- Чтобы говорить собственно об интеллигенциях истин
обнажённых, которые даются разумению, необходимо, чтобы Бог
взял тебя за руку и двигал пером: известно бо, возлюбленный
читатель, яко превосходит всякие слова то, что они суть для
души самой по себе.
Более того, так как я не занимаюсь здесь ими специально,
кроме как для наставления и направления души на единение с
Богом в них, то позволю себе говорить о них здесь кратко и
в ключе, довольном для высказанного намерения.
- Этот тип видений или, лучше сказать, сообщений
истин обнажённых сильно отличается от тех, о которых мы
престали говорить в главе 24-й, ибо это не то, что видеть с
помощью разума вещи телесные, – но состоит в понимании
и видении истин [разумных] Божиих или вещей, кои суть, были
и будут, что зело подобно духу пророчества, как мы, по
случаю, позже разъясним.
- Если обратить внимание на происхождение
понятий, то различаются два вида их: потому что
одни приключаются душе о Творце, а
другие – о тварях, – как уже
говорили. И хотя, как те, так и другие весьма отрадны для
души, однако, удовольствие, доставляемое теми, кои суть о
Боге, ни с чем не сравнимо; и нет ни слов, ни терминов,
которыми можно бы его выразить, потому что суть понятия
самого Бога и радости самого Бога: ибо, как говорит Давид,
ничего нет подобного Тебе (Пс. 39, 6). Потому что
приключаются эти понятия напрямую о Боге, –
возвышеннейше воспринимая какой-либо атрибут Бога, то ли
Его всемогущество, то ли Его крепость, а то Его доброту и
нежность, и т.д., – и всякий раз, когда
воспринимаются, западают в душу, которая их воспринимает.
Ибо, поскольку сие есть чистое созерцание, душа ясно видит
такое, о чём невозможно что-либо сказать, – если
только не в самых общих терминах, таких, как обилие радости
и добра, которые переживает душа, когда через сие проходит,
– хотя она может и вовсе перестать понимать то, что
вкушает и чувствует там.
- И тако Давид, проходя через нечто подобное,
говорил о том только словами общими и обычными, именно:
Iudicia Domini vera iustificata in semetipsa, Desiderabilia
super aurum et lapidem pretiosum multum, et dulciora super
mel et favum. Чем желал сказать: Суды Божии, то есть
истины и атрибуты, которые воспринимаем в Боге, суть
истинны, в себе самих очевидны, более желанны, чем злато и
каменья драгоценные, более насыщены и более сладки, чем
соты и мёд (Пс. 18,10-11).
И о Моисее читаем, что в едином высочайшем понятии,
которое Бог даровал ему о Себе однажды, когда прошествовал
пред ним, сказал о сём только то, что возможно высказать в
словах обычных, и сделалось так, что когда Господь проходил
рядом с ним, повалился Моисей на землю ниц весьма поспешно,
говоря: Dominator Domine Deus misericors et clemens,
patiens et multae miserationis ac veraz; qui custodis
misericordiam in milia, etc. Чем хотел сказать: Владыко.
Господь Бог. милосердный и мидостивый, терпеливый, и о
многой милости и правде, яко блюдешь милосердие, которое
обещаешь тысячам (Исх. 34, 6-7).
Откуда видно, что не возмог Моисей изъяснить то, что
познал о Боге в едином понятии, каковое высказал и излил во
всех этих словах. И хотя порой в таковых понятиях
произносятся слова, душа хорошо видит, что не говорит
ничего из того, что переживает, потому что видит, яко не
находит имени, подходящего для называния сего. И також
св.Павел, когда получил высокое понятие о Боге, не озаботился
сказать ничего более, кроме того, что не дозволено человеку
обсуждать сие (2Кор. 12,4).
- Эти божественные понятия, касающиеся Бога,
никогда не суть частности, поскольку относятся к Высшему
Началу, и поэтому не могут быть высказаны в частностях,
если только дело не идёт (каким-либо образом) о какой-либо
истине, относящейся до вещи, меньшей, чем Бог, которая
одновременно делается видимой при этом, – большего же
нельзя (сказать) никаким образом. И эти высокие понятия
может иметь только душа, которая приходит к единению с
Богом, потому что сами они суть это единение; ибо являются
результатом несомненного соприкосновения души с Божеством,
так что сам Бог чувствуется и вкушается в них; и хотя не
объявляется так ясно, как во Славе, всё же сие есть такое
яркое и высокое касание понимания и запечатления, что
проникает субстанцию души; и такое (высокое и яркое), что
бес не в силах ни вложить, ни сделать ничего похожего, ибо
не имеет ни сравнимой вещи, ни способности заложить
впечатление, ни радости подобной. Потому что понятия эти
знают божественную сущность и жизнь вечную, а бес не может
изобразить вещи столь возвышенные.
- Может он, тем не менее, содеять некую видимость
обезьяны [Бога], представляя душе всякие величия и вздутия,
более ощутимые, стараясь внушить душе, что сие есть Бог; и
это совсем не тот способ, каким проникает субстанцию души и
её обновляет, и возбуждает в ней внезапную любовь Бог.
Потому что она имеет некоторые понятия и касания к тому,
что творит Бог в субстанции души, которую обогащает таким
способом, – чего не только достаточно для того, чтобы
разом устранить все несовершенства души, на устранение
которых ей [самой] бы всей жизни не хватило, но ещё и
даровать ей полноту добродетелей и благ Божиих.
- И таковы сии сладости и интимные радости сих
прикосновений, что одни они уже даруют ей довольную награду
за все труды, которые претерпевает в жизни сей, хотя бы и
были они бесчисленны; и тогда она так взбодрена и так пылка
к перенесению многого ради Бога, что для неё особое
страдание заключено в видении того, что не терпит ещё
большего.
- И к возвышенным сим понятиям не может душа прийти
посредством какого-либо сравнения или собственного
воображения, потому что они превыше всего этого; и так, без
ухищрений души, действует (присутствует) в них Бог. Оттого
бывает, что когда душа меньше думает и меньше претендует на
них, то Бог дарует ей эти божественные прикосновения, в
каковых сотворяет ей верные поминания Бога. И бывает так,
что внезапно сотворяет в ней только припоминание некоторых
вещей, а бывает, что одаривает минимально. И они (сии
припоминания) столь ощутительны, что некоторые вещи
потрясают не только душу, но и тело. Однако, иной раз
приключается духу великий покой, без какого-либо
потрясения, со внезапным чувством радости и освежения в
духе.
- В иные разы случаются некие слова, которые
говорятся и слышатся проговариваемыми, либо из Писания,
либо из иных. По большей части не всегда они имеют
одинаковое воздействие и не всегда вызывают одно и то же
чувство, потому что частенько бывают слабо выражены;
большинство из них, однако, таковы, что любое и единое из
припоминаний и касаний душою Бога стоят больше множества
иных понятий и созерцаний тварей и дел Божиих.
И поскольку эти понятия даются душе внезапно и помимо её
воли, она не может ничего сделать в плане желания или
нежелания их иметь, но только принимает их с покорностью и
смирением, ибо Бог творит дела свои, как и сколько Он хочет.
- И об этих (понятиях) я не говорю, будто нужно к
ним относиться отрицательно, как к прочим, – потому
что они суть часть единения (как уже было сказано), к
которому направляется душа; и ради которого мы научаем душу
обнажаться и отрекаться ото всех других. И средство,
помощью которого она достигает Бога, есть смирение и
поглощённость любовью к Богу вместе с отказом от всякого
вознаграждения: ибо милости не становятся собственностью
души, поскольку совершаются большей частью любовью Божией,
которую питает Он к данной душе, и потому что душа также
питает к Нему любовь, лишённую притязательности. Как раз об
этом хочет сказать Сын Божий через св.Иоанна, когда
говорит: Qui autem liligit me, diligetur a patre meo, et
ego diligam eum, et manifestabo ei meipusm. Чем хочет
сказать: Тот, кто Меня возлюбит, возлюблен будет Отцом
Моим, и Аз возлюблю его и откроюсь ему (14, 20).
В это откровение включаются и те понятия и касания, о
которых мы говорим, как об открывающих Бога душе, которая
приближается к Нему и поистине Его любит.
- Вторая разновидность понятий и видений правд
внутренних сильно отличается от тех, о которых (до сих пор)
говорили, потому что касается вещей много низших Бога, и в
них заключается знакомство с истиной вещей самих по себе и
тех дел и происшествий, которые случаются в людях. И
знакомство сие таково, что когда душе даётся познание этих
истин, то в сей способ утверждаются они в ней, без того
чтобы кто-либо ей что сказал, – тогда как о других
вещах, ей хотя и говорят, это не может дать внутреннего
согласия, хотя бы душа и хотела совершить усилие для
согласия, потому что дух, познавая иную вещь, пребывает в
(самой) вещи, с духом, который представляет эту вещь; это,
как если бы ясно видеть её. Сие принадлежит дару
пророчества и благодати, который св.Павел называет
разумением духов (1Кор. 12,10).
И хотя душа удерживает то, что она схватывает с такой
истиной и достоверностью, как мы сказали, она не должна
из-за этого отказывать в доверии или не соглашаться с
доводами о сём, которые приводит её духовный наставник
– хотя бы они и сильно разнились от того, что она
чувствует – чтобы направить таким образом душу в вере
к божественному единению, к которому душа продвигается,
более доверяя, чем понимая.
- И об одном и о другом (виде понятий) имеем ясные
свидетельства в Писании. Потому что, касательно духовного
познания вещей, которое можем иметь, говорит Премудрый
такие слова: Ipse dedit mihi horum quae sunt scientiam
veram, ut sciam dispositionem orbis terratum, et vitrutes
elementorum, initium et consummationem temporum,
vicissitudinum permatationes et consummationes temporum et
morum inutationes divisiones temporum et anni cursus, et
stellarum dispositiones, naturas animalium et iras
bestiarum, rim ventorum, et cogitationes nominum
differentias virgultorum, et cogitationes hominum,
differentias virgultorum, et virtutes radicum et quaecumque
sunt abscondita et improvisa didici: omnium enim artifex
docuit me sapientia. Чем хочет оказать: Даровал мне Бог
знание истинное о вещах, которые суть: яко познал
расположение кругов земных и достоинства элементов; начало
и конец и середину времён; изменчивость превращений и
прекращение времён; перемену обычаев, разделение времён,
течение лет и расположение звёзд; нрав животных и ярость
зверя; силу и свойства ветров и мысли человеков; различия
растений и деревьев и свойства корней; и все вещи, о
которых существует тайная наука, и непредвиденные. Потому
что Премудрость, создательница всякой вещи, научила
меня (Прем. 7, 17-21).
И хотя сие разумение, изрекаемое здесь Премудростью,
которое уделил Ей Бог обо всех вещах, является внушённым и
обобщённым, этого авторитетного свидетельства достаточно
для того, чтобы увериться в пользе всех тех понятий,
которые частным образом внедряет в души Бог путём
сверхъестественным, когда Он того желает. Потому что не
наделяет их общим прилежанием к знанию, каковым наделён был
Соломон в сказанных вещах, но только открывает им иной раз
некие истины, относительно какой-либо изо всех тех вещей, о
которых здесь рассказывает Премудрость.
Хотя истинно есть, что Господь наш многим душам внушает
навыки о многих вещах, – хотя и никогда в той
всеохватности, как Соломону, – но так, как по рассказу
св.Павла различаются дары, которыми наделяет Бог; среди
которых полагает он мудрость, знание, веру,
пророчествование, различение или познание духов, владение
языками, изречение (вещих) слов и т.д. (1Кор.
12, 8-10). Каковые все понятия суть навыки внушённые; их
милостиво дарует Бог, кому пожелает, когда естественным,
когда сверхъестественным путём: естественным, как
Валааму и другим пророкам языческим, и множеству сивилл,
которым даровал дух пророчества; и
сверхъестественным, как святым пророкам и Апостолам,
и другим святым.
- Однако, помимо сих навыков или милостивых даров
gratis datas, те, кого именуем личностями совершенными, или
те, кто уже успешно продвигается к совершенству, больше
привыкли к тому, чтобы иметь свет и понятия о вещах
присутствующих и отсутствующих, каковые познают духом уже
просвещённым и очищенным. Как относящееся именно к этим
личностям можем понимать следующее авторитетное
свидетельство Книги Притчей: Quomodo in aquis resplendet
vultus prospicientium, sic corda homininum manifesta sunt
prudentibus: Как в воде являются лица тех, кто в неё
смотрит, так сердца человеческие явлены суть знатокам
(27, 19), под которыми разумеются те, кто уже имеет мудрость
святых, о которой говорит Писание, как о здравомыслии. И
таковым образом эти вдохновенные сведущи бывают также и в
прочих вещах, хотя и не всякий раз, когда захотят того, так
как сие даётся тем только, кои имеют навык, и даже они
также не всегда и не во всём разумеют, ибо это – как
Бог захочет посетить их.
- Известно, однако, что имеющие дух очищенный и со
многими способностями естественно могут познавать – и
одни более, чем другие – то, что находится в сердце
или в духе внутреннем, и (также) склонности и таланты
личности: и сие через меты внешние, хотя бы и очень
незначительные, такие как слова, движения и прочие
признаки. Ибо так же, как демону доступно это, потому что
есть дух, также возможно сие и вдохновенному, согласно
Апостолу, который говорит: Spiritualis autem indicat
onmia: Духовный судит обо всём (1Kop.2,15). И
другой раз говорит: Spititalis enim omnia scrutatur, etiam
progunda Dei: Дух проницает все вещи. вплоть до глубин
Божиих (там же, 2,10). Откуда, хотя по естеству
духовные не могут знать мыслей или того, что внутри,
посредством света сверхъестественного и по приметам хорошо
могут их уразуметь. И хотя в познании по приметам могут
многие краты ошибаться, (в свете Фаворском) большего частью
попадают. Но излишне доверять не следует ни тому, ни
другому, ибо демон ввязывается сюда превосходно и с великой
тонкостию, о чём затем скажем. Итак, всегда должно
отказываться от таких интеллигенций и понятий.
- И о том также, яко духовные могут иметь понятие
о делах и поступках людей, не присутствуя при них, имеем
свидетельство и пример в четвёртой Книге Царств, где
возлюбленный Гиезий, слуга отца нашего Елисея, утаил
деньги, полученные от Наамана Сириянина, (по каковому
поводу) говорит ему Елисей: None cor meum in praesenti
erat, quando rversus est homo de curu suo in occursusm tui?
Разве, сердце, моё не присутствовало. когда Нааман
повернул колесницу и сошёл навстречу тебе? (5, 26). Сие
произошло духовно, случилось помощию духа, как если бы
проходило в присутствии. И в том же самом удостоверяемся в
той же книге, где читаем, как тот самый Елисей, узнав всё,
что царь сирийский обсуждал со своими начальниками в тайне,
рассказал это царю израильскому, и так расстроил их совет:
и настолько, что царь сирийский, узнавши, яко всё
открылось, оказал своим домашним: Почто не сказали мне.
кто из вас предал меня парю израильскому? И тогда
сказал ему един из слуг его: Nequaquam, domine mi rex, Sed
Eliseus propheta, qui est in Israel indicat regi Israel
omnia verba quaecumque locutus fueis in conclavi tuo.
Никто, из здесь сущих, господине мой царю, – но
Елисей пророк, сущий во Израиле, объявил царю (израильскому)
все слова кои ты произнёс в тайне (4Цар. 6, 11-12).
- И тот, и другой вид сих понятий о вещах, также
как и о прочем, приключаются душе пассивно, без какого-либо
действия с её стороны. Ибо случается, что некто пребывает в
рассеянии и отвлечённости, и полагается в духе его
разумение живое того, что слышит или читает, много более
ясное, чем дают слова; и частенько, хотя не понимает слов,
если они латинские, и не знает их, ему бывают представлены
соответствующие понятия, хотя слов он и не понимает.
- Касательно обманов, которые бес может сотворить,
– и творит в части этого вида понятий и уразумений,
– следовало бы больше сказать, потому что велики те
обманы которые творит тут, и весьма прикровенны. Поскольку
путём внушения (бес) может представлять душе многие
понятия интеллектуальные и полагать их (на душу) с такой
настойчивостью, что кажется, будто иного не бывает, –
и ежели душа не смиренна и не боязлива, то безо всяких
сомнений верит тысячам лжей. Ибо внушение частенько бывает
очень сильным, главным образом, когда душа причастна
несколько слабости чувства, в которое бес вклеивает понятие
с такой силой, настойчивостью и последовательностью, что
потом душа должна предпринять довольное моление и усилие,
чтобы отбросить его от себя. Ибо частенько имеет бес
обыкновение представлять чужие грехи и сознания злые, и
злые души, лживо и со многим светом, – всё ради
обесчещенья и с жаждою разоблачения того, из-за чего
делаются грехи, внушая душе ревнование, будто сие есть во
славу Богу. Ведь хотя истинно есть, что Бог иной раз
представляет душам святым нужды их ближних, чтобы
восславить в них Бога или их избавить, так, как читаем [в
Писании], яко Иеремии открылась слабость пророка Баруха,
чтобы сказать ему о сём, согласно этому учению (Иер. 45,3).
Много более часто это делает бес, и лживо, чтобы вовлечь в
бесчестье и грехи, и отчаяние, в чём имеем много большую
опытность. А иной раз полагает другие понятия с великим
упорством и добивается доверия к ним.
- Все эти понятия, будь они от Бога или нет,
весьма мало способны послужить к пользе души в продвижении
её к Богу, если душа думает уцепиться за них; скорее, если
не отрицаться их тщательно в себе, то не только что будут
ей препятствовать, но ещё и введут во многое заблуждение.
Ибо все опасности и неудобства, о которых сказали, как о
возможных при постижениях сверхъестественных, о которых
довольно толковали здесь, и даже большие, можем иметь и при
этих (разумных постижениях).
Потому я не буду больше задерживаться на них, так как и
в этом пассаже дал достаточное поучение, но только говорю,
что следует с великим тщанием всегда отрицаться их, желая
приближаться к Богу через непознанное: и всегда давать
отчёт своему исповеднику или духовнику, опираясь всегда на
то, что он скажет. Он быстро проведёт душу через это, так,
чтобы не сотворять ей неистинной плоти на её пути к
единению. Ведь те вещи, кои пассивно даются душе, всегда
оставляют в ней воздействия, которых Бог желает, без того
чтобы душа прилагала к сему своё старание. Итак мне не
кажется, что нужно говорить здесь ни о воздействиях,
которые рождают истины, ни о тех, что рождают лжи,
поскольку устанем, прежде чем окончим, ибо действия их
невозможно уяснить себе из краткого поучения, – потому
как сами эти понятия множественны и многоразличны, так же и
их действия: ведь те, что добры, рождают доброе, а те, что
злы, рождают злое, и т.д.
[В рассказе обо всём, чего должно отрицаться, остаётся
сказанным то, чего достаточно, чтобы не ошибиться.]
ОГЛАВЛЕHИЕ