ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
1. Сущность смешения.
Все остальные цвета, говорится в трактате "О цветах", обязаны своим происхождением смешению друг с другом простых цветов (1, 791 а 10-11).
а) Здесь смешение обозначено термином mixis. Но буквально та же фраза встречается несколько ниже уже с другим термином, crasis. "Остальные цвета происходят из простых путем их смешения" (tёi crasei, 2, 792 а 3-7, 14-15). Гёте переводит оба термина словом Mischung153 и, по-видимому, другого выхода нет.
В трактате "О чувственном восприятии", где подробно рассматривается самый процесс смешения цветов, употребляется все время термин mixis.
Относительно терминов crasis и mixis интересно замечание Гёте:
"Древние... учили, что все цвета смешаны из черного и белого. Но не следует думать, что они разумеют под этим чисто атомистическое смешение, хотя они употребляют слово mixis, тогда как в других, более важных местах, где хотят указать на взаимодействие противоположностей, они пользуются словом crasis, sygcrisis; точно так же, говоря о взаимном темперировании света и темноты, они употребляют слово cёrannysthai"154.
Сущности самого смешения трактат "О цветах", как мы уже сказали, почти не касается. Поэтому в нем нет и прямых указаний на то, чем различаются crasis и mixis. Некоторое представление о том могли бы дать лишь отдельные случаи применения этих терминов при объяснении происхождения смешанных цветов. Особенно важно в этом отношении одно место (De color. 2, 792 а 4-9), где речь идет о получении различных смешанных цветов. Точный перевод этого места таков:
"Остальные [цвета], происходящие из простых путем их смешения (tёi crasei) и (cai) путем "большего или меньшего" [то есть путем соединения в известной пропорции] (toi mallon cai hёtton), дают множество различных (poicilas) видов цвета, – путем большего или меньшего, например, темно-красное и фиолетовое, путем же смешения [взаимного темперирования] (cata de tёn crasin) черное и белое, – которые, будучи смешаны (michthenta) таким образом, дают серый цвет (phaioy)".
Здесь crasis, по-видимому, может быть понято как частный случай смешения вообще, как некоторый определенный способ смешения, отличный от cata to mallon cai hёtton (о чем свидетельствуют также и men – de). Противопоставление двух способов смешения встречается и в других местах трактата, но, например, в 3, 793 а 9-10 to mallon cai to hёtton противопоставляется не с crasis, а с mixis, а в а 2-6, напротив, само смешение по способу "большего и меньшего" называется crasis.
Следовательно, так или иначе, но тут различается смешение просто, или смешение как попало, с одной стороны, и, с другой – смешение в определенных пропорциях, причем одно из них – mixis, другое – crasis.
б) Далее, термин mixis может обозначать не только смешение красок как таковых, но и смешение цвета с "лучами света". Так, он употребляется, когда речь идет о "примеси черного к свету, дающей всегда красный цвет" (2, 792 а 9-10), и непосредственно вслед за этим – как пример того же рода смешивания, приводится уже воздействие на черное тело не света лучей, а их жара (pyröthenta, diacecaymenoi, а 10-15), также делающего тело красным (горящий уголь). В то же время смешение "воз-духовидных лучей" с черным цветом, дающее винный цвет, есть crasis (b 7-8). Оно имеет место и в том случае, когда "уголь, дым, сера... смешиваются с лучами солнца" (b 27-29).
Рассмотрение всех случаев пользования тем и другим термином приводит к мысли, что вообще строгого разграничения между ними трактат не делает. Кстати, можно отметить, что и латинский переводчик (в издании Didot), обычно передающий термин crasis через temperatio, a mixis – через mixtio, допускает, однако, и перевод crathen через admixtum (a 28).
в) Сущность смешения, в результате которого получаются составные цвета, выяснена в трактате "О чувственном восприятии", в главе третьей.
"Все цвета могут получаться следующим образом. Белое и черное располагаются рядом друг с другом так, что и то и другое становится невидимым из-за малости их размеров. То, что получается тогда из обоих, видимо, но уже не как черное или белое, а как некоторый другой цвет, средний между ними или смешанный (micton) из них. Так получается множество цветов при расположении черного и белого, взятых в различных отношениях три на два, три на четыре и во всех других пропорциях, а иногда вне всякой численно-определимой пропорции" (439 b 19-30).
Аристотель различает здесь, однако, два способа смешения чего бы то ни было вообще и говорит о них следующее:
"Смешение тел происходит в виде расположения рядом друг с другом мельчайших частей чего-либо. Таким образом, смешивается все, что может делиться на мельчайшие части. Поскольку и отдельный человек или отдельная лошадь по отношению к множеству людей или лошадей является мельчайшей частью, указанное смешение может иметь место и в отношении людей и лошадей: располагаясь в большом количестве друг около друга, те и другие могут представлять собою смешение. Но это лишь один из способов смешения. Таким способом не может смешиваться то, что не делится на мельчайшие части" (440 а 31 – b 12). "Однако и этого рода тела смешиваются, но они смешиваются полностью (toi pantёi), они смешиваются в максимальной мере самими природами своими (pephycen b 11-12)".
"Там, где происходит смешение тел, непременно происходит и смешение цветов" ("Что именно смешение является основной причиной, в силу которой существует множество цветов, это ясно из того, что смешанные цвета являются одними и теми же на любом расстоянии").
Но смешение цветов, то есть образование составных цветов, происходит не только при расположении в определенных пропорциях черного и белого, но еще и совсем иным путем (b 12-18). "Другой путь возникновения [составных] цветов заключается в том, что один цвет видится через другой". Примером такого цветообразования служит, например, смешение цветов, происходящее в тот момент, когда "солнце, которое само по себе бело, сквозь туман или дым видится красным" (а 6-12).
Примеры такого рода приводятся также и в трактате "О цветах". "Когда они [цвета] проникают один через другой, то они окрашиваются" (3, 793 b 22-23). "Небо делается пурпурным, когда солнце свои лучи пропускает через затененный уже воздух" (2, 792 а 17-20). В "Метеорологии" (I 5) дается как бы обобщенное описание многих случаев такого смешения цветов: "Более слабый цвет, просвечивающий через что-либо более густое, дает разного рода цвета, но преимущественно красный и пурпуровый" (342 b 5-8); "Это можно наблюдать на звездах при их закате или восходе" (b 9-10).
г) Сравнивая учение о смешении в трактате "О чувственном восприятии" с соответствующими замечаниями трактата "О цветах", мы, кажется, должны констатировать полное сходство. В трактате "О цветах" предполагалось просто различение смешения вообще и смешения пропорционального. В трактате "О чувственном восприятии" это различие только подтверждается, и, кроме того, смешение просто трактуется как полное, всецелое, как смешение "природами" (причем сюда же, кажется, нужно отнести просвечивание одного цвета через другой), смешение же пропорциональное предполагает некое противостояние одних цветов (хотя в их мельчайших частицах).
д) В трактате "О цветах" Аристотель делает о смешении цветов одно очень важное замечание. Он предупреждает, что
"все различия цветов следует рассматривать по указанному только что методу, исходя из процесса и беря сравнения из самих фактов. Но, производя эти наблюдения, не следует представлять себе смешение таким, как его производят живописцы, а нужно увидеть сопоставленными лучи, отраженные от названных выше предметов. Ведь смешение красок можно лучше всего наблюдать в соответствии с природой" (2, 792 b 11-20).
По-видимому, здесь заключена та мысль, что при рассмотрении смешанных цветов необходимо иметь в виду чисто цветовые отношения, и образование составных цветов как цветовых эффектов, даваемых совместным действием двух или нескольких цветов, а не химические или физические смеси красящих веществ. Правда, сам Аристотель не всегда выдерживает эту позицию и соблазняется такими, например, образами "смешения", как смешение черного и желтого во время действия огня на черное, которое, подвергнувшись действию огня, переходит "в красное" (а 10-13).
Впрочем, может быть, будет точнее, если предыдущее замечание Аристотеля мы поймем в том смысле, что в суждениях о смешении надо исходить из цельного составного цвета, чтобы определить цвета, его составляющие, но нельзя исходить из составляющих цветов, чтобы определять результат этого составления. Такое указание Аристотеля свидетельствовало бы о сложности процессов смешения и об осторожности, которую необходимо соблюдать при возможных здесь обобщениях.
Подробнее о сущности смешения вообще говорится в сочинении "О возникновении и уничтожении".
2. Результаты смешения цветов.
Какие же именно составные цвета и при каких условиях образуются из смешения простых?
а) Так как простыми цветами в трактате "О цветах" признаются три: желтый, белый и черный, трактат же "О чувственном восприятии" все цвета выводит из сочетания только двух – белого и черного, то ясно, что ответ на поставленный вопрос должен быть различным с точки зрения того и другого трактата. Но трактат "О чувственном восприятии" совсем не дает конкретных примеров образования смешанных цветов. Поэтому нам приходится ограничиваться тем, что дает в этом отношении трактат "О цветах". Правда, и здесь мы напрасно стали бы искать систематического освещения вопроса или перечня хотя бы основных случаев образования цветов. Относительно некоторых цветов просто нет никаких указаний на то, из каких простых или смешанных цветов они получаются.
б) Из трех простых цветов прежде всего при их смешении по два – может получиться три сочетания. Об этих трех сочетаниях в трактате "О цветах" говорится следующее: 1) Черное и белое, будучи смешаны, дают серый цвет (2, 792 а 78). 2) Черное, примешанное к свету солнца или огня, как мы видели, становится темно-красным (phoinicoyn, a 10-13). "Черный и серый цвет с примесью света образует темно-красный цвет" (а 9-10). "Обильный свет, примешанный к первому черному, образует темно-красный цвет, который, когда он ярок и сияет, переходит в "пламеневидный" (phlogoeides, а 27-29). 3) Белое с желтым, то есть со светом, дает цвет фиолетовый (haloyrges); "Фиолетовое же, светлое и яркое, возникает, когда с умереннно-белым и желтым смешиваются слабые лучи солнца" (а 15-17). Надо думать, что здесь имеются в виду не какие-либо три цвета, а, так сказать, три различных категории цветов: серых (ахроматических), красных и фиолетовых. Дальнейшая конкретизация их, вероятно, предполагалась стоящей в связи с пропорциями, в каких происходит соединение простых цветов, потому что "много оттенков имеют и темно-красный и фиолетовый" (3, 793 а 7-8).
в) Где помещаются в этой схеме цвета зеленый, синий, оранжевый и другие, об этом трактат "О цветах" не говорит. Но вне схемы упоминаются многие из составных цветов, правда, лишь в связи с тем или иным фактом из области ботаники, зоологии или физики.
Так, о зеленом цвете мы узнаем, что он "присущ всему, рождаемому землей", потому что "застоявшаяся вода всегда бывает сначала желто-зеленой, смешиваясь с солнечными лучами", что "то же можно видеть и в дождевой воде: там, где вода несколько застоится, она, высыхая, становится зеленой" (5, 794 b 12-29).
Позеленение влаги под действием лучей солнца объясняется тем, что смешение желтого и черного дает зеленый цвет. Очевидно, черным здесь является чернеющая от времени влага. "Влага, застаиваясь и высыхая, чернеет" (b 29-31). "При усилении черноты зеленый (chlöron) становится чрезвычайно насыщенным, густо-зеленым, чесночным (prasoeides, 795 а 2-4).
г) Выше мы видели, что черное с желтым образуют красное (2, 792 а 10-13), и потому возникновение зеленого из смешения черного с желтым может быть принято за нечто, противоречащее установленной схеме. Однако оба наблюдения могут быть, нам кажется, одинаково правильными. Здесь играют роль различные условия, при которых происходит в том и в другом случаях смешение черного с желтым, – тем более что желтое здесь является в виде "лучей солнца", – а также различные пропорции, в которых данные цвета "смешиваются". Но и помимо всего этого в желтом цвете, действительно, можно увидеть, так сказать, две возможности: изменение его может происходить и в направлении красного – через оранжевое и в направлении к зеленому – через бледное желто-зеленое, в обоих случаях при некотором потемнении желтого.
Некоторое несоответствие, – быть может, также лишь кажущееся, – обнаруживается и в факте почернения "влажного, выставленного на воздух" (5, 795 а 7-8), потому что если цвет лучей – желтый, а цвет водной стихии – белый ("влага, не смешивающаяся с солнечными лучами, имеет белый цвет", а 10-11), то, согласно схеме, из их смешения должно было получиться не черное, а фиолетовое (2, 792 а 15-17; 22-24). Но опять-таки речь и здесь идет о "солнечных лучах", действие которых, конечно, не ограничивается цветовыми эффектами. Кроме того, уже непосредственно за констатированием факта появления фиолетового (а 15-17; 22-24) указывается на то, что "при более слабом белом и при слабом действии лучей получается цвет "не фиолетовый, а тот, который называется orphinon (a 26-27), то есть цвет, во всяком случае идущий в сторону темноты, а в конечном пределе – к черноте. Впрочем, всего вероятнее, что наблюдение над чернеющей на солнце влагой имеет отношение не к действию "лучей", как "желтого цвета", а к изменению физических свойств "влаги". "Если же влага почернеет, смешавшись с желто-зеленым (chlöron), то получается зеленый цвет (poödes, 5, 797 а 23-24); при "ослаблении же черноты цвет снова понемногу переходит в желто-зеленый, а в конце и в желтый" (а 24-26), как это наблюдается на листьях, цветах и плодах некоторых растений.
д) "Винный цвет (oinöpon) образуется, когда к чистому и яркому черному цвету примешиваются тумановидные (ёeroeideis) лучи (2, 792 b 7-8)155. Иногда "при почернении красного появляется цвет фиолетовый" (b 10-11), а иногда "красное с черным дает синий цвет" (cyanoeideis, 5, 795 b 28-30). Тот же цвет появляется в воздухе: "Если рассматривать его в глубину, он представляется более близким к темно-синему" (3, 794 а 11-12). "Пурпуровым становится воздух, когда солнце приближается к закату или восходу; тогда большая часть лучей попадает в уже затененный воздух" (2, 792 а 17-20). Тот же цвет мы видим "в море, когда поднимающиеся волны затеняются собственным изгибом; когда в их изгибы попадают слабые лучи солнца, они приводят к тому, что появляется фиолетовый цвет" (а 20-24).
е) Смешиваются, конечно, не только простые цвета, но и уже образовавшиеся через их смешение составные цвета – между собой. "Существуют цвета не простые, но стоящие в том же отношении к некоторым составным цветам, в каком стоят друг к другу простые" (а 32-34).
ж) Наконец, точно так же, как Демокрит и вся античность, Аристотель в вопросе о происхождении цветов путем смешения совершенно не принимает во внимание разницы между внутренне-конститутивным и внешне освещенным элементом цвета. Каждый цвет уже содержит в себе какую-то долю "белого", или, вернее, света; и каждый свет, кроме того, может быть так или иначе освещен извне и доведен как почти до белого, так и почти до черного. У Аристотеля этого различения не проведено (кроме одного, весьма беглого, замечания), а потому, в сущности говоря, Аристотель, как и вся античность, не может описать разницы между хроматическими и ахроматическими цветами. Серое есть смешение белого и черного, а, например, фиолетовое есть результат смеси белого и желтого. Ясно, что в этих двух случаях белое действует совершенно в разных смыслах. В первом случае оно освещает и затемняет извне, а во втором случае свет входит с определенным содержанием в самую внутреннюю конституцию цвета, или – в первом случае свет входит в цвет как непосредственное содержание, во втором – как диалектическая категория. Не различаются и направления той борьбы, которую ведут между собою разные слои в цвете: черное с желтым дает красное, и черное же с желтым дает зеленое. Кроме того, случайные физические явления, которые накладываются при смешении тел, переносятся на смешение их цветов и на самые тела, – обычный метод древних.