ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Главную роль в болезни души и ее лечении играют разум (θ λογική) и помыслы. В них появляется прилог лукавого, простые помыслы образуют сложные, а затем появляется желание, которое направляет человека к совершению греха. Поэтому православный курс лечения должен иметь в виду такой предмет, как помыслы и значение рассудка. Именно поэтому мы рассмотрим здесь, с одной стороны, разум, а с другой – помыслы, чтобы увидеть, как достигается исцеление нашей души.
Ранее мы сказали, что душа, созданная Богом, является разумной и умной (λογική και νοερά). Преподобный Фалассий пишет, что "разумное и умное естество создал Бог способным к познанию всего и Его Самого, а чувства и чувственное произвел на полезное сему употребление" (Добр. Т.3. С.311). Если у ангелов есть разум и ум, то человек, являясь микрокосмом, отражающим в себе все творение, обладает разумом, умом и чувством. Следовательно, человек познает Бога умом и разумом. Разумная сила (ενέργεια) души сочетается с умной, но они не тождественны между собою. Как мы увидим далее, разум и ум имеют разные задачи.
Говоря о душе, мы видели, что она создана по образу Божию. Поскольку же Бог троичен: Ум, Разум и Дух, то это относится и к душе: она обладает умом, разумом и духом. Однако говорится так с учетом определенных предпосылок. Первая из них заключается в том, что, согласно учению святителя Григория Паламы, об отображении в человеке Троической тайны можно говорить, имея в виду, что не триадология является "человекообразной", но антропология – "троицеобразной" ('Αμφιλόχιος 'Ράντοβιτς. Op. cit. Σ.47). Не человек служит основой для объяснения Триединого Бога, но Триединый Бог – для объяснения человека. Такое объяснение является не просто психологическим и человеческим, но богооткровенным. Это значит, что только человек, находящийся в состоянии откровения, пережитом всеми святыми, может воспринять эту реальность. Вторая предпосылка заключается в том, что хотя человек и обладает умом, разумом и духом, согласно троическому образу бытия, однако ум, разум и дух его – это не ипостаси, подобно Лицам Святой Троицы, но силы души. Следовательно, "эти три силы "нераздельны между собой", но не носят ипостасного характера" (там же, Σ.50).
Ум – это глаз души, и некоторые отцы именуют его сердцем. Разум же есть "врожденное, как всегда соприсутствующее ему, ведение ума" (там же). Христос, Разум, открывает волю Ума, то есть Отца, и точно так же разум человека открывает чувства и переживания его ума. Поскольку невозможно помыслить разум без духа, то и в человеке разум связан с духом (Свт. Григорий Палама. Φιλοκαλία T.Δ'. Σ.145, λστ'). И, подобно тому как Дух, представляющий собою особую ипостась, есть "неизреченная любовь Родителя к Сему неизреченно рожденному Разуму" (там же), дух в человеке – это стремление ума, "простирающееся вместе с нашим разумом во времени, нуждающееся в тех же промежутках и от несовершенного восходящее к совершенству" (там же).
Все это было сказано, чтобы показать место разума в человеческой душе и его достоинство. Именно разум выражает опыт и жизнь ума, и совершается это в духе.
У многих отцов, как, например, у преподобного Максима Исповедника, разум называется и разумным началом (λογιστικόν). Человеческое слово (θόγος) бывает как внутренним, так и произносимым. Оно произносится внутренне, но получает и внешнее выражение. Внешнее молчание не является свидетельством отсутствия внутреннего слова. Однако, изучив святоотеческие творения, можно с некоторой осторожностью утверждать, что слово внутреннее и произносимое, соединено с умом, в то время как разумная способность (λογική), связанная с мышлением (λογική) – это тот орган, посредством которого выражается слово. Таким образом, можно считать, что существует некое тонкое различие между словом и разумной способностью, равно как и между словом и мышлением. Преподобный Фалассий учит, что "отличительная черта разумности (του λογικου) есть подчинять себя разуму ((θόγω)" (Добр. Т.3. С.296). Разумный человек должен подчиняться разуму. Мышление, по словам Григория Паламы, не является глазом души. Глаз души – это ум, в то время как мышление делает мыслимыми чувственные и умопостигаемые вещи. Характерны его слова: "Слыша же о душевных очах, самым опытом познающих небесные сокровища, не подумай, что это мышление. Ибо оно делает и чувственное и равно умопостигаемое мыслимым посредством себя самой" (Свт. Григорий Палама. Триады... С.97). Это значит, что не мышление, а ум человека познает небесные сокровища. Мышление просто делает мыслимым то, что на собственном опыте переживает ум. В уме открывается Бог, мышление же выражает этот опыт в словесной форме.
Обычно говорят, что человек есть разумное существо, имея в виду, что он обладает разумом и мышлением. Однако в святоотеческом богословии разумным считается не такой человек, который обладает лишь разумом и произносимым словом, но тот, кто разумом и "разумною силою ищет и исследует, как обрести Бога" и соединиться с Ним (Преп. Феогност. Добр. Т.3. С.386). Разумен тот, кто очищает свой ум, в котором открывается Бог, и в дальнейшем выражает этот внутренний опыт посредством слова и мышления. В противном случае человек неразумен и ничем не отличается от бессловесных животных. Конечно, такой человек обладает разумной способностью и разумом, однако, не будучи соединен с Богом, он является мертвым. Мертвая душа являет и омертвение разума.
До падения разум в человеке имел правильное употребление, то есть ум ощущал Бога, а разум выражал опыт ума. "Чистый ум право смотрит на вещи; образованный упражнением разум – виденное полагает как бы пред очами других" (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.195). В богословии преподобного Фалассия, на которое мы только что сослались, признаком разумного человека считается подчинение разуму, а также стеснение и порабощение тела, в то время как "укор для разумного – подчиняться неразумному и промышлять только об удовлетворении срамных похотей". Кроме того, для разумной души "пагубно оставлять Создавшего ее и раболепствовать телу" (Добр. Т.3. С.297). Таким образом, до падения ум в человеке был связан с Богом, а разум выражал этот жизненный опыт с помощью мышления, этого особого органа.
Однако после падения произошло омертвение души, в результате чего весь внутренний мир души утратил способность функционировать нормально, а все ее внутренние действия подверглись переменам. Ум человека был помрачен, покрыт страстями и оказался под властью непроницаемой тьмы. Разум, не имея возможности выражать опыт ума, отождествился с мышлением. Таким образом, разумное начало возвысилось над умом, и после падения оно господствует в человеке. В действительности это болезнь и разума, и разумной способности. Разумная способность приобрела гипертрофированные размеры и поработила ум. Гипертрофированное разумное начало сделалось источником величайшего нестроения в духовном организме. Именно там главным образом беснуется гордость и там – все проявления эгоизма, который и является главным источником нестроения. Характерны слова архимандрита Софрония о движениях разумного начала в человеке после падения и о нестроении, создаваемом ими во всем духовном организме. Очень выразителен следующий отрывок его книги:
"Многообразны духовные брани, но глубочайшая из них и тягчайшая – брань с гордостью. Гордость – противница божественного закона. Извращая божественный порядок бытия, она всюду вносит распад и смерть. Она проявляется и в плане плоти, но больше ей свойственно безумствовать в плане мысленном, духовном. Поставляя себя на первое место, она ведет борьбу за преобладание над всем, и в этой борьбе ее главным орудием является ум-рассудок (Ratio).
Рассудок, выступая со своими доводами, заповеди Христа, и среди них "Не судите, да не судимы будете" (Мф. 7:1), отвергает как безумие. Он говорит, что способность суждения составляет отличительное достоинство человека, в этой способности заключено его превосходство над всем миром; благодаря ей он только и может господствовать.
Чтобы утвердить свой примат в бытии, он указывает на свои достижения, на свою культуру; он приводит множество доказательств, сильных своею самоочевидностью, показанных якобы в опыте исторической жизни, что ему и только ему принадлежит право решения, право установления, или констатации истины; он именует себя регулирующим бытие разумом.
Безличный в законах своего функционирования, являющийся, по существу, лишь одним из выявлений жизни человеческой личности, одною из энергий личности рассудок в том случае, когда ему отводится первенствующее место в духовном бытии человека, последовательно доходит до того, что начинает уже бороться со своим источником, то есть личным началом.
Восходя, как он мнит, до последних высот, нисходя, как ему кажется, до последних бездн, он стремится нащупать пределы бытия, чтобы всему дать собственное ему "определение", и, не достигая этой цели своей, ниспадает в изнеможение и решает: "Бога нет!"
Потом, продолжая борьбу за преобладание, с дерзостью, а вместе и с тоскою говорит: "Если есть Бог, то как могу я согласиться, что этот Бог не я?" (Это выражение принадлежит одному из тех, кто шел таким путем.)
Не достигнув пределов бытия и приписав себе эту беспредельность, он восстает гордым восстанием и говорит: "Я исследовал все и нигде не нашел большего себя, следовательно, я Бог".
И действительно, ум-рассудок, когда на нем и в нем сосредоточивается духовное бытие человека, царит и властвует в свойственной ему отвлеченной сфере настолько, что высшего себя не обретает и потому кончает признанием в себе божественного начала.
Это последний предел рассудочного воображения и в то же время – последняя глубина падения и мрака" (Старец Силуан. С.155-156).
Ни один мудрый человек, если он стоит далеко от Бога, не может обладать чистым разумом и разумным началом (λογικόν). Только святые являются по-настоящему разумными. Этот факт отмечает преподобный Григорий Синаит:
"Настоящие разумные суть те, кои явились святыми через стяжание чистоты. Чистого разума (λόγον) никто из мудрых в слове не имел, потому что они от рождения разумную силу (το λογικόν) свою растлевают помыслами" (Добр.Т. 5. С.180).
Чтобы увидеть, как развратилась разумная способность (της λογικης) человека после падения и что она создает во всем нашем духовном организме, рассмотрим три области, в которые вторгается падший разум (λογική).
Первая из них – это наши отношения с Богом. Если прежде ум приобретал опыт богопознания, то теперь на это претендует разум. Таким образом, он пытается привести свои доводы в пользу существования Бога и, разумеется, не может предложить абсолютно удовлетворительного доказательства. Ведь единственным доказательством существования Бога может быть опыт чистого ума. Вот почему разум (το λογικόν), пытаясь продвинуться по пути богопознания, терпит неудачу: он либо вовсе не находит Бога, либо принимает за Него некий искаженный образ, созданный им самим. Таким образом в разные времена были созданы различные философские учения о Боге и различные религии. Ереси, смутившие Церковь Христову, обязаны своим происхождением именно этим хвастливым притязаниям разума (της λογικης). Поэтому отцы подчеркивают, что святые богословствуют не по-аристотелевски, с помощью логики и философии, но как рыбаки, то есть подобно апостолам, на основании собственного опыта, пройдя через внутреннее очищение и откровение ума.
В этой связи характерен спор между святителем Григорием Паламой и философом Варлаамом. Варлаам утверждал, что только разум (το λογικόν) человека, будучи благороднейшей частью его личности, достоин принять ведение Бога. Затем он доказывал, что видения пророков Ветхого Завета и апостолов на горе Фавор были символами, так что философы обладали более достоверным знанием о Боге, нежели пророки и апостолы. Поэтому он считал, что созерцание нетварного света "хуже нашего мышления (νοήσεως)". В ответ на это святитель Григорий Палама учит, что созерцание святых является не внешним, а внутренним и совершается посредством внутреннего преображения и очищения. Следовательно, свет – это не просто внешний и материальный символ, но символ естественный, то есть действие (ενέργεια) нетварной благодати. Нетварный свет – не видение или символ, который возникает и исчезает, и, следовательно, не "действие, которое хуже нашего мышления", но "неизреченное, нетварное, вечное, вневременное, неприступное, неизмеримое, беспредельное, безграничное, незримое для ангелов и людей, первообразная и неизменная красота, слава Божия, слава Христова, слава Духа, луч божества..." (Φιλοκαλία. Т.5. Σ.191). В ответ на мнение Варлаама, что нетварный свет "хуже нашего мышления", святитель пишет: "Хуже мышления? – о земля и небо! – все созерцающие в них свет божественного царства, красоту будущего века, славу божественного естества!" (Свт. Григорий Палама. Триады... С.286)
Образ мышления Варлаама, стремившегося поднять философию гораздо выше боговидения (именно это заставило святителя Григория назвать его не боговидцем, но философом), свойствен всем еретикам, которые желали заменить откровение философией, а созерцание Бога – знанием, основанным на гипертрофированном логическом мышлении. В самом деле, человеческая логика, если она господствует над человеком, приводит его к разнообразным еретическим построениям. Я полагаю, что именно в этом проявляется разница между философами и богословами. Первые из них философствуют о Боге, вторые же, очистив свой ум, созерцают Его. Первые, обладая помраченным умом, все объясняют односторонне, с точки зрения разума, в то время как святые отцы, истинные богословы, умом приобретают опыт боговидения, причем разум играет роль слуги ума, облекающего этот внутренний опыт в словесную форму.
Путь богопознания в святоотеческом богословии отличается от пути богопознания философов. Подлинное богопознание зиждется на смирении: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5:3), на очищении сердца: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5:8), на соблюдении заповедей Христовых: Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына (2Ин. 9), на любви: Но кто любит Бога, тому дано знание от Него (1Кор. 8:3). С помощью человеческой мудрости, то есть богатства мысли и разума, никто не может познать Бога. Премудрость Божию никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы (1Кор. 2:8). И в самом деле, душевный человек не принимает того, что от Духа Божия (1Кор. 2:14).
Вторая область – это отношение человека к самому себе, то есть познание самого себя. Под влиянием пифагорейского самопознания многие пытаются при помощи разума исследовать свое "я" и познать себя. Однако, по словам святителя Григория Паламы, такова ересь пифагорейцев и философов-стоиков. Пытаясь исследовать самого себя при помощи разума, человек может легко дойти до шизофрении, то есть приписать свои внутренние проблемы влиянию посторонних причин и из-за этого впасть в состояние уныния и подавленности. Путь же православного лечения и православного самопознания заключается в том, чтобы освободить ум от гордости и лукавства, но не рассуждением, умозаключением и расчленением, а многотрудным покаянием и усердным подвигом, как о том говорит святитель Григорий Палама и как мы объяснили в своем месте (Свт. Григорий Палама. Триады... С.73). Таким образом, мы достигаем познания своего внутреннего мира, но не с помощью разума, а трезвением, очищением ума, подвижничеством и покаянием. Пытаясь сохранить свой ум в чистоте, человек познает свои внутренние проблемы, открывает господствующие внутри него страсти.
Третья область – наши отношения с другими людьми. Нарушение деятельности разума проявляется и в том, как мы обращаемся с подобными нам людьми. Обычно психиатры следят за мышлением больных и погружаются в него, чтобы получить возможность разобраться в их болезни. Для этого требуется много логических рассуждений, которые могут привести к ложным выводам. Это оборачивается катастрофическими последствиями для межличностных отношений, к развитию страсти осуждения, не угодной Богу. Нашему же отношению к другим людям свойственна не логика, но любовь. Мы избегаем судить других, причисляя их к различным категориям, то есть стараемся делать нечто прямо противоположное повелениям человеческого разума. Мы стремимся не замечать грехов и неразумных поступков нашего брата, отдаваясь чувству любви и великодушия к нему. Согласно Макарию Египетскому, христиане должны подвизаться, чтобы "вовсе никого не осуждать: ни явную блудницу, ни грешников, или людей бесчинных, взирать же на всех с простодушным произволением, чистым оком..." Следует поступать таким образом, чтобы, даже если кто-то страдает от телесной болезни, мы не видели ее и не рассуждали о ней (Добр. Т.1. С.236).
Те из нас, кто исполняет служение духовного отца, также должны видеть в человеке личность, то есть отрешиться от всякого образа, характеристики или представления, и молиться о том, чтобы Бог открыл нам действительные трудности каждого человека и просветил нас, дав возможность назначить ему подходящее лечение. Каждый человек нас интересует как личность. Таким образом, мы избегаем судить недугующего душою или причислять его к каким-либо категориям, но пытаемся указать лечение, которое будет полезным именно для него. Это и означает отношение к пришедшим на исповедь как к личностям.
Из всего сказанного ясно, что падший человек подчиняется могуществу и власти разума как в своих отношениях с Богом, так и общаясь с ближним, и даже пытаясь познать самого себя. Господство разума, на котором зиждется вся западная культура, лежит в основании всякого внутреннего и внешнего нестроения. Будучи членами Православной Церкви, мы пытаемся восстановить нормальное положение дел. Цель наша двойственна. Мы боремся за то, чтобы, с одной стороны, ограничить власть разума, а с другой – открыть свой ум. Поскольку же в падшем человеке ум находится в глубокой тьме и разум служит единственным источником существования, то ясно, что для возвращения к бывшему прежде падения состоянию и достижения естественной жизни необходимо поменять термины местами, то есть вернуть ум и разум на их подлинные места, как это было описано выше. Разум должен быть обуздан, а ум – получить развитие, чтобы разум рождался от просвещенного ума, и в дальнейшем разумная способность (λογική) облекала в слова и предложения ведение ума.
Важную роль в обуздании разума играет послушание воле Божией. Мы подвизаемся, чтобы не оказывать доверия собственному разумению и собственному мнению, этому истечению разума. Авва Дорофей говорит: "При всяком случавшемся со мною деле я никогда не желал ограждать себя человеческою мудростию, но что бы ни было я всегда делаю по силе моей и все предоставляю Богу" (Авва Дорофей. С.189). Мы избегаем доверять своему разуму и суждению. Недаром этот же святой написал целую главу под заглавием "О том, что не должно полагаться на свой разум" (там же, с.70). Диавол, обнаружив у человека некое желание или самооправдание, "тем под видом доброго вредит нам" (там же, с.71). Вместе с тем нам необходимо без рассуждения повиноваться воле Божией, согласно тому, что говорится в Писании и трудах отцов Церкви. Конечно, разум будет восставать и протестовать, однако его необходимо подчинить воле Божией. Поскольку же мы можем не знать воли Божией о столь многочисленных подробностях повседневной жизни, необходимо послушание духовному отцу, который может дать нашему духовному развитию нужное направление. По словам аввы Дорофея, "нет несчастнее и ближе к погибели людей, не имеющих наставника в пути Божием" (там же, с.70). Таким образом, преслушание – это смерть, а послушание – жизнь. Характерны замечания преподобного Иоанна Лествичника о послушании:
"Послушание есть совершенное отречение от своей души, действиями телесными показуемое; или наоборот, послушание есть умерщвление членов телесных при живом уме. Послушание есть действие без испытания, добровольная смерть, жизнь чуждая любопытства, беспечалие в бедах... безбедное плавание, путешествие спящих. Послушание есть гроб собственной воли и воскресение смирения... Послушание есть отложение рассуждения и при богатстве рассуждения... потому что послушание есть неверование себе самому во всем добром, даже до конца жизни своей" (Леств. 4:3-5).
Послушание – это умерщвление собственной воли, собственного разума, но не ради того, чтобы достичь умерщвления страсти, а ради ее преображения. Послушание, если оно соответствует предписанному Церковью образцу, приводит не к уничтожению разума, но к его исцелению и возвращению на подобающее место. Следовательно, это жизнь. Богатый опыт Церкви свидетельствует о том, что способный проявить послушание может исцелиться от внутренних душевных недугов и преобразить весь свой внутренний мир. Послушание есть орудие преуспеяния человека.
Вместе с обузданием разума мы стремимся через покаяние и подвижническую жизнь в Церкви очистить свой ум, чтобы он был просвещен нетварной энергией Божией. Это достигается трезвением, молитвой – главным образом так называемой умной или сердечной молитвой – и всей деятельной и созерцательной жизнью. С помощью всех предписаний, содержащихся в православном предании, ум приобретает благодать, оживает, возвышается, возвращается на свое место и в дальнейшем наделяет благодатью и разум. Таким образом разум становится служителем "облагодатствованного" ума, и человек возвращается к своему естественному состоянию.
Разум, не подчиненный "облагодатствованному" уму, является больным и создает великое множество нестроений в нашей жизни, в то время как, подчинившись уму, он становится здоровым и возвращается в свое естественное состояние. На достижение этой цели и направлен аскетический курс лечения Церкви.
В разумной части души действуют так называемые помыслы, которые, раздражая ее вожделевательную часть, пытаются пленить человеческий ум и в результате увлечь его ко греху. Совершение греха начинается с помыслов. Поэтому всякий, кто желает очистить свой внутренний мир, избавиться от греха и освободить ум из плена, должен предохранять разумную часть души (το λογιστικό) от воздействия помыслов. Вот почему в этом параграфе мы постараемся понять, что представляют собой помыслы, какие причины их вызывают, каковы их последствия для нашего духовного организма и, наконец, каковы методы лечения от помыслов. Эти вопросы имеют решающее значение, поскольку от того, насколько успешно человек противостоит помыслам, зависит его духовная жизнь или духовная смерть. Кроме того, как мы увидим дальше, последствием необузданности помыслов являются многие телесные нестроения и телесные недуги.
Что такое помыслы
Когда святые отцы говорят о помыслах, они имеют в виду не просто мысли, но образы и представления, за которыми каждый раз следуют соответствующие им мысли. Образы в сочетании с мыслями и называются помыслами.
"Образы в иных случаях носят характер по преимуществу видоподобный, в иных же – по преимуществу мысленный, но более часто – смешанный. Так как и видоподобные образы влекут за собою ту или иную мысль, то всякие образы у подвижников именуются помыслами" (Старец Силуан. С.125).
Различные диавольские мысли иногда входят вместе с теми сведениями, которые чувства доставляют уму, а иногда нападают на воображение и память и поражают человека, добиваясь в дальнейшем его пленения.
По словам Исихия Пресвитера, люди не знают, что "помыслы наши не что иное суть, как одни мечтательные образы вещей чувственных и мирских" (Добр. Т.2. С.191). Из этого ясно, что воображение играет главную роль в том, что внутри нас образуется соответствующий образ. Таким образом, можно сказать, что помыслы суть художники, рисующие в разумной части души (στο λογιστικό) различные образы и представления, по большей части воспоминания о прошлом. Один брат терпел брань от воспоминаний о прошлом и потому говорил: "Мои помыслы суть старые и новые художники – беспокоящие меня воспоминания и женские образы" (Γεροντικόν. Σ16).
Все предметы обладают своей речью, с помощью которой они говорят и общаются с человеком. По словам преподобного Григория Синаита, Священное Писание называет помыслами и эти речи предметов. Речи предметов называются и мыслями, и наоборот. Действие помыслов "само по себе невещественно; однако посредством вещей оно принимает различные виды и образы, так что приразившееся познается и именуется по своему облику" (Φιλοκαλία T.Δ'. Σ40, ζςτ'. Ср.: Добр. Т.5. С.191. Гл.66). Речами предметов пользуется диавол, поэтому они могут быть названы и словами бесов (Добр. Т.5. С.191. Гл. 67). Тот же святой характеризует помыслы или, вернее, их нахождение, как "речное течение", которое, слагаясь с грехом, становится наводнением, заливающим сердце (там же, гл.64).
Рассказывая о помыслах и пытаясь определить, что они собой представляют, нельзя не сослаться на их классификацию, принадлежащую преподобному Максиму. По его словам, помыслы подразделяются на простые и сложные. Просты бесстрастные помыслы, "а сложны – страстные, как из страсти и помышления сложенные" (Добр. Т.3. С.192). Воспоминание о какой-либо вещи в сочетании со страстью создает страстный, или сложный, помысел. Мне представляется, что здесь следует пояснить различие между вещью, помышлением (διανοήματοσ) и страстью, как его понимает преподобный Максим. Вещь – это золото, жена, муж и т. д. Помышление есть "простое воспоминание о чем-либо из сказанного", то есть о золоте, жене, муже. Страсть же – это "или бессловесная любовь, или безрассудная ненависть к чему-либо из того". Страстное помышление (νόημα) "есть помысел, сложенный из страсти и помышления". Поэтому нам необходимо подвизаться ради отделения страсти от помышления, так чтобы остался чистый помысел. Такое отделение достигается "посредством духовной любви и воздержания" (Добр. Т.3. С.202-203).
Страстные помыслы "или возбуждают вожделевательную силу души, или возмущают раздражительную, или омрачают мыслительную" (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.198).
Авва Евагрий подчеркивает, что "из помыслов одни секут, другие посекаемы бывают; и то злыми помыслами посекаются добрые, то опять добрыми посекаются злые". Он приводит такой пример: помысел странноприимства ради Господа посекается лукавым, предлагающим помысел странноприимства ради человеческой славы. Точно так же помысел странноприимства, чтобы угодить людям, "когда находит лучший помысел, секом бывает тем, что тот направляет добродетель нашу паче к Господу" (Добр. Т.1.С. 622). Следовательно, помысел может получить начало как дурной, но с помощью наших усилий и воздействия Духа Святого преобразиться в добрый, и наоборот. Однако об этом мы подробнее поговорим в другом месте, где рассмотрим лечение от помыслов. Как бы то ни было, отсюда ясно, что существуют помыслы, которые посекают, и помыслы, которые посекаются, помыслы добрые и помыслы дурные.
Причина помыслов
Написанное нами о том, что такое помыслы, обнажает и причину, от которой они происходят. По словам преподобного Григория Синаита, "начало и причина помыслов лежит в разделении преступлением человека единой и простой памяти" (Добр. Т.5. С.190). До преступления память человека была простой, то есть свободной от страсти, и всецело была обращена к Богу. Бог стоял в центре всех душевных сил. Немедленно после преступления единая память разделилась. Преподобный Фалассий учит, что "есть три источника, из которых получаются помыслы: чувства, память и полносочие тела". Наихудшими являются помыслы, исходящие из памяти (Добр. Т.3. С.293).
Мне представляется, что отправной точкой для того, чтобы лучше увидеть, откуда происходят и чем вызываются помыслы, могут послужить слова преподобного Исаака Сирина. Преподобный учит, что
"движение помыслов бывает в человеке от четырех причин: во-первых, от естественной плотской похоти; во-вторых, от чувственного представления мирских предметов, о каких человек слышит и какие видит; в-третьих, от предзанятых понятий (прежних впечатлений) и от душевной склонности, какие человек имеет в уме; в-четвертых, от приражения бесов, которые воюют с нами, вовлекая во все страсти, по сказанным прежде причинам. Поэтому человек даже до смерти, пока он в жизни этой плоти, не может не иметь помыслов и брани" (Исаак Сирин. Указ. соч. С.23-24).
Основная причина помыслов – брань диавола, и большинство помыслов являются диавольскими. Цель диавола состоит в том, чтобы ввести человека в мысленный или действенный грех. Так он нападал и на Самого Христа, хотя, конечно, ничего не добился. Бесы, непрестанно ищущие души нашей, "ищут посредством страстных помыслов ввергнуть ее в мысленный или действенный грех" (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.180). Когда человек замышляет злое, то совершает мысленный грех, если же он по воле диавола осуществит и удовлетворит свое желание, то согрешит и на деле. Совершение греха называется действенным грехом. Бесы постоянно сеют помыслы, чтобы пленить ум. Святые знают "бесовские семена" и дают людям помогающие в борьбе с ними советы (Γεροντικόν. Σ6, ια').
По словам преподобного Григория Синаита, "помыслы суть слова бесов и предтечи страстей". За помыслом следует осуществление греха (Св. Григорий Синаит. Добр. Т.5. С.191). Илия Пресвитер говорит, что бесы сначала борют душу помыслами, а не делами. "Дел причина – слух и зрение, а помыслов – привычка и демоны" (Добр. Т.3. С.424). Бесы постоянно сеют нечистые и постыдные помыслы. У каждой страсти есть соответствующий ей бес, и потому преподобный Иоанн Синайский подчеркивает, что "нечистые и постыдные помышления обыкновенно рождаются в сердце от беса... сего сердцеобольстителя" (Леств. 15:85). Лукавство демонов в этой брани велико, и только святые, обладающие чистым умом и прозорливостью, могут в нем разобраться. Так, преподобный Иоанн Синайский пишет, что заметил однажды, как бес тщеславия сделал сразу два дела. Одному брату он внушил помыслы тщеславия, а другому в тот же самый момент открыл их, чтобы тот, ублажаемый как прозорливец, также впал в грех и страсть тщеславия (Леств. 22:18). Поэтому брань диавола с нами через помыслы сильнее брани через вещи (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.175).
Однако в большинстве случаев диавол, желая развязать брань помыслов, использует страсти, уже существующие в нашей душе. Он знает об этих страстях и раздражает болезненные места души. "От лежащих в душе страстей демоны заимствуют поводы воздвигать в нас страстные помыслы" (Добр. Т.3. С.183). Поскольку же главнейшей страстью, от которой происходят все остальные, является самолюбие, то "три главнейшие страсти греховные порождение свое имеют из страсти самолюбия" (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.308). Если сердце человека становится сладострастным, то есть склоняется к сладострастию, то оно оказывается источником дурных помыслов: "Когда сердце полно желания удовольствий, тогда возникают пагубные помыслы и слова" (Преп. Марк Подвижник. Добр. Т.1. С.534). Помыслы бывают вольными и невольными, то есть одни из них приходят без нашего участия, а другие по нашей собственной воле. Поскольку "же невольные помыслы рождаются от предшествовавшего греха, а произвольные – от самовластной воли", то можно сказать, что вольные помыслы бывают виновниками невольных (Добр Т.1 С.557). Причина помыслов – страсти, а причинами страстей являются все греховные дела (Св. Григорий Синаит. Добр. Т.5. С.190).
В общем, можно сказать, что помыслы, происходящие от бесов, пленяют ум и направляют его к мысленному или действенному греху. Когда этот грех повторяется многократно и входит в привычку, возникает страсть. Затем от страстей, которые в некотором смысле являются ранами души, происходят соответствующие им помыслы. Происходит то же, что случается с телом: по какой-либо причине тело получает рану, а рана эта в дальнейшем вызывает раздражение, так что проблема сохраняется и усиливается.
Господь во многих местах Своего учения указывает, что помыслы происходят из сердца. Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления (Мф. 15:19). Евангелист Лука сообщает, что ученикам Христовым пришла мысль: кто бы из них был больше? Иисус же, видя помышление сердца их, взяв дитя, поставил его пред Собою (Лк. 9:46-47). Когда Господь явился после воскресения Своим ученикам, то сказал: "Что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши?" (Лк. 24:38). Все эти места свидетельствуют о том, что помышления (διαλογισμοί) происходят из сердца человека. Конечно, вначале помысел приражается к уму, но, так как именно в сердце действуют те страсти, которые диавол использует для внушения своих помыслов, говорится, что помышления происходят из сердца.
Соответствующее учение содержится у Диадоха Фотикийского. Сердце, хотя оно и производит добрые и дурные помыслы, рождает дурные помыслы "не из естества своего, но иные из них имеет оно потому, что память о недобром превратилась в нем в навык по причине прежних прельщений, большую же часть их, и притом наиболее злых, зачинает оно от злодейства демонов. Мы же все их чувствуем исходящими как бы из сердца". Ум человеческий, по действу некоего тончайшего чувства, делает своими и те помыслы, которые влагаются в него лукавыми духами. То же самое происходит и с плотью. Поскольку плоть "безмерно любит ласкательства прелести", а между душою и телом существует некое срастворение, то "помыслы, всеваемые в душу демонами, кажутся происходящими из сердца" (Св. Диадох Фотикийский. Добр. Т.3. С.57-58). Ум поставляет пищу сердцу и немедленно передает ему все, что имеет сам, будь то доброе или дурное. Поскольку же мы обычно не обладаем достаточным духовным опытом, а передача эта происходит очень быстро, то и возникает ощущение, что помыслы рождаются прямо из сердца.
Помимо диавола и страстей, помыслы может производить и материя, из которой состоят вещи. Однако, как учит преподобный Григорий Синаит, "вещи сами по себе рождают простые помыслы, бесовский же прилог порождает помыслы злые" (Добр. Т.5. С.191). По этой причине дурною является не материя сама по себе, но внутренняя постыдная похоть, пребывающие в нас страсти и приражения со стороны бесов. Подобно тому как мельничный жернов, движимый водою, "никак не может перестать вертеться", но будет молоть все, что в него ни положат, будь то пшеница или плевелы, мысль постоянно находится в движении. От нас зависит, занять ли ее духовным размышлением или плотской работой. Поэтому если мы будем заниматься мирскими заботами и плотскими вещами, предаваясь праздным и пустым беседам, "то по роду их будут потом рождаться и помыслы, как плевелы, и давать сердцу нашему работу зловредную" (Св. Иоанн Кассиан Римлянин. Добр. Т.2. С.95-96). Следовательно, плохим может быть не общение с миром и самое его существование, но наше собственное расположение, наша самовластная воля.
Разумеется, кроме лукавых помыслов, существуют и благие, происходящие от Бога. Как можно узнать их? Будучи новичками в духовной жизни, мы должны обращаться к опытным духовным отцам, в особенности к имеющим дар различения духов. Общее же правило таково: если при появлении помысла, предлагающего нам что-либо, в душе возникает радость, то это значит, что помысел происходит от Бога. Диавольские же помыслы исполнены смущения и печали. Святой Варсонофий учит:
"Если помысел предлагает тебе сделать что-либо по его воле, и ты увидишь, что в деле том есть радость, скорбь же ему противна, то знай, что он от Бога... Бесовские же помыслы, во-первых, полны замешательства и печали и скрытно влекут назад; они облекаются в овечьи шкуры, ибо прикрываются помыслами справедливости, сами же суть хищные волки"22.
Необходимо заметить, что помысел иной раз вызывает радость, но радость эта может происходить от тщеславия и сладострастия сердца. Поэтому различением помыслов может заниматься только тот, кто вкусил благодати Всесвятого Духа и очистился от душевных страстей. Тем, у кого нет этого опыта, следует обращаться к опытным духовным отцам. Ведь диавол, сам будучи неправедным, прикрывается помыслами справедливости.
Определив сущность помыслов и вызывающие их причины, следует вкратце рассмотреть их виды. Существуют помыслы, соответствующие страстям: сколько страстей, столько и помыслов. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин выделяет восемь порочных помыслов и подробно рассматривает их. Эти восемь помыслов таковы: "чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость" (Добр. Т.2. С.16).
Преподобный Фалассий говорит, что существуют три основных помысла: чревоугодие, тщеславие и сребролюбие, а за ними следуют все прочие страстные помыслы (Добр. Т.3. С.308). Эти три помысла соответствуют трем главным страстям: сластолюбию, славолюбию и сребролюбию, или любостяжанию, с которыми были связаны искушения Христа.
Необходимо упомянуть об одном постыдном и страшном помысле: помысле хулы. Преподобный Иоанн Синайский, знавший лукавство и тяжесть хульных помыслов, равно как и то, что они поражают преимущественно подвизающихся в духовной жизни, отводит целую главу их описанию и объяснению способов, с помощью которых от этих помыслов можно избавиться. Преподобный пишет, что помысел хулы происходит от гордости. Он нападает на человека "даже во время божественной литургии и в самый страшный час совершения тайн", поражая ум и отрывая его от слов молитвы. Многих этот помысел отвлекает от молитвы и отлучает от тайн; другим он изнурил тело печалью. Преподобный Иоанн советует нам не считать себя виновными в хульных помыслах. Это слова беса, которыми он старается оторвать нас от Бога и Его Церкви (Леств. 23:39-46).
Однако помыслы – это только начало диавольской брани против нас. Помысел, посеянный диаволом, претерпевает некое развитие, пока не совершится грех, а грех не превратится в страсть. В дальнейшем мы попытаемся рассмотреть это развитие помыслов, исходя из опыта святых отцов.
Преподобный Максим говорит, что помыслы, берущие повод от лежащих в душе страстей, борются с умом, понуждая его снизойти к соизволению на грех. Когда ум потерпит поражение в этой брани, они "вводят его в грех мысленный, а по совершении сего, как пленника, ведут его на самое дело греховное". После этого бесы, опустошив душу помыслами, удаляются, однако в душе остается идол греха (Добр. Т.3. С.183). Этот идол, если его не изгонит упорное и непрестанное покаяние, становится источником нестроений духовного организма.
Таковы в общих чертах развитие помысла и проходимый им путь. Однако неплохо было бы рассмотреть, опять-таки по творениям святых отцов, и некоторые стадии этого пути.
Входя в разумную часть души, помысел стремится пленить ум. Для этого он старается вызвать страстное чувство наслаждения, гнездящееся в душе. Этот этап называется искушением, и можно утверждать, что здесь еще нет греха (Старец Силуан. С.125). "Предлагаемое страстью услаждение привлекает к себе внимание ума" (там же). Если человек не оторвет ум от наслаждения, то появляется расположение к нему, приятная беседа с ним, затем сочетание и, наконец, сложение. Продолжающее возрастать наслаждение всецело пленяет ум и даже саму волю. Таким образом, сопротивление человека ослабевает, и в дальнейшем совершается грех. "Если пленения повторяются, то они приводят к "навыку" страсти, и тогда все естественные силы человека начинают служить ей" (там же, с.126). Существование наслаждения и представление о нем очень важно для того, чтобы могло осуществиться пленение ума и действие страсти. Поэтому святые отцы советуют умертвить наслаждение, насколько это возможно, или, лучше, преобразить его, поскольку именно оно пленяет человеческий ум. Авва Дорофей говорит, что, когда в душе прозябают страстные помыслы, вслед за ними возникают страсти (Авва Дорофей. С.153).
Исихий Пресвитер пишет о том, как помыслы души смешиваются и объединяются с бесовским прилогом посредством воображения: "...смешивает (душа) таким образом свои помыслы с мечтанием бесовского прилога" и дает соизволение на самое дело (Добр. Т.3. С.167). Воображение играет здесь важнейшую роль, особенно в тех случаях, когда некий предмет или лицо находятся далеко от нас. Однако даже в том случае, когда лицо или предмет доступны зрению, то есть воображение связано с ощущением, оно дополнительно преувеличивает и приукрашивает вещи, чтобы пленить ум и склонить его к соизволению. С этой точки зрения можно сказать, что страстные помыслы волнуют и смущают ум, наполняют его нечистыми идолами и затем "силою, против воли, увлекают его к совершению греха" (там же, с.151).
Как видно, человеческая свобода допускает сложение не только в тот момент, когда она принимает искушение, это предложение бесовского помысла, но и прежде, когда с ее позволения помрачаются глаза и уши души. Как учит преподобный Филофей Синайский, "причина того, что иной блудно смотрит, заключается в том, что прежде внутреннее око соблудило и омрачилось. Также причина желания слышать срамное заключается в охотном слушании душевными ушами всего, что скверные демоны нашептывают внутри в пагубу нам" (Добр. Т.3. С.417). Человек изменяется внутренне, глаз сердца блудодействует, и уже после этого изменяются и все внешние телесные чувства. Поэтому и подвиг человека должен быть прежде всего внутренним.
Точно так же если человек удерживает помыслы внутри себя и лелеет их, то услаждение возрастает и ум дает соизволение и на греховное деяние. "Как яйца, согреваемые под крыльями, оживотворяются, так и помыслы, не объявляемые духовному отцу, переходят в дела" (Леств. 26:207).
Из вышеизложенного хорошо ясно и то, каковы бывают последствия закосневших и получивших развитие помыслов. К рассмотрению этих последствий мы и переходим.
Последствия помыслов
Если помысел закоснеет в нас, мы становимся рабами пристрастия. "Закоснение помысла обличает пристрастие человека" (Преп. Марк Подвижник. Добр. Т.1. С.546). Пристрастие – это когда человек прилепляется к сотворенным вещам и только их желает приобретать. Ум, утративший связь с небесною пищей и воспоминание о небесном, постоянно стремится к чувственным и тварным вещам мира. Это и называется пристрастием. Сюда направляет ум закосневший в нем помысел.
Человек становится невоздержным, он уже не может сдерживать себя. "Тот невоздержник, кто питается помыслами" (Добр. Т.1. С.542).
Как мы уже заметили, человек, предоставивший помыслу действовать невозбранно, вынужден будет осуществить его. "Кто не борется с грехом мысленно и не возражает ему, совершает его телесно" (Γεροντικόν. Σ.61).
Кроме того, если человек закоснеет в помысле и не будет препятствовать его осуществлению, то страсть окрепнет, так что будет бороть и мучить его еще сильнее (Авва Дорофей. С.187).
Помыслы томят и сокрушают нас, создавая затруднения даже в личных отношениях. "...Мы все время томимся от своих помыслов друг против друга и мучим себя..."23
Помыслы оскверняют, загрязняют душу (Γεροντικόν. Σ.61), отравляют ее. "Такова хитрость лукавого, и такими-то стрелами оядотворяет он всякую добычу" (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.167-168).
Оказавшись в плену у помыслов, человек теряет зрение и, даже видя греховные движения, не может понять их причин. "Увлекаемый помыслами ослепляется ими; и действия греха видит, а причин видеть не может" (Преп. Марк Подвижник. Добр. Т.1. С.535). Над принимающим помыслы диавол обретает власть и может даже довести его до самоубийства: ведь такой человек не в состоянии противостоять силе диавола.
Нечистый помысел низвергает душу долу, в преисподнюю (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.295).
Страстные помыслы "или возбуждают вожделевательную силу души, или возмущают раздражительную, или омрачают мыслительную, отчего случается, что ум слеп бывает для духовного созерцания и молитвенного восхождения" (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.198). Это значит, что глаз души болен и неспособен ни созерцать духовное, ни чувствовать молитвенное восхождение. Тогда человек, лишенный Бога, становится мертвым.
Чувство постоянного беспокойства со стороны помыслов и жжение в подчревии плоти показывают, что человек далек от благоухания Духа (Св. Никита Стифат. Добр. Т.5. С.97).
Из-за этого теряется дерзновение к Богу. "Ум тогда лишается дерзновения к Богу, когда бывает собеседником с помыслами злыми и нечистыми" (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.169). Бог не может общаться с человеком, чей ум постоянно загрязнен лукавыми и скверными помыслами. Бог особенно гнушается того, кто принимает нечистые помыслы, стоя на молитве, точно так же, как "земному царю мерзок, кто, предстоя ему, отвращает от него лице и со врагами владыки своего беседует" (Леств. 28:54).
Человек, имеющий скверные помыслы, не только теряет дерзновение к Богу и благоухание Святого Духа, но и совершенно удаляется от Бога. "Ибо нечистые помыслы отделяют Бога от человека". Бог не открывает Своих таинств одержимому лукавыми помыслами (Γεροντικόν. Σ82-82, α'). Не менее ясны слова аввы Дорофея, что "и один помысел может удалить человека от Бога, как скоро человек примет его и подчинится ему" (Авва Дорофей. С.146).
Поскольку помыслы отделяют человека от Бога, следствием их бывают и телесные нестроения. Чувства гнета, подавленности, страха имеют причину в помыслах. Это осознали даже врачи, которые поэтому призывают не думать о плохом и не беспокоиться. Из-за одного помысла человек может провести целую ночь без сна. Поэтому можно сказать, что помыслы беспокоят человека и напрягают его нервы. Авва Феодор говорит: "приходит помысел и беспокоит меня..." (Γεροντικόν. Σ42).
Последствия дурных помыслов поистине ужасны. Мы описали их очень кратко, хотя могли бы привести гораздо больше цитат из святоотеческих трудов, и попытались изложить лишь самые главные нестроения, возникающие из-за них в нашем психосоматическом организме.
Однако никакой психотерапевтический курс невозможен без описания способов лечения от дурных, бесовских помыслов. Именно к этому мы и переходим сейчас.
Лечение от помыслов
Как и все прочие душевные и телесные болезни, помыслы требуют профилактики, а уже возникшее заболевание нуждается в определенном лечении. Мы рассмотрим оба эти случая.
Профилактика заключается в том, чтобы старательно препятствовать помыслу войти и поработить наш ум. Это достигается трезвением, вниманием, безмолвием, отсечением дурных помыслов. Апостол Павел призывает своего ученика Тимофея пребывать в постоянном трезвении: "Но ты будь бдителен во всем" (2Тим. 4:5). Этот подвиг подробнейшим образом рассматривается в святоотеческих творениях.
Трезвение называется и хранением помыслов. Преподобный Иоанн Синайский учит, что "иное – хранение помыслов, а иное – блюдение ума", причем второе выше первого (Леств. 26:78).
Это говорится в том смысле, который мы определили выше, а именно, что ум есть глаз души, сердце, помысел же действует в человеческой мысли. Одно дело, когда кто-либо старается удержать в чистоте мысль, а другое – старание удержать в чистоте ум, то есть сердце. Однако чистота помыслов необходима, поскольку, имея лукавые помыслы, "невозможно быть чистым по внутреннему человеку" (Св. Филофей Синаит. Φιλοκαλία T.В'. Σ207, λγ'. Ср.: Добр. Т.3. С.417). Отеческая заповедь требует собрать свой ум (соединить энергию души с ее сущностью), быть внимательным к помыслам и бороться с помыслами страстными: "Собери ум твой, и наблюдай за помыслами, и, которые найдешь страстными, воюй против них" (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.293). Необходимо наблюдать за помыслами, мышлениями и мыслями (Γεροντικόν. Σ37, δ'). Конечно, чтобы ум сохранился в чистоте и постоянно имел памятование о Боге, необходимо отвергать и добрые помыслы, поскольку через их посредство ум привыкает мало-помалу удаляться от Бога. Старец Силуан учит: "Святые научились брани с врагом; они знали, что враги действуют обманом через помыслы, и потому всю жизнь не принимали помыслов; помысел сначала приходит по виду неплохой, но потом он оторвет ум от молитвы и дальше уже начнет запутывать, поэтому необходимо всякие помыслы отвергать, хотя бы и хорошие по виду, но иметь ум чистым в Боге" (Старец Силуан. С.157-158). В сердце не следует иметь никакого помысла, "ни непотребного, ни благовидного" (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.169). Необходимо охранять глаз души от всякого помысла так же, как мы охраняем телесные глаза от повреждений.
Когда этот священный подвиг отказа от всех помыслов войдет у человека в привычку, ум его вкушает благости Господней и приобретает очищение, так что может различать помыслы, и "добрые и богопосланные влагает в сокровищницу памяти, а непотребные и демонские извергает вон из вместилищ естества" (Св. Диадох Фотикийский. Добр. Т.2. С.19-20).
Это душевное трезвение и хранение помыслов зовется умным безмолвием. Вот почему в православном учении под безмолвием (ησυχία) понимается не просто устранение внешних раздражителей (хотя и это служит началом безмолвия для новоначального), но прежде всего безмолвие сердца. Преподобный Фалассий призывает: "Заключи чувства посредством безмолвного уединения и подвергай строгому суду помыслы, восстающие в сердце" (Добр. Т.3. С.291). По словам преподобного Иоанна Синайского, "безмолвие тела есть благочиние и благоустройство нравов и чувств телесных; безмолвие же души есть благочиние помыслов и неокрадываемая мысль. Любитель безмолвия имеет мужественный некий и строгий помысел, который недреманно стоит в дверях сердца и приходящие помыслы убивает или отражает" (Леств. 27:2-3). Если человек привыкнет к этому подвигу, и тем более если ум испытает пленение у Царя Небесного, то будут упразднены все помыслы, подобно тому как звезды скрываются с восходом солнца (Св. Илия Пресвитер. Φιλοκαλία T.В'. Σ308, ρα').
Помимо трезвения и умного безмолвия, иной способ профилактики расстройства ума заключается в том, чтобы избегать причин, вызывающих помыслы. Преподобный Максим на следующем примере показывает, как нам необходимо подвизаться ради соблюдения чистоты сердца. Как известно, страстные помыслы "или возбуждают вожделевательную силу души, или возмущают раздражительную, или омрачают мыслительную". Поэтому монаху следует "внимать помыслам и причины их познавать и отсекать". Невоздержанность в пище и питье и частое неразумное обращение с женщинами являются причиной, из-за которой страстные образы женщин раздражают вожделевательную силу. Голод, жажда, бдение и уединение помогают человеку избавиться от этих помыслов и воспоминаний. Сластолюбие, тщеславие и любовь к вещам служат причиною того, что "раздражительную силу возмущают страстные воспоминания о людях, нас огорчивших". Страстный огорчается из-за того, что либо лишился, либо не получил чего-то. Поэтому причины, вызывающие печаль, отсекаются пренебрежением к вещественным предметам и их уничижением из любви к Богу (Добр. Т.3. С.198-199).
Кроме того, чтобы избавиться от помыслов, необходимо бороться против страстей, поскольку именно их бесы используют в качестве предлога, чтобы посеять в душе соответствующие помыслы. Преподобный Максим советует относительно блудной страсти: "Постись, совершай бдение, трудись и уединяйся"; относительно гнева и печали: "Ни во что вменяй славу, и бесславие, и прочие вещи земные"; относительно злопамятства: "Молись за оскорбившего – и избавишься" (там же, с.198).
Другой подвиг заключается в отсечении сердечного сладострастия (Преп. Марк Подвижник. Добр. Т.1. С.534), поскольку помыслы стремятся раздражить чувство наслаждения и привлечь к нему ум. Одновременно с сердечным необходимо воевать и против телесного сладострастия. Подвижнику этой внутренней брани следует изгнать все, что может стать причиной телесного наслаждения и покоя. Ведь если человек отдастся сладострастию тела, то "он и против воли принужден бывает идти в Ассирию и работать Навуходоносору" (Авва Дорофей. С.151). Тот, кто не проявит великой строгости к себе относительно наслаждения, не сможет ни удержать, ни приобрести внутренней свободы.
Как было замечено немного выше, необходимо избегать предметов и лиц, которые вызывают у нас помыслы. Некий подвижник в ответ на вопрос брата, которого бороли образы женщин и воспоминания о прошлом, сказал: "Мертвых не бойся, но живых избегай, и будь усерднее в молитве" (Βασιλείου Σρ). Конечно, мы не обязаны избегать всех людей. Это могут делать немногие, стремящиеся к столь совершенному очищению, чтобы всецело посвятить себя Богу. Однако нам следует избегать лиц, способных ввести нас во искушение, не столько потому, что эти люди плохи сами по себе, сколько из-за того, что мы сами внутренне немощны и склонны к болезни. Когда человек возьмет за правило блюсти ум и следить за вещами, предметами и лицами, то может понять, к чему именно он имеет страсть (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.209. Гл.78).
Страх Божий помогает нам освободиться от брани помыслов. Тот, кто получает этот дар, в течение всего дня подвизается, чтобы не сделать ничего не угодного Богу. Можно сказать, что не он подвизается, но огонь страха Божия уничтожает всякий приходящий к нему помысел. Но если даже мы не имеем такого особого дара, следует, по крайней мере, стремиться достичь ощущения присутствия Божия и грядущего Суда. "Как тает воск от огня (Пс. 67, 3), так нечистый помысел – от страха Божия" (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.291). Страх Божий – это пастырь, направляющий овец, то есть помыслы. Без страха, этого пастыря, помыслы приходят в смятение (Св. Илия Пресвитер. Φιλοκαλία T.В'. Σ313, ρλστ').
Вместе с тем существует такой способ лечения, как труд и подвижническая жизнь. Пост, бдение, молитва помогают уму избежать пленения приходящими помыслами. "Изможди плоть пощением и бдением, и отгонишь мучительный сластолюбный помысел" (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.291). "Преутруждай тело и чаще молись – и скоро избавишься от предвзятых помыслов" (там же, с.311). Преподобный Марк Подвижник учит: "Если хочешь, чтобы тебе не стужали злые помыслы, имей душевное уничижение и телесную скорбь, и это не отчасти, но во всякое время, во всяком месте и во всяком деле" (Добр Т.1. С.559).
Все приведенные средства человек может использовать в качестве профилактики, чтобы не заболеть помыслами. Однако и уже заболевший может прибегнуть к этим средствам для своего лечения. Но давайте посмотрим подробнее, как можно вылечить душу, уже подвергшуюся влиянию помыслов.
Прежде всего здесь не должно быть никакого смущения. Цель бесов заключается именно в том, чтобы создать в человеке смущение, а затем, среди этого смущения, решительнее вторгнуться в душу и пленить ее. Поэтому преподобный Максим учит: "Мужественно переноси волнование помыслов, особенно наводящих печаль и уныние" (Добр. Т.3. С.169). Мужественное противостояние помыслам – это второе требование. Все святые отцы советуют нам не смущаться, подвергаясь атакам сатанинских помыслов. Преподобный Варсонофий призывает: "Итак, если войдет помысл, не смущайся, но пойми, что хочет он сделать, и противодействуй без смущения, призывая Господа". Плохо не то, что разбойник войдет в дом, а то, когда он возьмет находящееся там24.
Некоторые позволяют помыслу войти в ум и сердце, чтобы вступить с ним в беседу и победить его силою Христовой. Так поступают немногие, на ком лежит великая благодать Христова, так что они желают вступить в бой с диаволом лицом к лицу и посрамить его. Однако этот трудный и опасный подвиг недоступен большинству христиан. Таким образом, большинству из нас следует пренебрегать помыслами.
Необходимо заметить, что чем меньше опыт человека в духовных вопросах, с тем большим опозданием он замечает вхождение помысла. Люди, искушенные в этом духовном подвиге, обыкновенно замечают помысел уже тогда, когда он еще не успел войти в разумную часть души и только готовится к брани с подвижником. Некоторые обнаруживают помысел, когда происходит сочетание, или уже после сложения, или когда он находится в преддверии осуществления, или даже после того, как грех уже совершился.
"Неопытный духовно человек обычно встречается с греховным помыслом уже после того, как он пройдет незамеченным первые стадии своего развития, то есть когда он приобретет уже некоторую силу, и даже больше: когда приблизится опасность совершения греха делом" (Старец Силуан. С.126)
Но где бы ни встретился подвижник с помыслом, он во всяком случае должен немедленно вступить с ним в брань. По мере своего укрепления в этом подвиге он приобретает умение замечать помысел на все более ранних стадиях его развития.
Наилучший способ избежать беседы с помыслами – это пренебрежение ими и отсечение их. Архимандрит Софроний приводит учение старца Силуана о том, как лучше всего бороться с помыслами:
"Старец говорил, что в опыте святых отцов можно усмотреть несколько различных способов борьбы с помыслом, но лучший из них – совершенно не вступать в беседу с ним (помыслом).
Ум, вступивший в беседу с помыслом, встретится с его непрерывным развитием, и, увлеченный этою беседою, отрывается от памяти Божией, что и составляет цель демонов, которые оторванный от Бога ум так или иначе запутают, и из беседы с помыслом ум не выйдет чистым...
Пустынник Стефан, кормивший из рук леопарда (Леств. 7:50), пред кончиною, по привычке "противоречить" помыслам, вступил с ними в спор и потому находился в состоянии борьбы с бесами.
Преподобный Марк Фраческий за то, что пред исходом утешал свою душу исчислением своих трудов, был задержан в воздухе на один час, а это "на один час" значит, что существовала опасность так и пребыть...
Другие отцы были более умудренными в духовной брани" (Старец Силуан. С.65-66).
Поэтому небезопасно, тем более в начале духовной жизни, позволять помыслам входить в сердце, "но должно, как только они будут осознаны, тотчас, в самый момент нахождения их и приражения, отсекать их" (Преп. Исихий. пресвитер иерусалимский. Добр Т.2. С.168). Пренебрежение помыслами можно посоветовать новоначальным в качестве особенно подходящего для них способа борьбы.
Не вступая в пререкание с помыслом, следует отвергнуть то, что он предлагает. Благодаря этому лишается силы самая страсть: "таким образом, мало-помалу, подвизаясь и получая помощь от Бога, он одолеет и самую страсть" (Авва Дорофей С.187). Это называется сопротивлением помыслу.
Некто сказал авве Пимену: "Авва, у меня много помыслов, и я подвергаюсь из-за них опасности". Старец вывел его наружу и сказал: "Распахни одежду твою и поймай ветер". Когда же брат ответил, что это невозможно, авва Пимен заметил ему: "Если ты этого не можешь сделать, то тем более помыслам не можешь запретить войти; однако от тебя зависит противиться им" (Γεροντικόν. Σ88, χη'). Итак, насколько трудно поймать ветер, настолько же трудно и помешать помыслу войти в нашу душу.
Сопротивление помыслам необходимо, и состоит оно, с одной стороны, в совершенном пренебрежении ими, а с другой – в том, чтобы не выполнять их требований. "Если мы не будем выполнять их телесно, со временем они исчезают или слабеют" (там же, Σ87, κ'). Как змея или скорпион, помещенные в закрытый сосуд, через некоторое время умирают, "так и лукавые помыслы, посеянные бесами, истребляются терпением" там же, Σ87, κα'). Авва Агафон, когда у него возникал помысел осуждения, говорил: "Агафон, не делай этого", и таким образом помысел успокаивался (там же, Σ13, ιη'). Точно так же авва Феодор и авва Лукий пятьдесят лет насмехались и издевались над помыслами. Помыслу, который звал удалиться из места подвижничества, они отвечали: "Когда пройдет зима, перейдем отсюда". С приходом же лета они говорили: "Когда пройдет лето, перейдем отсюда". Так они поступали все время, насмехаясь над бесами (там же, Σ41, β'). Откладывая удовлетворение помысла на более позднее время, мы помогаем себе избавиться от него.
Другой метод лечения состоит в том, чтобы, подвизаясь, не позволять задерживаться помыслам. Смысл этой борьбы в том, чтобы не позволить простому помыслу возбудить страсти и не давать страстному помыслу соизволения на грех. "Оба же эти вида борьбы не дают замедлять в нас помыслам" (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.211. Гл.1). Ведь замедливший в нас помысел произведет другие помыслы, создаст множество затруднений в нашем внутреннем мире и пленит ум так, что мы даже не заметим этого.
Следует не только не позволять простому помыслу сделаться сложным или страстным, но и стараться сложный помысел превратить в простой. Сложный помысел состоит из страсти и помышления (νόημα). Следует посредством духовной любви и воздержания отделить страсть от помышления, и тогда останется чистый помысел (Добр. Т.3. С.203).
Поскольку помысел стремится раздразнить чувство наслаждения, которое в дальнейшем сможет пленить ум, необходимо оторвать ум от предложенного наслаждения (Старец Силуан. С.125). Преподобный Максим учит, что следует умерщвлять не только телесные страсти, но и страстные помыслы души (Φιλοκαλία T.В'. Σ89, ρζ').
Помимо отсечения помыслов и пренебрежения ими их необходимо отгонять. Это достигается главным образом молитвою. Преподобный Григорий Синаит учит, что новоначальный не может отогнать помысел, если ему не поможет Бог. Сильные могут сражаться с помыслами и прогонять их, но и они делают это с помощью Божией. "Ты же, когда приходят помыслы, призывай Господа Иисуса часто и терпеливо, и они отбегут: ибо, не терпя сердечной теплоты, молитвою подаемой, они, как огнем палимые, отбегают" (Добр. Т.5. С.218). В молитве произносится имя Иисусово, которое является бичом для диавола, а присутствие божественной благодати создает сердечную теплоту. Это имя и эта теплота попаляют помыслы и отгоняют их от ума. Не имеющий же действия молитвы пусть подражает Моисею: пусть простирает руки и очи к небу, и тогда Сам Бог прогонит помыслы (там же). Как дым рассеивается в воздухе, так и помыслы рассеиваются при призывании имени Христова (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.178).
Мы не можем освободиться и избавиться от бесовских помыслов при помощи помыслов человеческих. Даже разумным людям надлежит оставить всякие помыслы и всецело возложить упование на Бога, говоря: "Господи! как Ты хочешь и как Ты знаешь, устрой это дело" (Авва Дорофей. С.206). Этот пункт имеет большое значение, поскольку в час искушения многие пытаются противостоять ему силами человеческого разума. Однако, какою бы силой ни обладал разум, ему не сравниться с силою диавольского помысла. Ведь, сражаясь с помыслом, мы в действительности ведем брань не только с ним, но и с диаволом.
Молитва, совершаемая с трезвением, очищает мысль от всякого мечтания лукавых помыслов и дает ей, познав слова супостатов, ощутить пользу молитвы и трезвения (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.191). Молясь, подвижник духовной жизни может с полной ясностью понять помысел, без мечтания подвергнуть его некоему рассечению и таким образом, не совершив греха, узнать последствия этого помысла. Вот почему подвижники, опытные в этом духовном подвиге и не позволяющие помыслу войти в душу, обычно прекрасно знают течение греха и жизнь грешника, хотя и не имеют личного опыта в этой области.
Если сравнить семя врага с огнем, то упование на Бога, выражающееся в молитве – это вода, которая гасит огонь (Авва Пимен. Βασιλείου. Σ313, ρλστ'). Авва Иоанн Колов говорит: "Я сижу в своей келлии и вижу лукавые помыслы над собою; когда же я не в силах противостоять им, то прибегаю к Богу посредством молитвы и спасаюсь от врага" (Γεροντικόν. Σ45, ια').
Действенным способом избавления от помыслов является их откровение опытному духовному отцу. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин говорит, что, "как змея, извлеченная из темной норы на свет, старается убежать и скрыться, так и злые помыслы, будучи обнаружены откровенным признанием и исповедью, стараются бежать от человека" (Добр Т 2. С.144). "Ничто столько не вредит монахам и ничто столько не радует бесов, как утаивание своих помыслов от духовных отцов своих" (там же). Из-за этого вся духовная жизнь рушится, и человек становится в руках диавола игрушкой, с которой тот может делать все, что захочет. Поэтому Иоанн Кассиан учит, что единственно возможный путь спасения заключается в том, чтобы объявлять свои помыслы рассудительнейшим из отцов и принимать от них наставление в добродетели, а не следовать собственному помыслу и собственному суждению (Φιλοκαλία T.Α'. Σ.92. Στ.12-16). Не сообщающий своих помыслов духовному отцу не получает исцеления: "ибо тот, кто молчит и не высказывает помыслы свои, пребывает неизлечимым"25. Поэтому нам надлежит открывать задержавшийся помысел, сообщать его духовному отцу, на котором лежит ответственность за наше спасение. "Задержавшийся же и борющий тебя помысел скажи своему авве, и он с помощью Божией излечит тебя" (там же, Σ.97, ρμγ'). Говоря "задержавшийся" (χρονίζοντα), мы имеем в виду такой помысел, который, несмотря на сопротивление, пренебрежение и молитву, не уходит, но продолжает бороться с нами. Это относится и к страстному помыслу, успевшему соединиться со страстью.
Преподобный Иоанн Синайский упоминает о том, как в некоем общежительном монастыре он встретил монаха, который носил на своем поясе небольшую книжку, где каждый день записывал помыслы, чтобы потом исповедать их старцу (Леств. 4:39).
Рассудительный старец может быть необразованным по мирским понятиям, не знать мирской премудрости, но ведать премудрость Божию. Авва Арсений имел обыкновение спрашивать о своих помыслах одного рассудительного старца, который, однако, был простолюдином, неграмотным и необразованным. Другой брат спросил его: "Как это ты, авва Арсений, зная римскую и греческую науку, спрашиваешь о помыслах сего простолюдина?" И Арсений ответил: "Римскую и греческую науку я знаю, а вот азбуки сего простолюдина еще не выучил" (Γεροντικόν. Σ5, στ'). Если человек научился открывать Богу через посредство духовного отца и обнажать все раны, причиненные ему помыслами, равно как и сами помыслы, и в то же время слушается совета своего духовника, то он освобождается от всякого беспокойства, приобретает внутренний мир и на опыте познает, что такое мир Христов.
Помимо откровения помыслов духовному отцу, мы нуждаемся в его молитве и благословении. Святитель Иоанн Златоуст, ссылаясь на слово Христа, заповедавшего апостолам входить в дом с пожеланием мира, говорит, что зачастую мы безо всякого внешнего беспокойства терпим брань со стороны помыслов, смущаемся, в нас восстают лукавые похоти. Такую борьбу гасит слово святых, то есть их благословение, и это дает нам великую тишину. "Ибо стоит тому произнести слово, как всякое диавольское воспоминание и неуместный помысел обратятся в бегство из нашей души" (PG. Т.51. Col.334).
Как мы уже отмечали в другой связи, избавиться от помыслов можно, возделывая различные добродетели. Воздержание и любовь избавляют нас от страстных помыслов (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.291). "Обуздывай мужественно гнев и похоть, и скоро избавишься от худых помыслов" (Добр. Т.3. С.291). Кроме того, очень помогает бдение: "бдительный инок есть ловец помыслов, могущий удобно их усматривать и уловлять в тишине ночи" (Леств. 20:6).
Чтение закона Божия и житий святых отсекает помыслы, ведь слова апостолов и отцов, как и сама их жизнь, обладают большой силой и умиряют душу.
Еще один способ заключается в возращении добрых помыслов. Конечно, выше мы заметили, что следует отсекать всякий помысел, пусть даже и добрый. Это особенно важно в час молитвы. Но в другое время, и особенно находясь на начальном этапе духовной жизни, можно возделывать добрые помыслы. Однако здесь опять-таки требуется внимание, чтобы не развить с их помощью воображение, ибо отсюда вырастает некая бесовская духовность. "Старайтесь возделывать добрые помышления, чтобы найти их там" (Авва Дорофей. С.141). Все предметы следует воспринимать с добрым помыслом. Если даже они плохи, следует относиться к ним так же, как и к другим, и тогда Бог переменит нестроение вещей. "Переплетения добра и зла принимай равным помыслом; за это Бог наконец отвратит аномалии событий в твоей жизни" (Преп. Марк Подвижник. Добр. Т.1. С.534). Можно также преображать дурные помыслы в добрые.
Один из самых лучших способов исцеления и избавления от помыслов состоит в том, чтобы держать свой ум во аде, палимым пламенем вечной муки. Старец Силуан учил:
"Преподобный Макарий Великий, проходя воздушные пространства, не переставал смирять себя и, когда уже издали кричали ему бесы, что он избежал их, ответил, что еще не избежал. Так отвечал он потому, что привык держать свой ум во аде, и тем действительно избежал бесов.
Преподобный Пимен Великий, наученный долгим опытом борьбы с бесами, зная, что наиопаснейший и сильнейший враг есть гордость, всю жизнь трудился, чтобы стяжать смирение, и потому говорил своим ученикам: "Поверьте, чада, где сатана, там и я буду", но в глубине души, зная, как благ и милостив Господь, крепко уповал, что Господь спасет его.
Так смирять себя – лучший способ хранить свой ум чистым от всякого страстного помысла" (Старец Силуан. С.66).
Держать свой ум во аде, чтобы все помыслы опалялись языками адского пламени, – это состояние, которое приходит в процессе покаяния, в особенности того великого и пламенного покаяния, которое является даром благодати Христовой. Если же этого нет, то пусть человек по крайней мере держит в своей памяти мысль о предстоящей смерти и своем осуждении во ад. Самой этой мысли достаточно, чтобы человек избавился от засилия помыслов. Когда человек при помощи всей этой аскетической науки освободится от засилия помыслов, очистив свой ум и сердце, он исполняется действия Всесвятого Духа и ощущает исцеление души. Душа его избавляется от всех своих ран и становится храмом Святого Триединого Бога. Человек становится истинным священником благодати Божией и предвкушает блага Царства Небесного. Таков истинный, естественный человек, богочеловек по благодати.