ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
<<<
ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Молитеся друг за друга
да исцелеете (Иак. V, 16).
СТРАННИК. – Мы с благочестивым спутником, профессором, не могли преодолеть общего желания, чтобы отправиться в путь и не зайти к вам окончательно проститься и попросить молитв ваших за нас...
ПРОФЕССОР. – Да, понятны для нас ваша искренность и те душеспасительные беседы, коими мы наслаждались у вас среди друзей ваших. Это воспоминание сохранится в душах наших, как залог общения и христианской любви и в отдаленной отсюда стране, куда мы стремимся.
Благодарю вас за память и любовь, а между тем, как приход ваш кстати! У меня остановились два путешественника: Молдавский монах и пустынник, живший двадцать лет безмолвно в лесу. Им хочется вас увидеть, я сейчас позову их...
Вот они!
СТРАННИК. – Ах, какая блаженная жизнь в пустыне! И удобная для беспрепятственного приведения души к соединению с Богом! Безмолвный лес, как Эдемский Рай, в коем сладостное древо жизни произрастает в молитвенном сердце пустынножителя. Если бы я сколько-нибудь имел средств к пропитанию, то, кажется, не расстался бы с отшельническою жизнию.
ПРОФЕССОР. – Все нам кажется особенно хорошо издали, а при опыте каждый уверяется, что всякое место, имея свои удобства, имеет и свои невыгоды. Конечно, для имеющего меланхолический темперамент и влечение к безмолвию отрадна жизнь отшельническая, но сколько же предстоит и опасностей на сем пути! Аскетическая история представляет много примеров, в коих видно, как многие отшельники и затворники вовсе лишившие себя общения с людьми, впали в самообольщение и глубокую прелесть.
ПУСТЫННИК. – Удивляюсь, как часто в России, не токмо в иноческих обителях, но даже и от некоторых богобоязненных мирян, приходится слышать, что многих желающих пустынной жизни, или упражнения во внутреннем молитвенном делании, удерживает от последования сему влечению боязнь, чтобы не погибнуть от прелести. Настаивая на этом они представляют примеры, в подкрепление своих умозаключений; почему как сами чуждаются внутренней жизни, так и других от нея отдаляют... Думаю, это происходит из двух начал: или от непонимания дела и непросвещения духовного, или от собственной лености к подвигу созерцания и зависти, чтобы не превзошли их в сих высших познаниях другие стоящие на низшей степени в сравнении с ними.. Очень жаль, что держащиеся сего убеждения не вникают в рассуждения святых отцов по сему предмету, которые прямо и решительно поучают, что не должно бояться или сомневаться, призывая Бога. Если некоторые и впали в самопрельщение или исступление ума, то сие случилось с ними от гордости, от неимения наставника и от принятия явлений и мечтаний за истину. Если же и случилось бы таковое искушение (продолжают они же), то привело бы к опытности и венцу; ибо скорая помощь Божия покровительствует при сем попущении. Дерзайте! Аз с вами есмь, не бойтеся! говорит Иисус Христос. (Гр. Син. л. ф.) Из сего и следует, что напрасно боязнь и устрашение от внутренней жизни под предлогом самопрельщения: ибо смиренное сознание своих грехов, откровенность души наставнику и "безвидие" при молитве, есть твердый и безопасный оплот от прелести, которой многие так сильно боятся, и потому не касаются умного делания, как между тем, они-то сами и находятся в прельщении, по опытным словам св. Филофея Синайского, который говорит следующее: "Многие из иноков не понимают прелести ума своего, которую претерпевают от бесов; то есть они прилежно упражняются токмо в одной деятельности (в наружных добродетелях), о уме же, то есть о внутреннем созерцании, не пекутся, будучи не просвещены и не ведущи (гл. 37). "Если даже и услышат о других, что внутренне воздействовала в них благодать, то сие почитают прелестию от зависти", подтверждает св. Григорий Синаит (гл. 1)".
ПРОФЕССОР. – Позвольте спросить вас: конечно, сознание своих грехов удобно для каждого внимающего себе; но как поступить в таком случае, когда нет такого наставника, который опытно мог руководствовать на внутреннем пути и приемля откровение души, мог бы сообщить правильное и благонадежное ведение относительно духовной жизни? В таком случае, конечно, лучше не касаться созерцания, нежели самочинно и без руководителя посягать на оное?... Далее: для меня неудобопонятно, каким образом, поставляя себя в присутствие Божие, можно сохранить совершенное "безвидие"? Это не естественно, ибо душа наша или ум ничего не может представить в воображении безформенно, в совершенном безвидии. И почему бы, при погружении ума в Бога, не представлять в воображении Иисуса Христа или Пресвятую Троицу и проч?..
ПУСТЫННИК. – Хотя руководство опытного и сведующего в духовном деле наставника, или старца, коему бы беспрепятственно с доверенностию и пользою можно было ежедневно открывать душу, помыслы и встречи на пути внутреннего обучения, и составляет главное условие при упражнении в сердечной молитве, подвизающегося в безмолвии: но в случае невозможности найти такового, те же св. отцы, кои сие заповедуют, представляют при сем исключение. Преподобный Никифор монашествующий ясно учит о сем так: "при упражнении во внутреннем сердечном делании, потребен истинный и сведующий наставник. Если же такого нет, то следует прилежно искать: если не находишь, то с сокрушением сердца призови Бога в помощь почерпать наставление и руководство в учении св. Отцов и поверять себя Словом Божиим, изображенным в Священном Писании". При сем надо также принять в соображение и то, что истинному усердному желанию искателя можно услышать полезное и наставительное слово и от простых: ибо также св. Отцы уверяют, что если с верою и правым намерением вопросить и сарацина, то и сей может сообщить слово полезное; если же без веры и справедливой цели потребуешь наставления у Пророка, то и он не удовлетворит тебя... Пример сему видим в Великом Египетском Макарии, которому однажды сделал вразумление и сим пресек страсть простой поселянин. Что же касается "безвидия", то есть чтобы не воображать и не принимать никаких явлений во время созерцания ни света, ни ангела, ни Христа и какого-либо святого и отвращаться от всякого мечтания; то сие заповедают опытные св. Отцы, конечно, по той причине, что способность воображения удобно может воплощать, или как бы оживлять умопредставления; а посему неопытный легко может увлечься сими мечтами, почесть их за явления благодатные, и подпасть самопрельщению, а при том же, как изображает Священное Писание, что "и сатана весь преображается в ангела света". А что ум естественно и удобно может находиться в "безвидии" и сохранять оное и при памятований присутствия Божия, то это усматривается из того, что сила воображения может ощутительно что-либо представить в "безвидии" и держаться на оном представлении при внимании предметам, не подлежащим чувству зрения, не имеющим внешнего вида или формы. Так например: представление и самоощущение души нашей – воздуха, тепла, холода; находясь на холоде, можно живо представить в уме теплоту, хотя оная и не имеет формы, не подлежит зрению, не измеряется осязанием находящегося на холоде! Подобно сему, и присутствие духовного и непостижимого существа Божия можно представить в уме, сознавать в сердце в совершенном безвидии.
СТРАННИК. – Случилось и мне в странствии моем слыхать от людей набожных и ищущих спасения, что они боятся под изветом прелести коснуться внутреннего делания. Некоторым и я с пользою почитывал из "Добротолюбия" наставления св. Григория Синаита, который говорит, что "сердечное действие не может быть прелестным (не так, как умственное), ибо если бы враг и захотел превратить теплоту сердечную в свое нестройное жжение; или веселие сердца заменить мокротною сладостию: но время, опыт и чувство само собою обличат сии его коварства, даже для не очень ведающих сие его ухищрение"...
Также встречал и других; кои, к большому сожалению и познавши стезю безмолвия и сердечной молитвы, в случае какого-либо преткновения или греховной слабости, впадают в уныние и оставляют внутреннее делание сердца, познанное ими!
ПРОФЕССОР. – Да это и очень естественно! Я и сам иногда на себе сие испытываю, когда случится из внутреннего настроения уклоняться в развлечения, или сделать какой-либо проступок... Ибо как внутренняя молитва сердца есть дело святое, и единение с Богом, то прилично ли и не дерзновенно ли вводить дело святое в сердце греховное, – не очистивши его прежде безмолвным сокрушенным покаянием и достодолжным приготовлением к общению Божию? Лучше онеметь пред Богом, нежели износить "безумные глаголы" из сердца омраченного и развлеченного.
МОНАХ. – Очень жаль, что вы так рассуждаете! Эта мысль "уныния", которая преступнее всякого греха, и составляет главное оружие темного мира в отношении к нам... Опытные святые Отцы наши в сем случае совсем иное дают наставление. Преподобный Никита Стифат говорит, что если бы ты пал и низшел даже в глубину адской злобы; то и тогда не отчаивайся, а обращайся скорее к Богу, и Он скоро восставит упадшее твое сердце и даст тебе силу более прежней (гл. 54). Итак, после всякого падения и греховного уязвления сердца, немедленно следует поставлять его в присутствие Божие для исцеления и очищения, подобно как зараженные вещи, пролежав несколько времени под влиянием солнечных лучей, теряют свою заразительную остроту и силу. О сем множество духовных учителей говорят утвердительно. В борьбе со врагами спасения, – страстями нашими, однако никак не должно отступать от живоносного делания, то есть призывания Иисуса Христа, сущего в сердцах наших! Поступки наши не только не должны отвращать нас от хождения в присутствии Божием и от внутренней молитвы, возбуждая беспокойство, уныние и печаль, но еще и способствовать к скорому обращению нашему к Богу. Младенец водимый матерью, когда начнет ходить, скорее к ней обращается, и крепко за нее придерживается, когда спотыкается.
ПУСТЫННИК. – Я так о сем думаю, что дух уныния и обуревающие сомнительные помыслы возбуждаются удобнее всего рассеянностью ума, и не хранением безмолвного обращения и самого себя. Древние богомудрые отцы одерживали над унынием победу, получали внутреннее озарение и укрепление в уповании на Бога, в спокойном безмолвии и уединении; да и нам преподали в сем случае полезный и мудрый совет: "сиди безмолвно в келлии твоей и она всему тебя научит".
ПРОФЕССОР. – По моей доверенности к вам, мне очень желательно услышать ваш критический разбор моих мыслей относительно похваляемого вами безмолвия и благотворной пользы затворничества, коего так любят держаться пустынники. Вот как о сем я рассуждаю: так как все люди по закону природы, предписанному Творцом, состоят в необходимой зависимости один от другого; а потому и обязаны один другому помогать в жизни, и один для другого трудиться и быть полезными один другому, то сею общительностью зиждется благосостояние человеческого рода, и любовь к ближнему. А безмолвный затворник, удаливший себя от общения с людьми, чем может в бездействии своем служить ближнему, и какую пользу приносит для благосостояния человеческого общества? Он совершенно разрушает в себе закон Творческий, относительно союза любви к себе подобным и благотворного влияния на собратию!..
ПУСТЫННИК. – Поелику таковой взгляд ваш на безмолвие не верен, то и заключение не правильно; разберем это подробно:
О важности безмолвия св. Исаак Сирин отзывается так: "Когда на одну сторону положим все дела жития сего, а на другую молчание: тогда найдем, что оно перевешивает на весах (сл. 41). Творящих знамения, и чудеса и силы в мире, не сравнивай с безмолвствующими с ведением. Бездейственность безмолвия возлюби паче, нежели насыщения алчущих в мире, и обращения многих народов к Богу. Лучше тебе самого себя разрешить от уз греха, нежели рабов освободить от рабства" (сл. 56).
Даже самые стихийные мудрецы сознавали пользу безмолвия: философская школа неоплатоников, имевшая многих знаменитых последователен под руководством философа Плотина, глубоко развивала созерцательную, внутреннюю жизнь, достигаемую преимущественно в безмолвии... Один духовный писатель сказал, что если бы государство было развито до последней степени образованности и нравственности, то и тогда все еще останется забота и потребность иметь людей, для иных, созерцательных целей, кроме общественной гражданской деятельности, дабы поддерживать дух истины, и приемля оный от всех веков минувших, сохранять для веков будущих и передавать потомству. Таковые люди, в церкви суть пустынники, отшельники и затворники.
СТРАННИК. – Кажется, никто так верно не оценил превосходства безмолвия, как св. Иоанн Лествичник: "безмолвие, говорит он, есть матерь молитвы, возвращение из греховного плена, нечувствительный успех в добродетелях, и непрестанное восхождение на небо". Да и Сам Иисус Христос, дабы показать нам пользу и необходимость безмолвного уединения, почасту оставляя общественную проповедь, уходил в безмолвные места для молитвы и успокоения.
Созерцательные безмолвники суть как столбы, поддерживающие благочестие Церкви своими непрестанными молитвами: даже в самой древности видно, что многие из благочестивых мирян, даже самые цари и сановники их, отправлялись на посещение пустынников и безмолвников, дабы просить молитв их в подкрепление и спасение. Следовательно, и безмолвный отшельник может служить ближним, и содействовать к пользе и благу общества уединенною молитвою.
ПРОФЕССОР. – Вот, еще и эта мысль для меня неудоборешима: у всех нас христиан есть общий обычай просить молитв друг у друга; желать, чтобы молился о мне другой, и в особенности доверенный мне член Церкви. Это не просто ли потребность себялюбия, не перенятое ли токмо обыкновение говорить так, как слыхали от других, как мечтается уму без всяких дальнейших соображений? Ужели Бог требует ходатайства человеческого, провидя все и делая по Своему всеблагому Промыслу, а не по нашему хотению; зная и определяя все прежде прошения нашего, как говорит святое Евангелие? Ужели сильнее может побеждать определение Его молитва многих, нежели одного? В таком случае Бог был бы лицеприятен? Ужели молитва другого может спасти меня, когда кийждо от своих дел, или прославится, или постыдится? А посему требование молитвы другого и есть (как думаю) токмо благочестивый плод духовного учтивства, поставляющий на вид смирение и желание угодить предпочтением одного другому, более ничего!
МОНАХ. – По внешнему рассуждению и стихийной философии может представляться это и так, но духовный разум, осененный светом религии и образованный опытом внутренней жизни, проникает глубже, созерцает светлее и таинственно открывает совсем противоположное представленным вами указаниям!... Чтобы скорее и яснее понять это, объясним примером и проверим истину сию Словом Божиим. Например: к одному учителю ходил ученик брать уроки просвещения. Слабые способности, а не менее и леность и рассеянность, препятствовали ученику в успехах учения и поставляли его в разряд ленивых и безуспешных. Опечаленный сим он не знал, что делать, как бороться с недостатками своими. Некогда встретясь с другим учеником, товарищем по классу, более его способным, прилежным и успешным, объявил ему свое горе. Сей, принявши в нем участие, пригласил его заниматься вместе: "будем учиться вместе, – сказал он, – нам будет охотнее и веселее, и потому успешнее"...
Итак они стали учиться совокупно, передавая один другому, кто что понял; предмет учения был один и тот же. И что же последовало чрез несколько дней? Нерадивый сделался прилежным, полюбил учение, небрежение его обратилось в усердие и понятливость, что оказало благотворное влияние и на самый характер его и нравственность. А понятливый его товарищ сделался еще способнее и трудолюбивее. Они в воздействии одного на другого приобрели общую пользу... Да это и весьма естественно; ибо человек рождается в обществе людей, развивает разумные понятия чрез людей; обычаи жизни, настроения чувств, стремление желаний, словом все он приемлет по образцу себе подобного. А потому как жизнь людей состоит в теснейшем соотношении и могущественном влиянии одного на другого, то кто между какими людьми живет, таковым и навыкает обычаям, действиям и нравам. Следовательно хладный может возгреваться, тупой – остреть, ленивый – возбуждаться к деятельности живым участием подобного себе человека. Дух духу может передавать себя, может благотворно действовать один в другом: вовлекать его в молитву, во внимание, ободрять в унынии, отклонять от порока и возбуждать к святой деятельности, а посему воспомоществуемый один другим, может соделываться благочестивее, подвижнее и богоугоднее... Вот тайна молитвы за других, объясняющая благочестивый обычай христиан – молиться одному за другого, просить молитвы братней!..
А из сего можно видеть, что не Бог удовлетворяется многими прошениями и ходатайствами, (как это бывает у сильных земли), а самый дух и сила молитвы очищает и возбуждает душу, о которой молятся, и представляет ее как способную к соединению с Богом...
Если так плодотворна обоюдная молитва живущих на земле, то само собою разумеется, что молитва о преставившихся так же обоюдно благодетельна по теснейшей связи мира горнего с дольним; так же может вовлекать в общение души – Церкви воинствующей, с душами – Церкви торжествующей; или, что то же, с отшедшими.
Хотя все сказанное мною и есть суждение психологическое; но раскрыв Священное Писание, мы уверимся в истине оного!.. 1) так говорит Иисус Христос Апостолу Петру: "Аз же молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя". Вот сила молитвы Христовой укрепляет дух Петра и ободряет при искушении против веры. 2) Когда Апостол Петр содержался в темнице: молитва же была прилежна в церкви о нем. Здесь обнаруживается помощь братской молитвы в скорбных обстоятельствах жизни... 3) Но самая ясная заповедь о молитве за ближних выражается святым Апостолом Иаковом так: "исповедуйте друг другу согрешения, и молитеся друг за друга, яко да исцелеете. Много бо поможет молитва праведнаго поспешествуема". Здесь определенно подтверждается и вышесказанное психологическое умозаключение...
А что сказать о примере Апостола Павла, данном нам в образец молитвы друг за друга? Один писатель замечает, что этот пример св. Апостола Павла должен научить нас, сколь потребна взаимная друг за друга молитва, когда и сей толико святый и крепкий подвижник духовный, признает для себя нужду в сей духовной молитвенной помощи. Он в послании своем к Евреям выражает прошение свое так: молитеся за нас, уповаем бо яко добру совесть имамы во всех добре хотящих жити. Внимая сему, как неразумно было бы опираться на свои токмо собственные молитвы и успехи, когда руководствуемый смирением, толико облагодатствованный святый муж просит соединить молитву ближних (Евреев) с его собственною? А потому, с каким смирением, простотою и союзом любви, надлежит нам не отвергать, не пренебрегать молитвенной помощи даже немощнейшего из верующих, когда прозорливый дух Апостола Павла, не употребил в сем случае разборчивости; но просил молитвы общей от всех, зная, что сила Божия в немощех совершается; следовательно и может иногда совершаться в немощных повидимому молитвенниках...
Убедясь сим примером, заметим еще, что молитва друг за друга поддерживает союз христианской любви заповеданной Богом, свидетельствует смирение и дух молящегося, и воспламеняется сим обоюдная молитва.
ПРОФЕССОР. – Прекрасен и точен разбор и доказательства ваши, но любопытно было бы услышать от вас, самый способ и форму молитвы о ближних, ибо я думаю, что если плодотворность и вовлечение молитвы зависит от живого участия к ближним, и преимущественно постоянного влияния духа молящегося на дух требующего моления, то не будет ли таковое настроение души отвлекать от беспрерывного поставления себя в безвидное присутствие Божие, и излияния души пред Богом в ее собственной потребности? А если токмо раз или два в сутки привести на память своего ближнего с участием к нему и прося ему помощи Божией; то достаточно ли сие будет к вовлечению и подкреплению души того, о ком молишься? Короче сказать: хочется узнать, каким образом, или как молиться о ближних?
МОНАХ. – Молитва о чем бы ни была, приносимая Богу, не должна, да и не может выводить из поставления себя пред Богом: поелику, если она изливается к Богу, то и бывает, конечно, в Его присутствии... Относительно же способа моления о ближних надо заметить, что сила сей молитвы состоит в искреннем христианском участии к ближнему и по мере оного, имеет влияние на его душу. А потому, при воспоминании о нем (о ближнем) или в назначенный для сего час, следует возведя умственный взор к Богу принести молитву в следующей форме: Милосердый Господи! Да будет воля Твоя, хотящая всем спастись и в разум истины приидти: спаси и помилуй раба Твоего (такого-то). Приими сие желание мое, как вопль любви, заповеданной Тобою.
Обыкновенно повторяются слова сии по временам движений души или случается перебирать четки – с сею молитвою. Я по опыту изведал, как благотворно действует таковое моление на того, о ком произносится.
ПРОФЕССОР. – Назидательная беседа и светлые мысли, почерпнутые из ваших взглядов и рассуждений, обязывают сохранять их в незабвенной памяти, а ко всем вам питать уважение и благодарность в признательном моем сердце...
СТРАННИК И ПРОФЕССОР. – Итак, время отшествия нашего уже настало; усерднейше просим молитв ваших в напутствие и сопутствие наше!
— Бог мира, возведый из мертвых Пастыря овцам Великаго, кровию Завета вечнаго, Господа нашего Иисуса Христа, да совершит вы во всяком деле блазе сотворити волю Его, творя в вас благоугодное пред Ним, Иисус Христом, Ему же слава во веки веков.
Аминь.