<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Глава 5

Опираясь на авторитет Св.Писания,
уведомляет, в продолжение, что душа обязательно должна
пройти через ночь умертвления вожделений ко всем вещам,
чтобы могла дойти до Бога.

  1. Из того, что мы сказали, уже можно кое-что понять о том, каков разрыв между творением и Богом, как, равно, и то,что души, которые склоняются чувственно к чему-либо сотворённому, так же отдалены от Бога, как и оно; ибо, как мы уже сказали, любовь уравнивает и уподобляет. Разрыв тот между Богом и творением хорошо знал св.Августин, когда говорил в Солилоквиях: "Бедный я, разве ж моя нищета и несовершенство приблизится к Твоему совершенству? Ты по-настоящему добр, а я злой; Ты святость, а я ничтожество; Ты справедлив, а я несправедлив; Ты зрячесть, а я слепота; Ты жизнь, а я смерть; Ты лекарство, а я хворь; Ты правда наивысшая, а я лицемерие". Так говорит этот Святой.

  2. Великое, стадо быть, невежество судить, будто душа может дойти до высокого состояния единения с Богом, не опорожнив прежде вожделения от всех вещей природных и надприродных, которые могут становиться препятствием для неё, как то выясним в дальнейшем ходе изложения. Ибо неизмерима пропасть между ними и тем, что уделяется душе в состоянии чистого преображения в Бога. Иисус Христос, обучая нас прохождению этой дорогой, говорит в Евангелии от Луки: Qui non renuntiat omnibus quae possidet non potest meus esse discipulus: "Кто не отрёкся от всего ради Меня, не может быть Моим учеником" (Лк. 14,33). Это совершенно ясно. Учение, которое принёс нам Сын Божий, покоится на отречении ото всех вещей для того, чтобы мочь принять в себя дар Духа Божьего. Потому что, пока душа не оторвётся от сотворённого, не будет способна приять Духа Божьего в чистом преображении.

  3. Можно привести здесь факт из Книги Исхода (16), где читаем, что Бог до тех пор не давал сынам Израиля пищи небесной, или манны, пока у них имелась мука, принесённая из Египта. Понимать это надлежит таким образом, что сначала нужно избавиться ото всех вещей, чтобы смочь потом вкусить той ангельской снеди. Ибо не может отведать её то нёбо, которое ищет вкуса в снеди земной. Душа, которая задерживается и питается иными, чуждыми вкусами, не только становится непригодна к приятию Духа Божьего, но возбуждает этим гнев Божьего Величества, Потому что жаждет пищи душевной, не удовольствуясь самим Богом, но хочет присоединить ещё вожделение и страсть к иным вещам. Это также содержится в упомянутой выше книге Св.Писания (Исх. 16, 18-13). Когда израильтяне не удовольствовались деликатным питанием манной, но тосковали и домогались мясной пищи, тогда сильно разгневался Бог на то, что хотели они такую низкую и вульгарную пищу смешать со снедью небесной, разом столь возвышенной и питательной, что таила в себе вкус и субстанцию всех снедей. И когда уста их ещё были полны кусков, как говорит Давид, ira Dei descendit super eos; "гнев Божий сошёл на них" (Пс. 77, 31). Спал огонь с неба и спалил из них многие тысячи, потому что Бог счёл то за оскорбление себе, что когда он дал пищу небесную, они восхотели иной.

  4. О, когда бы особы душевные ведали, сколько добра и какое изобилие духовное утрачивают они, не желая подняться над мелочным вожделением и покончить с ним, а также какой нашли бы в той простой снеди душевной вкус всех вещей, каких бы не восхотели попробовать! Но не находят вкуса в той душевной снеди по той же причине, по которой сыновья Израиля не ощущали сокрытого в манне вкуса всех снедей, не сосредоточивши на ней одной своего хотения, А случилось так не оттого, что манна не заключала в себе тех вкуса и силы, которых они жаждали. но оттого, что они искали их в чём-то ином. Стало быть, кто хочет любить Бога наравне с каким-нибудь творением, без сомнения мало ценит Бога, раз кладёт на одну чашу с Богом то, что, как мы уже сказали, бесконечно разнится от Бога.

  5. Достоверно известно, что если воля склоняется чувственно к какой-нибудь вещи, то ценит её больше любой другой, хотя бы и лучшей, но не так нравящейся ему. Ежели же и в той и другой находит удовольствие, тем самым более совершенную снижает, равняя её с собой. Поскольку же с Богом невозможно уравнять никакой вещи, стало быть великое неуважение выражает Ему душа, любя наравне с Ним иные вещи, или привязываясь к ним. Или неуважение было бы большим, если бы душа любила те вещи больше, чем Его?

  6. Изображение этого также имеем в Св.Писании (Исх. 34, 3), когда Бог повелел Моисею взойти на гору, где намеревался держать речь к нему. Тогда не только повелел ему взойти на гору одному, оставивши сынов Израиля внизу, но чтобы даже скот не пасся вблизи горы: Nullus ascendat tecum, nесvidiat quisiam реr. totum montem boves quoqve et oves non pascant e contra.

    Это значит, что душа, жаждущая вступить на дорогу совершенства, чтобы общаться там с Богом, должна не только отречься ото всех вещей и оставить их внизу, но и вожделения, которые подобны зверятам, должна укротить и не позволять им приближаться к той горе, то есть наслаждаться иными вещами, которые не суть Бог. В Нём всякие желания умаляются, и это есть состояние совершенства. Непременно, стало быть, нужно, чтобы по дороге к Богу имело место постоянное умертвление и обуздание желаний, ибо душа тем скорее дойдёт до цели, чем старательнее будет в том упражнении. Ибо до тех пор пока душа не обуздает полностью вожделений, никогда не дойдёт до цели, хотя бы и осуществляла многие добродетели, так как не достанет ей собственного способа обретения совершенства, который заключается в опустошении, обнажении и очищении души от всякого желания. Выпуклый образ сего находим в Книге Бытия (Быт. 35, 25): Патриарх Иаков, собираясь на гору Бетиль, чтобы восставить там жертвенник и принести на нём жертву Богу, дал домашним своим тройное приказание; во-первых, чтобы отбросили всех богов чужих; во-вторых, чтобы очистились; и третье – чтобы сменили одежду: Abiicite deos elienos, qui in medio vestri sunt, et mundamini ac mutate vestimenta.

  7. Это тройное приказание позволяет понять, что каждая душа, хотящая взойти на ту гору, чтобы восставить себе алтарь, на котором принесла бы Богу жертву чистой любви, хвалы и истинного почитания, должна, прежде чем начнёт всходить на вершину, выполнить тщательно три выше приведённых условия. Во-первых, должна отбросить всех богов чужих, то есть все посторонние склонности чувственные и привязанности. Во-вторых, должна очиститься ото всей грязи, которую оставили в ней вожделения, что делает при помощи тёмной ночи чувств, отказывая им во всём и укрощая их неустанно. В-третьих, чтобы выйти на ту высокую гору, должна сменить одежды, что совершается через помянутое уже двойное делание. Тогда уже сам Бог сменяет её одежды на новые, давая ей новые познания Бога в Боге, и сменяя старые человеческие знания на новую любовь Бога в Боге. По обнажении воли ото всех её прежних алканий и человеческих пристрастий, вливает в душу Бог новое познание и отказ от наслаждений. После отбрасывания же старого способа мышления и всех фантазий, и также по удалении всего, что относилось к ветхому человеку, с природными его принадлежностями, облекает Бог душу в новую надприродную способность во всех её органах. Таким образом её делание из человеческого становится божьим. Достигается это в состоянии единения, в котором душа служит алтарём, на котором единственно Бог сам чествуем во славе и любви. Сам же Бог в ней пребывает. Некогда повелел Бог, что алтарь, на котором должен был покоиться Ковчег Завета, был внутри пустым (Исх. 27, 8). Так и душа, желая быть алтарём для Величества Божьего, должна вначале избавиться ото всего. Повелел также Бог, чтобы на том алтаре всегда полыхал огонь, и чтобы на нём никогда не зажигалось иного огня. Когда же Надаб и Авиуд, сыновья первосвященника Аарона, принесли на Его алтарь обычный огонь, разгневался Господь и умертвил их перед алтарём (Лев. 10, I). Из этого делаем вывод, что если душа хочет быть подходящим алтарём, не может в ней недоставать любви Божией, и что не должна смешивать эту любовь с другой.

  8. Господь Бог не позволяет, чтобы с Ним пребывала какая-либо иная вещь. И действительно, читаем в первой Книге Царств, что когда филистимляне внесли Ковчег Завета в святилище, в котором стояла статуя их божества, то находили её каждое утро поваленной перед Ковчегом, и, в конце концов, разбитой на куски. Единственным желанием, которое дозволяет Бог в своём присутствии и которого хочет, есть желание совершенного хранения Закона Божьего и несения Креста Христова. Поэтому повелел некогда Бог, чтобы в Ковчег Завета, в котором находилась манна, не клали ничего, кроме книги Закона и жезла Моисеева, означающего крест (Втор. 31, 26). Поэтому душа, которая со всею тщательностью старается хранить закон Божий и нести Крест Христов, действительно становится Ковчегом, вмещающим в себе истинную манну, то есть Бога, и это собственно потому, что старается совершенно беречь в себе исключительно закон и тот жезл.


<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>
Библиотека Фонда содействия развитию психической культуры (Киев)