ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Помощь другому – одна из основных и всеобщих ценностей. Реализовать ее удается не каждому и не всегда, поэтому человек, оказывающий помощь другому, чувствует, что совершает благородный поступок. И окружающие разделяют его мнение.
Помогать другому – значит делать для него то, в чем он действительно нуждается. Порой приходится сталкиваться с такими формами помощи, которые и помощью-то не назовешь. Например, кто-то делает для другого человека то, в чем он совершенно не нуждается, или что-то делается по желанию другого, но вопреки принципу полезности. Таким образом, помощь другим людям – гораздо более сложное явление, чем это кажется на первый взгляд. Она требует подчас чего-то большего, чем просто добрые намерения. Чтобы лучше понимать ее во всей сложности, нужно различать два основных представления о помощи, связанных как бы с двумя моделями помогающего поведения.
В соответствии с первым представлением, широко распространенным на уровне обыденного сознания, оказывать помощь – значит давать другому человеку что-то, в чем он нуждается, и тогда, когда он этого заслужил. Это представление прежде всего распространяется на ситуации, связанные с материально-бытовыми трудностями, например с нищетой, болезнью, лишениями. В этих и подобных ситуациях первостепенное значение имеет добрая воля помогающего и средства, которыми он располагает. Человек, нуждающийся в помощи, испытывает потребность в понятных и однозначных услугах.
Оказание этих услуг тоже осуществляется в недвусмысленной и ясной форме, хотя подчас это оказывается довольно непросто. Иногда человеку, протягивающему руку помощи, даже приходится самому терпеть какие-то лишения. Правда, это вовсе не означает, что по-настоящему ценной является только такая помощь, которая сопряжена с жертвами и потерями со стороны помогающего. Конечно, бывают ситуации, когда для того, чтобы помочь другому, непременно нужно отказаться от чего-то значимого для себя, однако делать это общим правилом мне кажется неправомерным. Результаты помощи – вот то, что по-настоящему ценно, а если человек, оказывающий ее, также что-то приобретает – это вовсе не умаляет значение его услуги.
Следующий вопрос, возникающий при обсуждении этой модели, связан с наличием "доброй воли" человека, приходящего на помощь. Поскольку благие намерения имеют большое значение в ситуации оказания помощи, мы нередко начинаем незаслуженно переоценивать сам факт того, что кто-то стремится оказать помощь другому, полагая, что, если кто-то руководствуется добрыми намерениями, желая помочь, значит, его действия априорно будут полезными. С точки зрения того, кому оказывается помощь, такая ситуация определяется подчас формулой: "Дареному коню в зубы не смотрят". Тот, кто оказывает услуги, частенько не ориентируется в том, нужна ли такая помощь другому. Кажется, что мобилизация доброй воли требует так много сил и энергии, что их не остается для того, чтобы задуматься, что же на самом деле нужно этому человеку.
Мне могут возразить: стоит ли вообще придавать этому значение, если готовность прийти на помощь другому вообще встречается не столь уж часто. Тем не менее, я думаю, об этом не стоит забывать. Кроме того, я уверен, что каждый человек располагает таким большим "запасом доброй воли", что даже сам не догадывается о его размерах. Проблемой на самом деле является неспособность реализовать этот запас или разумно пользоваться им в повседневной жизни. Мне кажется, что первая модель помощи, несмотря на свою ограниченность, используется слишком часто. Из этой модели следует, что человек, оказывающий помощь, в каком-то смысле лучше или располагает большими возможностями, чем тот, кому он помогает. Конечно, об этом не говорится вслух, но люди чувствуют это и порой отказываются принять чью-то помощь, чтобы не выглядеть в своих собственных глазах или в глазах других хуже тех, кто им помогает.
Есть немало ситуаций, связанных с принятием важных решений, с осуществлением выбора, с переживанием опасений и неприятностей, с поиском собственного пути в жизни, с личностным и профессиональным развитием, когда человек может получить от других очень ценную помощь.
В соответствии с первой моделью эта помощь может осуществляться прежде всего в форме готовых рецептов разрешения той или иной проблемы, добрых советов, попыток уменьшить остроту переживаемых неприятностей путем внушения или поддержки. Как правило, человек, пришедший на помощь, полагает, что его услуги нужны потому, что другой испытывает неприятные переживания или не может сам справиться со своими трудностями. На самом деле нельзя сказать, что именно в этом кроются причины необходимости оказания помощи. Когда люди пытаются решить важные личностные проблемы, трудности, связанные с этим, приобретают особое значение; переживания, которые у них возникают, глубоко индивидуальны и не могут быть точной копией переживаний других, поэтому наиболее ценными являются их собственные способы разрешения тех или иных проблем, способы, порожденные данной ситуацией и подкрепленные их личностными возможностями.
Неприятные ощущения также приобретают особую роль, потому что не они сами по себе, а причины, их вызвавшие, имеют первостепенное значение. Очень часто, желая избавиться от подобных ощущений, но не осознав причин их возникновения, мы упускаем из виду какие-то важные способы разрешения наших проблем.
Вторая модель оказания помощи основана на идее, что помогающий прежде всего должен максимально активизировать внутренние ресурсы того, кому он помогает, чтобы тот сам справился со своими проблемами. Поэтому позиция помогающего может быть определена следующим образом:
"Я верю, что ты вполне можешь справиться со своими жизненными проблемами. Верю, что никто тебе не сможет помочь лучше, чем ты сам. Каким бы ни было твое нынешнее состояние, как бы сильно ты ни страдал, ни мучился, ни переживал, как бы сильно ни поколебалась твоя вера в себя, ты можешь, если захочешь, стать сильнее и сам пойти дальше, быстрее, успешнее. Я не хочу и не могу пройти этот путь вместо тебя. Если ты согласишься, я могу составить на некоторое время тебе компанию, потому что я хочу помочь тебе, но только в том, чтобы ты сам лучше помогал себе. Когда-нибудь, возможно, мы поменяемся ролями".
Главным моментом такого представления о помощи другому является укрепление этого человека в его способностях самостоятельно разрешать свои проблемы. Помогающий не стремится ликвидировать трудности другого, не выдает ему готовые рецепты, как справиться с проблемами, а всячески старается своими действиями усилить его способности и веру в себя. Как правило, это оказывается очень непросто, потому что требует большого терпения, усилий, уважения к неповторимым индивидуальным особенностям того, кому хочешь помочь. Конечно, есть много ситуаций, в которых данный способ мышления не применим; например, если кто-то упал в воду и тонет, мы не будем учить его плавать, а постараемся вытащить его на берег. Но я хочу сказать о другом: мне кажется, что мы слишком часто трактуем различные жизненные ситуации по аналогии со спасением утопающего. Даже сам этот оборот – "спасение утопающего" – используется нами чересчур часто для определения помощи людям, хотя на самом деле их проблемы могут быть не так уж остры и не чреваты столь грозными последствиями.
Значит ли это, что людям вообще не надо помогать? Нет, это значит только, что помощь должна заключаться в чем-то другом. А именно – в укреплении веры в себя, в свои силы и возможности, в развитии у человека способности правильно оценивать причины своих трудностей, в поощрении его к поиску лучших способов разрешения проблем. Такая помощь предполагает сопереживание другому в трудные моменты осознания даже самых тяжелых, болезненных переживаний. Такая поддержка без активного вмешательства, без стремления силой "успокоить", заставить воздержаться от слез оказывается чрезвычайно важной. Помогая другому, мы не мешаем ему "до конца переживать" то, что он чувствует.
Порой, обняв страдающего человека, взяв его за руку, помолчав с ним вместе в трудную минуту, мы помогаем ему больше, чем если начинаем урезонивать его: "Не переживай", втолковывать ему что-то, давать пусть даже самые лучшие советы. Очень часто, пытаясь успокоить другого, внушить ему, что не стоит переживать, что не надо расстраиваться, что стоит взять себя в руки и не распускаться, мы на самом деле боремся со своим внутренним напряжением и волнением, которые испытываем в этот момент. То есть мы скорее и в значительно большей степени помогаем себе, а не тому, кто страдает.
Человек обретает психическую стойкость не тогда, когда успешно вытесняет или устраняет свои переживания, а тогда, когда осознает, что способен вынести еще более тяжелые и сильные потрясения. То, что "я могу пережить это", укрепляет мою веру в себя, убеждает меня в том, что нужно развивать нечувствительность как способ самозащиты от грядущих неприятностей.
Одно из основных различий между предложенными концепциями помощи, а именно между представлением о помощи как о "способе борьбы со злом" и как о "поддержке в личностном росте и развитии", определяется сферой, на которую должны быть направлены усилия помогающего. В первом случае его усилия направлены вовне, на какие-то особенности ситуации, событий, действий других людей. Например, пытаясь помочь приятелю, которого бросила девушка, мы стремимся понять, почему она это сделала, какой она была, что произошло между ними, что можно сделать, чтобы она вернулась, как можно отвлечь приятеля от мыслей о ней и т.п. В соответствии со второй концепцией помощи помогающий ориентируется прежде всего на особенности личности того, кто в нем нуждается. Ему важно понять, как тот оценивает и воспринимает ситуацию, что думает о себе, как оценивает свои действия и то, что с ним произошло, как представляет свои перспективы, что делает для того, чтобы решить проблемы.
Таким образом, человек, желающий помочь другому, строит свои отношения с ним так, чтобы тот успешнее осознал самые тяжелые и неприятные переживания, лучше понял свои трудности и нашел эффективный способ их преодоления. Он не собирается изменять человека, просящего его о помощи, делать что-то вместо него, разве что в какой-то конкретной ситуации, когда это необходимо. Он просто так строит свои отношения с ним, чтобы это дало наибольший эффект.
Рассматривая здесь разные концепции помощи, я не хотел подчеркнуть преимущество одной из них. Мне кажется, что оба представления по-своему ценны, они дополняют и усиливают друг друга. Выбор одной или другой формы помощи зависит от ситуации, потребностей и возможностей людей. Но это возможно лишь тогда, когда мы осознаем существование альтернативы. Однако по-моему, в наших представлениях о людях, трудностях и способах оказания помощи неправомерно доминирует первая концепция – концепция "помощи в борьбе со злом". Другая концепция – "помощи в росте и личностном развитии" – не только редко реализуется, но и мало известна и недостаточно распространена. В значительной степени это объясняется трудностью воплощения в жизнь второй концепции, теми требованиями, которые она предъявляет людям, стремящимся оказать помощь.
Роль помогающего весьма нелегка, ведь ему надо не поддаваться отчаянию, верить в возможность успешного разрешения проблемы даже тогда, когда она кажется безнадежной. А мы так склонны впадать в уныние, чувствовать свое бессилие перед трудностями. Гораздо проще дать добрый совет, полагая, что он содержит наилучший способ разрешения проблемы. Легче посоветовать человеку, чтобы он не волновался, чем сопереживать ему в тяжелый момент, когда уходит вера в себя, когда жизнь кажется ужасной, когда прежние привычные способы мышления и поведения оказываются ни на что не годными, сопереживать ему до тех пор, пока он не увидит свой собственный выход из ситуации и не наберется сил.
Чрезмерное пристрастие к первой концепции помощи влияет и на характер восприятия и понимания людей, оказывающихся в трудном положении. Протягивая руку помощи, мы не видим конструктивных возможностей того, кому помогаем, не замечаем его "сильных сторон", благодаря которым он сам смог бы справиться со своими проблемами.
Итак, есть много причин для того, чтобы, не забывая о достоинствах первой модели помощи, лучше познакомиться со второй моделью и овладеть ею. С этой моделью помощи через личностное развитие связана идея, что даже в трудные, тяжелые и безнадежные моменты жизни можно многое сделать для реализации основных человеческих ценностей, для развития потенциала личности. Поэтому гораздо чаще, приходя на помощь другому, мы должны не ограничиваться облегчением его страданий и поиском выхода из затруднительного положения. Мы должны помогать ему в развитии, в становлении как более богатой и гармоничной личности, в реализации его собственных конструктивных возможностей. Понятно, что развитие личности и формирование ее качеств происходит не только в трудные и тяжелые моменты жизни. Однако именно в эти моменты происходят по-настоящему значимые события, сказывающиеся на всей дальнейшей судьбе человека. Поэтому тем важнее уповать на собственные силы, но при поддержке другого. Другой человек воспринимается в этой ситуации как тот, кто укрепляет и усиливает тебя, а не как покровитель и защитник.
Прежде чем перейти к описанию условий, способствующих оказанию помощи подобного рода, мне хотелось бы остановиться на некоторых ситуациях, с которых, как правило, начинается помогающее поведение. Необходимо только напомнить, что речь пойдет не обо всех возможных ситуациях оказания помощи. Главным образом нас будут интересовать ситуации межличностного общения и разные трудности, возникающие в отношениях между людьми и требующие помощи со стороны.
Попытки помочь другому человеку, как правило, начинаются с того, что мы замечаем, что ему трудно, что что-то его беспокоит, что он страдает и мучается и не может сам справиться со своими проблемами. Совсем не обязательно, чтобы он непосредственно просил нас о помощи, ведь очень часто люди, решаясь рассказать кому-то о своих трудностях, ожидают помощи, сами до конца не осознавая этого. Наверное, многим из нас приходилось задаваться вопросом: как реагировать на рассказы другого человека о его личных проблемах? Что говорить, чтобы помочь ему самому справиться со своими трудностями и в то же время сохранить с ним хорошие отношения.
В попытках найти ответ на этот и другие подобные вопросы можно руководствоваться такой идеей.
Помните, вы не можете решать за кого-то его проблемы независимо от того, насколько вы уверены в том, что знаете, что ему надо делать себе во благо, а не во зло. Другой человек должен сам дойти до нужного решения и понять себя и ситуацию, в которой он оказался.
Я не могу предложить конкретных рецептов, как надо поступать человеку, решившему прийти на помощь другим людям. Каждый, кто захочет помочь, должен быть готов найти самостоятельный путь в этой ситуации. Однако можно расширить свое представление о типичных способах реагирования на запрос о помощи и возможных последствиях этих способов. Характер вашей реакции будет определяться способом вашего поведения и теми намерениями или интенциями, которые вами движут. Мне кажется, что исходные намерения человека, решившего прийти на помощь, имеют очень большое значение, от них зависит то, что хочет предпринять этот человек, с какой позиции он подходит к тому, кому собирается помочь.
Ниже я приведу конкретные примеры рассказов о трудностях в личной жизни и возможных реакций других людей на эти рассказы. Описания этих ситуаций – это не тест и не пример для подражания. Это всего лишь иллюстрация распространенных способов реагирования на чужие проблемы.
Подумайте, чья реакция покажется вам наиболее близкой, то есть такой, какая была бы свойственна и вам в аналогичной ситуации.
Марыся: ...Слушай, я больше так не могу, я ненавижу своего отца, не выношу его... не могу на него смотреть, не терплю, когда он дома. Но хуже всего, что нет никакого реального повода... ну, я не знаю, почему так к нему отношусь. Он – уважаемый и почтенный человек, никогда меня не бил... просто не знаю... но он пробуждает во мне страшные чувства... и самое страшное, что я не знаю почему. Я понимаю, что нельзя так относиться к собственному отцу, особенно без всяких причин... я не знаю, но это так... и мне так тяжело сейчас...
Примеры реагирования на этот рассказ
А теперь другая ситуация
Марта: Живу здесь, в этом месте, уже десять лет... на той же самой улице, в том же самом доме... а никого не знаю... в школе у меня тоже нет близких подруг или друзей... мне кажется, что я вообще никогда ни с кем не смогу подружиться... Я пытаюсь быть с ними милой и приветливой... но... в глубине души мне плохо... я говорю себе, что не надо обращать на это внимание... что на людей не стоит полагаться... их совсем не интересуют другие... каждый – сам по себе... не нужны мне никакие друзья... я порой даже в это начинаю верить, думаю, что пусть уж будет как есть...
Примеры реагирования на этот рассказ
И еще один пример
Стефан: У меня проблемы с моей девушкой; она такая наивная и непосредственная... а в то же время такая естественная и искренняя, что меня это просто поражает... я знаю, что это может показаться очень привлекательным, но у меня сильные сомнения, что это – достоинство... я сомневаюсь, может ли женщина с такими чертами, такая наивная и легковерная, быть подругой на всю жизнь, особенно в ситуациях, когда надо слукавить, проявить смекалку... не могу же я все время водить ее за руку, как ребенка; не знаю, в состоянии ли я что-либо изменить...
Примеры реагирования на этот рассказ
Приведенные здесь для примера разные образцы реагирования на рассказы о трудностях в личной жизни представляют собой пять типичных реакций.
Они были проанализированы Карлом Роджерсом с точки зрения скрытых в них интенциях говорящего.
Реакции типа A носят оценочный характер. В них содержатся признаки того, что человек, к которому обратились за помощью, в первую очередь оценивает трудности, проблемы, переживания и мысли своего собеседника. В основном оценивается степень важности, сложности, глубины той или иной проблемы. Таким образом, помогающий указывает на то, что может или должен сделать человек, испытывающий трудности.
В реакции типа B даются интерпретации. Человек, решивший помочь другому, руководствуется желанием научить его видеть то, что произошло на самом деле в описанной ситуации, осознать то, что он в действительности чувствует. Помогающий в явной или скрытой форме апеллирует к разуму своего собеседника, считая, что тот может или должен еще раз все обдумать.
Реакции типа C – это проявления поддержки. Помогающий стремится успокоить собеседника, внушает ему, что нужно избавиться от своих неприятных чувств, взять себя в руки – короче, не чувствовать то, что он чувствует.
Реакции типа D носят исследовательско-зондирующий характер. Они свидетельствуют о том, что помогающий хотел бы получить больше информации по поводу обсуждаемой темы, продолжить беседу в определенном направлении, потому что считает дальнейший анализ и обсуждение целесообразными и полезными.
Реакции типа E свидетельствуют о том, что собеседник хочет продемонстрировать понимание. Он пересказывает своими словами то, что услышал, и уточняет, насколько правильно понял проблему и ситуацию, мысли и чувства человека, нуждающегося в помощи.
Установлено, что эти пять типов реакций наблюдаются в большинстве случаев, когда один из партнеров рассказывает другому о своих личных проблемах. Поэтому их можно считать как бы основой основ всех возможных вариантов реагирования на проблемы других людей. Частота встречаемости каждого из типов неодинакова. Чаще всего люди реагируют оценками, следующими по частоте встречаемости – интерпретации и так далее, – в том порядке, в каком они перечислены выше, вплоть до самого редкого типа – реакций понимания.
Нужно заметить, что эти исследования проводились в США, но я думаю, что у нас частота встречаемости реакций оценивания и реакций понимания была бы аналогичной. Ни об одной из этих реакций нельзя сказать, плохая она или нет. Их ценность и адекватность зависит от времени, места и формы выражения. Причиной ошибок могут быть злоупотребление или пренебрежение одним из типов реакций и неумение чувствовать, в какой момент допустима та или иная реакция. Поэтому чтобы успешнее помогать другим людям, нужно обогатить свои знания и представления о том, как и когда лучше реагировать на запросы о помощи.
Мне кажется, что реакция понимания в определенном смысле является универсальной, особенно в начальной фазе оказания помощи. Но и в другие моменты она способствует укреплению взаимного доверия и развитию взаимоотношений. Если вам удается своими словами передать другому, как вы поняли его, как представляете его переживания и мысли, то в том случае, если вы не ошиблись, ваш собеседник приобретет очень важный для себя опыт. Чувство, что тебя поняли, побуждает к дальнейшей открытости, к более глубокому анализу того, о чем говорилось раньше. Даже если попытка понимания оказывается неудачной, все равно подобная реакция помогающего способствует росту взаимопонимания между партнерами, потому что следующим шагом оказания помощи будет уточнение того, что он услышал и как понял слова своего собеседника. Реагируя стремлением понять, человек, протягивающий руку помощи, показывает, что по-настоящему заинтересован в том, кто испытывает трудности, и может представить, как его собеседник воспринимает себя и свои проблемы. Реакция понимания облегчает возможность конструктивного использования остальных типов реагирования.
Что же касается оценочных реакций, столь популярных в нашей обыденной жизни, мне кажется, что прибегать к ним можно только тогда, когда интуиция подсказывает их необходимость. Естественное и присущее почти всем людям желание оценивать, выносить суждения, хвалить или порицать может придать ответной реплике такой оттенок, который вызовет у человека, просящего о помощи, ощущение внешней угрозы. В целом же оценочные реакции слишком распространены, и во многих случаях можно смело от них отказаться.
Я уже говорил, что невозможно дать готовый рецепт успешной помощи другим в трудной ситуации. Но значит ли это, что человек, искренне настроенный помогать другим, не может ничего сделать, чтобы повысить эффективность своих действий? Конечно, это не так. Многое указывает на существование определенных навыков и способностей, имеющих первостепенное значение для создания условий помощи другим людям. Уже упоминавшийся здесь один из наиболее выдающихся исследователей в этой области, Карл Роджерс, обратил внимание на определенные качества человека, которые, по его мнению, облегчают установление отношений, способствующих личностному развитию других людей, их более зрелому и полноценному поведению. Эти качества присущи очень многим. Они играют важнейшую роль в отношениях между ровесниками, родителями и детьми, учителем и учениками, врачом и пациентом, в семейной жизни, в дружеских отношениях, то есть везде, где есть возможность взаимного или одностороннего оказания помощи в трудных ситуациях. Наибольший интерес из этих качеств заслуживают:
Эти качества не являются чертами характера в традиционном понимании. Правда, можно встретить людей, у которых они проявляются в большей степени и чаще, чем у других, но большинство из нас может развить в себе способность к подлинному общению, глубокому пониманию, сердечному и теплому отношению к другим людям, безусловному принятию тех, кому мы хотим помочь. Именно такой оборот – "способность к..." – лучше всего отражает латентное состояние этих качеств. Мы как бы "способны к чему-то", что сможем реализовать при соответствующих обстоятельствах. Однако сами по себе эти способности не смогут проявиться, если мы не будем их осознавать, не будем прикладывать усилия или пытаться развить их настолько, чтобы они стали нашими умениями. Для тех, кто по-настоящему заинтересован в развитии способности помогать другим людям, могу вслед за Карлом Роджерсом дать ряд самых общих рекомендаций. Для создания условий, облегчающих оказание помощи, особенное значение имеют:
Как ни странно, это не всегда удается легко, не каждый человек испытывает подобные чувства к тому, кому помогает. Когда люди помогают из чувства долга, они нередко проявляют пренебрежение, неодобрение по отношению к человеку, которому оказывается услуга. Порой можно прокомментировать подобные чувства: "Я помогаю тебе, хотя ты этого не заслуживаешь, сам виноват в том, что с тобой произошло, но все же я должен помочь, к этому меня обязывает чувство долга..."
Мы иногда боимся испытывать такие чувства, как нежность, чуткость, забота, сопереживание, потому что думаем, что из-за них слишком уж близко будем принимать проблемы другого человека. Поэтому мы пытаемся избавиться от этих переживаний, умерить свое положительное отношение к человеку, которому помогаем. Пытаясь контролировать свои чувства, мы становимся слишком жесткими с этим человеком, увеличиваем Дистанцию с ним. Нашему партнеру не всегда удается понять, что же произошло, он начинает думать, что это – реакция против него.
Временами трудно сохранить собственную автономность и независимость от человека, которому помогаешь, чтобы не попасть под влияние его депрессии, отчаяния, страха, не почувствовать отчаяние или не пойти на поводу его желания быть слабым и зависимым. Способность к сопереживанию облегчает понимание другого человека, но она должна сочетаться с умением не идентифицироваться с человеком, которому помогаешь.
Порой бывает трудно удержаться от того, чтобы не претендовать на автономию и самостоятельность человека, которому мы пытаемся помочь. Нелегко согласиться с тем, что он остается самим собой, сохраняя свои ценности и потребности, особенно если то, что с ним происходит, нам не нравится или кажется вредным для него. Мы ждем, как правило неосознанно, что человек, которому мы помогаем, для которого столько сделали, изменится под нашим влиянием, будет больше руководствоваться тем, что, как мы полагаем, хорошо для него, постарается быть таким, каким мы хотим его видеть.
Чтобы как можно глубже проникнуть в мир личных, интимных переживаний другого человека, нужно расстаться со своими прежними способами оценки, анализа и понимания того, что с ним происходит. Это требует не только умения, но и известной смелости, потому что, глубже понимая другого, глядя на мир и людей его глазами, рискуешь поставить под сомнение собственные стереотипы и привычные схемы оценки. Трудность проникновения во внутренний мир другого может быть связана с опасением, что "в грязных башмаках залезешь в чужую душу". Из-за этого люди воздерживаются от расспросов о важных и интимных проблемах, неодобрительно относятся к тем, кто это делает. Как правило, это бывает связано с болезненными переживаниями в прошлом, когда доводилось открыть кому-то свою душу, допустить его к своим интимным чувствам. Но можно быть деликатным и щепетильным, не оценивать и не осуждать то, что происходит в другом человеке, не противопоставляться его внутренней позиции. То есть, по сути, "снимать грязные башмаки", и не из любопытства, а из стремления лучше понять другого и помочь ему. Нередко серьезные проблемы связаны с тем, что тот, кто нуждается в помощи, сам не умеет "снимать башмаки", когда пытается залезть в собственную душу. Он наносит себе болезненные раны, оценивая и осуждая то, что чувствует в себе или воображает на свой счет. Часто такая непримиримость к себе и негативное отношение к своим чувствам становится причиной нежелания. человека заглянуть в свою душу и страха допустить кого-то к себе. Если с принятием и пониманием отнестись к внутреннему миру человека, которому мы хотим помочь, можно даже облегчить ему задачу самоанализа, избавив от необходимости заниматься самобичеванием.
Обычно частичное и лишь условное принятие чувств, желаний, мыслей другого человека, как бы лишение его права быть тем, кто он есть, связано с личностными проблемами и установками того, кто оказывает помощь. Когда я чувствую, что не принимаю чего-то в другом человеке, я понимаю, что надо, найти причину этого, поискать в себе что-то, протестующее против каких-то чувств и представлений того, кому я хочу помочь. Нередко именно так можно обнаружить в себе негативную оценку и нетерпимость к каким-то собственным переживаниям и мыслям. Поэтому способность к полному принятию другого человека может помочь в принятии самого себя. Термин "принятие" нередко вызывает протест и недопонимание, потому что ошибочно ассоциируется с некритичным восхвалением и огульным положительным оцениванием. Поэтому я хочу подчеркнуть, что принятие – это не то же, что восхищение или положительная оценка. Это признание того, что существует.
Я имею в виду не только прямые угрозы типа нападок, критики, насмешек или нотаций. Важно также не демонстрировать свое интеллектуальное или моральное превосходство, не пользоваться преимуществами ситуации, чтобы навязать свою волю, взгляды и т.д. Эта способность предполагает со стороны помогающего готовность предоставить человеку, которому он оказывает те или иные услуги, достаточно жизненного пространства, чтобы тот мог свободно найти в нем себя и свое место.
Одно из главных измерений другого человека – это его потенциальные возможности, то, что в нем еще не развилось, то, к чему могут привести его выборы и решения. Это измерение выходит за пределы прошлого и настоящего. Оказывая помощь другому, очень важно уметь показать ему возможные перспективы, пусть даже он сам утратил веру в них. Это нелегко, потому что оказывающий помощь должен уметь абстрагироваться от своего образа данного человека, от представлений о том, каким он был, есть и каким должен быть. Часто наше понимание другого базируется на подобных представлениях и суждениях, но, если мы хотим помочь ему, мы должны выйти за пределы актуальных образов и воспоминаний. Убеждая другого человека в его автономности и независимости, в его самодостаточности и способности к развитию, мы должны верить в его потенциальные возможности.
Не стоит рассматривать перечисленные выше соображения как однозначные и жесткие требования к тому, кто хочет прийти на помощь. Они лишь указывают направления, следуя которым, можно увеличить эффективность нашей помощи. Хорошо бы учитывать их, но я понимаю, что ситуация оказания помощи не может быть расписана четко по сценарию.
Помогая другим, обеспечивая им возможности для личностного развития, можно немало сделать и для себя в том же направлении. Я придаю этому очень большое значение. В своей книге "Поиск себя" я уже писал о том, что, вступая в отношения с другими людьми, каждый из нас устанавливает определенные отношения и с самим собой. Способность людей помогать друг другу в трудных ситуациях и в процессе личностного роста тесно связана с их умением поддерживать конструктивные отношения с собой. Эта взаимосвязь процессов и явлений, характерных для межличностных отношений и событий нашего внутреннего мира, основана на принципиальном моменте нашего существования – человек не может жить в изоляции от других, общение с людьми формирует личность человека, каждый человек, живя в мире людей, формирует и изменяет этот мир.