ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Наряду с отрицанием денег, радикальное отрицание эго как корня всякого зла входит в число симптомов так называемой "детской болезни левизны в дзен-буддизме". Осознав себя пребывающим в рабстве, человек пытается от этого рабства освободиться. Он яростно и во всеуслышание предает анафеме эго и деньги, так как еще не победил их и мараем ими. Поскольку же и то и другое составляет важнейшее условие организованной и эффективной деятельности в миру, человек на некотором этапе своей Садханы [1] уходит от мира, самоустраняется от дел, провозглашая доктрину "благородного недеяния". Он отказывается от действия, поскольку чувствует себя неспособным действовать адекватно.
Доктрина благородного недеяния имеет глубокие корни. Однако недеяние бывает внешним и внутренним. Действительно, совершенство в действиях обретается лишь благодаря совершенству внутреннего недеяния. Но доктрина внешнего недеяния – чистой воды недоразумение. Во внешних своих проявлениях мы обречены на деятельность.
Какую деятельность мы способны выполнять – это, конечно, другой вопрос. Обычно говорится, что для йогина характер деятельности особого значения не имеет, что ему все равно кем быть – конструктором космических кораблей или метельщиком улиц. Но если йогин-конструктор легко может стать йогином-метельщиком, то йогину-метельщику стать йогином-конструктором гораздо сложнее. Впрочем, вне зависимости от характера нашей деятельности, мы в любом случае обречены что-то делать, что-то производить – если не свободно, творчески, то по необходимости, для того лишь, чтобы поддержать свое физическое существование.
Садхак проходит через три последовательные фазы отношения к деятельности.
В первой фазе, дойогической, он действует, не задаваясь вопросом о причинах и целях своей деятельности как таковой.
Во второй фазе он словно пробуждается от сна и видит свой слепой бег со стороны, в результате чего у него зачастую возникает отвращение к присущим ему формам деятельности. Иногда на данной стадии происходит героический отказ от такого неподлинного, недостойного самосознающего существа способа взаимодействия с миром, уход в те социальные ниши, которые позволяли бы максимально отстраниться от деятельности и обратиться к поиску подлинности в глубинах собственного Я. Эта созерцательная фаза отношения к деятельности соответствует реализационному этапу Садханы, – этапу постижения надличностных уровней самосознания.
Третья фаза отношения к деятельности связана с трансмутационным этапом Садханы, – этапом нисхождения надличностных форм активности во все элементы личности с соответствующей их перестройкой, преобразованием, благодаря которому человек становится более или менее совершенным проводником указанных форм активности и "на внешнем плане" – плане социальной деятельности. Естественно, пребывающий во второй фазе адепт нередко склонен усматривать в такой социально активной личности если не обманщика и хитрого афериста, то во всяком случае дилетанта и выскочку.