ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
По справедливому выражению Груле – тот психопатологический феномен, который французские психиатры называют психическим автоматизмом, есть ничто иное как расстройство "сознания я". Клерамбо указывает, что психический автоматизм и деперсонализация не только могут сосуществовать вместе в известной степени, но и имеют тенденцию взаимно исключать друг друга.
Нужно полагать, что деперсонализация, психическое отчуждение, составляет ядро и входит в состав более широкой группы расстройства "я-сознания", или психического автоматизма.
Проблема психического автоматизма как психологическое понятие уже с давних пор изучается психологами и философами. В области психиатрии во Франции это понятие существует со времени зарождения учения о хроническом галлюцинаторном психозе, который, по мнению Дид, явился французской реакцией против крепелиновской теории.
В 1895 году Сегла выделил систематизированный бред некоторых больных. Через несколько лет Маньян опубликовал два подобных случая; еще позднее Сегла совместно с Котаром опубликовал еще два случая.
В 1910 году Дид и Кассио на заседании научного общества признали важное значение работы Сегла и продемонстрировали несколько своих случаев. Они высказали мысль, что остатки кортикальных очагов от инфекций и интоксикаций объясняют галлюцинации автономного вида.
Термин – галлюциноз был взят из русских работ Суханова и Лапинского, а термин – хронический галлюциноз стал применяться только для очень длительного бреда Галлюцинаторный процесс расценивался как автоматический механизм. Были вновь усвоены устаревшие концепции Шарко, и этой теории была придана неврологическая внешность.
Еще в 1905 году была опубликована работа Клерамбо по данному вопросу, однако окончательное оформление своей точки зрения Клерамбо дал в работе в 1920 году. Неврологическая концепция Клерамбо вызвала среди французских психиатров ожесточенные споры.
Синдром психического автоматизма, названный именем Клерамбо, имеет своих исторических предшественников: еще Байарже выделил особого рода галлюцинаторные состояния, которые он назвал психическими галлюцинациями.
Кандинский в своей превосходной работе дал классическое описание псевдогаллюцинаций.
Сегла описал психомоторные словесные галлюцинации в трех разновидностях: 1) простые словесно-кинетические галлюцинации, при которых больной получает мнимое восприятие произношения слов без видимых соответствующих движений; 2) словеснодвигательные галлюцинации, сопровождающиеся речевыми движениями; 3) словесные импульсы, сочетающиеся с действительным речевым процессом. Автор считал, что в основе психомоторных галлюцинаций лежит автоматизация двигательных компонентов внутренней речи.
Клерамбо, которого Гейер считает учителем современной психиатрии, по мнению Р.Бейли, действительно является наиболее оригинальной и колоритной фигурой психиатрического мира во Франции. К сожалению, его взгляды систематически не изложены, а разбросаны в различных статьях. Интерес его учения лежит в том, что он утверждает общее происхождение симптомов автоматизма как органическое поражение центральной нервной системы и как основной фактор провокации многих система газированных психозов.
Клерамбо в построении своей концепции опирался на взгляды Сегла Он различает три вида психического автоматизма: двигательный, чувствительный и высший психический, или идеословесный. Основным клиническим симптомом в этих состояниях служит субъективное переживание пациентами, как не принадлежащее и собственной личности.
Автор настаивает на аффективной нейтральности, атематичности, безыдейности этих феноменов при их возникновении. Эти безыдейные и атематичные, лишенные определенного смысла нарушения выступают в виде игры слов, бессмыслицы, передразнивания, насильственного мышления, идеорреи, ложных узнаваний, нелепых побуждений, остановки, пустоты мыслей и чувства растерянности.
Особенно важное значение автор придает явлениям эхо-мыслей. Возникновение бредовых идей обусловливается реакцией интеллекта и аффективности (которая остается относительно интактной) на феномены психического автоматизма, которые появляются спонтанно и удивляют пациента в период нейтральной аффективности. Для того, чтобы развился бред преследования на основе душевного автоматизма, необходимо, чтобы субъект имел предрасположение к параноидности в характере в течение очень долгого времени.
Термин автоматизм Клерамбо понимает в том смысле, что соответствующие мозговые центры функционируют под влиянием патологического раздражения, вызываемого остатком давнего поражения мозга – инфекционного, токсического, травматического и эндокринного.
К точке зрения Клерамбо примыкают Лениель-Лавастин, Гейер, Лотр, Миньяр и другие. По мнению Гейера, психический автоматизм! образует все типы известных галлюцинаций и более понятен, чем термин галлюцинация. Больной мозг производит автоматически мысль, которая объективируется и более не узнается субъектом.
Автор сравнивает эту проекцию вовне с иллюзиями ампутированных. Между чувством ампутированных и объективацией мысли существует масса переходов так же, как между простым ощущением и абстрактной мыслью математика. Эта теория не имеет анатомического подтверждения, но имеется масса клинического материала.
Лениель-Лавастин указывает, что понятие психического автоматизма ясно определяется потерей психофизического равновесия, что различными авторами понимается по-разному. Ядро понятия психического автоматизма можно определить как "похищение мысли". Можно думать, что это чувство, которое часто является основой бреда преследования, есть выражение параноидного характера личности. Теперь это понимается как выражение шизоидного характера.
Симптом этот объясняется физиологически в смысле взгляда Джексона о гиперактивности подчиненных (нижележащих) центров и недостаточности руководящих (вышележащих) центров. В основе их лежат токсические причины.
По мнению Сильвейра Аннибал, психический автоматизм не всегда очевиден при галлюцинаторных психозах, потому что он проявляется всегда слабее галлюцинаций и обычно появляется раньше чем галлюцинации.
Взгляды Клерамбо встретили резкие возражения со стороны ряда крупных психиатров и вызвали ожесточенные споры, особенно проявились они на Конгрессе в Блуа в 1927 году.
Клод восстает против теории Клерамбо, которая не согласуется с очевидными фактами при органических церебральных поражениях. Автор, работавший в течение многих лет в русле биологических концепций, высказывается против поспешных обобщений: нужно ставить на фактической почве и строить свои концепции на точных клинических и биологических фактах. Клинические данные показывают в отношении психического автоматизма, что болезнь появляется в результате забот, переживаний морального характера, изменений аффективного тонуса; искать эти нарушения приходится в отдаленном прошлом, и речь идет об оживании чувств вытесненных Автор настаивает на значении аффективности в происхождении психического автоматизма.
Энар выступает против картезианских взглядов сто ройников механицизма и утверждает, что аффективная психология – это наука будущего. Аффективные моменты являются основой возникновения психического автоматизма.
Эй при изучении психомоторных галлюцинаций – тайной речи, внушенной речи и внутреннего голоса – делит их на две группы: 1) когда сознание участия "я" имеется в наличии (навязчивое явление) и 2) когда со знание участия "я" не возникает (феномен чуждости). Автор выступает против механистического объяснения этих явлений. Они же являются простым выделением состояний возбуждения известных мозговых центром. Прежде всего у каждого больного имеется совершенно ясное сознание болезненности.
Основное для этих патологических состояний – это чувство влияния и автоматизма, которые сходятся с ними. Эти чувства принадлежат к глубоким слоям личности, которые могут возникать, с одной стороны, благодаря биопроцессуальным, а с другой стороны – благодаря аффективным влияниям на высшие сферы. Этот феномен автоматизма находится в постоянной внутренней связи с бредовым синдромом.
По мнению Гиро, психический автоматизм нужно считать результатом действия патологического возбуждения в различных мозговых зонах. Значительное место должно быть отведено новообразованию патологической аффективности. Работы Гэда и других показывают главную роль зрительного бугра в аффективной активации наших мыслей и перцепций. Экспериментальное изучение интоксикаций мескалином воспроизводит симптомы гипер- и гипофункции таламуса; при хроническом бреде – аналогичные аффективные состояния, а именно: явления неинтегрированного беспокойства.
Лепин возражает против исключительно органического объяснения психического автоматизма. Нужно изучать и органическую и психологическую точки зрения. Он настаивает на этиологическом значении эмоций, в частности, страха.
Наиболее решительным противником механистического объяснения психического автоматизма является Серье Он неоднократно выступал против взглядов Клерамбо и Гейера и в печати, и на Конгрессе в Блуа и подчеркивал идеогенные моменты в возникновении психического автоматизма. "Душевные заболевания, – говорит автор, – не могут быть поставлены на одну линию с телесными, так как в них участвует нечто важное, которое там отсутствует – душа".
"Можно сильно размешивать материю, ее можно подвергать многим превращениям, но никогда из этого не может возникнуть нематериальное – мысль, ощущение, сознание. Теории Клерамбо и Гейера ведут назад к механистической, автоматической, ассоциационной психологии, искусственно изолирующей психические элементы".
Автор считает, что этот вид психологии преодолевается благодаря учению Бергсона, которое выясняет, что психическое целое не может быть понимаемо как сумма частей. В каждом психическом состоянии находит себе выражение целостная личность; она интуитивно охватывает задание. Чувство автоматизма имеет в качестве причины изменение активности и аффективности вследствие механизма аффективного контраста, в основе которого лежит расщепление "я".
Серье, указывая, что Клерамбо занимается патанатомией, гистологией и этиологией психического автоматизма, задает вопрос: какая же часть мозга поражается? Клерамбо говорит, что галлюцинации должны иметь происхождением зоны из наиболее высоких, где находится место представления "я".
Серье, на это возражая, говорит, что он не знает такого центра; это похоже на центр души. Возможно, что он думает о подкорковых узлах. Серье отказывается полностью признать, что часть мозга может вызвать при известных обстоятельствах мысль, которая объективируется и проецируется вовне и не принадлежит к психическому единству больного. Гипотеза о том, что одна часть мозга соответствует здоровой мысли, а другая – больной мысли, не является новой. Эта теория очень стара. Об этом писал в 1834 году Лере и в дальнейшем Дюмонпелье, Маньян и Берилон.
Целый ряд французских психологов и психиатров понятие психического автоматизма трактует очень широко, рассматривая его как основу всей психической деятельности личности. Так, Лениель-Лавастин пишет, что психический автоматизм, взятый в широком смысле, охватывает почти всю психиатрию, потому что, по определению Жане, психический автоматизм соответствует всей человеческой деятельности в ее наиболее простых формах. Он составляет часть нормальной психологии. Согласно мнению Клода Бернара, у здорового господствуют те же законы, что у больного.
Нейрак в своем выступлении на Конгрессе в Блуа вскользь указывает на философское понимание автоматизма, связанное с проблемой свободы выбора и детерминизма. Затем он различает два вида автоматизма.
Первый вид – психологический автоматизм, который соответствует пониманию Жане. Он обозначает собрание ассоциаций и процесс психической переработки, возникшей спонтанно, без прямого вмешательства обдуманного действия и определенного смысла. Этот вид психического автоматизма является одним из главных элементов психической жизни; он играет главную роль в нашем профессиональном автоматизме во всех явлениях, которые носят характер спонтанности. Здесь речь идет о нормальном физиологическом автоматизме.
Второй вид психического автоматизма – это патологический автоматизм, который состоит в автоматическом функционировании некоторых мозговых центров при отсутствии возбуждений, которые нормально должны пускать их в ход или разобщать их действие. Этот автоматизм часто выявляется в сенсорной сфере, когда больной испытывает ощущения без раздражения периферических рецепторных аппаратов. Затем выявляется в моторной сфере (моторный автоматизм), и, наконец, существует высший, или психический автоматизм. Эти виды автоматизма изучены Сегла и Клерамбо.
Дид в своих работах также исходит из указанных Нейраком двух видов автоматизма. Нормальный психологический автоматизм, по его мнению, вытекает из тенденции ограничения, подчинения или воспитания личности, которое приводит к организованной привычке, оно переходит потом в подсознательную сферу.
Данное явление нужно отличать от инстинкта и рефлексов, и следует сблизить с условными рефлексами Павлова. Эти автоматизмы вытекают как результат подавления индивида коллективом.
Нормальное существо так ориентирует свои автоматизмы, чтобы испытывать малые усилия во взаимоотношениях с окружающей средой. Душевно больной систематизирует свои автоматизмы по отношению к себе. Но если результаты между нормой и патологией разные, то механизм остается один и тот же и соответствует принципу наименьшего усилия в данной системе.
Далее Дид переходит к критике механистического понимания автоматизмов и подчеркивает опасность чисто неврологического определения. Как можно предположить, что психомоторные феномены – ментизм, амбивалентность, стереотипии могут быть объяснены пуском в примитивную игру центров. Это непостижимо. Еще более абсурдно, когда таким же путем пытаются объяснить процессы, захватывающие весь психический синтез. Ни один из этих симптомов не является первичным и, хотя они ускользают от воли субъекта, это вовсе не значит, что они зависят от спонтанного возбуждения центров Локализация возбуждения становится невозможной, так как психический процесс генерализуется.
Наконец следую упомянуть о взглядах Блонделя. Автор считает, что вся наша интеллектуальная деятельность подвержена автоматизму. Это выражается во всем, во всех суждениях. Наша многогранная деятельность есть также автоматизм. Все интеллектуальные операции, даже самые высокие, являются автоматическими. Без автоматизма не может быть никакого прогресса ни в какой области – ни в моторной, ни в интеллектуальной, ни в моральной, потому что тогда все время приходилось бы исходить из нуля и жизнь была бы постоянно повторяющимся началом.