and Religion: West and East. L., 1958, с. 591). Не зная принципа каузальности, считает Юнг, Восток не мог создать науку, но преуспел в исследовании мгновения. И крупнейший американский синолог Дж. Нидэм называл эту связь "не-причинной", осуществляемой по принципу "эха", "отклика", "резонанса" вещей "того же рода" (тун лэй). По-моему, очень точно охарактеризовал этот тип связи Д. Боддэ: "Следует мыслить себе влечения этого рода как такие, которые осуществляются скорее по типу стихийного отклика (отклик одного струнного инструмента на другой с такой же высотой тона) или по типу взаимного притяжения (притяжение между железом и магнитным железняком), нежели по типу механического импульса (удар одного бильярдного шара по другому). Ясно, что такие соотношения ие только противоречат обычным категориям времени и пространства, абстрактного и конкретного, но также ликвидируют кажущийся разрыв между миром людей и миром природы. На самом деле эти два мира практически сливаются, образуя единый континуум, половины которого так тесно сплетены, мельчайшее натяжение или напряжение в одной стихийно вызывает соответствующее натяжение или напряжение в другой" (цит. по: Ю. Л. Кроль. Сыма Цянь – историк. М., 1970, с. 113-114).
Е. Wood. Zen Dictionary. Tokyo, 1972, с. 35.
Освальд Шпенглер и Закат Европы, с. 29, 71.
По-моему, симптоматичен для нашего времени выход такой книги, как "Образ "человека культуры"" В. А. Кругликова (М., 1988 г.), где схвачен Момент перехода "человека разумного", цивилизованного, к человеку разумному и гуманному – "человеку культуры" (Homo humanitatis). Похоже, что смещается, наконец, доминанта с Цивилизации на Культуру, что было предсказано Эрном более 70 лет назад. Это позволит разрешить противоречие между тем и другим, ибо "человек культуры" – недвойствен, целостен. На мой взгляд, сама книга В. А. Кругликова написана в духе Идеи – в поисках доброго.
Е. Н. Трубецкой. Два мира в древнерусской иконописи, с. 107.
Представление об изначальной Единице дает жизнь определенному типу мировоззрения, в конечном счете идее исторического прогресса, в отличие от "изначального" Нуля, от которого нельзя оттолкнуться, чтобы устремиться вперед (я посвятила этому одну из ранних статей – "Махаяна и китайские учения").
Можно еще раз вспомнить "Книгу о чае" Окакура Какудзо: "XIX век с его идеей эволюции приучил нас думать о человечестве, не думая о человеке. Коллекционер усердно собирает образцы, чтобы высветить период или школу, забывая о том, что одно прекрасное произведение искусства может научить нас больше, чем многочисленные примеры посредственных сочинений целого периода или школы" (с. 68).
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989, № 3. с. 128.
В китайской символике "квадрат" олицетворяет Землю, земное начало, инь, а "круг" – Небо, небесное начало, ян.
В. Н. Топоров. Космогонические мифы. – Мифы народов мира. Т. 2, с. 67.
Вивекананда называет АУМ основой всех звуков и символом Брахмана; из этого звука возникает Вселенная.
То, что называют "сингулярностью", характерно для традиционной японской модели, и художественной, и социальной: "одно во всем, и все в одном". Японский ученый Уэда Есифуми посвятил этому отношению статью "Индивидуум в махаянской философии". Когда наступает просветление, высвобождается подлинное Я, каждая вещь становится самой собой. Самосознание индивида есть не просто факт индивидуального сознания, но действительный факт Вселенной. Узнать реального себя – значит узнать реальность, узнать реальность – значит узнать все вещи, как они есть и будут. Догэн говорил: "Знать Будду – значит знать себя. Знать себя – значит забыть себя. Забыть себя – значит осознать себя равным другим вещам". Автор комментирует: "Подлинное Я возможно в состоянии "нея", или Свободы. Когда в одном соединяются многие, то каждый становится центром Вселенной". Связи при этом не исчезают, а приходят в соответствие, гармонизуются и потому не мешают, не опутывают человека. Уэда приводит рассуждение буддийского монаха Фа-цаня (643-712): "В том случае, когда один представляет всех, каждый индивид соответственно есть центр Вселенной. Когда индивид А – господин, все остальные индивиды и природа, т. е. весь мир, – его вассалы. В то же время А – вассал по отношению к В и С, т. е. каждый индивид одновременно и господин и вассал... Один идентичен многим, и многие идентичны одному. Мир творится каждым существом. Индивидуум и мир взаимно создают друг друга. Но если многие соединяются в одном, значит, каждый индивид есть центр Вселенной" (The Japanese Mind: Essentials of Japanese Philosophy and Culture. Honolulu, 1981, с. 170-171). В духе структуры "одно во всем, и все в одном" условие "неповторимости" (мэдзурасиса) каждого мига в японском искусстве – уникальной точки пересечения пространства-времени. Способность схватывать эту "точку" рождает подлинное искусство, позволяющее каждый раз заново переживать мир, как впервые увиденный. В традиционной живописи любой штрих живет самостоятельной жизнью, перекликаясь ненарочито о другими ("истинное дэ ненарочито").
Цит. по: Философская энциклопедия. Т. 5. М., 1970, с. 279.
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989, № 3, с. 130.
Как говорит Аристотель в "Политике": "Природа государства стоит впереди природы семьи и индивида: необходимо, чтобы целое предшествовало части".
Процесс "атомизации" не может не стать всеобщим, если структура сознания меняется именно в этом направлении, т. е. дает себя знать не только в сфере художественного творчества, но и в социальных и экономических отношениях. По мнению экономиста, исследователя Японии Я. А. Певзнера, современный капитализм меняет свою природу – монополистическую на корпоративную: на смену моноцентрической модели приходит полицентрическая.
П. А. Флоренский видел в "прерывности", в свободе отдельного, путь к Всеединству: "Все вышло из одного источника и стремится к одной цели". И в конце жизни, о котором и говорить трудно, – слова останавливаются, писал с Соловков сыну Кириллу 21 февраля 1937 г.: "Что я делал всю жизнь? – Рассматривал мир как единое целое, как единую картину и реальность, но в каждый момент или, точнее, на каждом этапе своей жизни, под определенным углом зрения. Я просматривал мировые соотношения на разрезе мира по определенному направлению, в определенной плоскости и старался понять строение мира по этому, на данном этапе меня занимающему признаку" (Литературная газета. 30.11.1989). Естествен его интерес к проблеме "точки", которой он посвящает специальную работу. "Точка" для него – символ Единого, в ней все сошлось: пустота и полнота, свет и тьма, мир видимый и невидимый (она есть и не есть одновременно), соединение единицы и нуля. Прямая, по Флоренскому, – машина для уничтожения реальности. Не линия состоит из точек, а точки составляют линию; и лишь вертикаль, восходящая, обусловливает пространственный синтез (см. ст. "Точка" из задуманного, но не осуществленного "Словаря символов". – Памятники культуры. М, 4982).
Незадолго до смерти Малер писал: "У меня нет ипохондрического страха смерти. Что я должен умереть, я знал еще раньше. Я не могу Вам объяснить словами мое сознание, что я стою лицом к лицу с ничем" (Г. Малер. Письма. Воспоминания. М., 1964, с. 107). Что уж говорить о тех, кто стал на Путь, как А. Уоттс, взглянувший па мир глазами даоса, вошедший в него, как в свой дом. Об этом свидетельствует и его последняя книга "Путь воды": "Чем мы больше стараемся постичь и контролировать мир, тем более он ускользает от нас" (с. 20),
Г. Гессе. Избранное. М., 1977, с. 258.
Л. Н. Толстой. Дневник. Собрание сочинений. Т. 20. М., 1965, с. 98.
О. О. Розенберг выделяет этот тип связи: не одно и другое, а одно в другом: объективный мир становится составным элементом личности; "так называемое живое существо, или "континуум", является не существом, живущим в мире, а существом переживающим мир" {О. О. Розенберг. Проблемы буддийской философии, с. 103).
Ю. Н. Рерих. Буддизм. – Философская энциклопедия. Т. I. M., 1960, с. 197. В буддизме махаяны сосуществуют оба структурообразующих начала – "прерывность" и "непрерывность", или "точечное" (корпускулярное) и "линейное" (волновое). Они комплиментарны, присущи одному а тому же явлению. Сознание – это мгновенное проявление океана бессознательного, притом что в каждом моменте присутствует весь временной ряд – прошлое, настоящее, будущее. Каждое мгновение (ksana) есть сжатая Вселенная и сжатая Вечность – время и пространство так же недуальны, присутствуют друг в друге. Если на уровне сансары время и пространство еще имеют относительный смысл, то в Нирване для пробужденного сознания, пространство исчезает, становится Пустотой (Sunya), а время – "отсутствием времени" или вечностью. Мы имеем дело с традиционным типом связи "одно во всем, и все в одном" – "соприсутствием", "совозникновением", ибо весь круг жизнедеятельности возникает одновременно. Это предполагает и особый тип восприятия – целостное видение(что и служит причиной огромного интереса к восточной методологии).
Отрадно наблюдать, что печать стала обращаться к философским трудам К. Э. Циолковского, которыми мыслитель дорожил, видимо, больше, чем своими техническими изобретениями. Названия его работ говорят сами за себя: "Воля Вселенной. Неизвестные разумные силы". "Существа выше человека", "Этика, или естественные основы нравственности". В центре его внимания космическая этика, осознание связи моральности с законами космоса как путь к счастью, стремление к которому не может не быть заложено в человеке, если заложено в атоме. Благополучие каждого "атома духа" зависит от благополучия Целого, всей Вселенной, – идея, близкая буддизму ("одно во всем, и все в одном"). Ученый пришел к этому своим путем, продолжая начатое русскими философами-космистами и оставаясь верным идеалу деятельного участия в жизни Вселенной и даже заселения и преобразования Солнечной системы во имя распространения разума и счастья в космосе (вопреки восточному принципу недеяния, невторжения – "самоестественности").
Фотография эмблемы Н. Бора есть в моей статье "Линия и точка" (Наука и религия. 1989, № 2, с. 21).
Тейяр де Шарден. Феномен человека. М., 1987, с. 228-229.
Эти модели я рассматриваю в нескольких работах, в частности в статье "Образы мира в культуре: встреча Запада с Востоком" в сборнике" "Культура, человек и картина мира" (М., 1987 г.). Сопоставляю ряды инь и ян: инь – покой, инерция; ян – движение, энергия; инь – тьма, холод, ян – свет, тепло и т. д. (кстати, на с. 266 в этой статье допущена опечатка: на самом деле, инь – сжатие, а ян – расширение).
С. П. Курдюмов. Интервью. – Знание-сила. 1988, № 8, с. 40, 41, 39. Напомню, что древние китайцы понимали под состоянием хаоса; "Воля – главное, а ци – второстепенное. Поэтому я и говорю: "Укрепляйте волю и не вносите хаоса в ци"" ("Мэн-цзы", гл. 2). Следовательно, хаос – дисгармония – творится, порождается неправильными действиями, человеческим невежеством, которое и приводит к разбалансированности изначально чистого гармоничного ци, к нарушению морального закона: "Если не доверять человеколюбивым и мудрым, государство придет в упадок. Если не будут (соблюдаться) ритуал и справедливость (в отношениях) между высшими и низшими, наступит хаос" ("Мэн-цзы", гл. 7).
В докладе о своеобразии восточной методологии (в "Клубе ученых" МГУ в 1981 г.) я попробовала определить черты даосско-буддийского мышления: нелинейность, сингулярность, синхронность, вытекающие из не-причинного типа связи; недуальность, обусловленная взаимопрониваемостью инь-ян; недвойственность уровней единого, универсального, непреходящего и единичного, уникального, преходящего (одно в другом, что японцы называют законом фуэки-рюко, единством "неизменного и изменчивого"). Перемены сохраняют постоянство. Целостный подход, а именно о нем шла речь, обусловлен осознанием принципиального единства макро- и микромира. В зерне заключена вселенная, говорят буддисты, в атоме – весь мир (планетарная модель атома, предложенная Резерфордом, думается, имеет ту же структуру, что и взаимодействующие в пределах Тайцзи инь-ян, скажем, инь – электрон, ян – протон (яп. ecu – дитя ян). Но это особая тема, может быть, к ней вернусь).
Диссипация – хаос на микроуровне – диффузия, вязкость – обусловлены хаотическим движением атомов и молекул (видимо, в поисках нового "дома бытия", более благоустроенного).
С. П. Курдюмов. Интервью, с. 44, 42.
Л. Watts. Tao: The Watercourse Way, с. 46.
Цит. по: J. Р. Bruce. Chu Hsi and his Masters. L., 1923, с. 162.
Л. Е. Померанцева. Поздние даосы, с. 210.
Л. Н. Чанышев. Аристотель. М., 1987, с. 87.
Г. В. Ф. Гегель. Работы разных лет. Т. 2. М., 1971, с. 104.
М. Хайдеггер. Наука и осмысление. – Новая технократическая волна на Западе, с. 70.
В. Ф. Эрн. Борьба за логос, с. 318.
Видимо, сингулярная модель сопряжена с проницанием Ничто, Небытия: коррелят Небытия – Точка. Не случайно переосмыслено понятие физического вакуума, который теперь понимают не как отсутствие чего бы то ни было, а как потенциальное Все – некое затишье, покой, существование вещества в свернутом, непроявленном виде. Академик Я. Б. Зельдович выдвинул гипотезу возникновения Вселенной из Ничто: для образования Вселенной не требуется никаких известных науке материальных форм. Собственно, эта идея рано или поздно должна была появиться: то, что приходит в откровении, подтверждается в опыте. "Существует ли форма материи, способная нести функцию памяти?" – задаются вопросом авторы статьи о Циолковском. По-видимому, это физический вакуум. Ученые пришли к выводу, что атом является сложной и в то же время стабильной средой, способной сохранять следы происходящих физических процессов, что "история развития Метагалактики – это история развития вакуума". И каждый новый этап в восхождении материи к духу начинается с синтеза вещества по коду, сформулированному в мировой памяти во время предыдущих циклов (см.: М. Дерковский, М. Брызгалов Космическая философия Константина Циолковского. – Наука и религия, 1989, № 5, с. 9). Очень любопытно и похоже на чередование сна и бодрствования Вселенной – Ночь и День Брахмы. Смена состояний происходит и раз в миллионы лет, и ежемгновенно – в жизни каждого атома. Закон пульсации всеобщ – лишь масштабы различаются, частотность ритма. Это напоминает свертывание инь-ян в Тай-цзи – в идеальное состояние Покоя для нового, качественно более совершенного развертывания космических сил. Может быть, периодически выпадающие из поля зрения электроны я модели атома Бора пульсируют, свертываются, на миг уходят в Ничто? Переосмысление физического вакуума имеет "колоссальное значение для изменения сознания, психики. Исчезает страх перед Ничто, перед якобы изначальным Хаосом, что в корне меняет мироощущение человека. Исчезнет боязнь Пустоты, стремление заполнять ее чем попало; наступит более естественная и ровная жизнь. Исчезнет комплекс, о котором говорит Уоттс в книге "Путь дзэн", человек во вражде с Абсолютом, с самими основами бытия. Этот комплекс порождает непомерное чувство вины, так что человек ищет выход в отрицании своей собственной природы, или а бунте против бога (A. Watts. The Way of Zen. N. Y., 1968). Согласно буддийскому учению, дхарма "точечна", в ней содержатся любые тексты, для каждого. Выбор одной из возможностей меняет предшествующее состояние сознания. И в этом смысле текст должен быть "пустым" (как и божественное Ничто, оставляющее право выбора и ответственности за человеком). Недаром состояние "пустотности" сознания сравнивается с "вакуумом" современной физики, порождающим безграничное разнообразие "виртуальных частиц". Такой акт сознания всегда происходит заново, как бы "в первый раз", ибо мышление есть именно личное открытие Истины, "мысль возникает, как отклик на уловленный сознанием призыв реальности" (Ю. Шрейдер. В поисках сознания. – Знание-сила. 1988, № 11, с. 51).
Можно вспомнить известные слова В. Гюго: "Наука непрестанно продвигается вперед, перечеркивая самое себя... Наука – лестница. Поэзия – взмах крыльев... Шедевр искусства рождается навеки, Данте не перечеркивает Гомера". Так было и будет, пока наука не избавится от односторонности, функциональности, не одухотворится, не станет целостной. "Наука и религия суть родные сестры", – говорил М. В. Ломоносов. А в наше время П. Флоренский выражал надежду на восхождение через; Науку к богочеловеку. Т. Манн, имея в виду Гете и немецких романтиков, уверял, что духовное восхождение стирает границы между наукой и искусством, вливает живую пульсирующую кровь в отвлеченную мысль, одухотворяет пластический образ и создает тот тип книги, который назвали "интеллектуальным романом".
М. Хайдеггер. Наука и осмысление, с. 69.
Очень интересны свидетельства японцев о материи. Под влияние" учения Нисида Китаро вводится понятие "субъективной материи": первоначальная материя уже содержит неограниченное историческое будущее
С. П. Курдюмов. Интервью, с. 40.
Там же, с. 43.
Не устарел еще вопрос М. А. Маркова, заданный более 10 лет назад в связи с двадцатилетием Пагуошского движения ученых: "Научились ли мы мыслить по-новому?". Сигнал тревоги в "Покаянии" Т. Абуладзе – через символы прошедшего, пережитого. "Покаяние" и в словах Эйнштейна: лишь пробуждение Ума спасет человечество.
Б. В. Раушенбах. Интервью. Точные науки и науки о человеке. – Вопросы философии. 1989, № 4, с. 111. Можно вспомнить размышления Шеллинга ("Философские письма о догматизме и критицизме") о том, что интеллектуальное созерцание наступает тогда, когда мы перестаем быть для самих себя объектом; в момент созерцания исчезает время в длительность: не мы находимся во времени, но время – или чистая абсолютная вечность – находится в нас.
Вернадский добавляет, что образцом здесь может служить древняя и современная философия индусов: "И в новой, и в старой индусской мысли есть философские течения, ничем не противоречащие нашей современной науке (меньше ей противоречащие, чем многие философски" системы Запада), как, например, некоторые системы, связанные с Адвайтой-Ведантой" или даже религиозно-философские искания Ауробиндо Гхоша (1872-1950) (В. И. Вернадский. Размышления натуралиста, с. 111).
Там же, с. 57.
Б. В. Раушенбах. Интервью, с. 111.
Цит. по: W. W. Smith. Confucianism in Modern Japan. Tokyo, 1959,. с. 25.
Можно сказать, приятной неожиданностью оказалась в свое время книга Н. С. Мудрагей "Рациональное и иррациональное. Историко-теоретический очерк" (М., 1985). Хотелось бы привести одно высказывание о человеческом рационализме: "Так дух совершает сложный и долгий путь – от непосредственной, бессознательной целокупности, когда он еще не знает себя, через раздвоение себя (на субъективное и объективное, понятие и реальность, форму и содержание и т. п.) к высшей, кульминационной точке своего развития, где дух достигает абсолютной целокупности, различенной внутри себя, полной и конкретной – истинной; где дух – знающая себя истина, знание разума" (с. 64). Говоря словами Лао-цзы, "одно порождает два. Два порождает три. Три порождает все вещи" – та сакраментальная Троица, которая равна Единице – "абсолютной целокупности". "Дух можно назвать соответственно его истине вечным, как равным образом совершенно блаженным и святым. Ведь святым может быть названо только то, что разумно и знает о разумном" (Г. В. Ф. Гегель. Сочинения. Т. 3, с. 232). По неоконфуцианской модели (Чжу Си), универсум распространяется из центра к периферии, к окружности (если вспомнить аллегорию Паскаля, "центр находится везде, а окружность – нигде" – сингулярная модель). Правда, исследователь Чжу Си Дж. П. Брюс подчеркивает, что последний имел в виду этическое, а не энергетическое воздействие: "Повеление Неба распространяется по всей Вселенной и является, таким образом, небом каждого индивидуального существа". Как сказано в "Лиц-зи", "Великое Единое (тайн.) разделилось и стало Двумя Формами" (инь-ян, надо полагать). Чжу Си нередко говорит, что "Небо и есть ли", и потому оно чисто. А ли есть человечность (жэнь), справедливость (и), почтительность (ли), мудрость (чжи). По Чжу Си: "Одно инь, одно ян есть дао", потому что "изначальная природа (син) сама по себе содержит Человечность (жэнь) и Чувство Долга-Справедливости (и)". Четыре луча гармонично сочетаются в ясном свете совершенной добропорядочности. И это, согласно Чжу Си, атрибуты Тай-цзи (Великого Предела). Очень интересен вывод Чжу Си: "Небесная твердь – то, что называется Небом, – вращается в бесконечном круговом движении. В самом деле, не правы те, кто говорит, как приходится слышать в наши дни, что на Небесах пребывает Человек, который наказывает за грехи. Но тик же неверно утверждать, что вовсе нет того, что все направляет" (J. Р. Brace. Chu Hsi and his Masters. L., 1923, с. 285, 292-296). И это в XII в.! Можно лишь добавить мнение А. Уоттса: "Понятие шэнь – то, что переводится как врожденный Ум каждого организма в отдельности и мира а целом, т. е. ли. Так же как любая точка на поверхности сферы может рассматриваться как центр поверхности, каждый орган тела и каждое явление космоса может рассматриваться как его центр и повелитель (ruler). С даосской точки зрения, нет ни того, кто управляет, ни того, кем управляют. Все происходит самоестественно (цзыжань). Все со-возникает... По наша единственная возможность понять дао – наблюдать процессы и образы природы. Приведя свой ум в состояние покоя, медитируя, мы поймем, что это такое, но вряд ли сможем передать в словах" (4. W. Watts. Тао: The Watercourse Way, с. 53, 55).
5. В. Раушенбах. Интервью, с. 111.
Работы М. Хайдеггера по культурологии, с. 164.
Освальд Шпенглер и Закат Европы, с. 8, 10.
П. А. Флоренский. Пифагоровы числа. – Труды по знаковым системам. Тарту, 1971, № 5, с. 504-505.
А. Вознесенский. Взгляд. М., 1972, с. 85.
Цит. по: Г. С. Кнабе. Диалектика повседневности. – Вопросы философии. 1989, № 5, с. 39.
Th. Roszak. Where the Wasteland ends? N. Y., 1972, с. XVII.
Г. С. Кнабе. Диалектика повседневности, с. 41, 40.
Я. Бердяев. О рабстве и свободе человека. Париж, 1939, с. 210.
Шеллинг в лекциях по "Философии языка и слова" говорил, что "внутренняя двойственность" столь "укоренена в нашем сознании, что даже, когда мы наедине с собой или думаем, что мы наедине, мы все же неизменно мыслим как бы вдвоем и обнаруживаем это в своем мышлении. и должны признать наше сокровенное глубочайшее бытие по существу своему драматическим" (Ф. Шеллинг. Сочинения. Т. 2, с. 360).
Предчувствие Великого потопа подвигло японского писателя. Оэ Кэндзабуро на роман "И объяли меня воды до души моей" (М., 1978)" который пронизан ощущением того, что "Великий потоп" – кара за нравственное опустошение личности, с неизбежностью ведет к экологической катастрофе, – подошел уже к самой груди человека и угрожает смыть его лик с планеты, чтобы остальные обитатели земли могли вздохнуть спокойно: "Все хорошо!" – опасность миновала.
Ещо раз напомню о карме, которую Ф. И. Щербатской называет "нравственным законом", явлением "нравственной причинности", можно сказать – "нравственной памяти". "По абхидхарме, это одна из сил, контролирующих мировой процесс, это главная сила, поскольку она контролирует его постепенный прогресс к конечному освобождению" (Ф. И. Щербатской. Избранные труды по буддизму, с. 137). Щербатской также сравнивает карму с законом наследственности. Думается, наука подошла к пониманию этого закона. Физиологи установили, что живые организмы, экстраполируя предыдущий опыт, способны моделировать будущее – "опережающее отражение". Совсем недавно американские генетики открыли, что по наследству передаются и приобретенные признаки, т. е. получается – по закону кармы: психические импульсы отпечатываются в сознании, и дурные и хорошие, предопределяя его дальнейшее существование. Странным образом, люди до сих пор не ведают, что всякое их. действие и даже всякая мысль сказывается на их судьбе, хотя осознание этой простой истины (закон сохранения энергии) преобразило бы человеческий мир. Тут слово за Наукой, если она осознает, наконец, свое назначение и то, что в основе всякой виджняны (научного знания) лежит праджня (мудрость), имманентная миру.
Так назвал свою книгу удивительный человек – Аурелио Печчеи, основатель Римского клуба. Он находил причину современного кризиса в забвении человечности: "Постепенно утрачивая свои природные способности к приспособлению и выживанию, сочтя за благо все больше и больше доверять свою участь разуму, т. е. своим техническим возможностям,. человек, вместо того чтобы меняться самому, принялся изменять окружающий мир, став в нем звездой первой величины... В результате – вот он, человеческий парадокс: как в зыбучих песках, увязает человек в своих невиданных возможностях и достижениях" (А. Печчеи. Человеческие качества. М., 1980, с. 90).
В. Гейзенберг. Цит. по: Новая технократическая волна на Западе, с. 435.
В современной физике существует идея "Великого объединения". Максвелл соединил теории электрических и магнитных явлений. Затем возникла теория электрослабых взаимодействий. "Великое объединение"призвано соединить теории сильных и слабых взаимодействий с гравитационным.
Ф. М. Достоевский. Сочинения. Т. 10. Л., 1974, с. 189.
Разве не о новом понимании Пути, не о возвращении к Единому свидетельствуют слова Далай-ламы XIV: "По-моему, нет необходимости следовать какой-то определенной религии. Люди, стоящие вне религии, могут духовно совершенствоваться, просто развивая в себе ощущение важности сострадания и любви, заботливого уважения к другим" (Наука и религия. 1989, № 7, обл.).
В. Ф. Эрн. Борьба за логос, с. 94.
Ф. М. Достоевский. Сочинения. Т. 8. Л., 1973, с. 184.
Проблемы недвойственности, непротиворечивости научного знания и религиозного чувства я касаюсь в статье "Линия и точка" – о "знании сердца", популяризируя мысль Достоевского "без чистого сердца – полного, правильного сознания не будет".
Е. Трубецкой. Умозрение в красках. М., 1916, с. 53.
По крайней мере для Бердяева "романтизм есть результат пережги того одиночества, т. е. разрыва субъективного и объективного, выпадение "я" из объективного иерархического порядка, который представляется вечным" (Н Бердяев. Я и мир объектов. Париж, 1934, с. 92).
Г. Гессе. Избранное. М., 1984, с. 45.
Цит. по: В. А. Кругликов. Образ "человека культуры". М., 1988, с. 88.
Басе Мацуо. – Нихон котэн бунгаку (Японская классическая литература). Т. 41. Токио, 1972, с. 311-312.
Таков закон. Доминирует то энергия ян, то инь, то они находятся в равновесии. В своих глубоких исследованиях Л. Н. Гумилев делится наблюдением: "Во всех живых организмах есть биохимическая энергия живого вещества биосферы, – аналогичная электромагнитной, тепловой, гравитационной и механической; в последней форме она и проявилась. Большей частью биохимическая энергия живого вещества находится в гомеостазе – неустойчивом равновесии, но иногда наблюдаются ее флуктуации – резкие подъемы и спады" {Л. Н. Гумилев. Биография научной теории или Автонекролог. – Знамя. 1988, № 4, с. 211). Можно вспомнить слова Гераклита – о вселенском Огне, "мерою возгорающемся и мерою угасающем" (В 30), или учение Оригена о том, что История и Космос исчерпывают свой смысл, и одряхлевшее космическое тело устраняется мировым пожаром для нового возникновения – в процессе чередования "выдоха" – перехода Единого во "Все" и "вдоха" – возвращения "Всего" в Единое.
Из писем Вильгельма фон Гумбольдта. – Иностранная литература. 4989, № 11, с. 233.
С. Аверинцев. К. Ясперс. – Философский энциклопедический словарь. М., 1983, с. 818.
Р. Роллан. Жизнь Вивекананды, с. 278-279.
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989, № 3, с. 125.
Цит. по: Ю. К. Шуцкий. Китайская классическая Книга Перемен, с. 106.
X. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – Вопросы философии. 1989, № 3, с. 125.
Я. Бердяев. О рабстве и свободе человека. Париж, 1939, с. 52-53.
Ф. Шеллинг. Сочинения. Т. 1, с. 456.
Николай Кузанский. Сочинения. Т. 2. М., 1980, с. 386.
Н. Бердяев. О рабстве и свободе человека, с. 37, 171, 206, 210.
Там же, с. 20, 34, 64,
Н. Гумилев. Наследие символизма и акмеизм. – Аполлон. 1913, X" 1, с. 42-43.
H. Бердяев. О рабстве и свободе человека, с. 87, 158, 125, 205, 35.
Д. Ф. Эрн. Борьба за логос, с. 96-97.
Н. Бердяев. О рабстве и свободе человека, с. 51, 37-38, 141, 136, 138.
В. фон Гумбольдт. Язык и философия культуры. М., 1985, с. 316.
Я. Бердяев. О рабстве и свободе человека, с. 49, 50, 65.
"Человек – душа вселенной, – говорил Кэпко-хоси, – Вселенная не имеет пределов. Тогда почему должны быть отличны от нее свойства человека?". Даосы называли человека "душой вещей".
Я. Бердяев. О рабстве и свободе человека, с. 60.
Интересно сопоставить с буддийским пониманием личности: "Очевидно и то, что вся совокупность дхарм является чем-то цельным: в состав сознательного живого существа или континуума входят все разновидности элементов; а из этого вытекает, что в теории дхарм мы действительно имеем дело с анализом личности человека, ибо только в нем, а не в неодушевленных предметах содержатся "се элементы, т. е. и чувственное, и сознание, и процессы. В то же время очевидно, что живое существо анализируется целиком, т. е. не только материальное тело и психическая жизнь человека, но и все объективное, что он переживает и что он называет внешним материальным миром". Тот же тип связи – одно в другом, человек в мире, и мир в человеке; "объективный мир становится составным элементом личности" (О. О. Розенберг. Проблемы буддийской философии, с. 140, 99).
И. Бердяев. О рабстве и свободе человека, с. 20, 126, 42, 24, 56, 261, 45, 32, 11, 211, 11, 109, 162, 61.
В. фон Гумбольдт. Избранные труды по языкознанию, с. 46-47.
Н. Бердяев. О рабстве и свободе человека, с. 212.
Эрн называет прерывные процессы продуктом иного, ноуменального мира. "Врезываясь в процессы естественные, они их прерывают, переводят на качественно новую ступень, с тем чтобы с этой ступени до известного пункта процесс развития опять шел непрерывно... Каждый перерыв – это та реальная в пределах нашего мира лежащая точка, где два мира: мир "этот" и "тот", мир сущего и существующего, мир абсолютной свободы и мир причинной обусловленности соприкасаются в реальном взаимодействии. И это соприкосновение, как огонь палящий, сжигает всю шелуху естественного развития... а подлинно ценное продолжает свой рост" (5. Ф. Эрн. Борьба за логос, с. 256).
Я. Бердяев. О рабстве и свободе человека, с. 28, 220, 39, 35, 58.
Богословские труды, № 19, с. 238.
Ощущением вечного странствия души пронизана поэзия Уитмена, Эмерсона, или Э. Дикинсон (1830-1886): "Я нахожу в жизни счастье – доходящее до экстаза". Умирая, она оставила записку: "Отозвана назад. Эмили" (см.: В. Маркова. Предисловие. – Э. Дикинсон. Стихотворения. М., 1981). Это ощущение открыто Поэту:
Смерти нет – это всем известно,
Повторять это стало пресно,
А что есть – пусть расскажут мне.
(Ахматова)
Р. Тагор. Искры, с. 185.
Н. Ф. Федоров. Сочинения. М., 1982, с. 433. О Н. Ф. Федорове и о проблеме бессмертия стали появляться наконец работы, в частности, усилиями ученого-энтузиаста С. Г. Семеновой: помимо ее предисловия к Сочинениям Н. Ф. Федорова – "Этика "общего дела" Н. Ф. Федорова" (М., 1989 г.), "Преодоление трагедии" (М., 1989 г.) и др. А. И. Георгиевский в статье "О воскресении мертвых в связи с евхаристией" приводит слова апостола Павла, открывающего тайну мгновенного анастасического изменения самого существа человека: "Говорю вам тайну: не все мы умрем, во все изменимся Вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся" (I Кор. 15, 51-52). И продолжает мысль: воскреснем же не в "греховном теле", а во плоти, сотканной из невообразимо прекрасной и всесовершенной "материи", подготовляющейся к этому всей эволюцией мира (Богословские труды. 1976, № 16, с. 40, 43). Появляются и газетные публикации на тему бессмертия, скажем статья А. Гарбовского "В поисках вечности" (Труд. 05.07.1989), напоминающая, что в биологии нет закона, предусматривающего конечность индивидуальных форм. Может быть, человек подходит к завершению, избавляясь от страха перед вечностью. И кто знает, возможно, победит смерть (по крайней мере на Востоке смерть воспринимается как исчезновение данной формы для возникновения новой. Существовала категория людей, которых так и называли "бессмертными" – отнюдь не в переносном смысле).
К. Э. Циолковский. Воля вселенной. Неизвестные разумные силы. Калуга, 1928-1930. с. 6-7. 30.
Насколько злободневна эта тема, свидетельствуют многочисленные публикации. Вот хотя бы одна из них: "Дорога к Храму" В. Голованова, беседующего с настоятелем храма в Торжке, отцом Владиславом Свешниковым: "В вашей же газете представлены многие примеры невероятного одичания человеческой природы... тотального равнодушия к нравственной Проблематике, когда, по Пушкину, добро и зло – все стало тенью, когда чрезвычайно возросли в силе и разнообразии греховные проявления человеческой природы: злобность, самодовольство, дикая гордость, мрак ума, безволие, безответственность, можно ожидать страшной катастрофы, которой не могут предотвратить никакие социальные, экономические и политические реформы. Да более того, при таком нравственном строе они не пойдут, захлебнутся" (Литературная газета. 23.08.1989). Есть над чем задуматься.

Встреча Дао – Логоса (Заключение)

Ф. М. Достоевский. Сочинения. Т. 14, с. 290.
И. А. Бердяев. Философия свободы. М., 1989, с. 129-130.
Цит. по: Э. Шюре. Великие посвященные. СПб., 1910, с. 17.
В. Ф. Эрн. Борьба за Логос, с. 244.
А. Т. Toynbee. A Study of History. L., 1946, с. 253.
Шеллинг. Сочинения. Т. 1, с. 465-466. :
В С Соловьев. Духовные основы жизни, с. 58.
Гегель. Сочинения. Т. 3. М., 1956, с. 232.
Пока я писала книгу, наука подошла к новому пределу, к проблеме бессмертия. По крайней мере за день до окончания работы над рукописью прозвучала по радио передача "Жизнь после смерти", "лептонная концепция" (аналог "тонкого мира") Б. И. Искакова: о существовании квантовых оболочек у человека, которые соединяются между собой по принципу матрешки, концентрируясь вокруг ядра, от которого и получают информацию (т. е. та самая структура "одно во всем, и все в одном"). Эти оболочки еще какое-то время живут и после смерти человека (но самый тонкий вид энергии, видимо, вообще не уничтожим и сохраняет индивидуальный отпечаток). Люди, народы, группы людей соединяются между собой общими биополями, каждый на своем энергетическом уровне. Таким образом, и человечество составляет единую иерархическую структуру наподобие квантовых оболочек человеческого тела, и оттого поведение каждого не может не сказаться на участи целого, а состояние целого – па участи каждого, т. е. человечество есть единое "лептонное существо". Если такого рода научные выводы станут фактом сознания, то коренным образом изменится психология человека: он будет думать прежде, чем что-либо сделать.
Р. Тагор. Сочинения. Т. 2. с. 293-294, 298, 299.
А. Ким. Отец-Лес. – Новый мир. 1989, №. 4-6.
Ю. К. Шуцкий. Китайская классическая "Книга Перемен", с. 381-383