ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
"Развитие человека нуждается в такой же основанной на науке и ее рекомендациях планомерности, какую получают при социализме производство и общественная жизнь в целом", – писал в 1983 году И.Т.Фролов.* В настоящее время, однако, – писала в том же году Л.П.Буева, – "несмотря на то огромное внимание, которое уделяется в нашей стране проблемам духовного развития, уровень "научной обеспеченности" процессов материального производства значительно выше духовного. И в этом заключается одно из реально вызревших противоречий, нуждающееся в разработке комплекса мер для его разрешения".**
* Фролов И.Т. Перспективы человека. М.,1983, с.274-275.
** Социальная структура социалистического общества и
всестороннее развитие личности. М.,1983, с.202.
За прошедшие пять лет мы уже кое-что узнали о планомерности развития производства и общественной жизни нашей страны в конце семидесятых – начале восьмидесятых годов; узнали мы кое-что и о характере внимания, уделявшегося в нашей стране проблемам духовного развития. Вместе с тем рациональное зерно приведенных выше характерных высказываний не утратило своей актуальности: развитие человека и сегодня нуждается в научных рекомендациях, качество последних за прошедшие пять лет существенно не изменилось, а назревшее противоречие между относительной "научной обеспеченностью" материального производства и полнейшей научной необеспеченностью духовного производства продолжает оставаться неразрешенным. Более того, возникает серьезное сомнение, способна ли нынешняя наука разрешить данное противоречие вообще.
Ведь что такое наука? Обычно мы называем наукой процесс и продукт деятельности научного сообщества, то есть сообщества лиц, профессионально занятых производством объективного знания. Однако наряду с этим наука представляет собой также социальный институт, регулирующий деятельность научного сообщества. Институт науки определяет формы взаимодействия между членами сообщества, равно как и критерии членства, обеспечивает ученых средствами к жизни, регулирует информационный обмен и многое другое. Таким образом, наука является не просто деятельностью научного сообщества, но именно институционализированной деятельностью научного сообщества.
Будучи одним из элементов системы социального управления, призванной интегрировать жизнедеятельность общественного организма, институт науки структурирует деятельность научного сообщества по образу и подобию целого. Между тем сегодня уже ни для кого не секрет, что наш общественный организм болен и нуждается в лечении, "перестройке". Все более очевидным становится и диагноз болезни: глубокое расстройство (фактически, выпадение) системы социального управления в результате гиперфункции одной из ее подсистем – партийно-идеологической. Пытаясь осуществлять неспецифические для себя функции экономического, правового, морального и т.п. управления, данная подсистема утратила собственную специфику: партийно-идеологическое управление как бы растворилось в узурпированных им функциях. Логическим продолжением этого процесса стало перерождение системы управления в систему административно-бюрократического подавления жизнедеятельности общественного организма на "клеточном" уровне – уровне личной активности граждан. Подавление и нейтрализация личной активности ("частной инициативы") привело к застою общественной жизни в целом, что, при отсутствии обратных связей, создавало видимость "управляемости", вызывая у "управляющих" чувство глубокого удовлетворения.
Застой и разложение общественной жизни, низведение человека до уровня средства достижения целей, формулируемых слепым и не желающим прозревать начальством, – все это породило такую науку о человеке и обществе, в которой осмысление неприемлемой действительности ("все за счет человека") было замещено наукообразной декламацией начальственных фантазмов ("все во имя человека"), а диалог, состязательный обмен плодами научной деятельности уступил место скользким монологам. Личное мужество отдельных ученых, не предавших идеалов науки, не могло изменить общую ситуацию: коллективным продуктом институционализированной деятельности научного сообщества стал не прирост объективного знания, а изощренная "игра в бисер", закрытая и бесполезная для непосвященных. Тем самым "научность" данного сообщества, как отмечает М.А.Розов, стала весьма проблематичной.*
* См.: Розов М.А. Философия без сообщества? – Вопросы философии, 1988, №8, с.32.
Застой в гуманитарных и общественных науках катастрофически отразился на состоянии исследований и разработок, связанных с проблемой саморазвития человека, традиционно формулируемой у нас в терминах "всестороннего" развития личности.
Если учение о "всестороннем" развитии личности действительно претендует на статус науки,* оно не может сотворяться из ничего: храм любой из наук возводится не на пустом месте, а на фундаменте коллективного опыта человечества. Лишь в процессе изучения донаучных форм понятийной фиксации этого опыта мы можем надеяться извлечь из него научное, то есть объективное и всеобщее знание. Однако опыт саморазвития человека – не такой предмет, который можно было бы изучать отвлеченно. Чтобы иметь возможность исследовать этот предмет, исследователь сам должен развиваться: в противном случае он не сможет ни понять, ни оценить плоды деятельности других лиц, исследовавших данный предмет, – тем более, если лица эти являются представителями иных эпох и культур.
* См.: Методологические проблемы коммунистического воспитания. М.,1985, с.47.
Но профессиональные требования, предъявляемые "застойным" институтом человековедения к результатам научной деятельности таковы, что исследователь, который желает стать членом научного сообщества и сделать процесс своей научной деятельности источником средств к существованию, вынужден сознательно и целенаправленно развивать в себе душевный иммунитет, защищенность от инспирирующего влияния фундаментальных идеалов саморазвития, выработанных европейской культурой – идеалов подлинного бытия, истинного знания, блага и красоты. Он сознательно и целенаправленно развивает в себе способность не стремиться к подлинности, истинности, благотворности и красоте результатов своей профессиональной деятельности. Эту жертву, которой требует от него наука, он компенсирует циничным к ней (науке) отношением, – равно как и циничным отношением к попранным идеалам, гложущим его совесть. Благоприобретенный же цинизм, создавая у человека чувство самодостаточности, окончательно лишает его возможности осваивать обретенный человечеством опыт саморазвития и, соответственно, понимать его.
Разумеется, различным ученым в различной степени удается развить в себе указанные профессиональные и компенсаторные способности. Однако факт остается фактом: институт человековедения, сложившийся в эпоху застоя, воспроизводит кадры, в массе своей профессионально непригодные для исследований и разработок в области саморазвития человека. Поэтому в ближайшем обозримом будущем на какой-то прорыв науки в данном направлении рассчитывать не приходится, ибо в науке, как и в любой другой области человеческой деятельности, кадры решают если не все, то почти все. "И в этом заключается одно из реально вызревших противоречий, нуждающееся в разработке комплекса мер для его разрешения".
Первой в ряду таких мер стоит, несомненно, демократизация общественной жизни в целом, раскрепощение личной активности граждан. Это единственная мера, способная создать предпосылки для успеха всех последующих мер.
Особые надежды сегодня возлагаются на такую меру, как демократизация института науки с неизбежно последующим вытеснением номенклатурных функционеров старого образца выборными представителями научного сообщества. Не следует забывать, однако, что главным продуктом дискредитировавшего себя института явилось не что иное, как самое это научное сообщество, – сообщество носителей определенных традиций "научной деятельности". Поэтому если ограничиться структурными модификациями наличного института науки, существенных функциональных сдвигов в институционализированной деятельности научного сообщества можно ожидать лишь в ходе естественной смены поколений.
Эффект демократизации значительно усилился бы, если бы она была дополнена созданием альтернативного института, как это предлагает сделать Л.А.Радзиховский применительно к психологической науке.* Он говорит о необходимости создания Союза практических психологов – новой социально-организационной структуры, равномощной с имеющимися оргструктурами академической психологии и независимой от них в финансовом отношении. Более того, по мнению Л.А.Радзиховского, новый институт со временем мог бы стать основным заказчиком для академического научного сообщества, причем заказчиком заинтересованным и компетентным, требующим от ученых не абстрактного теоретизирования, не "игры в бисер", а доподлинно "хорошей теории", способной выступать в качестве предпосылки дальнейшего прогресса в области терапии, коррекции и развития личности.
* См.: Радзиховский Л.А. О практической деятельности в области психологии. – Вопросы психологии, 1987, №3, с.122-127.
Действительно, такой альтернативный институт предоставил бы ученым экономическую независимость от наличного института науки и, избавив от необходимости "публиковаться" и "защищаться", позволял бы им заниматься научной, а не ритуальной деятельностью, имитирующей науку. Но так же, как и демократизация существующего института науки, создание альтернативного института, альтернативного заказчика, – это необходимая, но недостаточная мера. Недостаточность ее состоит в том, что она, опять же, не решает проблемы подрядчика – ведь в лице конкретного исследователя или коллектива заказчик имеет дело со всем научным сообществом.
Хотя новые конструктивные идеи, способные служить основой "хорошей теории", выдвигаются не сообществом, а конкретными лицами, именно сообщество стимулирует появление новых идей. И лишь от сообщества зависит, поступят ли сформулированные идеи в обращение и получат ли они дальнейшее развитие, – так сказать, превратятся ли эти "деньги духа" в растущий капитал или окаменеют в виде сокровищ. Подлинное научное сообщество не создает идеи, а отсеивает их, отбирает, сохраняет и организовывает. "Не идеи сами по себе, а именно сообщество, обладающее указанной способностью, – вот квинтэссенция науки, основной продукт ее исторического развития".* Вне такого сообщества, неравнодушного к идеям, наука развиваться не может.
* Розов М.А. Цит. пр., с.28.
Таково ли нынешнее сообщество ученых, занятых проблемами человековедения, – философов, психологов, представителей других наук? Вот свидетельство философа: "Диссертация была и остается главной проблемой, которую решает целая армия наших философов. Это подчиняет себе все остальное в так называемой научной работе, и содержание и форму...".* Монографии и статьи пишутся здесь преимущественно для того, чтобы пополнить список печатных работ; иной ценности они не представляют и на реакцию не рассчитаны. Философы привыкли иметь дело с халтурой, и не удивительно поэтому, что "новые идеи отечественного производства они встречают настороженно, примерно так же, как и отечественные товары".** А вот свидетельство психолога: "...К концу 70-х гг. психология, как и ряд других наук (прежде всего общественных), превратилась в большой мере в бюрократически-иерархическую систему. Для принявших ее правила научных работников важен не поиск объективной истины, даже не репутация в кругу коллег, а только мнение начальства. Перестройка означает спасение нашей науки и демонтаж... сложившейся системы".***
* Там же, с.29. ** Там же, с.36.
*** Пути перестройки психологической науки. –
Вопросы психологии 1988, №5, с.13.
И далее автор пишет: "Концепцию такой перестройки... надо вырабатывать всем научным психологическим сообществом".* Но что может выработать сообщество, членов которого не интересуют ни поиск объективной истины, ни даже репутация в кругу коллег? Да и вообще, не ставим ли мы телегу впереди лошади, призывая перестраивать организационные структуры, регулирующие деятельность этого сообщества? Ведь тот же автор совершенно справедливо указывает ранее, что "если не будет излечен корень, не будет создано здоровое научное сообщество, все... меры быстро превратятся в игру, в пародию на научную жизнь и гласность".**
* Там же, с.16. ** Там же, с.13.
Иными словами, никакие структурные преобразования института науки не достигнут своей цели, если не будут сопровождаться субстанциональным преобразованием, – преобразованием научного сообщества.
Следует заметить, однако, что лечить больное сообщество и создавать здоровое – далеко не одно и то же. Можно ли оздоровить сообщество взрослых людей, годами сознательно и целенаправленно вдавливавших в себя по капле раба? Кто займется лечением всех этих кандидатов и докторов наук? Академики? Единственное, на что здесь можно надеяться, это самолечение ("осознайте и ужаснитесь", – призывает М.А.Розов); но надеяться только на это означало бы вверять будущее в слишком ненадежные руки. К счастью, как уже говорилось, нынешнее научное сообщество неоднородно: не все его члены надругались над собой в равной степени, а некоторым даже удалось противостоять разлагающему влиянию обстоятельств. И именно поэтому наряду с терапевтической существует другая, гораздо более перспективная возможность – возможность консолидации здоровых сил и создания альтернативного научного сообщества.
Собственно говоря, в сфере таких дисциплин как философия или психология альтернативные сообщества уже существуют: ученые, не потерявшие совести, знают друг друга, поддерживают личные контакты и взаимообусловлены плодами своей деятельности, образуя так называемые "незримые школы". Попадая время от времени на страницы научной периодики, продукция представителей этих школ воспринимается как нечто из ряда вон выходящее и не отражается на стиле деятельности научного сообщества в целом. "Консолидация здоровых сил" в данной ситуации означает создание неких фильтров, способных повышать концентрацию доброкачественных материалов и утверждать тем самым здоровый стиль научной деятельности. Очевидно, таким фильтром могла бы стать альтернативная периодика, закрытая для пустословия, продуцируемого больным сообществом, и открытая для живой мысли.
Тем более возрастает значение внеинституциональной, независимой научной периодики в сфере междисциплинарных исследований и разработок, связанных с проблемой саморазвития человека. Во-первых, здесь предстоит создавать не альтернативное сообщество, но сообщество как таковое – из профессиональных философов, психологов, культурологов и т.д., разъединенных ведомственными барьерами, а также из самодеятельных "неспециалистов" (неспециалистов с точки зрения бытующих представлений о профессионализме как работе по найму), не приписанных ни к какому ведомству вообще. Во-вторых, здесь предстоит осваивать инокультурные знания, которые явно не соответствуют критериям научности, принятым сегодня научными редакторами. В-третьих, здесь предстоит не просто утверждать нормы научности, но именно вырабатывать эти нормы.* Осуществлению указанных задач мог бы способствовать вневедомственный сборник "ВОПРОСЫ САМОРАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА". Сборник предполагается выпускать один раз в год.
* См.: Данченко В.А. К вопросу о конструктивном знании. – Вопросы саморазвития человека. Вып.1. К.,1989, с.6-10.
Настоящий сборник призван:
В.Данченко, февраль 1989