- Читатель, наверное, давно уже хочет спросить,
должно ли достижению этой высокой степени совершенства
обязательно предшествовать полное умервщление всех желаний,
больших и малых, и не достаточно ли обуздать только
важнейшие желания, минуя иные, малозначительные. Потому что
представляется вещью жёсткой и трудной для души дойти до
такой чистоты и опрощения, чтобы не иметь ни вожделений, ни
склонности чувственной ни к какой вещи.
- Поэтому отвечу на это вопрошание. Во-первых нужно
заметить, что не все желания одинаково вредоносны, и не в
одинаковой мере занимают душу. Ибо естественные желания
(имеются в виду такие, в которых воля разумная не получает
удела ни в начале, ни в конце) несильно либо совсем никак
не препятствуют душе в единении, если только они были
первыми побуждениями, и душа на них не давала согласия.
Потому что полностью изжить такие желания в этой жизни
невозможно. Они также не вредят до такой степени, чтобы
вследствие их присутствия душа не могла дойти до единения,
– хотя бы, как мы уже говорили, они и не были
полностью уничтожены, потому что натура может их иметь, и,
в то же время, душа в своей высшей разумной части будет от
них свободна. Не раз ведь случается так, что душа, будучи в
высоком молитвенном единении и упокоении способностей воли,
несмотря на то, что имеет эти побуждения в части
чувственной, не ощущает их, однако, в высших способностях
души, которые погружены в молитву.
Напротив, от всех желаний добровольных,
сопряжённых, равно, как со смертными грехами, то
есть наибольшими, так и с грехами обыденными, и,
стало быть, наименьшими, или действительно сопряжённых
только с несовершенствами, и, стало быть наименьших,
– ото всех них, хотя бы и наименьших, должна душа
освободиться, чтобы могла дойти до полного единения с
Богом. Дело, несомненно, обстоит так потому, что состояние
единения с Богом покоится на таком полном преображении души
в воле Божией, чтобы в ней не оставалось ничего, противного
воле Божией, или чтобы во всех и в каждом побуждении водя
её была бы волей Бога.
- Потому мы также говорим, что в этом состоянии
присутствует единая двоица воли, то есть воля Бога, которая
есть также воля души. Таким образом, когда бы душа хотела
чего-либо несовершенного, чего не хочет Бог, не было бы
единой с Богом воли, так как душа хотела бы того, чего Бог
не хочет, Ясно, стало быть, что душа, желающая прийти к
совершенному единению с Богом посредством любви и воли,
должна прежде всего избыть всякое, хотя бы и наименьшее
собственное воление. Это означает, что она не должна
свободно и сознательно соглашаться на несовершенство, но
– иметь силу и свободу отречься от него в тот же миг,
как только заметит его. Говорится: сознательно, так
как без внимания и узнавания, или недобровольно, можно
впасть только в несовершенства, грехи повседневные и
желания естественные, о которых мы говорили. Ибо о
таких грехах, не полностью добровольных, а невольных,
написано, что "справедливый семь раз на дню падает и
вновь поднимается" (Пртч. 24, 16). Но, когда речь
заходит о желаниях добровольных, которые суть сознательные
повседневные грехи, хотя бы и наименьшие, достаточно
одного, которого не преодолеешь, чтобы воспрепятствовать
душе в единении.
Говорится: "Если душа не умертвит самой злой
привычки", ибо отдельные действия различных желаний не
причиняют столько зла, если обуздана привычка. Нужно,
однако, стремиться к обузданию и этих действий, так как они
происходят от привычки к несовершенству. Такие
привычки, происходя от добровольных несовершенств, которые
душа никогда не преодолевает, являются препятствием не
только в единении с Богом, но и в самом продвижении к
совершенству.
- Такие несовершенства, связанные с дурными
привычками, как, например: многоречивость, незначительная
привязанность к какой-нибудь вещи, которую никогда не
старался преодолеть;привязанности к вещам, людям, одежде,
книгам, местообитанию, пище, и также другие привычки и
склонности в пользовании вещами, в утолении любопытства,
услаждении слуха и тому подобные.
Каждое из этих несовершенств, к которым душа прилипла и
привыкла, больше препятствуют ей в продвижении и
добродетели, чем если бы она ежедневно попадала во многие
несовершенства и грехи повседневные, которые, однако, не
происходили бы от привыкания или укоренённого злого навыка.
Так как отдельные падения не вредят душе так, как
добровольное "прикипание" к какой-либо вещи. Отсюда, всё то
время, пока душа будет им подвержена, потеряно для
усовершенствования в добродетели, хотя бы несовершенство её
и было наименьшим. Ибо ведь всё равно, будет ли птица
привязана тонкой ниткой или грубой, и та и другая
сдерживает её; пока не порвёт одной или другой, не сможет
взлететь свободно. Правда, тонкую нить легче порвать. Но,
хоть бы и легко было, покуда не порвёт, не взлетит. Так же
и с душой, льнущей к какой-либо вещи, – хоть бы и была
весьма богата добродетелями, не дойдет, однако, до свободы
единения с Богом.
Ибо с вожделением и прилеплением души дело обстоит так
же, как с рыбкой прилипалой и кораблём, о которых
рассказывают, что хотя и мала рыбка, но ежели прилепится к
кораблю, так его сковывает, что не может ни плыть, ни в
порт прибыть. Как же бывает грустно иной раз видеть душу,
подобную богато нагруженному кораблю, полную богатства
богоугодных дел, духовных упражнений, добродетелей и
милостей, дарованных богом, которая, однако, не имеет
мужества избавиться от какого-либо пристрастия или
склонности чувственной, или привязанности ( ибо всё это
– одно), не продвигается вперёд и не добирается до
порта совершенства. А ведь не хватает ей только одного
сильного рывка вверх, чтобы порвать ту нить привязанности и
освободиться от прилипалы вожделения.
- Достойно сожаления то, что души перестают
стремиться к столь великому добру. Ибо, хотя Бог уже помог
им порвать другие, более крепкие узы грехов и праздности,
они не хотят всё же оторваться от той мелочи, столь слабой,
как нитка или волос, и относительно которой желание Бога
– в том, чтобы её оставили добровольно, ради Его
любви. Вдобавок ко злу тех привязанностей, они не только не
продвигаются вперёд, но отступают и теряют то, что уже
превзошли, и чего добились с великим трудом и за долгое
время. Так как верно есть то, что на сей дороге, ежели не
поступаешь, то тем самым уже отступаешь; если не взыскуешь
– теряешь. Именно это хотел дать понять наш
Спаситель, когда говорил: "Кто не со мной, тот против
меня, и кто не собирает со мной, расточает" (Мтф. 12, 30).
Кто не заботится о том, чтобы исправить незначительно
повреждённый сосуд, доводит до того, что вытечет из него
вея жидкость. Указывает на то Экклезиаст, говоря: "Кто
пренебрегает мелочами, постепенно рухнет" (Сир. 19, 1),
ибо как говорит он же: "От одной искорки разгорается
огонь" (там же, 11, 32). Одно несовершенство тут же
тянет за собой и другие. Поэтому действительно невозможно
встретить души, которая бы, потакая себе в преодолении
одного вожделения, не имела бы множества иных, вытекающих
из той самой слабости и несовершенства, которые оказала в
преодолении того вожделения. И так происходит всегда.
Многих уже знаю особ, которым Бог даровал милость
продвижения в великом отречении и вольности, которые,
однако, из-за мелких привязанностей под прикрытием
какого-нибудь добра, товарищества или приязни, лишились
духа и вкуса Божьего, святой уединённости, радости и
увлечённости в упражнениях духовных, и в конце дошли до
утраты всего. И всё это случилось оттого, что не обуздали
сразу, в начатках, того вкуса и желания чувственного, не
укрылись в уединении для Бога.
- Чтобы дойти до цели по этой дороге, нужно всегда
двигаться вперёд; нужно прогрессировать, избавляясь от
вожделений, и никогда их не поддерживать. Ежели не
избавитесь ото всего, не дойдёте до цели. Ибо, как дерево
не претворится в огонь, если не достанет хотя бы одного
градуса тепла, так и душа не претворится в Бога по причине
хотя бы единственного несовершенства, меньшего даже, чем
добровольное влечение. Потому что, как то ещё позже увидим,
говоря о ночи веры, у души только одна воля. Если,
стадо быть, воля эта чем-то занята и поглощена, то не будет
уже такой свободной уединённой и чистой, как это требуется
для сего божеского преображения.
- В подтверждение этого имеем случай из книги
Судей, о котором рассказано, яко пришёл ангел к сынам
Израилевым и сказал им, что по причине того, что не
уничтожили они своих врагов, но побратались с некоторыми из
них, оставляет их Господь посреди неприятелей, чтобы были
причиной их упадка и погибели (Суд. 2, 1-3). Правильно,
стало быть, поступает Бог с некоторыми душами таким
образом. Ибо вытащил их из мира, усмирил гигантов, то есть
их грехи; уничтожил множество их неприятелей, то есть
превратностей, которые имели в миру; и всё это для того,
чтобы с большей свободой вошли в эту обетованную землю
божеского единения. Они, однако, в дальнейшем завели
приятельство и братание с карлами несовершенства, не желая
их побороть; поэтому наш разгневанный Бог допускает, чтобы
через те вожделения впадали от злого в ещё горшее.
- Так же и в Книге Иисуса Навина имеем отображение
того, о чём тут говорится. Именно, при завоевании Земли
Обетованной, когда сказал Бог Иисусу, чтобы в городе
Иерихоне так всё уничтожил, что ничего живого в нём не
осталось бы: от мужа до невесты, от дитяти до старца, чтобы
убил всех животных и уничтожил все трофеи, чтобы из них
ничего бы не бралось и не возжелалось (Иис. 6, 21). Из этого
легко можем понять, что для того, чтобы достичь единения с
Богом, должно умереть всё, что живёт в душе – велико
оно или мало, много его или мало – но душа должна
остаться безо всех тех вещей, и так от них оторвана, как
если бы они вовсе для неё не существовали, а она – для
них.
Указывает на это высказывание св.Павла в послании к
Коринфянам: "Я вам сказываю, братия: время уже коротко,
так что имеющие жён должны быть, как не имеющие; и плачущие,
как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся: и
покупающие, как не приобретающие, и пользующиеся миром сим,
как не пользующиеся: ибо проходит образ мира сего"
(1Кор. 7, 29-31). Это нам говорит Апостол, научая,
каково должно быть отречение души ото всех вещей, чтобы
смогла она дойти до Бога.
ОГЛАВЛЕHИЕ