ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Состояние молодых людей, которые находятся в вихревом переходе между подростковым и юношеским возрастом, можно сравнить с обычным процессом взросления. Мы все различаем признаки этого состояния души: дети вдруг становятся непослушными, вялыми, раздражительными, у них наблюдаются внезапные перемены настроения. Их охватывает беспокойство, у них нарушается сон и снижается работоспособность. Они начинают страдать от непонятных болезней и кидаются в крайности при выборе высоких идеалов. Часто кажется, что они враждебно относятся к себе и к родителям. В этот период они могут бросить школу, работу, романтическое увлечение или ничего не менять, но обижаться на всех.
Короче говоря, для личности это подобно инфекции. Можно ли сделать от нее прививку? Вот несколько вопросов, на которые хочется ответить.
Является ли это психическое разрушение типичным для периода отрыва от родительских корней? Нет.
В таком случае является ли обязательным это смятение чувств несколько позднее, когда человек достигает самопознания? Вероятно, да.
Может ли человек прожить жизнь, не испытывая подобных душевных потрясений? Да, если предоставит другим определять его путь и заботиться о нем — при условии, что всегда есть кто-то, в чьих интересах он это делает.
Я хочу пояснить свои ответы. Поведение молодых людей, достигших совершеннолетия и пребывающих в разладе с самими собой, тревожит их самих и их родителей. Как выяснил Стенли Кинг, проводивший исследования развития подростков в Гарвардском университете, классический кризис личности в этой возрастной группе наблюдается очень редко. Наблюдая поведение студентов университета, Кинг сформировал общую модель постепенного и прогрессивного развития личности.
Типичный студент при столкновении с настоящими проблемами действует шаблонно по принципу, который в прошлом был эффективен. Он легко заводит друзей и может разделить с ними чувства, помогающие постепенно выработать определенные принципы по отношению к семье. Он может испытывать приливы чувств, но они не в его пользу. Увлекаясь спортом, театром, литературными занятиями, развлекаясь или смеясь над собой, он освобождается от депрессии. К моменту окончания университета многие его сомнения стали рассеиваться.
Сейчас он знает, что может повлиять на людей и события, и, следовательно, чувствует острое желание доверия, компетентности и личного влияния. Его интересы углубляются, но это не мешает сохранить имеющиеся ценности. Если раньше он высокомерно заявлял: “Я абсолютно положителен”, то теперь стал более гибким и признал право других на личную свободу в выборе ценностей.
Но не забывайте, что Кинг наблюдал только молодых и, в некотором смысле, самых привилегированных людей нации. Если бы эти сеньоры из Гарварда узнали, что они могут влиять на людей и события, то их самооценка повысилась бы, как и чувство власти, и они были бы абсолютно правы в своем предположении.
Для большинства студентов колледжа, которые не вхожи в привилегированные школы, и, конечно, для молодых женщин нет гарантии, что по окончании учебы они войдут в когорту “белых воротничков”, большинство из которых занимают ответственные должности и руководят страной. А тем молодым людям, которые не имеют и диплома об окончании колледжа, потребуется немало усилий для того, чтобы просто закрепиться в системе, не говоря о том, чтобы реализовать себя как личность.
Если кризис личности не характерен для этой стадии развития, а прогрессивное постепенное развитие личности можно отнести только к выпускникам Гарварда, тогда где же находится большинство из нас? Дж. Марсиа, профессор психологии в Колумбийском университете, сделал важное дополнение к трудам Эрика Эриксона, предложив четыре “нормальных” положения, в которых, вероятно, оказываются люди в процессе формирования личности.
Некоторые оказываются в группе тех, кто придерживается моратория. Они еще не приняли на себя никаких обязательств и не определились в своих ценностях, но находятся в процессе активного их поиска. Эти люди переживают кризис, который еще не разрешился, и пережидают, как это сделал Деннис.
Люди с предопределенной судьбой личности, входящие в следующую группу, твердо знают, кем они хотят стать, как, например, Дональд Бэбкок (и, вероятно, большинство из выпускников Гарварда, согласно исследованию Кинга). Они выбрали свой дальнейший путь, и этому не предшествовал напряженный поиск. Они пассивно приняли путь, проложенный их родителями. Например, сын банкира, сторонника республиканской партии, становится клерком на Уолл-Стрит и присоединяется к молодым республиканцам. Или дочь провинциальной домохозяйки и садовника-декоратора из Калифорнии выходит замуж за местного парня, занимающегося садоводством. Можно легко предсказать, что люди с предрешенным выбором пути более авторитарны, чем представители какой-либо другой группы. Я называю таких людей замкнутыми. До недавних пор это была та “яма” в нашем обществе, в которую преждевременно скатывались многие молодые женщины.
Следующую группу составляют молодые люди с подавленным собственным “я”, уклонившиеся от выбора своего жизненного пути. Родители, учителя, друзья ожидают от них чего-то большего, нежели то, что они могут выполнить. Они не способны восстать против родителей или бороться с ними за право самим принимать решения. Внешне преуспевающие, они постоянно ощущают себя неудачниками. Часто при попытках определиться в жизни у них развивается комплекс неполноценности и появляется чувство отчуждения. По сравнению с группой моратория они не находятся в состоянии кризиса, но ни к чему не стремятся. Молодые женщины, имеющие возможность посещать колледж, обычно по окончании его впадают в состояние депрессии.
Молодые люди с определившейся личностью переживают кризис и успешно его проходят. Они сформировали жизненные цели и приоритеты в соответствии со своим мировоззрением. Они, вероятно*чувствуют себя очень повзрослевшими.
Вписываются ли молодые люди в эти категории или проверяют себя вне их, они всегда сталкиваются с двумя другими вопросами.
Предположим, что я нахожусь на стадии “бури и натиска”. Повредит ли это моему дальнейшему развитию? Напротив: процесс, вероятно, пойдет быстрее. Студенты, которые в этом возрасте отклоняются от обычного развития личности, обычно стабилизируются очень быстро, еще до завершения последнего года обучения. И они, вероятно, внутренне становятся взрослыми людьми. Психиатр из Гарварда Джордж Вейлант, проанализировав результаты тридцатипятилетнего исследования двухсот шестидесяти восьми человек, пришел к выводу, что бурная юность сама по себе не является препятствием для нормального течения жизненного цикла взрослого человека. В действительности, чаще всего это только к лучшему.
Если я не испытываю кризис в период, когда он должен иметь место, разразится ли он на более поздней ступени развития? Может быть, если вам повезет. Кризис необходим для полного становления личности.
Поиск идеи, в которую нужно поверить
В юности мы тяготимся неадекватностью нашего поведения и пытаемся скрыть ее, стараясь казаться привлекательными, уверенными в себе и коммуникабельными людьми, которыми хотели бы быть, и от этого, может быть, еще болезненнее ощущаем безобразные черты своего характера. В восемнадцать — двадцать лет мы смеемся над собой, наблюдая эти противоречия, и ищем идеал в героях, которым хотелось бы подражать. Мы исключаем из жизни то, что нам не нужно.
Многие молодые люди активно ищут причину недостатков не в себе самих, а в образе жизни взрослых.
В пятидесятые годы в Америке семья и общество в целом старались честно относиться к молодым людям, стремились привить им идеалы семьи, а соответствующие общественные ценности рассматривались как пропуск в мир взрослых. Молчаливое поколение юных, стремясь к единению с родителями, на их же примере постигало реальный мир. Именно от родителей унаследовали они пьянство и уличное хулиганство. Молодые люди повторяли то, что делали родители, но только более безрассудно. Их действия обычно не были обоснованы.
В шестидесятые годы традиция — следовать по стопам родителей — шла вразрез с призывом президента Кеннеди обратить внимание на молодежь. Президент призвал: “Интересы общества должны быть выше личных”. Он был сторонником равноправия и призывал к равенству и хладнокровию, к миру и дружбе.
Поддержка идеи равноправия дала возможность развивать идеалы и формировать взгляды молодого поколения независимо от расы, пола и классовой принадлежности. Образованная молодежь ждала серьезной работы, изменений в системе обучения, свободы для всех и новых преобразований.
Но ненавистная война во Вьетнаме затянулась. Деньги иссякли. Дело заглохло. Лидеры либо умерли, либо оказались лжецами. Когда война закончилась, все были истощены. В семидесятые годы молодежь испытывала апатию, она больше не верила в утопические идеалы. Некоторые наблюдатели говорят о том, что в результате не осуществившихся планов молодежь сегодня теряет чувство оптимизма. Она ищет виновников происшедшего.
Современная идеология замешана на чувстве личного выживания, возрождении и цинизме. Средствами для получения оплачиваемой профессии являются прежде всего приобретенные практические навыки.
Деннис, мальчишка из гетто, попавший в последнюю волну движения за равноправие, рано понял, что лучшей компенсацией за жизнь в Гарлеме будет возможность получить блестящее “белое” образование. Хотя эта идея была отклонена в процессе дальнейшего развития, однако, она послужила Деннису средством борьбы в его метаниях между семьей и обществом.
Его триумф заключался в отказе от абсолютного принятия группы или ее идеологии. Вместо этого он проникся внутренним процессом, при котором все фрагменты его “я” собрались воедино. Вряд ли нужно говорить о том, как трудно противостоять сверстникам, которые определяют вашу роль в обществе.
А если группа сверстников отклоняется от общего направления? Согласно теории развития общества, личность совершает преступление в том случае, если люди, чьим мнением она дорожит, а также группа, к которой она относится (сверстники, семья или соседи), считают преступление закона нормой. Этот пример меняет наши представления о детях гетто, но разве мы не видим, что те же самые принципы действуют среди большей части привилегированной молодежи среднего и высшего класса? Или среди преступников “семейства” Белого дома, замешанных в Уотергейтском скандале.
Овладев мыслями американского студенчества, революционный дух стал быстро распространяться в других слоях молодежи. Общество взрослых они представляли как коррумпированное и чуждое. В 1968 году число членов группы, которые считали себя революционерами и радикалами, составило почти восьмую часть всех студентов и десятую часть остальной молодежи.
Группы ребят, которые сформировались по территориальному признаку, бесчинствовали, бросали взрывные устройства. “Черные Пантеры” и другие группировки шли разными путями, но вели себя как уличные банды, считая балансирование на грани закона нормальным явлением. Цели таких объединений бывают разными. Не все из них, решая свои политические задачи, прибегают к насилию, но в любом случае существует необходимость группы как буфера.
Эриксон считает, что в периоде моратория проступки могут оказывать положительное влияние на дальнейшее развитие личности.
Каждое общество и каждая нация устанавливают определенный мораторий для большей части молодых людей... Мораторий — это “период времени, когда крадут лошадей, мечтают, бродяжничают, работают за рубежом, прожигают молодость, учатся. Это — время самопожертвования и глупых выходок; а сегодня — часто это период, когда вы становитесь пациентом психотерапевта или совершаете правонарушения. Для большей части малолетних преступников, особенно если они организованы, следует учитывать период психологического моратория”.
Однако Эриксон предполагает, что общество своей благотворительностью предоставляет возможность роста как юношам, так и девушкам. Девушки воруют? Вы думаете, что девушки станут преступницами? Нет, в основном этого не наблюдается, традиционно преступниками становятся юноши.
Представим себе девушку из обычной семьи, которая хочет полностью отдаться делу. Предположим, что она подвергается длительной и интенсивной обработке революционной группой и людьми, репутация которых вызывает сомнение у ее родителей. Представьте, что лидером группы является раненый Робин Гуд, тот, который дает ей свое имя, идеологию и учит сопротивляться. Одного жестокого поступка достаточно для того, чтобы все ее прошлые друзья отвернулись от нее. Он хватает топор и разрубает тот хрупкий мостик, который ведет обратно в тесные рамки семьи. А примет ли она с радостью свое новое окружение?
Если она не ужилась в семье родителей и в обществе, то, возможно, да. Однако она испытывает и сильные положительные чувства по отношению к родителям и к своему “я”. Они существуют наряду с сомнениями. Юноша или девушка могут взбунтоваться и стать совершенно иными, чем от них ожидают. Роберт Уайт так говорит об этом в своем труде “Жизнь как предприятие”: “Если человек не может быть белой овцой, то он может стать черной овцой, это лучше, чем вообще не быть овцой”.
Часто молодая женщина чувствует, что она неспособна сделать выбор и отделиться от семьи, к которой привязана. Это продолжается до тех пор, пока ее не возьмет в свои руки сильный человек. Он может быть предводителем партизан, приятелем-наркоманом, сводником или просто мужчиной, которому она подчинится. Она восхищается им как соперником родителей и разрешает ему отвечать за то плохое в ней, о чем она не осмеливается сказать. Таким образом она избегает решения мучительных проблем своего развития. Внутреннего смещения власти от других к своему “я” не наблюдается. Скорее, это внешнее смещение управления от одних людей (родителей) к другому человеку. Это может выглядеть как восстание, но на деле это расплата с “я” в отчаянной надежде, что кто-то другой будет направлять ее в реальной жизни и приведет к абсолютной истине.
О периоде, когда молодежь тянет на необдуманные поступки, Эриксон с уверенностью пишет: “...молодой человек чувствует, что совершает ошибку, и лишь позже узнает, что его серьезное отношение к некоторым вещам объясняется определенным периодом развития. Многие "выздоровевшие" правонарушители избавились, наверное, от "глупости, которая прошла"”.
Я скептически отношусь к легкости освобождения от группы правонарушителей. Конечно, если молодой бунтарь достаточно ловок, чтобы не попасть в тюрьму или имеет родителей с хорошими связями, которые могут замять дело, то он или она могут пройти этот период развития невредимыми. Но если человек известен как член преступной группы (“случайный”, “ненужный”, “с нарушениями психики”), то влияние на него авторитета группы усиливается. Даже усилия лучших агентств по реабилитации юных правонарушителей часто не могут преодолеть круговую поруку, которая идет с детства. Объяснение этого явления предлагает профессор Гарвардского университета Джеймс Уилсон: “От общества требуются большие усилия для "исправления" группы, которая совершает преступления; но в восприятии ее членов действия общества подтверждают его враждебность по отношению к ним, что приводит к еще большему сплочению преступной группы”.
Какую модель выбрать, с какого героя брать пример?
Как только вас начнет тяготить влияние родителей, вы сразу ощутите побуждение заменить его влиянием других “героев”. В глазах Денниса школьный учитель стал “блестящим человеком”, заменой Чака, который ранее заменил мальчику отца. Переход идеалов от родителей к модели бывает мучительным, но это важная часть процесса, который позволяет избежать формирования “замкнутой” личности. Модели выбирают из близкого окружения. Обычно это может быть учитель, который вас воодушевляет, или тренер, женщина со свободными взглядами или эксцентричный мужчина, которого ничто не может шокировать.
Но чем больше отступлений от правил у новых эталонов, чем экзотичнее ваш новый гуру, чем безжалостнее революционер, тем легче идентифицировать их с самим собой. Их ярко выраженный стиль прост для подражания. Очень важно, что они манят молодого человека перейти ров с водой, по крайней мере, мысленно, и сжечь мосты, ведущие обратно к родительскому крову. Молодой человек может легко увлечься романтическим ореолом спортсменов, кинозвезд, художников и промышленных магнатов, а также пьянками или сексуальной распущенностью молодых бездельников, деньгами и дерзостью гангстеров и проституток, ненавистью современных робин гудов. Молодежь также чувствительна к прокламациям политиков, которые предлагают ей бороться, и к речам инфантильного шарлатана, который обещает ей вечное детство.
Легче идентифицировать себя с каким-нибудь человеком, чем с идеей. Шарлатанам, которые преследуют коммерческие интересы, очень легко манипулировать молодыми людьми, обе-шая им новую фиктивную судьбу или быстрый путь к ней, так как чувства в юношеском возрасте еще не оформились, а мышление еще не сформировалось. Молодежь жаждет идеала.
Результатом такого манипулирования умами может быть успешное прохождение молодыми людьми исследовательской стадии развития. Многие из “горячих голов”, которые отбросили свои “дудки”, успешно прошли бурный период двадцатых, прежде чем проявили свои истинные способности, как, например, Тимоти Лири.* Чары идолов влияют не только на людей, которые ищут себя в различных экзотических течениях. “Кто эти приятные, аккуратно подстриженные дети, раздающие листовки на улицах?” — спрашивали люди, когда в Нью-Йорке появился Мунг Мун, выдающий себя за Сына Божьего.
* Тимоти Лири (1921-1996) - писатель, один из идеологов американской контркультуры. (Прим. ред.)
“Я приехал в Америку по воле Бога. Я получил откровение от Него встряхнуть Америку. Я буду выполнять эту миссию до самой смерти”, — так начал свою речь преподобный Мун перед двадцатитысячной толпой молодых людей, которые собрались под крышей Мэдисон-Сквер-Гарден. Через час после того, как он поведал о своих откровениях, преподобный Мун начал терять свою будущую паству. Но только не своих новообращенных. На их бесстрастных лицах лежала маска смертельной официальности. Иногда по твердо сжатым губам пробегала презрительная ухмылка, на лицах появлялось выражение недоверия. Словно агенты секретной службы, они недоверчиво буравили глазами толпу.
Эти шестнадцати- двадцатидвухлетние американские дети походили на молодых коричневорубашечников.
Однажды они, наверное, уже присоединялись к движению за мир или к различным сектам, где предавались монотонным песнопениям. Они сбежали от настоящей би-, гомо- и гетеро-сексуальности и предпочли жить в сексуально изолированных жилищах, защищенные обетом не вступать в половые контакты ранее, чем через сорок дней после заключения брака. Их сексуальная роль, занятия и идеология окончательно определены человеком, выдающим себя за мессию.
Все они стали членами “семьи” преподобного Муна. Они отказались от родных, во многих случаях — от своих сбережений, чтобы ничто не связывало руки. Они путешествуют по миру тесно сплоченными командами, новообращенные учатся механически (не вникая в существо вопроса) пропагандировать свои взгляды перед публикой. Неугодные подвергаются расправе. Ребята действуют как служба безопасности во время массовых митингов. На недовольных они реагируют рефлекторно, называя их “коммунистическими дьяволами”, и быстро заставляют замолчать.
Служители империи Муна находят новых адептов среди тех, кто еще не научился отвечать сам за себя.
“Что я собираюсь сделать со своей жизнью”?
Многие из нас в этот исследовательский период развития еще не определились в жизни, а также не решили вопрос о том, что мы хотим сделать. Обычно мы знаем только то, что не хотим делать.
Деннису было восемнадцать, когда он сказал: “Вы не увидите меня в шелковом костюме и в "кадиллаке"”.
Другие люди скажут, что не хотели быть “винтиком в крупной корпорации” или “ассистентом стоматолога, как моя старшая сестра”, или не хотели “провести остаток своей жизни в городке Диесс штата Арканзас”.
Для детей известных людей процесс отбора начинается обычно с заявления, подобного тому, что произносится в семье политиков с Юга: “Я знал, что не хотел остаться на Юге и быть сыном Джона Маннинга и внуком Джея Маннинга и правнуком того-то и того-то. Пришло время переехать в другое место и попытаться сделать себе имя”.
Ответы сводятся к следующему: “Я знал, что хотел вырваться отсюда” или “Я знал, что не хочу походить на них”. Другое основное желание — это продление приятной безответственности молодости.
Некоторые молодые люди из “среднего класса” выбирают только те варианты, которые требуют от них наименьших затрат труда. Как сказал один студент Колумбийского университета: “Я живу сегодняшним днем. У меня нет планов на будущее — мне это просто не нужно!”