ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
§85. Наше обыденное сознание, имеющее дело с конкретными предметами природы, представляет себе дело таким образом, что за их наличным бытием, как за завесой, скрывается их сущность. Сущность при этом понимается совершенно абстрактным образом, т.е. сущность как таковая, без каких-либо дополнительных разъяснений. Что именно следует мыслить под сущностью – этого обыденное сознание не обсуждает совсем, поскольку, по его мнению, сущность надо не обсуждать, а познавать. Здесь оно уподобляется тому бравому парню из анекдота, который на предложение подумать над тем, как лучше снять плоды с дерева, отвечал: "А что тут думать, трясти надо".
Но свято место пусто не бывает, и наше обычное сознание, конечно же, никогда не оставалось один на один с таким абстрактным пониманием сущности. Она для него всегда наполнена теми представлениями о сути реальных предметов, которые поставляет нам наша повседневная жизнь. Каковы же эти представления и откуда они появляются в наших головах?
Это, во-первых, милой наивности детские сказки, сюжеты и герои которых надолго оседают в нашей памяти. Добрые и злые силы: колдуны, волшебники и джинны творят с реальными вещами всё, что им заблагорассудится. Дуб оборачивается богатырём-молодцем, болотная лягушка – красивой женщиной, а стая лебедей – юношами-братьями. Жизненное начало Кащея-бессмертного оказывается вообще где-то вне его самого, в швейной игле, которая, в свою очередь, запрятана где-то в утином яйце и т.д. Вот на таких примерах в нас с детства закладывается взгляд на сущность вещей как на некое таинство и экзотику.
В школьные годы, во-вторых, эти представления дополняются картинками, взятыми из жизни природы, где явление метаморфозы живых организмов демонстрирует юному сознанию чарующую эквилибристику форм: икринка → головастик → лягушка; почка → цветок → плод; бабочка → яйцо → гусеница → кокон → бабочка. И т.д.
Подобные представления, хотим мы того или нет, довлеют над нашим сознанием задолго до того момента, когда мы всерьёз начинаем задумываться над тем, что же следует понимать под сущностью вещей. Отсюда проистекает и уверенность обыденного сознания в самодостаточном характере представлений о сущности как таковой в её полной неопределённости. О какой определённости может идти речь, если в принципе нельзя заранее предугадать, чем обернётся сущность вещи в процессе её познания?
По этой же причине обыденное сознание подвержено суевериям и страхам. То, что человек знает и понимает, его уже не страшит. А вот то, что ему незнакомо, что ему непонятно, что непредсказуемо, внушает человеку суеверный страх. Как незатейливо учил своих солдат генералиссимус А.В. Суворов: "Кто знает дело, тот не знает страха". Ну а кто не знает дела, тот полон страхов и суеверий. Весь интерес обыденного сознания сосредоточивается поэтому на вопросе: достижимо ли познание "истинной" сущности вещей? А что следует мыслить под её истиной? Этот вопрос представляется ему даже неуместным, поскольку оно готово верить в какие угодно сущности: "астральные", "эфирные", "параллельные", "энергетические" и т.п.
§86. В отличие от обыденного сознания рассудочное мышление уже задаёт себе вопрос о том, что следует мыслить под сущностью вещей, однако находит на него слишком простой ответ. Сущностью вещей, считает оно, является то, что выражается их общим понятием. Например: яблоко, груша, слива, инжир являются плодами. Клён, ясень, дуб, берёза – это деревья. Сущностью плодов является то, что они содержат в себе семя растения. Сущностью деревьев – то, что они состоят из древесины. Причём уровень общности таких (общих) понятий может возрастать или снижаться. Например: деревья, кустарники, травы являются растениями. В свою очередь, растения, животные, грибы являются живыми организмами. Исходя из этого, рассудок склонен выделять сущности разного порядка: 1-го, 2-го, 3-го и т.д.
По сравнению с обыденным сознанием, которое остаётся на точке зрения единичной сущности вещей, рассудок возвышает её понимание до уровня их особенности. Но там он и застревает, поскольку созданные им общие понятия вещей остаются разрозненными по отношению друг к другу. Каждое из них существует при самом себе, а создаваемая из них картина мира в лучшем случае получает образ мозаичного полотна, механически составленного из таких общих понятий. Данное понимание сущности идёт ещё от Платона и Аристотеля и устойчиво сохраняется вплоть до наших дней.
§87. Разумная точка зрения на понимание сущности вещей получила своё развитие в Новое время, но предпосылки для её появления сформировались ещё в Средние века благодаря господству монотеистических религий. Догмат о сотворении всего сущего единым Богом по его образу и подобию придал реальному миру в глазах людей черты единой в себе взаимосвязанной системы. У Аристотеля мы тоже встречаем упоминание о Боге, но его бог представлял собой одно из особенных существ, присутствующих в этом мире наряду с Солнцем, Землёй и т.д. Иудейско-христианско-масульманский Бог представляет собой нечто всеобщее по отношению ко всему созданному им самим миру.
С этой точки зрения мир как целое состоит из частей, а его части – из элементов. Существование целого, частей и элементов взаимно обусловливается друг другом. В сфере определений понятия целостность мира выражается посредством определения всеобщее, его части – определением особенное, а его отдельные элементы – определением единичное. Единство целого, частей и элементов преобразуется в сфере понятия, соответственно, в единство определений: всеобщего, особенного и единичного. Всеобщее распадается в себе на свои особенные подразделения, которые, в свою очередь, состоят из единичных элементов.
Если мы возьмём в качестве примера человеческое общество, то со стороны его целостности оно будет определяться как всеобщее. Отдельные сферы его жизнедеятельности, такие как земледелие, промышленность, здравоохранение, образование, культура, управление и другие – будут представлять собой его особенные части. Ну а его многочисленные граждане будут выступать как его единичности. Например: я, как единичное лицо, работаю врачом. Следовательно, как врач я соотношусь со сферой здравоохранения, которая, в свою очередь, связывает меня с обществом как с целостным организмом, которому я принадлежу. Общество как всеобщий по отношению к своим единичным гражданам организм распадается в себе на особенные сферы жизнедеятельности, которые обеспечивают существование всех граждан. В свою очередь, граждане как единичные субъекты своей деятельностью в соответствующих особенных сферах жизнедеятельности общества обеспечивают его развитие как единого в себе целостного организма.
При таком подходе к пониманию сущности любая единичная вещь должна рассматриваться уже только в контексте той всеобщности, которой она принадлежит и с которой она соотносится через одну из его особенных сфер. В этом случае мы должны строить познание сущности единичных вещей, исходя из единства всех трёх определений их понятия: единичности, особенности и всеобщности.
§88. Процедуру постижения сущности мы начинаем с того, что снимаем с меры наличного бытия интересующего нас нечто определение абсолютной неразличённости и тем самым даём его содержанию возможность светиться видимостью. А проще говоря, мы как бы сбрасываем покрывало, скрывающее от нас лицо и плоть интересующего нас предмета, и начинаем рассматривать его во всем богатстве его внутреннего содержания. Мы высадились на тот ещё не изведанный нами остров, открытие которого состоялось на предыдущем этапе.
Поскольку содержание окружающего нас мира распадается в самом себе на множество отличающихся друг от друга единичных предметов, постольку категории сферы сущности имеют рефлективную форму. Слово рефлексия означает взаимное отражение предметами друг друга, благодаря чему они обнаруживают как свою схожесть, так и своё различие.
Поясним это на следующем примере. Мы знаем, что в театрах идут различные спектакли, поставленные по соответствующим пьесам. Так вот, на этапе обнаружения бытия мы как бы устанавливаем факт наличия на свете различных театральных пьес и выясняем их внешнее отличие друг от друга: авторство, количество действующих лиц, продолжительность действия. После этого мы выбираем одну из них и решаемся пойти её посмотреть. Вот этот переход от процедуры выбора самой пьесы к походу в театр соответствует логическому переходу от сферы определений бытия к сфере рефлективных определений сущности.
Рефлексия начинается с различия действующих лиц на сцене. В ходе спектакля все персонажи высвечивают свой образ друг через друга. Они рефлектируют друг в друга и тем самым взаимно раскрывают свое значение. Слуга высвечивает образ господина, а господин высвечивает образ слуги. Если этот господин является к тому же женихом, то он обусловливает собой образ невесты, а невеста, соответственно, его собственный образ в качестве жениха. Если слуга стар по возрасту, то через рефлексию (отражение) в него обнаруживают себя более молодые персонажи пьесы.
Каждый герой пьесы имеет рефлективное отношение не только к тем персонажам, с которыми он непосредственно связан по своей роли (слуга – господин, жених – невеста, учитель – ученик), но и вообще ко всему тому, что происходит на сцене. В этом смысле не только окружение играет короля, но и сам король играет самого себя. А играя самого себя, он становится окружением, обыгрывающим образы всех других персонажей пьесы.
Подобно тому как все действующие лица на сцене раскрывают себя, лишь отражаясь друг в друге, так и все определения сферы сущности высвечивают и объясняют сами себя, также лишь рефлектируя друг в друга. На этапе обнаружения бытия мы имеем лишь простую видимость окружающих нас предметов: нечто и иное, одно и другое. На этапе постижения сущности мы имеем уже их содержательную рефлексию друг в друга, благодаря чему они взаимно раскрывают себя.
§89. Рефлексия включает в себя три последовательных действия:
В более привычной формулировке рефлексия означает требование "всестороннего рассмотрения предмета". Но это требование не исчерпывает существа рефлексии, ибо надо ещё знать последовательность такого рассмотрения, которую и призвано показать нам учение о сущности.
§90. Рефлексия – это не какое-то изобретение Гегеля. Она является естественной способностью нашего сознания. Без рефлексии не существует деятельности познания. Всё духовное содержание человека происходит из рефлексии. В раннем детстве ребёнок начинает постигать мир с осознания того, что его окружают какие-то предметы. Кто-то берёт его на руки, куда-то его кладёт, отходит от него, подходит к нему и т.д. В этот период окружающий мир существует для сознания ребёнка лишь в форме наличия чего-то другого, находящегося вне его самого. Все те люди, которые ухаживают за ребёнком, ещё неразличимы для него. Он уже видит их, и психика ребёнка подсказывает ему, кто из них свой, а кто чужой, но для его сознания(!) они ещё не обладают различиями.
В возрасте 2-3 лет и далее сознание ребёнка восходит на ступень определений сущности. Вся масса окружающих его людей и предметов начинает обретать в его глазах рефлективные определения существования. Для него появляются различия между мальчиками и девочками, взрослыми и детьми, мужчинами и женщинами, знакомыми и незнакомыми, родственниками и не родственниками и т.д. Позднее для него появятся различия национальностей, рас, социальных статусов людей, их характеров, судеб и множество других различий.
Рефлексия сохраняется и на протяжении всей нашей жизни. Различие говоров и диалектов, обрядов и традиций, профессий и должностей, вкусов и привычек и т.д. Вплоть до той её формы, которую описал Джонатан Свифт, когда война развернулась между теми, кто разбивает куриное яйцо с тупого конца, и теми, кто разбивает его с острого. Сколько будет существовать род людской, столь будет существовать и рефлексия, поскольку именно она позволяет нам различать друг друга, а значит, находить самих себя в своей индивидуальности.
Психологически это наиболее трудная ступень для развития сознания человека. Безликость бытия здесь уже снята, и мир обнаружил для нас бездну своих противоречивых определений, тогда как их положительного единства как моментов единого в себе понятия на этой ступени ещё нет.
§91. Задача науки, исследующей ход познания вещей, состоит, следовательно, не только в том, чтобы высказать принципиальное положение о познаваемости сущности, а дальше стоять насмерть, охраняя его от любых посягательств (марксистская философия преуспела главным образом только в такой постановке вопроса), а в том, чтобы определить, что является существенным в вещах и как это существенное можно постигнуть.
В учении о сущности мы имеем те же самые ступени категорий, что и в учении о бытии, но проявляющиеся, соответственно, в рефлективной форме:
Соответственно, здесь, в учении о сущности, нам предстоит рассмотреть три сферы определений: