ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Настроение бучацкого посвящения, познанное в мае в Голубом каньоне, пронесло меня через всё лето этого года. Оно было совсем не таким, как предыдущие, хотя, казалось бы, повторялись те же самые приключения на дорогах странствий.
Весной я познакомился с Волоханом – прочитав первую часть моих записок, называвшуюся в первой версии "Три літа", Волохан пришел ко мне домой с бутылкой вина, чтобы поделиться впечатлениями, и так началась наша дружба. Вскоре мы поехали в экспедицию в Заруб, где было много разных интересных похождений, которые в молодости всем нам дарит лето. Мне запомнилось, как Волохан, набрав в яру серой глины, несколько дней старательно лепил из нее круглую чашу – "для сжигания эзотерических рукописей", как пояснил он; и как мы долго рубили толстую грушу, закрывавшую нам вид на Зарубину гору.
Когда экспедиция закончила свою работу, мы отправились странствовать дальше, сначала в Бучак, на хутор Билянивка, где в то время собралась большая богемная компания, а потом на Бабину гору. Волохан познакомил меня со своими друзьями – Мишей и Шри Филиппом, и так это лето подарило мне встречу на дорогах странствий с людьми пути. С каждым из них меня потом связывали долгие, многолетние отношения, складывавшиеся по-разному, но у каждого я научился чему-то важному и ценному. Ведь несмотря на все отличия в жизненном пути нас объединяло нечто общее, роднящее наши души – годы молодости, проведённые в этих горах, и то великое, необъятное и неописуемое словами, что коснулось там нас.
Это нечто было как вкус безбрежной дали, как прелесть манящей свободы, как загадочность бессмысленных слов "жизнь-бесконечна..." Прикоснувшись к нам когда-то, оно наложило на каждого из нас свой отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Это нечто было во всём – в водах и в небесах, в событиях повседневности и в снах; оно было во всём процессе существования и мы даже не заметили как это вошло в нас.
У каждого из нас оно проявлялось по-своему, но по своей сути было одним и тем же – запредельным, прикоснувшимся к нам среди этих гор. Как будто в те годы там распахнулись некие невидимые врата – врата в запредельное, дали нам редкую возможность войти в них, а потом, спустя время, опять закрылись. Своими путями мы шли к нему, своими способами мы искали его, и каждый из нас по-своему нашел его. И тогда нашим жизням суждено было пересечься...
Я помню, как в один из дней мы сидели на песчаном склоне холма неподалеку от Бабиной горы – Шри Филипп на большом камне, а мы с Волоханом на песке и разговаривали о Душе Мира, о бучацком посвящении и о судьбах людей Пути в этих горах. Здесь, у этого камня я не раз сидел в уединении и созерцании, наслаждаясь свободой и думая о встрече с себе подобными, но мне трудно было представить, что такой разговор действительно когда-либо произойдёт. Но вот этот такой миг настал.
Через пару дней я вернулся в Киев, а Волохан остался на Бабиной горе, чтобы дописать книгу об эзотерической психологии. Меня же настроение метафизического лета понесло дальше – в Таджикистан. Мне казалось, что там, среди снежных гор Памира, я найду то, что искал здесь – разгадку тайны великого полдня и ветра силы. Простившись со своими новыми друзьями, делившими со мной дороги странствий, я купил билет до Душанбе – Парапамир властно звал меня.