Осознание того, что наряду с очевидной стороной мира как множественного существует и такая его сторона, которая по природе своей отрицает всякую множественность и по отношению к которой полностью теряет смысл понятие отдельного элемента и множества элементов (психологические исследования свидетельствуют, что абсолютная и полная детализация психического акта недостижима), создает вместе с тем ту, по-видимому, реально возможную альтернативу, которая позволяет в рамках диалектико-материалистической методологии подойти к раскрытию природы целостности функционирования самоорганизующихся систем, сознания.
Такой подход к пониманию мира — множественного и единого одновременно — требует обращения к диалектике философских категорий множественного и единого, в рамках которой эти категории берутся как противоречивые, взаимоисключающие и в то же время взаимно предполагающие одна другую, а категория единого понимается не в традиционном смысле (в виде тождества, равенства, сходства, подобия или совпадения элементов, их связей в .множестве, на основе которых достигается описание некоторой совокупности объектов в качестве целостных, единых), а в плане ее логического аспекта — как отрицание множественности, противоположность многого.
Этот аспект интерпретации единого имеет не чувственно-конкретную, а диалектико-логическую природу и является результатом снятия “многого”, т. е. в рамках этого подхода единое предстает полным и всесторонним отрицанием всякой множественности, диалектической противоположностью многого. Таким образом, на уровне абстрактно-логического мышления единое представляется как определенность, которая фиксирует объективное свойство исследуемых объектов, проявляющееся в принципиальной неразложимости их на множества элементов и принципиальной невозможности индивидуализации этих элементов.
В квантовой теории сформировались предпосылки для более глубокого, диалектического, способа понимания и объяснения мира через дополнительность взаимопротивоположных подходов — 152 на основе понятия множество (многообразие) и противоположного и дополнительного к нему понятия единого, неразложимого и неразделимого в конечном счете на какие-либо множества элементов.
Исходными в этом случае выступают не понятия “множество” и “элемент” (как в системном подходе), а понятия “многое” и “не-многое”, “множественное” и “единое”.
Именно диалектика категорий “множественное — единое” оказывается существенно необходимой для более глубокого понимания современной научной картины мира. На ее основе появляется возможность выйти за пределы связанного целого, т. е. целого, обусловленного лишь физически-причинными связями элементов, к такой целостности, которая имеет совершенно иную природу — импликативно-логическую, источником которой выступает не тот или иной вид связывания элементов воедино, а отрицание и исключение самого состояния полной (или исчерпывающей) разложимости системы на какие-либо обособленные элементы и множества вообще.
Определенная аналогия некоторых сторон явлений микромира и психики, сравнимость гносеологических ситуаций, складывающихся в психологии, биологии и квантовой механике, которая отмечается многими исследователями [27], открывает широкие возможности для того, чтобы использовать формы мышления, принятые в квантовой теории в качестве методологического образца.
Наиболее ярко, по-видимому, эта аналогия обнаруживается в невозможности полной детализации мыслительных процессов и квантовых систем, представления их как совокупности “априорно” индивидуализированных элементов. При исследовании явлений жизни, сознания, мышления утрачивается абстрактно неизменный характер представлений об элементарности и сложности. В отношении внутренне целостных систем необходимо говорить, что они в одинаковой степени являются и сложными, и элементарными. Поэтому методологические результаты, полученные при исследовании природы целостности квантовых систем, могут существенно повлиять на решение проблем, возникающих при исследовании биологических и психических процессов.
Предположение об особой целостности мыслительного акта в смысле его конечной неразложимости на множества каких-либо изначально обособленных элементов (правил, операций, контекстов) является основой для понимания принципиальной невозможности полной формализации мыслительной деятельности, невозможности выразить ее существенные особенности (прежде всего те, которые связаны с образными и аффективными сторонами мыслительной деятельности, полисемантичностью естественного языка) в понятиях и представлениях теории информации и кибернетики, множественных в своей основе. 153
Исходя из этого становится понятной ограниченность всех эвристических программ, моделирующих процесс решения задач человеком. Лежащие в их основе предположения о процессе решения как об эвристическом поиске в пространстве дискретных и заранее определенных (программой или конструкцией машины) состояний отражают только один из аспектов мышления — множественную структуру мыслительной деятельности, но не позволяют понять противоположную и дополнительную ее сторону — единство, взаимную согласованность и скоррелированность присущих субъекту познания потенциальных возможностей формирования новых и необычных путей решения проблем — не априорно, а в ходе самого процесса их решения.
Принципиальная невозможность определения полного и исчерпывающего набора признаков, использующихся человеком при решении задач распознавания образов, контекстов, и необходимость в связи с этим допущения существования потенциальных возможностей, по-видимому, обусловлена прежде всего невозможностью точной и исчерпывающей детализации –состояний ситуационного взаимодействия субъекта со средой. Человек строит систему соответствующих признаков в ходе осмысления задачи, а не просто синтезируя ситуацию из готовых признаков.
На основе методологического осмысления результатов квантовомеханических исследований с позиции диалектической взаимосвязи категорий множественное — единое появляется возможность выйти за пределы связанного целого, т. е. понимания целого как системы, единство которой обусловлено лишь физическими причинными связями элементов, к такой целостности, которая имеет совершенно иную природу — импликативно-логическую, источником которой служит не тот или иной вид связывания элементов воедино, а отрицание и исключение самого состояния полной и исчерпывающей разложимости системы на какие-либо обособленные элементы или множества вообще. Импликативная связь характеризует не процесс причинения одного явления другими, а логическую зависимость (“если..., то...”) — раскрытие потенциальных возможностей системы в процессе ее развития (движения), обусловленных конкретной природой ее немеханической целостности. Эти потенциальные возможности, благодаря свойству целостности, согласованы и скоррелированы так, что изменение состояний одной из подсистем мгновенным и несиловым образом меняет состояние другой подсистемы (не причиняет, а влечет за собой изменение состояний другой подсистемы).
Отличительной особенностью импликативных связей и зависимостей выступает их безусловная однозначность и строго необходимый характер, превосходящий любой тип причинной детерминации. 154
Введение представления об особом типе связи в целостных системах — импликативной — существенно обогащает наше понимание неисчерпаемого богатства всеобъемлющей мировой связи, которая лишь односторонне, отрывочно и неполно выражается каузальностью, составляющей лишь “частицу” всемирной связи. Представляется перспективным и плодотворным дальнейшее исследование и разработка этой формы связи в сложных системах биологической природы — один из путей к пониманию их единства и немеханической целостности. С этой точки зрения можно предположить, что дальнейшее развитие кибернетической техники по пути использования специфически квантовых эффектов несиловой корреляции подсистем единой квантовой системы (например, с использованием двух скоррелированных лазерных пучков), откроет новые возможности в дальнейшем приближении к более точному моделированию (и отражению) импликативных свойств сознания и фундаментального свойства целостности.
Значительный интерес представляет исследование импликативных связей для понимания особой целостности, неаддитивности мыслительных процессов, психики, принципов организации и функционирования головного мозга, тем более, что “ни одно из понятий, выражающих физическую причинность... не применимо к пониманию связей в мире сознания”, как считает известный психолог Ж. Пиаже [100, с. 19]. Истина 2+2=4 не является “причиной” истины 4-2=2, она предполагает (включает, содержит в себе) истинность суждения 4-2=2, 4-1=3 и т. д. Надежды, возлагавшиеся на то, что особенности детерминации поведения самоорганизующихся целостных систем удастся объяснить на основе информационных (сигнальных) связей и функциональных зависимостей, тоже не оправдались, поскольку эти связи и зависимости характеризуют те стороны предмета, которые могут быть представлены как совокупности отдельных однородных и неизменных в процессе изменения системы элементов и их совокупностей. Это обусловливает принципиальную недостаточность кибернетических идей и представлений, основанных на информационных связях, множественных по своей природе, для понимания характера детерминации поведения, адекватного природе органически целостных систем. Информационные связи не позволяют понять единство, взаимную согласованность и скоррелированность присущих субъекту познания принципиальных возможностей формирования новых и необычных путей решения задач и проблем.
Правомерно предположение, что основой введения представления о присущих процессу мышления потенциальных возможностях является особая целостность мыслительного акта в смысле его конечной неразложимости на множества каких-либо изначально обособленных элементов — правил, операций, контекстов. В силу 155 этого понятие актуально множественной структуры становится неадекватным для понимания психики и сознания. Структура мыслительного акта, аналогично структуре квантовой системы, с необходимостью должна описываться в терминах потенциально возможного: набора возможных смыслов, возможных путей и подходов к решению задач и т. д. Все многообразие этих возможностей остается скрытым и раскрывается только в процессе решения определенной задачи. Суть решения не в выборе из априорно имеющихся возможностей, а в процессе их формирования, детерминантами которого служат не только условия задачи (проблемы), но и все предшествующие этапы ее решения.
Отказавшись от взгляда на организацию и функционирование нейрофизиологических и психологических структур лишь как на некоторое актуальное множество элементов и убедившись в необходимости рассматривать их как неделимые, неразложимые на какие-либо множества, можно сделать вывод о необходимости взаимодополнительных подходов в исследовании .мышления. Один из них основан на множественном понимании мышления. Он правомерен и необходим на определенном уровне абстракции — при изучении дискурсивного мышления, абстрактно-логических аспектов мыслительной деятельности, главным образом, в ретроспективном плане. Это связано с тем, что на уровне формальных операций остаются выделенными понятия отдельных элементов и их совокупностей. Формальная логика атомистична, ее основу составляет множество атомизированных элементов. На этом уровне правомерно и необходимо широко использовать теоретико-информационные представления и методы.
Такой подход нельзя распространять на динамическую сторону мышления, на уровень диалектического мышления. Этот уровень мыслительной деятельности не может быть понят как процесс самостоятельного развития отдельных элементов и их последующей сборки в определенную систему. Он формируется путем становления и вычленения компонент, дифференциации и усложнения изначально единой развивающейся системы. Для его исследования необходим существенно иной, нетрадиционный подход к пониманию целостности мышления. Теоретико-информационный подход, его представления и методы оказываются принципиально ограниченными в силу того, что они множественны по своей природе.
Таким образом, в целом отождествление мышления с теоретико-информационным процессом или попытка представить мышление в качестве частного случая теоретико-информационного процесса, характерные для многих естествоиспытателей и философов за рубежом, являются методологически несостоятельными. 156
