- Слова последовательные всегда приключаются духу
собранному и погружённому весьма пристально в некое
размышление. И, в той самой материи, о которой размышляет,
он [умной дух] сам движется последовательно от одного к
другому, оформляя слова и доводы подходящим образом с
большой лёгкостью и различением; и таковы те неизвестные
вещи, которые он проходит, обдумывая и раскрывая их, что
ему кажется, будто не он делает это, но другое лицо внутри
него размышляет или отвечает или показывает. И поистине
некоторым образом так оно и есть, ибо, хотя дух сам творят
это в качестве инструмента, Святой Дух многажды помогает
породить и оформить те понятия, слова и уразумения
истинные. И так они проговариваются как будто третьим лицом
в нём самом. Ибо, как разум остаётся тогда собранным и
единым с истиной, о которой размышляет, так и дух
божественный также остаётся с ним в этой истине – так
как Он всегда во всякой истине, – откуда исходит то,
что разумение, общаясь таким образом с Божественным Духом,
посредуемым этой истиной, одновременно входит формирующим
началом во внутреннее и последовательно в остальные истины,
соответственные тому, о чём есть размышление; открывает же
ему врата и одаривает, подавая свет, Дух Святой,
проявитель. Потому что это – один из способов, каким
является Св.Дух.
- И таковым способом, освещая и проявляя этого
Мастера, разумение, схватывая некие истины, одновременно
самостоятельно формулирует некие высказывания относительно
тех истин, которые сообщаются ему другой частью. Способ, о
котором можем сказать: голос Иакова, а руки Исава
(Быт. 27, 22). И тот, кто имеет это, не может перестать
верить, что так оно и есть: что речения и слова исходят от
третьего лица; [потому что не знает способности разумения
формировать слова свои от третьего лица] о представлениях и
истинах, которые ему сообщены также третьим лицом.
- И хотя истинно есть, что в этих сообщениях и
освещениях разума он себя в них не обманывает, но может
обмануться и обманывается многократно в формальных словах и
доводах, которые формулирует о сём разум. Ибо, поскольку
этот свет, [который даётся ему иной раз], весьма тонок и
духовен, так что разум не способен основательно разобраться
в его сущности и формулирует доводы самостоятельно; откуда
следует, что многие разы доводы его ложны, а иной раз
правдоподобны или дефектны. Ибо, как только начинает
ухватывать нить истинной основы, тут же подкладывает своё
хитроумие или невежество под своё разумение, – ведь
это лёгкая вещь – изменяться соответственно своей
способности; и всё это, как если бы разговаривал с третьим лицом.
- Я знавал одну особу, которая, имея эти речения
последовательные, среди некоторых достаточно истинных и
субстанциальных, которые выстраиваются Святым Таинством
Евхаристии, имела и некоторые довольно еретические.
И пугает меня много то, что происходит в нынешнее время,
когда некая душа с чем-то навроде значительности на четыре
мараведи, если слышит некие речения о сём в каком-то
сосредоточении, тут же крещает их Божьим Именем, и
фантазирует, что так и есть, говоря: "Бог мне сказал",
"ответствовал мне Бог", – но это не так: не Бог, но
[как мы говорили] они сами произносят слова в большинстве
случаев.
- И, кроме того, жажда иметь их и те аффекты,
которые они производят в духе, делает то, что эти особы
ответствуют сами себе, думая при этом, будто Бог им
ответствует и говорит с ними. Откуда выходят великие
сумасбродства, если не обуздывать себя здесь с большим
тщанием; и если тот, кто наставляет такие души, не внушает
им отрицаться таких способов мышления. Потому что в них
более, чем скромность и умерщвление, духа проявляется
болтливость и нечистота души, мнящей, что сотворилась
великая вещь, и что она говорит с Богом; но имеет [на
деле] лишь чуть больше, чем ничего, или ничего, или меньше,
чем ничего. Ибо то, что не зачинает [в душе] смирения,
милосердия, и умерщвления, и святой простоты, и тишины, и
т.д. – чем может быть?
Говорю поэтому, что может это сильно помешать в
продвижении к божественному союзу, так как весьма отдаляет
душу – если она этим занимается – от бездны веры,
в которой разумение должно оставаться тёмным и в потёмках
идти через любовь в веру, а не помощью многих резонов.
- И если мне скажут, почему разум должен лишать
себя каких-либо истин, поскольку освещает их в разумении
Дух Божий, и постольку не может здесь быть злого, –
скажу, что Св.Дух освещает разум собранный, и что освещает
его в способе его собирания, и что разум не может найти
лучшего [в глазах Бога] сосредоточения, чем в вере, и ни в
какой другой вещи не освещает Св.Дух разума лучше, чем в
вере. Поэтому, чем более чиста и прилежна душа в вере, тем
больше получает милости Божьей; и чем более милосердна она,
тем лучше освещена и одарена Св.Духом, ибо милосердие есть
причина и средство для общения с душой.
И хотя истинно есть, что в некоторых освещениях истин
сообщает Он душе некий свет, но он настолько отличен от
того, что в вере, без ясного осознания этого, насколько по
качеству чистое золото отлично от низших металлов, а по
количеству – насколько превосходит море единую каплю
воды; потому что единым образом душе сообщается знание
одной и двух, и трёх истин, и т.д.; а с другой стороны ей
сообщается вся мудрость Бога в целом, каковая есть Сын
Божий, который общается с душой в вере.
- И если мне скажут, что одно не мешает другому,
скажу, что много помешает, если душа занимается этим,
– потому что она уже занята вещами ясными и мало
дающими ей, чего [одного] довольно, чтобы помешать общению
с глубиной веры, в которой Бог сверхъестественно и тайно
научает душу и возвышает её до даров и добродетелей: а
как, она не знает.
И польза, которую приносит это общение в речевых
последовательностях, не есть та, которую заранее
предполагает получить разумение, – потому что таким
способом отклоняет её от себя [согласно сказанному
Премудростью в Песнях души: Отведи очи свои от меня, ибо
заставляют они меня взлететь (6, 4); что значит: лететь
далеко от тебя и полагать себя очень высоко]. [Но стоит]
только просто и наивно, не полагая разума на том, что
сообщается сверхъестественно, направить волю на любовь к
Богу, – ибо посредством любви сообщаются нам благая,
– и этим путём то, что ранее сообщалось, возрастает в
обилии. Посему, ежели к вещам, кои сообщаются
сверхъестественно и пассивно, активно прилагается
изобретательность природного ума или другие потенции, то
они не дотягивают до этих вещей в своём способе действия и
грубости, и так, поневоле видоизменяют их в своём ключе, и,
как следствие, они изменяются; и так, по необходимости,
ошибочно и формально [разум] движется путём собственных
измышлений: и это уже никакое не сверхъестественное, и не
его образ, а только весьма естественное и слишком ошибочное
и низкое.
- Бывают, однако, некоторые уразумения столь живые
и тонкие, что в состоянии сосредоточенности в иных
созерцаниях, при размышлении в понятиях, они с великой
лёгкостью и естественно переходят формально в изнесённые
слова и доводы, весьма оживлённые, – и о них думают,
что они суть не более, ни менее, как от Бога; и это ничто
иное, как разумение, которое в свете естественном, имея
свободу управления чувствами, без какой-либо помощи
сверхъестественного, способно к ещё большему. И отсюда
имеем многое; и многие обманулись, думая, что это великие
слова и сообщения Бога, и по этой причине они или
записывают их, или велят записать. И получается, что не
выходит из этого ничего, и не получают субстанции
какой-либо истины, и что не служит сие ничему, кроме как
высокомерию.
- Таковых нужно учить не делать ничего, кроме как
основать волю свою на смиренной любви и действовать лишь
внешним образом, проникнувшись подражанием сыну Божьему в
его жизни и смертных муках, так как это дорога ко всякому
духовному благу, без многих внутренних размышлений.
- Также и к этому роду слов внутренних
последовательных бес много прилагает руку; главным образом
[это случается] у тех, кто имеет некоторую склонность и
аффицированность по отношению к ним. Потому что во время,
когда они начинают сосредотачиваться, бес начинает
предлагать им обильную материю уклонений, формируя в разуме
представления или слова путём внушения, тонко
обманывая и приводя к падению вещами правдоподобными. И это
один из способов, которым он сообщается с теми, кто
заключил с ним какое-то соглашение, молчаливое или гласное,
и с некоторыми еретиками, – главным образом с
некоторыми ересиархами, снабжая разум понятиями и доводами
весьма тонкими, ложными и ошибочными.
- Из сказанного понятно, что последовательные
речения могут порождаться в разуме тремя причинами,
которые необходимо знать: божественным Духом,
который побуждает и освещает разум, естественным светом
самого разумения и бесом, который может говорить путём
внушения.
Говоря теперь о знамениях и указателях, позволяющих
узнавать, когда действует одна причина, а когда другая,
несколько трудно будет преподать вам все признаки и
указатели: неплохо будет, если удастся привести некоторые
общие, и они таковы:
- Когда в словах и представлениях, возникающих в
душе, одновременно явственно и ощутимо присутствует любовь
со смирением и почтением к Богу, сие означает, что через
них [т.е. слова и представления] приходит Дух Свят, который
всегда, если оказывает какие-либо милости, подаёт их в
такой оболочке.
- Когда [слова и представления] происходят
единственно из живости и света разума, разум есть тот, кто
сотворяет их все, без какого-либо действия добродетелей
(хотя воля может естественно любить познание и свет неких
истин), и после размышления воля остаётся сухой, хотя и не
склоняется ни к тщете, ни к злу, если бес новизны не
соблазняет её на это. Не случается этого в тех, кои суть от
Духа благого, ибо после [размышления] их воля остаётся
обыкновенно привязанной к Богу и наклонной к добру, –
хотя иной раз случается воле оставаться после сухой,
несмотря на то, что сообщение исходит от духа доброго; так
по каким-то причинам устраивает сие Бог для пользы души; а
другой раз душа не очень чувствует движения и действия
добродетелей, и будет благом то, что получит. Оттого
говорю, что трудно иной раз распознать разницу между теми и
другими из-за различных эффектов, которые они производят.
Но те [эффекты], о которых я уже сказал, суть дела обычные,
бывающие, однако, в большем или меньшем количестве.
- Однако, частенько, слова, исходящие от беса, трудны
бывают для разумения и распознания, потому что, хотя
истинно есть, что обычно остаётся воля сухой касательно
любви Божией, и оживляется, склоняясь к чванству,
оцениванию и удовольствиям, тем не менее влагает бес иной
раз в воодушевление ложную скромность и пылкое упорство
воли, основанное на собственной любви, – так что для
разумения этого необходимо обладать немалой духовностью. И
это бес соделывает, чтобы лучше спрятаться: он прекрасно
знает, что очень хорошо иной раз заставить проливать слёзы
над сантиментами, которые он влагает в душу, чтобы
возбуждать в душе страсти, которых желает. Но всегда
старается возбудить волю, которая ценит сказанные
внутренние сообщения и уделяет им многое внимание, –
почему он и подлаживается к ним и занимает душу тем, что не
является добродетелью, а только случаем утратить и ту
добродетель, что душа имеет.
- Сведём таким образом сказанное к необходимым
предосторожностям, как касательно одних, так и других,
– чтобы не быть ни обманутыми, ни смущёнными им; яко
не находим в них никакого достояния, но единственно знаем,
чтобы направлять волю с упорством к Богу, в совершенстве
исполняя Его закон и Его святые увещания, что есть мудрость
святых, радующих нас познанием тайн и истин с простодушием
и правдою, которые предлагает нам церковь; ибо этого
довольно, чтобы много возжечь воление, без того, чтобы
погружать нас в иные глубины и достопримечательности,
которые только чудом бывают лишены опасности. Поэтому, имея
сие в виду, говорит св.Павел: Не должно знать более
того, что должно (Рим. 12,3).
И сего довольно о материи слов последовательных.
ОГЛАВЛЕHИЕ