<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>


Глава 4

Четвертый Вестник
НАСЛЕДНИКИ СВОИХ ПОСТУПКОВ

Никто не умирает без страха и в полном спокойствии, не осознав полностью истинную природу ума. Ибо только такое сознавание, углубленное годами духовной практики, может поддерживать ум в стабильном состоянии во время хаоса умирания.

Согьял Ринпоче

УМИРАЙТЕ СЕЙЧАС

После того как Будда, будучи молодым человеком, познал, что такое старость, болезнь и смерть, он встретил четвертого вестника – странствующего созерцателя. У этого человека не было дома, не было семьи, не было любимых. Точнее, любимыми для него были все, он ко всем людям относился с одинаковой любовью. Когда Будда спросил его, почему он выбрал такой образ жизни, монах ответил: потому что я боюсь рождения и смерти. Он искал то блаженное состояние, которому неведомо разрушение. Встретив этого человека, Будда понял, что хочет последовать его примеру.

Этот человек выбрал путь монаха-созерцателя, взглянул в лицо смерти. Об этом сказано в четвертой заповеди: Я стану другим, свободным от всего, что мне дорого и приятно. Созерцающий рано или поздно достигает такого состояния. Он отказывается от всего, к чему обычно привязаны люди.

Такому образу жизни до сих пор следуют монахи школы тхеравада. Они знают, что в конце концов им придется расстаться с земными благами, и поэтому отказываются от них прямо сейчас. Они покидают дома и семьи, оставляя себе лишь платье и миску, и живут лишь подаянием. Они едят один раз в день, не имеют денег и соблюдают обет безбрачия.

Я не монах, но питаю большое уважение к монашеской жизни. Это один из верных способов достичь освобождения. Четвертый вестник достиг определенной степени свободы и вел образ жизни, помогающий достичь ее полностью.

Но стать монахом или странником еще не означает стать свободным. Будда достиг свободы вовсе не потому, что отправился странствовать. Он провел в странствиях шесть лет и совершил немало ошибок. Поэтому просто быть монахом недостаточно. Ведь и здесь можно впасть в грех – дорожить своим платьем и миской, званием монаха, своими мнениями и взглядами, гордиться глубиной практики Дхармы.

Когда я жил в Корее и в течение целого года практиковал в различных дзен-буддийских храмах, у меня было прекрасное одеяние, сшитое знакомыми из Сеула. Перед отъездом один из монахов предложил мне обменяться платьями. Он немного стеснялся, обращаясь ко мне с таким предложением. Он думал, что я не монах и мне все равно, какое платье носить, а ему мое платье очень нравилось.

Кроме того, я знал одного монаха из Таиланда, канадца по происхождению, который признался, что очень гордится своим монашеством. Временами он вообще ни о чем другом не думает.

В отличие от него Дж.Кришнамурти носил дорогую одежду и ездил на "Мерседесе". Но, куда бы ни приезжал, он старался следовать обычаям этой страны. В Индии он одевался совершенно иначе, чем в США, а если кто-то выражал восхищение тем или иным предметом его гардероба, Кришнамурти дарил его. У него было немало дорогих и прекрасных вещей, и он получал от них большое удовольствие, но не был к ним привязан.

Монах стремится достичь освобождения, избавляясь от вещей и привязанности к вещам и людям. Но Будда дал ясно понять, что его учение обращено ко всем, и нам, не монахам, нужен свой подход, чтобы достичь освобождения. Мы испытываем потребность в семейных и сексуальных отношениях, нам приходится зарабатывать деньги и питаться чаще, чем один раз в день. Духовная практика нужна для того, чтобы уметь правильно жить и в таких обстоятельствах. Когда нам это удается, жизнь становится более гармоничной, сами обстоятельства предоставляют нам богатый материал для духовной практики.

Будда говорил, что человек страдает, потому что слишком привязан к вещам в этом постоянно меняющемся мире. Чтобы положить конец страданиям, следует отказаться от своих привязанностей. Если бы мы смогли расстаться с ними, то перестали бы бояться смерти: ведь нам стало бы нечего терять.

Нет необходимости ждать смерти, чтобы понять, какую пользу приносит отказ от земных привязанностей. Это один из самых творческих поступков, которые мы в силах совершить. Он дает новый прилив энергии. Энергия появляется сама собой: как только мы отказываемся от привязанностей – она расцветает с их увяданием.

Отказ от привязанностей может показаться делом безрадостным. Сама мысль об этом вызывает чувство грусти и незащищенности. С другой стороны, такой отказ приносит ясность и яркость, открывает для нас новые горизонты покоя, удовлетворения и радости.

Конечно, всегда легче сказать, чем сделать. Расставание с привязанностями не происходит один раз и навсегда. Это долгий процесс, который длится всю жизнь. Но не следует воспринимать его и как дело отдаленного будущего, когда после долгих лет практики мы достигнем некоего "пробуждения". Освобождение – как и смерть – не есть цель долгого пути. Оно происходит сейчас, и только сейчас. Если мы захотим, то можем ощутить его в любой момент.

В предыдущей главе я говорил, что не знаю, влияет ли карма на переход от одного рождения к другому, но я абсолютно уверен, что карма имеет влияние на нашу нынешнюю жизнь. Мы совершаем некий поступок, и он приводит к определенным результатам. Точно так же существуют рождения и смерти, которые происходят в этой жизни ежеминутно. Мы постоянно даем жизнь нашим новым "я". И, несомненно, существует способ освободиться от мира рождения и смерти. Эту свободу можно обрести лишь в данный момент. Учение о карме – не просто система взглядов. Это способ выработать отношение к текущему моменту, научиться заботиться о своей жизни путем заботы о своем сознании.

Текущий момент формируется нашими текущими и прежними делами, результатами наших нынешних и прошлых намерений. Иногда последствия прошлых поступков настолько сильны, что нам остается лишь стойко и сознательно переносить свалившиеся на нас беды и ждать, пока буря пройдет. Но если воздействие прошлых поступков не очень сильно, есть возможность повлиять на них при помощи сознавания и направить энергию в более полезное русло. Достичь хорошей кармы вполне по силам каждому.

В этом смысле пятая заповедь дарит нам по сравнению с другими луч надежды. Первые четыре заповеди напоминают о том, что мы подвержены старению, болезни и смерти и в итоге нам придется расстаться со всем, что дорого для нас. Такова правда жизни. Пятая заповедь (Я хозяин своих поступков, наследник своих поступков, рожден из своих поступков, связан своими поступками и зависим от них. Что бы я ни сделал, хорошего или плохого, все это скажется на моей судьбе) напоминает о том, что наши мысли и намерения – в нашей власти. Если мы попытаемся понять свое состояние, вместо того чтобы судить его, то по-другому станем воспринимать то, что с нами происходит в данную минуту.

Карма – это, по сути, намерение, энергия, направляющая человеческие поступки. Привязанность ко всему земному – своеобразная карма, которая делает наше сознание скованным, узким и замутненным. Желание наблюдать, а не реагировать, наоборот, приносит немедленные результаты и делает сознание более открытым, ясным и широким.

Каждое намерение есть карма, а если есть карма, то у нее есть и непосредственный результат. Даже мелкое расстройство по поводу старения имеет свои последствия. Когда такие моменты накапливаются, они приносят с собой много ненужных страданий и, повторяясь, могут в конце концов превратиться в черты характера. Человек начинает жалеть себя,"бедного старика".

Если вместо этого мы будем относиться к старению сознательно и спокойно, то избежим ненужных страданий. Мы станем больше заботиться о настоящем и постараемся, чтобы сознавание старости не угнетало нас в будущем. Тогда мы излечим раны прошлого, улучшим настоящее и посеем семена полезного на будущее.

Некоторые люди ошибочно считают учение Будды о карме фаталистическим. Но это не так. Мы не беспомощны. Любую ситуацию можно исправить, потому что ее можно пронаблюдать. Пусть наше тело станет старым, больным и морщинистым, но ум, погруженный в медитацию, останется молодым, свежим, восприимчивым и ясным до самой смерти. Как говорит Соен Роши, практика "превращает нашу жалкую карму в чудесную Дхарму".

Вот что имеют в виду учителя-буддисты, когда говорят о "великой" смерти и о том, что мы можем прийти к ней в любое время. Вот на что указывал Кришнамурти, когда говорил, что нужно умирать день за днем, минута за минутой. Речь идет о смерти нашего "я". Как только она произойдет, поводов для тревог больше не будет. Остается умереть лишь нашему телу.

Я попытаюсь объяснить это поподробнее. Каждую секунду мы мысленно создаем множество "я". Иногда в основе их лежат крупные заслуги: "я – тот самый Ларри Розенберг, который только что прекрасно выдержал затворничество, организовал отличный семинар или написал книгу", а иногда более мелкие: "я – тот самый Ларри Розенберг, который вежлив с официантками, внимателен к жене и помогает ей по дому".

Сами по себе эти поступки ничего не значат. (Кстати, они не всегда бывают положительными. Иногда мы говорим: "я – тот самый Ларри Розенберг, который неудачно провел затворничество или семинар".) Дело в том, что, основываясь на них, мы создаем свое "я": я – Ларри Розенберг, организатор затворничества, Учитель молодых буддистов. И мы постоянно несем груз этого "я". Из маленьких событий, которыми полна наша жизнь, мы создаем целую личность. Но все это оказывается лишним – ненужный плод работы ума. Путем размышлений мы создали собственное "я", которое на самом деле не существует.

Практикуя сидячую медитацию, замечаешь, как постоянно тянет думать о себе. За неимением других поводов, человек начинает думать, насколько хорошо он медитирует. О себе он думает постоянно. Если сознательно проследить наши мысли в течение дня, то выяснится, что мы постоянно себя оцениваем.

Закон кармы участвует и здесь. Конечно, создание хорошей кармы – это тоже мудрость: заботиться о жене, быть вежливым с официантками, терпеливо учить учеников. Такие поступки дают положительные результаты. Старайтесь поступать именно так. Не надо создавать плохую карму – кричать на людей в общественном транспорте, рычать на кассира, который неправильно дал вам сдачу. Но еще лучше не создавать кармы вообще, чтобы некому было нас хвалить или ругать. Пусть события идут своим чередом, не надо ни к чему эмоционально привязываться.

Такая позиция сродни тому, что я говорю о самооценке. Разумеется, лучше иметь хорошую самооценку, чем заниженную. Ужасно жить, постоянно думая: я плохой учитель, я не могу ничему научить, мои затворничества не приносят никому пользы. Но не все понимают, что хорошая самооценка не менее пагубна, ведь ее поддержание требует от нас ежедневных забот. Нам постоянно приходится быть начеку. Да и сама по себе она тяжкий груз. Словом, хорошая самооценка – вещь лишняя.

Знаменитый дзен-буддист Лин Чи рассказывал о "человеке без положения". Такой человек не чувствует себя выше остальных. Он не чувствует себя ниже остальных. И он не чувствует себя таким же, как все остальные. Само желание сравнивать себя с другими не приходит ему в голову. Его положение его не волнует.

Так вот такой человек без положения умер великой смертью. Ему не нужно было бояться никакой другой смерти.

Таким образом, дело не просто в привязанности к вещам, к людям, к нашим достижениям. Дело в том, что мы создаем из них наше "я". Я – владелец "Лексуса", президент этой компании, отец троих прекрасных детей. Мы лепим из этих фактов свое "я" и начинаем верить, что это и есть мы. При мысли о смерти мы представляем себе, что теряем все, и приходим в ужас. Но больше всего мы боимся потерять чувство собственного "я".

Возникает вопрос: может быть, расстаться с нашим "я" уже сейчас? Начать потихоньку умирать – каждый день, каждую минуту?

Процесс расставания с привязанностями происходит естественным образом, по мере того как мы стареем. Мы пытаемся поддержать свой образ, и он вступает в противоречие с действительностью. Мы ясно видим, что выстроили образ своего "я" на основании определенных обстоятельств. Но с возрастом мы понимаем, что построили этот образ на непрочном фундаменте. Осознание этого дается непросто. Тяжело видеть, как взлелеянные нами мечты разбиваются в пух и прах. С другой стороны, есть возможность от них освободиться и начать новую, сознательную жизнь.

Научиться не строить свое "я" на основе привязанностей не так уж сложно. Для этого вовсе не обязательно отвергать другие "я". Собственно говоря, отвергание – это еще одна форма привязанности. Все, что нам нужно, – это ясно увидеть процесс создания своего "я". Это вопрос сознательности. В тот момент, когда мы этот процесс увидим и все осознаем, наше "я" исчезнет, не выдержав яркого света ясности. Но в следующий миг возникнет новое "я". Поэтому практика избавления от своего "я" требует постоянной бдительности.

Отсутствие "я" тоже может стать привязанностью, как в знаменитом диалоге между великим китайским мастером Чао Шу и почтенным Йеном Янгом.

– Что, если я не принес ничего? – спрашивает Йен Янг.

– Положи это, – отвечает Чао Шу.

– Если я не принес ничего, что же мне класть? – спрашивает Йен Янг.

– Тогда унеси это, – отвечает Чао Шу.*

* Thomas Cleary, trans., The Book of Serenity (Hudson, N.Y.: Lindisfarne Press, 1990), Case 57: "Yan Yang's Thing".

Можно достичь отсутствия "я", отказавшись от всех привязанностей, и продолжать процесс создания собственного "я", гордясь своими достижениями: "Меня не волнует старение, я не боюсь смерти". Старайтесь отличать искренние чувства от искусного обмана. Наше "я" очень живуче: как только мы отрубаем одну его голову, на ее месте тут же вырастает другая. Следите за тем, чтобы пустота была действительно пуста.

Разрешите мне привести небольшой пример из собственной жизни. Когда я впервые стал практиковать випашьяну, то с увлечением рассказывал об этом друзьям. Некоторые из них тем не менее остались равнодушны к моему красочному рассказу. Это меня задело, я обиделся. После долгих поисков, думал я, я нашел наконец подходящую практику и многое принес ей в жертву. Но я не подумал о том, как к ней могут отнестись другие люди. Я не отождествлял свой путь со своим "я". Чтобы практиковать випашьяну, следует отказаться от образа человека, практикующего випашьяну.

Свобода, о которой я говорю, подразумевает отказ от любых форм психологической защиты, которые мы для себя создаем, от любых представлений о собственной личности. Такая свобода невольно внушает страх, который сродни страху смерти: мы боимся потерять свое мнимое "я". Но с этим страхом можно работать – он возникает и проходит, и мы видим, что он – феномен непостоянный. С помощью такого вдумчивого познания мы постепенно растворяем ощущение своего "я". Мы умираем постепенно, частями.

Как я уже говорил, многие люди не прочь расстаться с идеями или имуществом, но им тяжело расставаться с близкими людьми. Они не могут обойтись, например, без привязанности к своим детям, которых они сильно любят. Но любовь и привязанность – не одно и то же. Любовь не означает создание "я" и нежелание с ним расстаться. На самом деле мы можем по-настоящему любить, только расставшись с нашим "я". Привязанность означает наличие определенных условий, определенного порядка. Настоящая любовь не ставит условий. Она не преследует никакого результата.

Отказываясь от привязанностей, мы не отказываемся от людей, которые близки нам. Просто теперь мы связаны с ними совершенно иными узами.

Все, что я сказал, не ново. Можно назвать этот процесс "большой смертью", но на самом деле она – естественный результат ежедневной, упорной духовной практики.

Практика сознания поначалу кажется простой, обезоруживающе простой. Ее смысл не меняется. По прошествии двадцати минут вы говорите ученикам то же самое, что и по прошествии двадцати лет. Но по мере занятий духовной практикой смысл ее становится все глубже, пока наконец мы не поймем, что он так же велик и таинственен, как и сама жизнь. Постепенно нам становятся ясны все наши пристрастия и привязанности, в том числе и главная из них – привязанность к собственному "я". Работая с ним, мы работаем со всеми привязанностями одновременно. Кроме того, мы практикуем сознательный подход к смерти, поскольку имеем дело со смертью нашего "я". Больше умирать здесь нечему.

Теперь становится ясно, какое тяжелое бремя мы несли. Произошло очищение нашего сознания и одновременно – постижение глубочайшего учения и расширение представления о себе. Наилучшее представление о себе по сравнению с обширной и молчаливой природой нашего сознания – все равно что свеча на фоне солнечного света.

Очищая сознание таким образом, мы испытываем чудесное чувство от того, что добровольно отказались от своих привязанностей. Это предвосхищение смерти приносит большое облегчение. Мы убираем главное препятствие для практики Дхармы и настоящей жизни.

В результате смысл нашей практики – в предвосхищении смерти, в том, чтобы сойтись с ней лицом к лицу, а также в том, чтобы научиться жить. Практика проливает на нашу жизнь свет смерти. Если бы Будда практиковал во дворце, не сталкиваясь с реальностью старения, болезни и смерти, его практика не была бы так необходима для нас. Мы хотим знать, есть ли жизнь после смерти, и это очень важно. Но еще важнее понять, есть ли жизнь до смерти. Живем ли мы в настоящий момент? Только помня о смерти, мы живем по-настоящему.

БЫТЬ ЗНАЮЩИМ

Практика освобождения, о которой я говорю, практика ежедневного, ежеминутного умирания тесно связана с "незнанием". Мы начинаем практиковать, думая, что знаем, кто мы такие. Мы знаем свое имя, место рождения, своих родителей, нынешнее место жительства и наши качества. Но чем больше мы практикуем, тем глубже проникает наш взгляд за внешние данные нашей биографии. Наконец, мы доходим до той черты, за которой не остается ничего, никаких признаков личности. Мы не знаем, кто мы есть. Мы действительно этого не знаем. И мы не ждем никаких ответов, потому что такое незнание и есть истинное знание. Суть нашей личности не нуждается ни в каких понятиях или представлениях. Мы просто существуем.

Здесь уместно вспомнить знаменитую историю Бодхидхармы и китайского императора У-ди. Император был горячим покровителем буддизма и считал, что очень много знает. Но, встретив Бодхидхарму, он понял, что перед ним человек, глубоко погруженный в медитацию. Он задал ему пару вопросов о буддизме и получил совершенно неожиданные ответы. В раздражении он сказал: "Кто ты, стоящий передо мной и дающий такие ответы?" "Я не знаю", – ответил ему Бодхидхарма. Он ответил так не из-за своего невежества, а потому, что понимал, что никакое понятие не способно выразить истинную природу человека. Это была глубокая мысль незнающего ума.

Нечто похожее происходит с нами во время сидячей практики. Когда мы начинаем практиковать и все кажется нам новым, мы пытаемся сконцентрироваться на дыхании. Когда сознание успокаивается и ему становится доступно все, мы начинаем наблюдать не только за дыханием, но и за другими телесными ощущениями и настроениями. Мы не знаем, что произойдет, и не пытаемся выработать то или иное отношение к тому, что нас ожидает. Мы просто созерцаем все, что может произойти.

Сначала у нас возникает чувство, что мы все-таки что-то делаем: созерцаем дыхание и т.д., но постепенно это чувство проходит, и его место занимает непринужденное сознавание, наблюдение за всем, что с нами происходит со стороны. Тем не менее акцент все же делается на предметах. Мы ощущаем вдохи и выдохи, слышим, как рядом проезжают машины, чувствуем приступ боли в колене или нахлынувшую волну страха. Но вместе с тем мы сознаем, что эти явления временные – они приходят и уходят.

Но даже это не есть настоящее, не разбирающее сознавание, поскольку ощущение наблюдения и наблюдателя у нас остается – смутное чувство собственной личности. Мы сознаем, что есть некий человек, который сидит и пытается осознать. Но если практиковать таким образом месяцы и годы, ситуация изменится сама собой. Ощущение, что мы сидим и сознательно наблюдаем, медитируем, начнет исчезать – сначала на краткий срок, потом на более длительный. Для нас больше нет наблюдателя и наблюдаемого, они становятся неотделимы друг от друга.

Происходит следующее: наше "я" – то самое, которое наблюдает и распознает, – постепенно начинает исчезать. Остается лишь процесс медитации, чистое сознавание без каких-либо усилий, открытое, непосредственное соединение с жизнью, такой, какая она есть в данный момент. Как будто все, что мы видели раньше, – облака, и вдруг из-за них показалось голубое небо. Оно не возникло ниоткуда – оно всегда присутствовало, но было скрыто за облаками, и мы об этом знали.

Вот что имеют в виду лесные мастера, когда говорят нам, что мы должны быть знающими. Но мы не должны прилагать к этому усилий. Мы были и есть такие. Не нужно к этому состоянию стремиться, оно приходит само собой. Продолжая практиковать, мы все глубже погружаемся в него. По мере того как наша небесная природа становится более очевидной, мы все спокойнее относимся к облакам – они уже не пугают нас.

В своей жизни я уже испытывал такое состояние и поэтому склонен доверять буддийскому учению о смерти. По той же причине я вполне комфортно чувствую себя, пребывая в состоянии незнания, поскольку именно такое состояние – состояние чистой сознательности – дает нам блаженство. ("Будьте незнающими", – советуют лесные мастера.)

Здесь будет уместно процитировать слова моего тайского учителя Аджаан Маха Боовы, которые оказали мне большую поддержку. Он сказал их женщине, умирающей от рака. Она приходила в монастырь медитировать, и каждый вечер учитель беседовал с ней. Однажды он обратился к ней так:

"Даже когда подойдет момент смерти... твое сердце не должны тревожить боль и смерть, потому что сердце уверено, что ум есть ум – твердыня сознавания... Ум не боится смерти, поскольку уверен в себе, уверен, что не будет уничтожен. Сознавание распространит свою власть повсюду. Сердце засияет сильнее, станет все более мужественным, потому что сознавание очистит его. Даже если в этот миг придет смерть – не страшно. Боль исчезнет, но не исчезнет ум. Он вернется к сознаванию. Если при помощи сознавания ты начнешь исследовать боль и наконец дойдешь до ее понимания, то, даже если тебе предстоит умереть, боль исчезнет раньше. Ум не исчезнет... он отключится от того, что с нами происходит, и вернется к сознаванию".*

* Ajaan Maha Boowa, Straight from the Heart (Udorn Thani, Thailand: Wat Pa Baan Taad, 1998).

В другой раз учитель сказал:

"Не нужно бояться смерти... Не готовь ловушку для себя. Для сознания нет смерти. Нет вообще ничего, кроме чистого и простого сознавания... Мы, люди, переставая дышать, становимся мертвецами. В этот момент знающий отделяется от своей физической части, и от него остаются лишь физические элементы, не имеющие чувств. Это и есть труп. Но сам знающий не умирает".*

* Ibid.

Еще один учитель – корейский мастер Вен Сонг Чол – особо подчеркивает, что нужно верить в "незнающий ум".

"Все мы обладаем чистым, блестящим Основополагающим Умом, который остается неизменным во веки веков. С его сиянием не сравнится и тысяча солнц. Сравнивать огромную, бесконечную Вселенную с этим Основополагающим Умом – все равно что сравнивать пшеничное зерно с бескрайним океаном. Этот Основополагающий Ум невозможно ни представить, ни описать. Обладание им есть высшая награда. Такой Ум основан на мудрости и добродетели, и потому его называют Естественной Мудростью.

Естественная Мудрость, присущая каждому из нас, – неисчерпаемая сокровищница. Открывая дверь в эту сокровищницу, мы обретаем величайшую мудрость и добродетель – высшие достоинства.

Но люди не знакомы с этой сокровищницей и ищут Истину в таких бесполезных источниках, как письменное и устное слово, – а это так же тщетно, как искать огонь во льду.

Основополагающий Ум можно сравнить с зеркалом – запылившееся или чистое, оно все равно остается зеркалом. Оно не меняет своих свойств, как бы его ни пачкали и ни пылили. Как только мы сотрем пыль, зеркало снова заблестит, как прежде.

Даже золотая пыль для зеркала – всего лишь пыль и помеха для того, кто в него смотрится. Точно так же слова святых мудрецов, кажущиеся нам золотым нефритом, на самом деле – лишь пыль на поверхности Основополагающего Ума, от которой меркнет его сияние.

Чтобы увидеть этот чистый и яркий Ум, нужно стереть с него речи святых и порочных. Речи основателей религий создают серьезные препятствия и оказывают нездоровое влияние на Основополагающий Ум. Поэтому те, кто верит в Будду, должны освободиться от Будды, а те, кто верит в Христа, должны освободиться от Христа.

Если мы освободимся от Будды, Конфуция, Лао-цзы и Иисуса, всех святых и искусителей, наш ум станет ясным, как голубое небо. Но, чтобы достичь Основополагающего Ума, нам придется уничтожить и это голубое небо. Нет большего препятствия к обретению этого Ума, чем держаться за древнюю мудрость святых и не иметь сил расстаться с ней.

Чтобы обрести истинную мудрость и вечную свободу, чтобы увидеть Основополагающий Ум, следует избавиться от древней мудрости, отказаться от нее, как от яда. Нужно освободиться от влияния Будды, Христа, Конфуция и Лао-цзы. Их учения – лишь пыль, покрывающая Основополагающий Ум и затемняющая его. Сотрите эту пыль, и вы увидите этот потрясающий Основополагающий Ум.

Кто для меня Будда и Иисус? Я сижу в одиночестве, забыв про святых и искусителей, луна восходит над горами, яркая, как никогда, и запах хризантем, как никогда, сладостен".*

* Перевод с корейского слов, сказанных в частной беседе.

Я не знаю, что вы почувствовали, читая эти слова. Может быть, некоторых читателей они вдохновили и вселили в них надежду, а вдругих, наоборот, скептицизм. Цельдухов-ной практики – неколебимо спокойное состояние ума. Каждый раз, когда мы сосредоточиваемся на дыхании или кусочке пищи, каждый предпринятый нами сознательный шаг приближает нас к состоянию сияющего ума.

Я не знаю, что именно случится в момент моей смерти, но я твердо знаю, что хочу встретить этот миг без страха и хаоса мыслей, в состоянии собранности, которое приобретается духовной практикой.

Несколько лет назад я говорил о практике с Тара Тулку Ринпоче. Я очень уважаю этого человека, и мне важно было знать его мнение. Вероятно, я напрашивался на комплименты. Он выслушал все, что я сказал. На мои высказывания он отвечал по-разному и в конце концов заключил: "Знаешь, я скажу тебе так. Ты абсолютно уверен в том, что полностью не умрешь?"

Что за вопрос! Конечно, я не был в этом уверен. Подтекст его слов был ясен: тогда продолжай практиковать. И этот совет я могу дать всем, кто хочет быть уверенным в своем бессмертии.



<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>
Библиотека Фонда содействия развитию психической культуры (Киев)