ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Сон с собакой напомнил мне, что с динозаврами нас объединяет также и секс. Стало интересным помечтать: а не может ли секс приобрести другую форму?
Я не имею в виду обязательное изменение основного технического принципа, согласно которому желание вложить должно совпасть с желанием вместить. В прибое Метаязыка оба этих желания все равно превращаются в потребность слиться.
Я не имею в виду гомосексуальные или скотоложеские извращения.
Хотя иногда мне кажется, что я вот-вот представлю себя на месте виденного когда-то в Праге парня: он стоит и смотрит на Малу Страну с высоты Пражского Града, а его дружок экстатически ластится к нему.
В толпе туристов они заметны и потому отдельны от других людей.
Замечаю за собой подсознательную зависть.
А вдруг у них сбылась мечта трудной юности о втором Я?
А вдруг остающееся у них после оргазма чувство – счастье, а не счастливая пустота?
Вижу властную и любящую лапу большого друга на дружке – и дальше в представлениях не хочется идти: боюсь найти все то же. Других свидетельств нет.
Так многого ли стоит начальный капитал, подлежащий размену на мелкие монеты опустошений?
И вот тут я зову сестер и братьев и себя к бунту.
Я не призываю строить баррикады, бунт должен быть тихим и вдумчивым, потому что он направлен против Того, кто и так всё знает – против Божества.
– Дети же бунтуют против нас, – спешу отметиться в пусть мятежной, но лояльности, а то слово "против" прозвучало странно, если не смешно.
Пусть каждый вспомнит, как случалось понимать в момент оргазма: "для этого живу". Что это, если не висящая перед ослом морковка, за которой он бежит? Сознательному ослу понятно: чудес не бывает – морковка висит не сама по себе.
Прошло время в молитве просить, пришло время спрашивать. Вот мой вопрос:
– Позволишь ли Ты нам взять больше, чем Ты дал?
Отсутствие настоящей Веры дает себя знать. Вот сейчас мое воображение увидело Бога, который не может нарушить им же установленные правила им же начатой игры, согласно которым мы играем сами. Он не может нас убить, но не может и спасти, если, к примеру, нам грозит смертельная опасность.
Он будет с нами в момент краха.
Он будет оплакивать свое вновь обретенное одиночество – если у него есть слезы.
Он скажет, что на нас надеялся, если у него есть слова, только я уверен, что думает Он не словами.
Слово дано нам, чтобы мы начали учиться думать.
Чтобы в конце процесса у Него случился собеседник.
Если не успеем научиться, пыль снова станет пылью.