Цветок на растрескавшейся стене,
Я срываю тебя из расселины
И держу перед глазами весь, с корешком;
Маленький цветок но если бы я мог понять,
Что ты такое корешок и остальное, целиком,
Я знал бы, что такое Бог и человек. Прим. перев.
Господня благость, отметая тьму,
Горит в самой себе и так искрится,
Что вечные красоты льет всему. (Перевод М.Лозинского)
Только любовь одна и способна
К благу все направлять, и наверно
Так потому, что жить нам возможно,
Лишь возвращаясь к первопричине,
Что бытие дала человеку.
Не чтобы стать блаженней, цель такая
Немыслима, но чтобы блеск лучей,
Струимых ею, молвил: "Есмь", блистая.
(Рай, Песнь двадцать девятая, 13-15.)
All what he doth is for the creature's gain,
Nought seeking from us for his own content:
What is a drop unto the Ocean's main? (Psychathanasia, III, iv, p. 22.)
[Все что он совершает, он совершает ради пользы человека,
А не требует от нас ради собственного удовлетворения:
Что может значить капля для океанской глубины?]
Так на теологическом фундаменте возникает своего рода этический утилитаризм. Аналогичные рассуждения можно встретить и у Бруно, см. "Spacio", II. (2) По тем же основаниям другой платоник, Джон Норрис, считал, что религиозный опыт служит пользе самого человека, а не удовлетворению того, к кому этот опыт направлен (А Collection of Miscellanies, p. 211). (3) Генри Мор обнаруживает в идее самодостаточного Бога удивительный аргумент в пользу бессмертия [души]. Если можно было бы предположить, что тот, кто с неба наблюдает за жизнями человеков, получает от этого зрелища некое удовлетворение, то происходило бы определенное сохранение ценностей каждой жизни и потеря отдельной души не являлась бы абсолютной утратой. "Что может прибавить бесконечное повторение одной и той же жизни и одних и тех же событий тому, кто сам уже бесконечно благ и счастлив? Так что если разумные существа смертны, то творение не являет собой ничего значительного. От этого не было бы вообще никакой пользы Богу и весьма мало человеку" (Complete Poems, ed. Grosart, p. 165.). Следует иметь в виду, что Мор и Норрис (проявляя некоторую непоследовательность) отрицали, что творение было случайным, одновременно настаивая, что у него не было оснований.