ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
2. "ТЕАГ"
Что же тут мы находим реального? – В "Теаге" содержится утверждение, что мудрость, как она ни важна для человека, не может быть им приобретена в результате научения. Теаг понимает мудрость как политическое руководство. И вот, ей нельзя научиться у Фемистокла, Перикла, Кимона и пр. людей, потому что "сыновья этих государственных людей нисколько не лучше, чем сыновья сапожников" (126d). А все-таки ясно, что учиться нужно было бы именно у них, так, как езде на конях нужно учиться у наездников, стрельбе – у стрелков и т.д. (126b-с). Что же в результате? В результате – учение о мудрости как о Божьем даре.
Сократ говорит: "Дело в том, что, начиная с детства, сопровождает меня по божьему определению нечто демоническое. Это какой-то голос, который, когда является, всегда дает мне знак удержаться от того, что хочу делать, но никогда ни к чему меня не побуждает. И то же самое, когда кто-нибудь из друзей мне что-нибудь сообщает, и я услышу голос, он отклоняет от предприятия и не позволяет делать; я вам представлю на это свидетелей. Хармида здешнего ведь вы знаете, красавца, сына Главконова? Так вот он сообщил мне как-то, что хочет выступить на беговое состязание в Немее; и только что он начал говорить, что хочет подвизаться, как был мне голос. И я его отговаривал и сказал, что "среди твоей речи слышен был мне этот самый демонический голос, и ты не выступай на состязание". А может быть, сказал он, тебе дается лишь знак, что я не одержу победы, но если я и не буду победителем, то, упражняясь это время, все-таки получу пользу. Сказавши это, выступил на бегах. Ну, так стоит его самого послушать о том, что с ним случилось от этого упражнения" (128d-е). Сократ приводит еще и другие примеры такого же провидения. Тимарх умер потому, что не послушался Сократа, который несколько раз, на основании своего "демона", предупреждал его; в этом, умирая, он сам сознался (129а-d).
От этого демона зависит и то, научится ли Теаг чему-нибудь у Сократа. "Это все я тебе рассказал к тому, что от силы этого моего демона зависит и все касательно сообщества людей, вступающих со мною в сношения. Ибо многим она противится, и такие не могут получить никакой пользы от занятий со мною, как и мне не способно с ними заниматься, а многим, хотя быть со мною не препятствует эта сила, но пользы они от этого не получают никакой. А кому в общении со мною помогает демоническая сила, – это те, кого и ты знаешь, – те, что сейчас же оказывают быстрые успехи. И опять, из этих успевающих некоторые имеют прочную и пребывающую пользу; многие же в то время, как со мною, – удивительно успевают, а когда оставят меня, снова ничем не отличаются от всякого" (129е – 130а). "Таково-то, Теаг, сообщество со мною. Если угодно Божеству, ты очень много и скоро преуспеешь, а нет – так нет. Смотри же, не вернее ли для тебя будет воспитываться у тех, кто сами владеют тою пользою, которую они приносят людям, нежели у меня подвергаться случайности" (130е).
Что такое этот сократовский "демон" с философской точки зрения? Прежде всего, это – интуиция и внутренний опыт. Но ясно, что – это до-рефлективная, вне-рефлективная интуиция. Интуицию можно осознать, расчленить, оформить в какую-нибудь доктрину или миф. Ничего этого еще нет на той стадии философствования, которую мы находим тут у Платона. Здесь просто утверждается, нефилософски, вернее, вне-философски утверждается и констатируется факт интуитивного знания, без всяких дальнейших околичностей. Это – факт непосредственного ощущения и самоощущения, наивно-реалистический факт интуиции. Конечно, Платон никогда не покидал этой позиции. Знание и бытие всегда дано было ему интуитивно, и притом как "божий дар". То и другое он всегда ощущал в себе непосредственно и вполне наивно-реалистически. Но если это было всегда только так, то Платон, конечно, не был бы философом. Он был бы мистиком, отчасти, может быть, богословом, был бы художником, поэтом, человеком жизни и реального дела, но он не был бы творцом в философии, которая требует, прежде всего, рефлексии и системы. И мы видим, как на других ступенях своей философии он будет расчленять и анализировать интуицию и божественное вдохновение, порождать из него теорию, доктрину и миф, оформлять, осознавать и осмысливать. Это не значит, что наивно-реалистическая позиция исчезнет. Нет, она останется навсегда, ибо только она – источник непосредственного опыта, гарантирующий от ухода в пустыню абстрактных, оторванных от жизни построений. Но она все же только ступень и как таковая необходимо преодолевается по мере дальнейшего восхождения.