В то время как мантрические символы происходят из культурной среды некоторых языков и цивилизаций, есть и другие символы образной или концептуальной природы, происхождение которых нельзя проследить до какого-то частного места, племени или расы, и которые связаны не с каким-либо особым периодом человеческой цивилизации или религии, а являются общим достоянием человечества. Эти символы могут исчезать в одном месте и целые столетия быть похороненными, затем снова появляться в другом месте, воскресшими в новой и более совершенной форме. Их названия и даже значения могут изменяться в зависимости от того, какой их аспект подчеркивается, но они не теряют при этом своего изначального направления: так как природа символов может быть такой же многогранной, как и сама жизнь, из которой они появились, то и характер их и органическое единство среди многообразия их аспектов сохраняются.
Самыми популярными из этих символов являются те, которые приняли видимую форму либо в качестве абстрактных (геометрических) фигур или линий, либо в качестве объектов религиозного культа. Однако есть и невидимые символы, существующие лишь в качестве умозрительных картин, т.е. идей.
"Философский камень" является одним из таких невидимых символов, возможно одним из самых интересных и таинственных, поскольку он вызвал наибольшее количество видимых символов, великих мыслей и открытий в области философии и науки. То вечное, что просматривается за ним, это сама "перво-материя", извечная субстанция, верховный принцип мира. Если следовать этой идее, то все существующее, все элементы и явления есть только различные варианты одной и той же силы или субстанции, которую можно восстановить в своей чистоте посредством освобождения и очищения ее от множества качеств, наслоившихся на нее путем дифференциации н последовательной специализации. Поэтому тот, кто преуспеет в проникновении в чистоту ее недифференцированной вечной формы, получит ключ к секрету всей творческой силы, которая зиждется на принципе превращения всех элементов и явлений.
Эта идея, всего лишь вчера осмеянная западной наукой как фантасмагория средневековой мысли, сегодня вновь стала приемлемой теорией, рожденной недавними открытиями в области ядерной физики. Отзвук этих открытий уже чувствуется во всех областях современной мысли и привел к новым представлениям о Вселенной.
С самого начала человеческой мысли исследование природы мира шло двумя противоположными путями: с одной сторон" шло исследование материи, с другой человеческой души. С первого взгляда это два совершенно разных процесса, но в действительности они не так уж отличны друг от друга, как это может показаться. Не только человек рассматривался как существо, наделенное душевными силами, но и "мертвая" материя, не говоря уже о растениях и животных. Вера в "психическое" влияние драгоценных и полудрагоценных камней и металлов дошла до наших дней.
Вот почему не так уж важно, где эти силы обретаются: внутри душевной области человека или внутри элементов природы, в которой человек, если выделить его из всего, был только частью. В обоих случаях результат был бы тот же, и он влиял бы на обе стороны. Тот, кто преуспел бы в раскрытии "перво-материи", не только разрешил этим самым тайну природы и получил бы власть над элементами, но нашел бы "эликсир жизни", поскольку, очистив (редуцировав) материю-до ее первоисточника, он смог бы затем произвести все, что пожелал бы, посредством модификации или добавления некоторых качеств.
В то время как греки, а затем арабы и средневековые алхимики Европы (которым эта наука была передана арабами) основывали свои теории превращения металлов и других элементов на таком представлении и пытались доказать это экспериментально, группа мистиков Индии прилагала этот же самый принцип к своему собственному духовному развитию; они заявляли, что тот, кто смог бы проникнуть в изначальный и верховный принцип, лежащий внутри каждого из нас, не только преобразовал бы элементы внешнего мира, но и свое собственное существо. И достигнув этого, он получил бы чудесную силу, которая в Буддийском Писании называется сиддхи (пали: иддхи; тиб.: груб-па), силу, равным образом эффективную и в духовном, и в материальном мирах. Поэтому говорят, что высокоразвитые йогины проверяли свои достижения в упражнениях по превращению материальных объектов.
Тибетская традиция донесла до нас биографии, истории, предания и учения большого числа мистиков, которые после обретения этих чудесных сил стали называться соответственно "сиддхи" (тиб. груп-тхоб, произносится как дубтоб). Их писания и житийные истории были так тщательно уничтожены во время мусульманских нашествий на Индию, что только лишь немногие следы их деятельности сохранились в индийской литературе. С другой стороны, в Тибете они широко известны как "Восемьдесят четыре сиддха". Однако их произведения, как и их биографии, написаны на некоем роде символического языка, который в Индии известен как язык "сандхьябхаша". Этот санскритский термин буквально означает "сумеречный (неясный) язык" и указывает на то, что его слова несут двойной подтекст, согласно которому они понимаются либо в своем обычном, либо в мистическом смысле.
Этот символический язык является не только защитой от профанации тайного интеллектуальным любопытством и злоупотребления йогическими методами и психическими силами невежественными и непосвященными людьми; его происхождение связано главным образом с тем фактом, что повседневный язык не способен передать высочайшие переживания духа. То неописуемое, что может быть понято только посвященным или имеющим подобный опыт, может быть раскрыто только через аналогию и парадоксы.
Подобное положение можно найти в китайском Чань или японском Дзэн-Буддизме, на духовные и исторические связи которых с сиддхами я указывал в своих предыдущих работах. Оба этих направления имеют обыкновение использовать парадоксы и изобилуют описаниями гротескных ситуаций, для того чтобы не допустить односторонности чисто интеллектуальных объяснений, которым подвергаются даже самые тонкие притчи и легенды.
В символическом языке сиддхов опыт медитации преобразуется во внешние события, внутренние достижения в видимые чудеса, а метафоры в якобы псевдоисторические события. Если, например, об определенных сиддхах говорится, что они остановили ход Солнца и Луны, или же что они пересекали Ганг, останавливая его течение, то это не имеет ничего общего с небесными телами или священной рекой Индии, но имеет отношение только к "солнечному" и "лунному" потокам психической энергии и их объединению и сублимации в теле йогина, и так далее. Подобным же образом мы должны понимать и алхимическую терминологию сиддхов, и их поиски "философского камня" и "эликсира жизни".