<<<
ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
ГЛАВА VII
О духовном и мистическом восхищении,
в котором разум обретает покой,
тогда как порыв нашей души через восхищение
полностью переходит в Бога
- Итак, пройденные нами шесть ступеней размышления — это словно шесть
ступеней трона истинного Соломона, приведшие нас к миру, где истинно мирный
человек вкушает покой в мире души, словно во внутреннем Иерусалиме. Эти ступени
подобны также шести крыльям серафима, благодаря которым душа, преданная
истинному созерцанию, преисполненная озарением высшей мудрости, готова к полету.
Эти ступени созерцания подобны и шести первым дням творения, в течение которых
душа проявила свою деятельность, чтобы достичь субботы покоя. Последовательно
наша душа созерцает Бога в окружающем мире через следы и в следах, в себе —
через образ и в образе, выше себя — через отражение божественного света,
отсвечивающего в нашей душе, и в самом свете, в соответствии с возможностями
нашего положения как паломников в этой жизни и подготовленностью нашей души.
Когда же душа наконец достигнет шестой ступени, чтобы узреть в высшем
Первоистоке, в посреднике между Богом и людьми, Иисусе Христе, то, подобное
чему в творении вообще невозможно найти и что превосходит возможности
человеческого понимания, остается нам только то, чтобы это умозрение перешло и
вышло за пределы не только этого воспринимаемого чувствами мира, но и поднялось
также и над уровнем души. В этом переходе Христос — это путь и дверь, Христос
— это лестница и судно, а также сень над ковчегом Завета и "тайна, скрывавшаяся
от вечности".
- Тот, кто обращает свое лицо к "ковчегу" Нового Завета, то есть к Кресту,
взирая на Крест с верой, надеждой и любовью, благочестием, восторгом,
ликованием, почитанием, восхвалением и прославлением, тот совершает вместе со
Христом Пасху, что означает переход, чтобы с помощью жезла креста перейти
Красное море, выйти из Египта в пустыню, где вкусить тайную манну и почить со
Христом во Гробе и, будучи как бы мертвым для внешнего мира, почувствовать,
насколько это возможно в паломничестве перехода, что было сказано Христом
распятому вместе с Ним разбойнику: "ныне же будешь со Мною в раю".
- Это то, что было открыто Франциску, когда ему в восхищении созерцания на
вершине горы (именно там, где в мою душу пришла мысль написания этой книги)
явился шестикрылый серафим с крыльями, сложенными в виде Распятия. Я и многие
другие слышали этот рассказ от одного из его товарищей, бывшего тогда с ним,
когда он через восхищение созерцания перешел в Бога. Св. Франциск стал примером
совершенного созерцания, так же как до этого он дал пример действия, и, словно
новый Иаков, стал новым Израилем, ведь Бог всех истинно духовных людей через
это приглашает к такому переходу и духовному восхищению более примером, чем
словом.
- Доля того, чтобы этот переход был совершенен, необходимо оставить действия
разума, преобразить и перенести в Бога высший порыв души. Но это мистический и
тайный дар, который "никто не знает, кроме того, кто получает", и не получает
никто, если не возжелает, и не возжелает, если не воспламенит его до мозга
костей пламя Святого Духа, ниспосланного Христом на землю. Об этом же говорит и
апостол, утверждая, что эта мистическая мудрость открывается Святым Духом.
- В этом вопросе бессильна природа, не очень многим может помочь усердие,
мало что даст исследование, но много может дать помазание: мало даст язык, но
много — внутренняя радость, мало даст слово и книга, но все — дар Бога, то есть
Святого Духа, мало или ничего не даст творение, но все — творящая сущность, Отец
и Сын и Святой Дух. Тогда нужно обратиться к Богу-Троице со словами, сказанными
Дионисием: "Троица сверхсущностная, сверхбожественная, наисовершеннейший
проводник христиан к божественной мудрости, направь нас к таинственнейшим
мистическим словам, высочайшей вершине, туда, где новые, абсолютные и неизменные
теологии таинства в ослепляющем сиянии открывают учение таинственного безмолвия
мрака в полнейшей темноте, которая в высшей степени ясна и в высшей степени
блистает и в которой все отражает, и невидимое все превосходящее благо". Эти
слова — Богу. А вот что к другу, которому пишет Дионисий, скажем это вместе с
ним: "О друг мой, утверждай себя на пути мистического созерцания, пусть твои
чувства и действия разума оставят чувственно воспринимаемое и невидимое, и
вообще все не-сущее и сущее. Насколько это возможно, направь себя в своем
незнании к этому единству, которое превосходит всю сущность и знание. Тогда и ты
сам во все превосходящем и абсолютно чистом духовном восхищении поднимешься к
сверхсущностному лучу божественного мрака".
- Если ты спросишь, каким образом достичь этого, то вопрошай благодать, а не
учение, желание, а не разум, воздыхание молитвы, а не исследование книг, жениха,
а не учителя, Бога, а не человека, мрак, а не светозарность, не свет, а
полностью попаляющий огонь, восхищающий в Бога через помазание и пламенный порыв
души. Этот огонь есть Бог, "горнило Которого в Иерусалиме", Христос зажег его
палящим пламенем Своих страданий, а воспринять этот огонь может лишь тот, кто
говорит: "Душа моя желает возлететь, а кости мои желают смерти". Кто возлюбит
такую смерть, тот может увидеть Бога, потому что нельзя сомневаться в истинности
слов: "Человек не может увидеть Меня и остаться в живых". Так умрем же и войдем
во мрак, да умолкнет голос забот, земных желаний и чувственных образов, перейдем
вместе с Распятым Христом "от мира сего к Отцу", а увидев нашего Отца, скажем
вместе с Филиппом: "Довольно для нас", и услышим вместе с Павлом: "Довольно для
тебя благодати Моей", возликуем тогда вместе с Давидом, говоря: "Изнемогает тело
мое и сердце мое, Бог сердце мое и часть моя вовек". "Благословен Господь
вовек! И да скажет весь народ: будет! будет! аминь".