ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Утверждая, что безопасность и любящие отношения в детстве являются основой становления, а также то, что в некоторых случаях в ранние годы жизни закладываются причины тяжелых последствий, мы все еще обладаем только частью истины.
Ребенок нуждается и хочет находиться в атмосфере любви и безопасности, но при этом не хочет, чтобы его импульсы, свобода или предпочитаемые способы действия подвергались ограничению. С самого начала жизни он сопротивляется удушающему влиянию своего социального окружения. Следствием одной лишь аффилиации было бы рабское принятие ребенком семейных или племенных (родовых) стандартов поведения и взглядов на окружающий мир. Если бы на него влияло только это, он всегда приобретал бы общепринятое и стереотипное поведение. Нынешние теории социализации ограничены тем, что они по сути имеют дело только с зеркальной природой так называемого суперэго и склонны определять социализацию исключительно в понятиях конформности, а совсем не в понятиях творческого становления.
Истина, однако, в том, что нравственные чувства и жизненные стили большинства людей простираются далеко за пределы домашних и семейных нравов, под воздействием которых они первоначально формировались. Заглянув в себя, мы заметим, что наша племенная мораль кажется нам в чем-то периферийной по отношению к нашей личной целостности. Мы, правда, подчиняемся обычаям скромности, приличий и самоконтроля и обладаем многими привычками, которые зеркально отражают наши домашние, классовые и культурные способы жизни. Но мы знаем, что в значительной степени сами отбирали, переформировывали эти способы и выходили за их пределы.
Таким образом, оказывается, что действуют две противоположные силы. Одна нацеливает нас на закрытое племенное существование. Она берет свое начало в зависимости ребенка от тех, кто о нем заботится. Удовлетворение и безопасность его идут извне, то же происходит со всеми первыми уроками, которые он выучивает: время дня, когда он может получить пищу, действия, за которые его наказывают или поощряют. Его принуждают и толкают к конформности, но, как мы отметили, не с полным успехом. Он уже с рождения демонстрирует способность сопротивляться материнским и племенным требованиям. До определенной степени его группа формирует его путь, но в то же время и противодействует ему (как будто он осознает, что от нее исходит угроза его цельности).
Если бы потребность в самостоятельности не была важной силой, мы не могли бы объяснить заметное негативистское поведение в детстве. Плач, отказ и гнев младенца, как и негативистское поведение двухлетки, являются примитивными признаками существа, решившего отстоять себя. На протяжении всей жизни это существо будет пытаться примирить указанные два способа становления – племенной и личный, зеркально отражающий и излучающий внутренний свет индивидуальности22.