ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
<<<
ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Психология – странная наука. Стоит задуматься над ее проблемами, как сразу все становится неясным. Ну, в самом деле, разве человек знает, почему он о чем-то думает? Бальзак точно написал в "Драме на берегу моря": "Мысли западают нам в сердце или голову, не спрашивая нас". Человек способен дать себе отчет лишь в том, что именно он осознает. Но не может объяснить переход от одних своих мыслей к другим. Мы не умеем осознавать создание мысли. Мысль всегда присутствует в нашем сознании в уже готовом виде. Поэтому, может быть, вообще правильнее говорить не "я думаю", а "мне думается". Но что же тогда такое это загадочное "Я", которое даже, вроде бы, и не само думает?
Тем не менее каждый человек что-то о себе думает. Но как он может убедиться в правильности своих мыслей о самом себе? Наверное, он должен сравнить свое представление о себе с самим собой. Но человеку ведь известны только его мысли, а не он сам по себе. С чем же сравнивать? Может быть, стоит опросить других людей и сравнить собственные мысли с их ответами? Но эта идея не распутывает головоломку. Ведь если я не достаточно хорошо знаю сам себя, то почему другие люди знают меня лучше? Если юноша не может разобраться, действительно ли он любит свою возлюбленную или только думает, что любит, то чем ему помогут окружающие? Разве кто-нибудь способен точнее, чем я сам, решить, о чем я думаю на самом деле, чего я хочу, что мне нравится или не правится? И все-таки люди способны как-то корректировать свое представление о себе. Им это как-то удается. Как?
Надеюсь, сказанного уже достаточно, чтобы понять, какие запутанные головоломки приходится решать психологам-теоретикам. Особенно теоретикам, строящим представление о личности. Личность – это ведь такое величественное образование, которое охватывает все самое ценное в нас. Но вот только не ясно, что, собственно, она делает. Задумаемся: личность принимает какие-то решения. Но на основании чего? Если эти решения чем-либо предопределены (генетикой, средой, воспитанием, ситуацией, прошлым опытом и пр.), то личность не способна действовать сугубо по своему усмотрению. Если же решения личности ничем не предопределены, то как она может их принять? Вряд ли удивительно, что существуют десятки теорий личности, каждая из которых уяснила что-то очень важное, но в то же время какие-то другие, не менее важные вещи оставила безо всякого внимания.
Перед вами – замечательная книга. Она, правда, опоздала к российскому читателю на несколько десятков лет. А свято место пусто не бывает. За это время на книжных прилавках появились многочисленные современные обзоры теорий личности, предложенные разными американскими психологами. Однако подавляющее большинство обзоров выполнено в стиле, как справедливо называет его наш автор, "доброжелательного эклектизма". В них в одной главе рассказывается об одной теории, в следующей – о другой. А бедный читатель никак не может соединить в своей голове несоединимое. К тому же авторы – особенно авторы американских учебников – часто нацелены на излишне упрощенное изложение и потому избегают какого-либо серьезного обсуждения проблем.
С.Мадди избрал принципиально другой способ подачи материала. Он нашел более-менее удачную классификацию разных подходов (это уже редкое достоинство в таких книгах). Но самое главное – он постоянно сопоставляет разные подходы и обсуждает, насколько каждая теория экспериментально обоснована. Именно поэтому его книга не только не устарела, но, наоборот, сквозь призму десятилетий стала выглядеть классической. Даже хороший знаток книг, посвященных теориям личности, найдет в этой работе много неожиданного и интересного.
Книга С.Мадди рассчитана скорее на специалистов, чем на широкую публику. Особенно полезна она будет студентам-психологам, которые, к сожалению, не всегда интересуются результатами экспериментальных исследований, а уж если с чем-либо из экспериментатики познакомились, то принимают полученные данные без всякой критики, как истину в последней инстанции. С.Мадди научит их быть и внимательными, и критичными. Впрочем, данная книга будет полезна и самому большому кругу читателей, которых проблемы личности не оставляет равнодушными.
Конечно, С.Мадди, как и положено американскому психологу, даже преодолевающему свое позитивистско-бихевиористическое и детерминистско-психоаналитическое окружение, уходит от обсуждения самых фундаментальных проблем. И тем не менее книга побуждает читателя думать и сомневаться. А на все вопросы и сегодня никто не даст убедительного ответа. Но в этом и состоит подлинное величие сегодняшней блистательной Науки Психологии, что каждому предоставляется возможность искать новые оригинальные идеи. Однако перед началом поиска лучше знать, какие идеи развивались другими искателями истины. Этим идеям и посвящена данная книга.
В.М.Аллахвердов,
доктор психологических наук,
профессор факультета психологии СПбГУ
Для чего пишутся учебники по теориям личности?
С одной стороны, это отчет о достижениях и взлетах психологии личности, о глубоких открытиях или озарениях, или о проделанной кропотливой работе, итогом которой стал новый взгляд на личность.
С другой стороны, это отчет о провалах и тупиках, иллюстрации однобокости и предубежденности, слепоты к другим взглядам и порою даже к фактам, история жарких схваток и отчаянной конкуренции.
И это все одни и те же теории.
Учебники по психологии личности и учебники по теориям личности в психологии (а только в англоязычной литературе и тех и других написан не один десяток) – это разные учебники, и пишут их разные авторы. Возникает вопрос – чем изучение теорий личности может помочь в понимании личности? Не имеет ли оно только лишь историческое, археологическое значение, подобно тому, как череп неандертальца иллюстрирует один из более или менее тупиковых путей эволюции человека и имеет лишь очень ограниченную ценность для познания современного человека?
Свод теорий личности – это история идей. Все интересные идеи в науке оставляют свой след, который присутствует даже тогда, когда первоисточники уже давно забыты. Мы уже не вспоминаем каждый раз Фрейда, говоря о бессознательном, Адлера, говоря о компенсации, Маслоу, говоря о самоактуализации, Д.Н.Узнадзе, говоря об установке, или А.Н.Леонтьева, говоря о личностном смысле. Эти идеи, оторвавшись от их авторов, перешли в основной фонд объяснительных понятий. Из теорий личности перешли в общую психологию личности.
Однако примерно лет 30-40 тому назад при взгляде на многообразие теорий личности сразу делалось ясно, что психология еще не в полной мере является наукой – во всяком случае, по сравнению с науками о природе. Действительно, естественные науки много столетий назад миновали тот этап, когда разные мыслители не могли договориться не только об общих взглядах на законы мироздания, но даже об общем языке, на котором о нем можно рассуждать. Разноречивые теории полностью исключали друг друга, выступая не столько в познавательной, сколько в идеологической роли мифов, вера в которые служит критерием различения "своих" и "чужих". Именно это мы наблюдаем сегодня в психологии личности. Естественные науки преодолели эту теоретическую раздробленность, выработав общий язык, общую аксиоматику, общую логику умозаключений и расширения сферы познанного. В этом направлении движется и психология личности в последние 2-3 десятилетия, и довольно быстро, хотя окончательное ее превращение из мифологии в науку – дело не самого близкого будущего.
Можно достаточно уверенно датировать возникновение психологии личности как особой предметной области психологического познания концом 1930-х гг., когда вышли в свет первые фундаментальные теоретические работы, задавшие эту область: "Динамическая теория личности" К.Левина (1935), "Личность" Г.Олпорта (1937) и "Исследования личности" Г.Мюррея (1938). С этого времени и примерно до конца 1960-х годов длился период, который можно назвать классическим периодом в изучении личности, характеризовавшийся именно упомянутым многообразием альтернативных теорий. С начала 1970-х гг. вектор теоретическою развития изменился – началось движение теорий навстречу друг другу, к выработке общего языка на основе достижений, накопленных в каждой из них. Психология личности вступила в неклассический этап своего развития, ведущий к превращению этой области знания в науку.
В любой науке среди выдающихся ученых можно выделить представителей двух основных типов – "открывателей" и "систематизаторов". Первые открывают новый объяснительный принцип и перестраивают в соответствии с ним свою область знания. Они видят реальность через призму своей идеи, им грозит опасность предвзятости, однобокости, но именно они обеспечивают прорывы в науке. Они создают научные школы, развивающие дальше основанное ими учение. Вторые, как правило, обладают энциклопедическими познаниями, которые позволяют им, не вводя новых объяснительных принципов, систематизировать имеющееся знание, строить общетеоретические системы, сводить концы с концами и обобщать современное им состояние знаний в своей области. Они, конечно, тоже делают открытия, но более частные. У них есть ученики, но нет школы, потому что школа формируется вокруг яркой идеи, а не вокруг системы. Но они пользуются огромным авторитетом, потому что способность интегрировать разные идеи в систему встречается еще реже, чем способность открыть что-то принципиально новое. Примеров масса: открыватель Платон и систематизатор Аристотель, открыватель Кант и систематизатор Гегель, открыватель Маслоу и систематизатор Олпорт, открыватель А.Н.Леонтьев и систематизатор С.Л.Рубинштейн. Эти два типа ученых дополняют друг друга; если бы тех или других не было, наука вряд ли могла бы развиваться.
Идеи разных открывателей не только часто противоречат друг другу. Часто они просто о разном, на разном языке и никак не поддаются соединению в одном образе. Возьмите конституциональную антропологию Шелдона, факторный анализ Кеттелла и аналитическую психологию Юнга. Все они относятся к теориям личности, но это теории совершенно разного! Что же такое личность? Не придется ли нам определять личность как то, о чем повествуют теории личности, по аналогии с известным определением интеллекта как того, что измеряют тесты интеллекта?
Здесь может помочь димензиональный метод, которым пользуется Виктор Франкл при демонстрации отношений между разными гранями или аспектами человеческого бытия. Представим себе, говорит Франкл, учебник, на страницах которого изложены разные, несопоставимые между собой теории личности. Символически это можно изобразить в виде раскрытой книги, на одной странице которой нарисован квадрат, а на другой – круг. Между ними трудно найти связь – ведь задача на квадратуру круга, как известно, нерешаема. Но возьмем эту книгу, продолжает Франкл, и разместим эти страницы под прямым углом друг к другу, чтобы они лежали на двух перпендикулярных плоскостях, пересекающихся в районе корешка книги. Тогда можно без труда вообразить трехмерную фигуру, проекция которой на одну плоскость (страницу) образует круг, а проекция на другую, ей перпендикулярную, образует квадрат. Этой фигурой будет цилиндр с высотой, равной диаметру основания. Задача, таким образом, решается, если построить общее пространство разных определений и увидеть за разными взглядами частные проекции сложного многомерного объекта – личности – на разные плоскости ее рассмотрения.
Тем самым ответ на вопрос, зачем нужны теории личности, может звучать так: чтобы увидеть все многообразие граней, которыми может поворачиваться личность, и ни к одной из которых она не сводится.
При этом практически все учебники по теориям личности писались и пишутся в "классическом" духе. Это значит, что несмотря на общее введение и заключение, а также иногда предлагаемую сетку общих критериев, задающих своеобразное семантическое пространство, в котором теории удобно сравнивать между собой, каждая теория излагается в собственной логике, в изоляции от остальных теорий – то, что А. Н. Леонтьев называл "обобщением посредством переплета". И наверное, по-другому описывать теории личности в их классический период было почти невозможно – почти, потому что Сальваторе Мадди это все же удалось. Но для этого была необходима одна особенность, которой обладает Мадди, в отличие от других авторов учебников. Он подходит к теориям личности не с позиций прилежного ученика, а с позиций глубокого и творческого ученого-теоретика, ведущего диалог на равных с Юнгом, Роджерсом, Келли и остальными классиками.
Сальваторе Мадди был учеником Гордона Олпорта и Генри Мюррея и впитал их целостный подход к личности, заимствовав у них кажущееся несколько старомодным сегодня понятие "персонология". Параллельно он проникся экзистенциалистским способом мышления (которому Олпорт предрекал большое будущее) и уже в 1970-е годы получил известность как автор оригинальных концепций потребностей, стремления к смыслу, экзистенциального невроза и экзистенциальной психотерапии. Последние 15 лет основным направлением его работы выступают исследование, диагностика и фасилитация жизнестойкости – стержневой личностной характеристики, лежащей в основе "мужества быть" по П.Тиллиху и во многом ответственной за успешность личности в совладании с неблагоприятными обстоятельствами жизни. Надеюсь, что через сравнительно небольшое время российские читатели смогут познакомиться и с собственно теоретическими работами этого интереснейшего автора.
Однако наибольшую известность он приобрел, пожалуй, именно благодаря этому учебнику, который вышел первым изданием в 1968 году и переиздавался с тех пор неоднократно, – это один из наиболее популярных в США учебников по этой теме. Мадди опередил время – когда на дворе стоял еще классический период, он начал писать о теориях личности по-новому, проводя границы не между теориями, а между объектами анализа и сравнивая то, как разные авторы подходят к одним и тем же группам проявлений личности. Разложив теории на составные части, Мадди перекомбинирует эти элементы в иной логике – не в логике отдельных теорий, а в логике предмета. Ему удалось на практике применить рекомендованный Франклом метод, восстановив личность в полном ее объеме, а собственно теории подчинив задаче прийти к лучшему пониманию личности в целом. Эта сравнительная (компаративистская) логика изложения отчасти затрудняет усвоение отдельных теорий, потому что Мадди рассыпает на составные части простые схемы, предназначенные для упрощения понимания сути каждой теории. Зато она помогает понять личность как целое, невзирая на расхождения во взглядах отдельных авторов. Если большинство учебников по теориям личности закрываешь с ощущением "а как же все-таки на самом деле?", то книга Мадди вызывает совершенно иное ощущение – ощущение ухватывания чего-то главного, невзирая на то, что не удается припомнить частности. Таким образом, в этой книге та резкая грань между теориями личности и общей психологией личности, с которой я начал, оказывается стертой. Мадди счастливо избегает сам и избавляет нас от опасности за разными теориями личности, за отдельными ее гранями не увидеть личность. Личность просвечивает у него сквозь все теории.
Я поздравляю читателей с выходом этой незаурядной книги и призываю учиться у ее автора – учиться целостному взгляду на личность, учиться уважительному, но равноправному диалогу с авторитетами, учиться понимать чужую логику, но не поддаваться ей, учиться мыслить точно и одновременно творчески. Учиться не только исследовать личность, но и быть ею.
Д.А.Леонтьев,
доктор психологических наук,
профессор МГУ