ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
<<<
ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Самый ранний перевод данного текста можно найти в Тибетской книге великого освобождения У.И.Эванс-Венца. [15, c.202-239] Однако в этом переводе допущено много серьезных ошибок, особенно в части толкования текста и сравнения его с другими духовными системами. Поэтому здесь уместно будет обсудить Эванс-Венцову версию перевода, в особенности принимая во внимание тот факт, что она получила широкое хождение и дала начало ряду неверных представлений о смысле Дзогчена, разделяемых в том числе Карлом Юнгом.
Это делается не с целью умалить роль Эванс-Венца как первопроходца в изучении литературы Ньингмапа и Кагьюдпа, двух школ тибетского буддизма. В Гангтоке и Дарджилинге (1919, 1935) он работал над этими текстами в тесном сотрудничестве с тибетскими ламами, которые были знакомы с устными традициями толкования тибетских текстов. Кроме того, когда Эванс-Венц делал свои переводы, европейские ученые были еще недостаточно осведомлены о масштабах и историческом значении тибетской литературы. В большинстве своем эти ученые свысока смотрели на все, что имело какое-то отношение к Тантрам, которые они считали упаднической и сексуально-одержимой формой индуизма, проникшей в некогда целомудренное тело буддизма и развратившей его.1 Исходя примерно из таких же представлений об индуистском происхождении буддистских Тантр, Эванс-Венц попросил сэра Джона Вудрофа, члена английского Верховного суда в Калькутте и в то же время крупного специалиста по шактистскому направлению индуистской Тантры, написать введение к Тибетской книге мертвых, которую он тогда готовил к изданию. Соответственно, Эванс-Венц ввел в свой перевод терминологию, почерпнутую главным образом из индуизма. Так, например, супруги или женские аспекты Будд были названы Шакти, то есть Силами, что меняло полярность всей буддистской системы в целом. Под влиянием индуистской философии Веданты, а также верований современных ему теософов, Эванс-Венц допустил многочисленные ошибки в предметной области, о которой почти ничего не знал, так как был специалистом по кельтскому фольклору и занимался академическими исследованиями в этой сфере. Но несмотря на полученную в Оксфорде академическую подготовку, Эванс-Венц, судя по его склонности излишне доверять литературным источникам теософского толка, производит впечатление довольно простодушного человека.
Тем не менее, он с энтузиазмом пытался проникнуть умом в неведомый мир Тибета и донести верования тибетских буддистов до неверующего и все более погрязающего в материализме Запада.2
Рискуя быть уличенным в аргументах ad hominem, я должен рассказать вкратце о карьере Эванс-Венца и о тех влияниях, духовных и интеллектуальных, которые привели его к неверной трактовке Дзогчена и тибетского буддизма. Его более полную биографию можно найти в других источниках.[42] Сам Эванс-Венц в Тибете никогда не был, он не жил жизнью буддистского монаха, и не провел три года, как это иногда утверждалось, в Дарджилинге, обучаясь под руководством ламы Кази Дава Самдупа.3 В действительности он провел среди тибетцев всего несколько месяцев, причем исключительно в Дарджилинге и Сиккиме. Сохранившиеся письма Эванс-Венца и Дава Самдупа показывают, что этот лама не был духовным наставником, гуру Эванс-Венца. В письмах не упоминается о каких-то тайных наставлениях, которые, как считалось, он от него получил. Произведения Эванс-Венца, как мы вскоре увидим, также явно указывают на это. Совсем наоборот, Эванс-Венц иногда пытался навязать ламе свои собственным взгляды и толкования, как это было, например, в случае с теософской трактовкой перевоплощения.4 Кроме того, судя по записям сына этого ламы, нет никаких указаний на то, что Эванс-Венц в самом деле ежедневно принимал участие в пуджах или буддистских обрядах, или вставал рано утром для практики медитации.[42, c. 39-40] Его письма и дневники говорят о том, что их отношения с ламой носили скорее формальный характер.
Тибетского языка Эванс-Венц, как он сам это признает, никогда не знал, и читать на нем не умел. Те тибетские тексты, которые он собирал, были сперва вчерне переведены знавшими английский тибетскими ламами, а затем Эванс-Венц в течение многих лет перерабатывал их и редактировал. При этом он снабжал переводы пространными предисловиями и обширными подстрочными примечаниями, которые образовали нечто вроде непрерывного комментария. В конечном счете это вылилось в публикацию серии из четырех книг.
Перевод как таковой в этих книгах занимал лишь малую часть, а основной объем составляли материалы, написанные самим Эванс-Венцем. Поэтому читая их, мы подчас забываем, кто был действительным переводчиком тибетских текстов.
Как Эванс-Венц пришел к сотрудничеству с упомянутыми ламами? Он был весьма эксцентричной, хотя и привлекательной фигурой, заядлым путешественником, трезвенником, истинным пуританином и романтиком. Без устали скитаясь по Европе, Ближнему Востоку и Азии, он представлял себя эдаким странствующим ученым, да так оно и было. Даже в молодые годы он возмущался любыми публичными проявлениями сексуальности, а будучи студентом Стэндфордского университета принимал участие в программе, направленной на изучение и последующее исправление морального облика падших женщин Окленда (Калифорния). Путешествуя по Италии и Южной Европе, Эванс-Венц пришел в ужас от, как он считал, неприкрытой чувственности и гедонизма романских народов, а в преклонном возрасте много занимался порицанием общественных нравов окружавшей его жизни. Он так никогда и не женился. Всю свою жизнь он оставался, в сущности, "наивным иностранцем", – тем специфически американским типом личности конца XIX – начала XX века, который сочетал в себе простодушие наивного идеализма с пуританской непреклонностью. Он был типичным представителем теософических кругов того времени, где царил разрыв между духом и плотью.
Эванс-Венц родился 2 февраля 1878 года в Трентоне, штат Нью-Джерси. Его отец был немецким иммигрантом (Венц), а мать происходила из семьи американских квакеров (Эванс). Двойную фамилию он взял себе позже, когда был студентом Оксфорда. В юности он уделял много времени чтению Библии, что наложило характерный библейский отпечаток на стиль редактируемых им переводов. Устав от лицемерия традиционного американского христианства, он переключился на чтение ставшей появляться тогда новой теософской литературы.
Теософское общество было основано в 1875 году в Нью-Йорке увлекавшейся спиритизмом русской эмигранткой Еленой Петровной Блаватской и двумя американскими адвокатами – полковником Генри Стил Олкоттом и Уильямом К. Джаджем. Мадам Блаватская, которая в течение последующих десяти лет жила в Индии, утверждала, что находится в прямой телепатической связи с некими Махатмами или Владыками Мудрости, обитавшими в удаленной части Тибета. В ответ на ряд вопросов, которые исходили от английского журналиста А. П. Синнета, стали появляться рукописные письма этих загадочных тибетских Махатм. Причем появлялись они якобы из ниоткуда, то есть материализовывались из воздуха самым загадочным образом в разных местах дома и сада мадам Блаватской в Симле. В этих письмах, известных как "Письма Махатм", была начертана система Древней Мудрости, в которой раскрывалась оккультная история человеческой расы и планеты Земля. Эти материалы известны сейчас в целом под именем теософии, но первоначально мадам Блаватская с А. П. Синнетом называли их системой "эзотерического буддхизма", причем мадам Блаватская настаивала, что это и был настоящий тибетский буддизм. Позже, переехав жить в Европу, она посредством автоматического письма составила более подробное описание этой системы, которое вскоре было опубликовано под названием Тайная Доктрина (1888). Утверждалось, что эта работа была подробным комментарием к переводу древнейшей книги из тибетского свода священных писаний – Станцов Дзьян. Этот короткий текст, полученный, как говорилось, от неких высоких посвященных времен Лемуро-Атлантской цивилизации, в афористической стихотворной форме рассказывал об истоках мира и эволюции человечества с оккультной точки зрения. Блаватская так и не смогла представить этот древнейший тибетский текст для изучения востоковедам и другими исследователям.5 Как бы там ни было, одной из основных тем теософского учения было перевоплощение, и именно эта идея в первую очередь привлекла внимание Эванс-Венца к теософии. Раннехристианские общины когда-то также разделяли веру в перевоплощение, но на втором Вселенском Соборе в 553 г. н.э. эта доктрина была объявлена еретической и изгнана из христианства. В Европе и Америке идея перевоплощения получила распространение главным образом благодаря работам мадам Блаватской и других теософов.
Отец Эванс-Венца стал удачливым застройщиком во Флориде, а в 1900 году он и сам последовал по его стопам, занявшись бизнесом, в котором быстро преуспел. В 1905 году Эванс-Венц продал все свое имущество и вложил средства в недвижимость в южной Калифорнии. Эта рента обеспечивала ему доход до конца жизни. В 1901 году он впервые приехал в Сан-Диего в Калифорнии и посетил Пойнт-Лому, где к тому времени располагалась штаб-квартира Американской секции Теософского общества, во главе которой стояла грозная Кэтрин Тингли. Она взяла в свои руки управление Американской секцией после смерти Уильяма К. Джаджа в 1896 году. По настоянию миссис Тингли Эванс-Венц поступил в Стэндфордский университет и в 1906 году получил степень бакалавра, а в 1907 магистра по английской литературе. В том же году он поступает в Оксфордский Колледж Иисуса, где читает курс социальной антропологии и изучает кельтскую культуру под руководством сэра Джона Риса. Хотя сам он и не путешествовал по кельтским землям, расспрашивая крестьян об их верованиях в эльфов, он тщательно ознакомился со всеми опубликованными на тот момент материалами такого рода полевых исследований.6 Результаты его компиляции этих источников были изданы позже отдельной книгой под названием Волшебные верования в кельтских странах [13]. Первоначально эта книга была представлена на соискание докторской степени в Реннесский университет в Бретани. В 1910 Оксфордский университет присвоил ему звание бакалавра наук, а в 1931 году звание доктора наук по сравнительному религиеведению.
Первая мировая война застала Эванс-Венца в Египте, откуда он не мог выбраться около трех лет. Т.Е.Лоуренс, знаменитый Лоуренс Аравийский, с которым они дружили еще со времен учебы в Оксфорде, добился для него разрешения египетского правительства покинуть страну и отплыть на Цейлон. Следующий, 1918 год он встретил в Южной Индии – в международной штаб-квартире Теософского общества, которая располагалась в Адьяре южнее Мадраса и была явным конкурентом центра в Пойнт-Ломе. Здесь он познакомился с не менее грозной Анни Безант, председателем Теософского общества. В то время она вместе с Ч.У.Лидбитером, бывшим священником англиканской церкви, занималась подготовкой Джидду Кришнамурти к уготованной ему роли Мессии, грядущего Мирового Учителя, который бы был воплощением Будды Майтрейи. Несколько лет спустя Кришнамурти отрекся от этой августейшей роли и пошел своим путем, что привело к серьезному расколу в рядах Теософского общества. Эванс-Венц также пошел своим путем, после того как в 1919 году посетил Амритар, Симлу и Бирбхадур близ Ришикеша, где познакомился со Свами Сатьянандой. Именно этот человек, более чем кто-либо иной, сыграл роль гуру в духовном развитии Эванс-Венца. В конце того же года Эванс-Венц приезжает в Дарджилинг, где знакомится с начальником городской полиции, офицером по имени Сардар Бхадур Ладен Ла. Впоследствии этот сиккимский джентельмен взялся переводить на английский часть Термы Ургьена Лингпа под названием Катанг сертренг (bKa'-thang gser-phreng), – самого обширного из существующих жизнеописаний Гуру Падмасамбхавы. В 1935 году он передал свой перевод Эванс-Венцу, и позже тот опубликовал его наряду с другими в Тибетской книге великого освобождения (1954).7 Но в то время С.Б. Ладен Ла дал ему рекомендательное письмо директору мужской школы Махараджи Бхутьи в Гангтоке, так как Эванс-Венц купил на базаре в Дарджилинге несколько тибетских книг и ему нужен был переводчик. Этим директором оказался не кто иной, как лама Кази Дава Самдуп, который ранее был учителем и переводчиком для Александры Дэвид-Нил, французской исследовательницы, утверждавшей, что она тайно провела несколько лет на Тибете.8
В течение последующих двух месяцев он прошелся со своим усердным американским учеником по тибетским текстам Бардо тодрол (Bar-do thos-grol) и некоторым другим более коротким текстам школы Кагьюдпа по Махамудре и Наро чотруг (Naro chos drug). Следует отметить, что лама этот был ученым-лингвистом, издавшим незадолго до того в "Серии тантрических текстов" сэра Джона Вудрофа Aнгло-тибетский словарь (1919) и перевод Шричакрасамбхара Тантры. [10]9 Кроме того, он перевел жизнеописание Миларепы Джецун канбум (rje-btsun bka'-'bum). Впоследствии его пригласили преподавать тибетский язык в Калькуттский университет. После смерти ламы в 1922 году его семья передала рукопись этого перевода Эванс-Венцу, который отредактировал его и издал под названием Великий тибетский йог Миларепа [17]. Сделанные ламой переводы более коротких текстов были опубликованы в книге Тибетская йога и тайные доктрины [16]. Таким образом, слава первого переводчика текстов школы Ньингмапа и Кагьюдпа на английский язык принадлежит не Эванс-Венцу, а этому сиккимскому ламе.
Кроме того, выясняется, что общение Эванс-Венца с упомянутым ламой было непродолжительным, – достаточным для выполнения перевода, так как лама хорошо владел английским, но совершенно недостаточным для того, чтобы по-настоящему освоить медитативные практики, о которых шла речь в переводимых текстах. Уже два месяца спустя после прибытия в Дарджилинг Эванс-Венц вернулся в Ашрам Свами Сатьянанды, намереваясь сравнить только что полученные им тайные тибетские учения с более известной индуистской системой Хатха-йоги. Следуя предписанному Свами режиму аскетической дисциплины, он облачился в одежды Садху и поселился в хижине, занявшись Асанами и Пранаямой. Это был чисто индуистский тренинг, хотя Эванс-Венц и консультировался со Свами, выспрашивая его мнение по содержанию фрагментов перевода, в которых упоминалась йогическая практика. [16, c.108-109] Здесь важно отметить, что ни Шести Йог Наропы, ни Махамудры, ни Дзогчена, ни каких-то иных тибетско-буддистских упражнений под руководством опытного ламы Эванс-Венц не практиковал. Он упоминает в своих дневниках только индуистскую практику. Но у Свами Сатьянанды он тоже долго не задержался.
В июне 1920 года он посещал Амарнатх, Кедарнатх и другие города, а также приобрел земельный участок в Пури. В октябре 1920 года он снова нанес краткий визит ламе в Дарджилинге. К Новому году (1921) он вернулся в Пури, где встречался и консультировался со Шри Юктешваром Гири и многими другими известными Свами, желая пролить свет на некоторые неясные для себя метафизические и теологические вопросы. Разъяснения этих индуистских ведантистов он использовал для толкования чернового перевода, полученного от ламы Кази Дава Самдупа.[14] После остановки в Нилгири (Южная Индия) для изучения дравидийской народности тода, он отправился в Коломбо на Цейлоне для участия в дискуссии с католиками по вопросам перевоплощения. Посетив затем Китай, Эванс-Венц вернулся в Сан-Диего. Здесь он доложил о положении дел в Адьяре Кэтрин Тингли, которая в то время вела яростную борьбу с Анни Безант за контроль над международным Теософским движением. В 1924 году он снова в Оксфорде, где редактирует перевод Миларепы для последующей публикации. Но по поводу толкования имевшихся в его распоряжении переводов он ни разу не консультировался с кем-либо из тибетских лам со времени последней своей встречи с ламой Кази Дава Самдупом в 1920 году. В 1928 году он поехал на Цейлон, а затем в Пури, где нередко навещал Свами Сатьянанду, жившего неподалеку от Ришикеша. В 1931 году он вернулся в Калифорнию, где познакомился со Свами Парамахамса Йоганандой, гуру которого, Юктешвара Гири, встречал в Пури несколькими годами ранее. Впоследствии между ними завязалась многолетняя дружба. Этот Свами в конце концов основал около Лос-Анджелеса (который он стал называть "Западным Бенаресом") свой собственный Ашрам и Братство Самореализации.
В 1934 году Эванс-Венц снова поехал в Индию. В 1935 году он непродолжительное время проживал в Дарджилинге и Гхуме. Здесь он нанял двух тибетских лам, Сумдхона Паула и Лобсанга Мингьюр Дордже, чтобы те перевели ему еще один короткий текст из цикла Тибетской книги мертвых (повторный перевод которого я привожу в настоящей книге). Этот был последний случай, когда Эванс-Венц непосредственно имел дело с тибетскими ламами. В 1936 году он приобрел в глубинке, неподалеку от гималайского горного селения Альмора земельный участок с тем, чтобы организовать здесь в дальнейшем Ашрам. Поблизости уже находился Ашрам английского йогина Шри Кришна Рема (Рональда Никсона), взгляды которого были близки взглядам Эванс-Венца. Когда разразилась Вторая мировая война, он покинул Индию, и в июне 1941 года вернулся в Сан-Диего.
Несколько лет спустя Эванс-Венца предоставил свой участок в Альморе в распоряжение Анагарики Говинды, который в 1947 году вернулся с женой из шестимесячного путешествия по Западному Тибету. С тех пор эта чета проживала здесь в течение многих лет. Лама Анагарика Говинда (p. 1898), немецкий художник и поэт, прибыл в Индию задолго до того и начал практиковать буддизм на Цейлоне под руководством немецкого буддистского монаха, принадлежавшего школе тхеравада. В 1936 году во время паломничества в Индию он встретил Томо Геше Ринпоче, ламу школы Гелугпа. С этого времени Говинда считал себя уже не последователем тхеравады, но тибетским буддистом, хотя и продолжал носить принятый в тхераваде титул "анагарика" (что переводится как "практикующий мирянин, который носит белые одежды"). Он не принял монашеского посвящения и впоследствии женился на индийской актрисе и талантливом фотографе Ли Готами. Как немец, Анагарика Говинда во время войны с 1940 по 1945 год был сослан британским правительством Индии в Дехрадун. В это время он подружился с одним ссыльным немецким Свами и написал по его совету книгу, в которой изложил свое собственное толкование буддизма Ваджраяны; впоследствии она была опубликована под названием Основы тибетского мистицизма (1959). Однако при написании этой книги он не пользовался никакими устными или письменными тибетскими первоисточниками, и содержание ее не имело никакого отношения к действительным основам учения и практики тибетского буддизма, известным как Hёндро и Ламрим.10 После возвращения из ссылки и краткого посещения Тибета, описанного в книге Путь белых облаков (1966), он присвоил себе титул ламы и провозгласил себя членом ордена тибетского буддизма Кагьюдпа. На основе доктрин и писаний этого ламы в Германии был организован орден масонского толка под названием "Круг Арийского Майтрейи" (Арья Майтрейя Мандала).
Когда Эванс-Венц познакомил его со своей оставшейся в Индии коллекцией тибетских ксилогравюр и рукописей, Говинда ясно увидел, что перевод Тибетской книги мертвых нуждается в пересмотре по причине многочисленных ошибок и неточностей. Говинда списался по этому вопросу с Эванс-Венцем и подготовил с его согласия обширный список исправлений; но издатель (Oxford University Press) отказался вносить их, так как книгу пришлось бы набирать заново, что было связано с большими расходами.11 Поэтому редакции, пересмотренной в соответствии со стандартами современного тибетоведения, не вышло, и книга была попросту переиздана со всеми ее ошибками и ложными толкованиями. А издание более точного перевода было предоставлено другим. [18, 23]
По возвращении в США, Эванс-Венц поселился в "Кейстон отеле" – дешевой гостинице в деловой части Сан-Диего, где прожил последующие двадцать три года своей жизни. Работая в расположенной неподалеку публичной библиотеке, он редактировал переводы, которые вошли в Тибетскую Книгу Великого Освобождения, изданную в 1954 году. Он очень сблизился с Парамахамса Йоганандой, который часто приглашал его на встречи и лекции в Братстве Самореализации. Свами был одним из ведущих пропагандистов Адвайта Веданты на Западе, и он попросил Эванс-Венца написать предисловие к своей книге Автобиография одного йога (1946), которая снискала в Америке большую популярность. В эти годы Эванс-Венц писал также много статей в различные теософские издания. Последние несколько месяцев жизни он, по приглашению Йогананды, снимал комнату в его Ашраме в Энсинитасе (Калифорния). Здесь он и умер 17 июня 1965 года в возрасте восьмидесяти восьми лет.