ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
В центре всех историй, связанных с мистической алхимией восьмидесяти четырех сиддхов, стоит Гуру Нагарджуна, который жил приблизительно в середине VII века и которого не следует путать с основателем философии Мадхьямики, носившим то же самое имя, но жившим пятьюстами годами раньше. О нем рассказывают, что он превратил железную гору в медную, и полагают, что он превратил бы ее в золотую, если бы Бодхисаттва Маньджушри не предостерег его, что золото вызовет только алчность и ссоры между людьми, а не поможет им, как думал этот Сиддха.
Подтверждение этого предостережения, которое с буддийской точки зрения лишало материальную сторону алхимии всякого смысла, очень скоро стало очевидным. В ходе экспериментов Гуру Нагарджуны случилось так, что даже его железная чаша для подаяния превратилась в золото. Однажды, когда он принимал пищу, вор, проходивший мимо открытой двери его хижины, увидел золотую чашу и тут же решил украсть ее. Но Нагарджуна, прочитавший мысли вора, взял чашу и бросил ему в окно. Вор был так ошеломлен и смущен, что вошел в хижину Гуру, склонился к его ногам и сказал:
"Высокочтимый, почему вы это сделали? Я пришел сюда как вор. Теперь, когда вы это сделали, когда выбросили то, что было желанным для меня, и подарили то, что я намеревался украсть, мое желание исчезло, и воровство стало бессмысленным и бесполезным".
Гуру ответил: "Все, чем я владею, следует разделить с другими. Ешь и пей, и бери все, что тебе нравится, чтобы тебе не нужно было воровать".
Вор был так глубоко поражен великодушием и добротой Гуру, что спросил его об Учении. Но Нагарджуна знал, что, хотя стремление его искренно, ум его еще не созрел для того, чтобы понять его учение. Поэтому он сказал:
"Вообрази все желаемые тобой вещи рогами, выросшими у тебя на голове (т.е. нереальными и бесполезными). Если ты будешь мыслить подобным образом, то увидишь свет, словно исходящий от изумруда". (Эта фраза имеет своим происхождением хорошо известную санскритскую метафору про "рога у зайца", которая применялась для обозначения вымысла или нереальности).
С этими словами он бросил горсть драгоценных камней в угол хижины, посадил перед ней ученика и оставил его в медитации.
Прежний вор усердно занялся медитацией, и когда его вера стала так же велика, как и его простота, он последовал словам Гуру буквально – и вот! – на его голове начали вырастать рога!
Сначала он обрадовался своему успеху и наполнился радостью и довольством, но вскоре с ужасом заметил, что рога продолжают расти, и, наконец, стали такими тяжелыми, что он не мог двигаться, не ударяясь о стены и вещи вокруг себя. Чем больше он беспокоился, тем становилось хуже. Так что от его прежней гордости и бодрости не осталось и следа, и когда через двенадцать лет Гуру вернулся и спросил ученика, как он себя чувствует, тот ответил Учителю, что ему очень плохо.
Но Нагарджуна рассмеялся и сказал:
"Так же, как ты стал несчастен всего лишь вообразив рога на голове, точно так же все живые существа теряют свое счастье, цепляясь за ложные воображаемые предметы и считая их реальными.
Все формы жизни и все объекты страсти подобны облакам. Но даже рождение, жизнь и смерть не властны над теми, чье сердце чисто и свободно от заблуждений. Если ты можешь смотреть на все богатство в мире, как на нереальное, и нежеланное, и обременительное – точно так же, как на воображаемые рога на своей голове, то тогда ты освободишься от круговорота смерти и перерождения".
И тогда пелена спала с глаз ученика, и так как он увидел "пустоту" всех вещей, его страсти и миражи исчезли, а вместе с ними и рога на его голове. Он достиг сиддхи – совершенства святого, и впоследствии его стали называть Гуру Нагабодхи – преемник Нагарджуны.
Другим Сиддхом, имя которого связано с Гуру Нагарджуной, был брахман Вьяли. Как и Нагарджуна, он был страстным алхимиком, пытавшимся найти "эликсир жизни" – амриту. Он потратил всю свою жизнь на безуспешные опыты со всеми видами дорогостоящих веществ, и в конце концов почувствовал такое отвращение к этим занятиям, что выбросил свою книгу с формулами в Ганг и покинул место своей бесплодной работы, став нищим.
Но случилось так, что, когда он пришел в другой город, спустившись далеко вниз по Гангу, некая куртизанка, купавшаяся в реке, подобрала книгу и принесла ее ему. Это возродило его былую страсть, и он снова принялся за работу, так как куртизанка превратилась для него в источник вдохновения. Но его эксперименты как и прежде были безуспешны, пока однажды куртизанка, готовившая ему пищу, не капнула случайно соком одной специи в его алхимическую смесь – и вот то, чего ученый брахман не мог достичь за 14 лет упорного труда, свершилось руками невежественной женщины низшей касты.
Символический характер этой истории ясен. Сущность жизни и природы, тайна бессмертия не могут быть обнаружены чисто интеллектуально и посредством эгоистичного желания, но только лишь путем прикосновения невыхолощенной жизни: спонтанности Интуиции.
Дальше не без юмора рассказывается о том, как брахман, который был явно не подготовлен к этому неожиданному удару судьбы, заперся с этим сокровищем в одиночестве, не желая поделиться им с кем-либо и не желая, чтобы узнали о его тайне. Он поселился на вершине недоступной скалы, которая возвышалась посреди страшной трясины.
Там он и сидел со своим "эликсиром жизни" – узник своего эгоизма – подобно Фафнеру, великану скандинавской мифологии, который стал драконом, чтобы охранять сокровище, из-за которого он убил своего брата, после того, как они добыли его у богов!
Но Нагарджуна, исполненный идеала Бодхисаттвы, желал приобрести знание об этом драгоценном эликсире ради блага всех тех, кто в нем нуждался. Используя свою магическую силу, он сумел найти этого отшельника и убедить его поделиться тайной.
Подробности этой истории, в которой элементы народной фантазии и юмора перемешаны с мистической символикой и воспоминаниями об исторических личностях, не столь важны. Важно то, что тибетская рукопись, в которой сохранилась эта история, упоминает ртуть как одну из наиболее важных субстанций, использовавшихся брахманом в его экспериментах. Это доказывает связь с древней алхимической традицией Египта и Греции, которая считала ртуть тесно связанной с "перво-материей".