ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь.
I Иоанн, 4.8
Любовь может охватить и удержать Его, но мысль – никогда.
Облако Незнания
Всякий, кто хочет достичь созерцания (то есть. объединяющего знания) должен начать со строгого вопроса к самому себе: насколько сильно я люблю? Ибо любовь есть движущая сила ума (machina mentis), которая вырывает его из мира и высоко возносит его.
Св. Григорий Великий
Любовь есть астролябия Божественных тайн.
Джалаладдин Руми
О небо, столь спокойное доселе!
Пусть поскорей узнает мощь твою
Тот похотью изъеденный богач,
Который, не желая видеть ничего, поскольку чувств лишен,
Своими слугами твои законы сделал.Шекспир
Любовь – безошибочна; она не ошибается, ибо все ошибки совершаются из-за нехватки любви.
Вильям Ло
Мы можем любить только то, что мы знаем, и мы никогда не знаем до конца то, чего мы не любим. Любовь – это форма знания, и когда любовь достаточно бескорыстна и достаточно сильна, это знание становится объединяющим и приобретает качество безошибочности. Там, где нет бескорыстной любви (проще говоря, любви к ближнему), есть только эгоистичная любовь к самому себе, и, как следствие, только частичное и искаженное знание как о своем "я", так и о внешнем мире вещей, живых существ, ума и духа. "Изъеденный похотью" человек подчиняет себе "законы Неба" – то есть, использует законы Природы и духа ради достижения своих корыстных целей. В результате он становится "бесчувственным слепцом" и, стало быть, не способен к познанию. Его невежество абсолютно добровольно; если он и "слепец", то только потому, что он "не желает видеть ничего". Такое добровольное невежество неизбежно приводит к отрицательным последствиям. Гордыня влечет за собой возмездие, которое в некоторых случаях принимает очень драматичные формы, когда добровольный "слепец" (Макбет, Отелло, Лир) попадает в ловушку собственного честолюбия, или собственничества, или капризного тщеславия. В некоторых случаях оно проявляется менее заметно, когда власть, богатство и слава сопутствуют человеку до конца его дней, но ценой постоянно увеличивающейся невосприимчивости к благодати или даже полной неспособности когда-либо вырваться из душной темницы эгоизма и обособленности. Насколько сильно духовное невежество может поразить тех, кто "ставит себе на службу законы Неба", подтверждает поведение кардинала Ришелье на смертном одре.
Присутствовавший при кончине кардинала священник предложил великому человеку подготовить душу к ждущему ее впереди испытанию и простить всех своих врагов. "У меня никогда не было никаких врагов", – ответил кардинал со спокойной искренностью невежды. Долгие годы интриг, накопления богатств и претворения в жизнь честолюбивых планов сделали его невежество таким же абсолютным, какой была его политическая власть, "уступавшая только власти короля". Как и Наполеон, он по своему "почувствовал мощь Неба", поскольку отказал себе в удовольствии питать любовь к ближнему и тем самым не пожелал узнать всю правду о своей собственной душе и о чем-либо еще.
Здесь, на земле, любить Бога – лучше, чем знать Его, а знать низкие вещи – лучше, чем любить их. Если мы их знаем, то мы, так сказать, поднимаем их на уровень нашего ума, а вот если мы их любим, то мы склоняемся перед ними и становимся их слугами, как скупец становится слугой золота.
Св. Фома Аквинский (перефразировано)
Это замечание, на первый взгляд, несовместимо с теми, что предшествовали ему. Но на самом деле святой Фома просто проводит границы между различными формами любви и знания. Лучше любить знать Бога, чем просто знать о Боге без любви, прочитав теологический трактат. С другой стороны, золото невозможно полностью познать с помощью любви, а вернее, плотского вожделения, которое к нему испытывает скряга, или с помощью абстрактного интереса к нему ученого-исследователя, или же бескорыстной любви-знания художника по металлу или поклонника его творчества, которых приводит в восторг просто его красота, а не ценность и возможность обладания им. То же самое относится к сотворенным вещам и разумным живым существам. Плохо любить знать их из эгоистических и корыстных побуждений; целесообразнее познавать их с бесстрастностью ученого; но лучше всего дополнить абстрактное бескорыстное знание истинной бескорыстной любовью-знанием, обладающей качеством эстетического наслаждения или любовью к ближнему, или тем и другим одновременно.
Мы сотворяем кумира из голой истины: ибо истина в отрыве от любви к ближнему не есть Бог. а есть его образ и кумир. которого мы не должны любить и которому мы не должны поклоняться.
Паскаль
В результате филологической неточности (которая, вероятно, была никакой не случайностью, а еще одним тонким выражением глубоко укоренившейся в человеке жажде невежества и духовной тьмы), в современном английском языке, слово charity (любовь к ближнему) стало синонимом слова almsgiving (благотворительность) и почти никогда не используется по своему прямому назначению – как обозначение высшей и наиболее божественной формы любви. Из-за этого обеднения и в лучшие времена не очень адекватного запаса психологических и духовных терминов, слово love (любовь) вынуждено было взвалить на себя дополнительную ношу. Мы бойко повторяем, что "Бог есть любовь", и что мы должны "возлюбить ближнего своего, как себя самого". Но, к сожалению, слово "любовь" обозначает все: от восторженного слияния на киноэкране (крупным планом) губ – до тех чувств, которые испытывают к неграм-рабам Джон Вулмен или Питер Клейвер (эти два храма Святого Духа), от состояния орущей, поющей и машущей флагами толпы в Дворце Спорта или на Красной Площади – до состояния одинокого созерцателя, погрузившегося в простую молитву. Двусмысленность слов приводит к путанице в мыслях. А что касается любви, то здесь путаница в мыслях прекрасно служит тому, чтобы не обновленная духовно и разделенная человеческая натура, утверждала, что она служит Богу, а на самом деле служила Маммоне, Марсу или Приапу.
Знатоки духовной жизни в длинных произведениях или коротких афоризмах и притчах описали природу истинной любви к ближнему и отделили ее от других, более низких форм любви. Давайте по порядку рассмотрим ее основные характеристики. Во-первых. любовь к ближнему – бескорыстна, не ждет похвалы и не позволяет себе огорчиться, когда за добро ей воздают злом. Бога следует любить за то. что Он есть, а не за Его дары, и любую личность или вещь следует любить во имя Бога, ибо они являются храмами Божьего Духа. Более того, поскольку любовь к ближнему – бескорыстна, она просто обязана быть всемирной.
Любви не нужны ни причины, ни плоды своего существования: она сама по себе – плод, сама по себе – наслаждение. Я люблю, потому что я люблю: я люблю в силу того, что я могу любить... Из всех порывов и движений души любовь – то единственное, посредством чего создание, пусть и не на равных, может общаться с Создателем и возвращать что-то, напоминающее то, что было ему дано... Когда Бог любит, он хочет только одного – быть любимым, зная, что всех. кто любит Его, любовь сделает счастливыми.
Св. Бернар
У любви нет никаких побочных целей, она не хочет ничего. кроме своего увеличения, и потому все является маслом, подливаемым в ее огонь: она должна получить то, чего она хочет, и она не может быть разочарована, поскольку все (в том числе, и недоброе отношение со стороны объекта любви) естественным образом помогает ей жить так, как ей того хочется, и творить свою работу.
Вильям Ло
Те, кто плохо отзываются обо мне, на самом деле являются моими добрыми друзьями. Когда на меня клеветали, я не испытывал ни враждебности, ни предубежденности. Во мне накапливается сила любви и смирения, рожденная Нерождавшимся.
Кун Чэн-цзы
Некоторые люди хотят видеть Бога. как они видят корову, и хотят любить Бога. как они любят корову. – за молоко, которое она дает. за сыр. который из него можно сделать, за прибыль, которую из всего этого можно извлечь. Так обстоят дела с людьми, которые любят Бога во имя внешнего богатства или внутреннего комфорта. Они любят Бога не по-настоящему, если они любят его ради своей выгоды. Я скажу вам – воистину. любая, поставленная вами цель. какой бы хорошей она не была. будет барьером между вами и внутренней Истиной.
Экхарт
Я – нищий, но, Господь, я прошу у Тебя Больше, чем может попросить тысяча царей. Каждый хочет чего-то и просит его у Тебя. Я же пришел к тебе, чтобы попросить дать мне Тебя.
Ансари ал-Харави
Я не буду иметь ничего общего с любовью к Богу. Такой любви чистая любовь вынести не может; ибо чистая любовь есть сам Бог.
Святая Екатерина Женевская
Мать, даже рискуя собственной жизнью, защищает своего единственного сына. Пусть же добрая воля в неограниченном количестве присутствует в каждом существе. Пусть добрая воля господствует на всей земле, над землей, под землей, вокруг земли, – безмерная, не ведающая различий и противоречий. Если в часы бодрствования человек постоянно пребывает в этом состоянии ума, тогда приходит время сказать: "Даже и этот мир является священным".
Метта Сутта
Учись смотреть на все существа одинаково, видя одно "Я" во всех.
Шримад Бхагатавам
Вторая отличительная особенность любви к ближнему заключается в том, что, в отличие от низших форм любви, она не является эмоцией. Она начинается, как усилие воли, и достигает своего пика, как чисто духовное озарение, объединяющая любовь-знание сути своего объекта.
Пусть каждый знает, что настоящая любовь к Богу состоит не в пролитии слез, и не в той нежности, к которой мы. как правило, стремимся, потому что она утешает нас, – а в справедливом, стойком, смиренном служении Богу.
Святая Тереза
Ценность любви заключается не в высоких чувствах, а в отрешенности, в готовности вытерпеть все испытания во имя Бога, которого мы любим.
Св. Иоанн Креста
Под любовью я не подразумеваю никакую естественную нежность, которая в большей или меньшей степени присуща человеческой природе; нет, я имею ввиду значительно больший принцип души, основанный на разуме и благочестии, который делает нас нежными и добрыми по отношению к нашим собратьям, как к созданиям Бога. и во имя Его.
Вильям Ло
Природа любви к ближнему или любви-знания Бога определена Шанкарой, великим индуистским святым и философом девятого века, в тридцать втором двустишии его произведения "Вивека-Чудамани".
Среди средств освобождения высшим является любовь. Сказано, что созерцание истинной формы настоящего "Я" (Атмана, тождественного Брахману) есть любовь.
Иными словами, высшей формой любви к Богу является непосредственная духовная интуиция, посредством которой "знающий, знаемое и знание становятся единым целым". Средства и первые фазы обретения духом этой высшей любви-знания Духа описаны Шанкарой в предыдущих двустишиях его философской поэмы и состоят в усилиях воли, направленных на отказ от эгоизма в мыслях, чувствах и деяниях; на уничтожение желаний и достижений отрешенности или (если использовать соответствующий христианский термин) "святого безразличия"; на веселое отношение к несчастьям и отказ от жалости к самому себе и мыслей о том, чтобы платить злом за зло; и, наконец, на обретение неусыпной целенаправленной бдительности Божества, которое трансцендентно и, будучи трансцендентным, одновременно имманентно в каждой душе.
Ясно, что никакой определенный объект, доставляющий удовольствие воле, не может быть Богом, поэтому, если воля желает соединиться с Ним, она должна опустошить себя, отбросить все беспорядочные порывы желаний, отказаться от всех удовольствий, высоких и низких, временных и духовных, чтобы, очистившись от всех бурных удовольствий, наслаждений и желаний, она могла полностью сосредоточиться на любви к Богу. Ибо, если воля вообще способна осознать Бога и соединиться с Ним, то она может это сделать никак не посредством желаний, а только посредством любви; и поскольку все удовольствия, радости и наслаждения, на которые способна воля, не являются любовью, – то ни одно из этих приятных ощущений не может служить средством соединения воли с Богом. Таким средством может быть только усилие воли. И поскольку усилие воли не имеет ничего общего с чувством, – именно посредством этого усилия воля соединяется с Богом и покоится в Нем; это усилие есть любовь. Это единение не может быть результатом ощущений или исполнения желаний, ибо они остаются в душе, как задачи и цели. Чувства могут быть только отправной точкой любви, если воля твердо решила двигаться вперед и только вперед...
Если человек, утративший духовное благоденствие и наслаждение, думает, что это Бог оставил его. то он совершает очень большую ошибку: то же самое можно сказать о нем, когда он. вновь обретя их, довольно думает, что обрел Бога.
Еще более глуп тот, кто ищет в Боге удовольствия, наслаждается этим процессом, живет в нем; ибо, поступая так, он ищет Бога не посредством воли, основанной на чистой вере и любви к ближнему, а посредством воли. основанной на духовных наслаждениях, – то есть следует за своей волей и приятными ощущениями.
...Воля может обрести благоденствие и благодать единения с Божеством только посредством отрешенности, отказа от всех удовольствий, доставляемых земными и небесными вещами.
Св. Иоанн Креста
Любовь (обычная эмоциональная любовь) не служит единению. Да, она служит действию единения; но она не служит единению сути.
Экхарт
Причина, по которой чувственная любовь даже самого высшего порядка не может соединить душу с духовной сутью божественной Основы состоит в том, что, как и все порывы сердца, чувственная любовь обостряет тот эгоизм, который является основным препятствием на пути к такому единению. "Прокляты те, кто вечно пребывает в движении, не зная ни мгновения отдыха; мы, смертные, все еще продолжая наш путь. можем иногда прервать наше движение и отдохнуть... Не движется только Бог". Стало быть, мы обретаем знание и любовь к Богу только тогда, когда пребываем в божественном покое, превосходящем всякое понимание. А к превосходящему всякое понимание покою мы должны прийти дорогой самого обычного и всеми хорошо понимаемого мира – мира между народами и внутри них (ибо войны и насильственные революции почти полностью отгораживают Бога от большинства их участников); мира между индивидуумами и внутри индивидуальных душ (ибо ссоры на личностном уровне, а также страх, любовь, ненависть, честолюбие отдельного человека не менее губительны для духовной жизни, чем великие потрясения). Мы должны стремиться к такому миру для себя и для других, какой мы сами можем установить, чтобы подготовить себя к принятию того другого мира, который является плодом Духа и условием, по словам святого Павла, обретения знания-любви, единящего нас с Богом.
Только приведя свой ум в состояние полного покоя, ты сможешь преобразовать этот ложный ум смерти и нового рождения в чистый Интуитивный Ум и, совершив это, понять изначальную и просветляющую Суть Ума. Это должно стать отправной точкой твоих духовных упражнений. Приведя отправную точку в соответствие с твоей целью, с помощью правильных упражнений ты сможешь достичь истинно совершенного Просветления.
Если ты хочешь привести свой ум в состояние полного покоя и восстановить его изначальную чистоту, ты должен действовать так, словно ты очищаешь воду из грязного источника. Ты должен дать ей отстояться, пока осадок не соберется на дне кувшина, и вода не станет чистой, что соответствует состоянию, в котором ум пребывал до того. как его начали беспокоить нечистые желания. Затем ты старательно процеживаешь чистую воду... Когда ум войдет в состояние полного покоя и абсолютной сосредоточенности, тогда он увидит все вещи не в отдельности, а в их единстве, в котором нет места страстям и которое полностью соответствует таинственной и неописуемой чистоте Нирваны.
Сурангама Сутра
Тождество Единого с тем, что находится вне Его, и с тем, что находится в Нем, является бьющим ключом сияющей Любви.
Экхарт
Духовный прогресс, как мы имели возможность убедиться на нескольких других примерах, всегда двойственен и движется по спирали. Освобождение от эмоционального возбуждения есть путь к любви к ближнему; а любовь к ближнему или объединяющая любовь-знание есть путь к высшему божественному покою. То же самое можно сказать о смирении, которое является третьей характерной чертой любви к ближнему. Смирение является необходимым условием высшей формы любви, а высшая форма любви дает возможность превратить смирение в абсолютную скромность.
Хочешь ли ты стать путником на дороге Любви? Тогда выполни первое условие: будь смиренным, как пыль и пепел.
Ансари ал-Харави
По поводу любви к ближнему я могу сказать только одно – обрести ее тебе поможет только смирение: только осознание своей слабости может сделать тебя терпимым и снисходительным к другим. Ты ответишь: "Да, я понимаю, что смирение сделает меня терпимым по отношению к другим, но как мне обрести смирение?" Смирение рождается в результате соединения двух вещей, и ты никогда не должен отделять их друг от друга. Первой из них является созерцание бездны, из которой всемогущая рука Господня извлекла тебя, и над которой она держит тебя. так сказать, в подвешенном состоянии. Вторая – это присутствие всепроникающего Бога. Только бескорыстно и любя Бога. мы можем научиться тому. как забывать свое "я", правильно оценивать ослепившее нас ничтожество и с благодарностью растворяться в Величии, поглощающем все вещи. Люби Бога, и ты обретешь смирение: люби Бога, и ты отбросишь любовь к своему "я": люби Бога, и ты возлюбишь все, что Он дает тебе возможность любить во имя любви к Нему самому.
Фенелон
Мы уже знаем, что чувства могут мотивировать любовь к ближнему; но любовь к ближнему сама по себе рождается в воле – воле к миру и смирению в самом себе, в воле к терпимому и доброму отношению к своим собратьям, в воле к той бескорыстной любви к Богу, которая "ничего не просит и ни в чем не отказывает". Но волю можно укрепить постоянными упражнениями. Хорошей иллюстрацией к этому может послужить запись, восхитительная в своей босуэлловской живости, разговора между молодым епископом Белльским и его обожаемым другом и учителем Франциском Сальским.
Однажды я спросил епископа Женевского, что должен делать человек, чтобы достичь совершенства. "Ты должен возлюбить Бога всем своим сердцем, – ответил он. – и возлюбить ближнего своего, как себя самого". "Я не спрашиваю, в чем состоит совершенство, – возразил я. – я спрашиваю, как его достичь". "Любовь к ближнему. – снова заговорил он. – это одновременно и цель и средство, и достичь этого совершенства мы можем только посредством самой любви к ближнему... Если душа – это жизнь тела. то любовь к ближнему – это жизнь души". "Я знаю все это. – сказал я. – Но я хочу знать, каким образом человек может любить Бога всем своим сердцем и любить ближнего своего, как себя самого". Но снова он ответил: "Мы должны любить Бога всем своим сердцем и любить ближнего своего, как себя самого". "Я так ничего и не понял, – ответил я. – Скажи мне. как обрести такую любовь?"
"Самый быстрый, самый лучший, самый простой способ возлюбить Бога всем своим сердцем состоит в том. чтобы возлюбить Его всем своим сердцем!"
Он продолжал повторять один и тот же ответ. И все же, в конце концов, епископ сказал: "Ты не один такой. Очень многие хотят узнать у меня метод, систему и тайный способ достижения совершенства, и я могу сказать им только одно: единственный секрет состоит в искренней любви к Богу, а достичь такой любви можно только, любя. Ты учишься говорить в процессе речи, ты овладеваешь знаниями в процессе их обретения, ты учишься бегать, бегая, ты учишься работать, работая: точно также, ты учишься любить Бога и человека, любя их. Все, кто думают, что есть другой путь, обманывают себя. Если ты хочешь любить Бога, то люби Его все больше и больше. Начни, как простой ученик, и сама сила любви приведет тебя к мастерству. Те, кто достигли наибольшего прогресса, будут постоянно идти вперед и ни за что не поверят, что дошли до цели: ибо любовь к ближнему должна постоянно расти в нас до самого нашего последнего вздоха".
Жан Пьер Камю
Переход от того, что святой Бернар называет "плотской любовью" к священному человечеству, к духовной любви к Божеству, от эмоциональной любви, которая может привести только к действенному соединению любящего и любимого, к совершенной любви к ближнему, соединяющей их в духовной субстанции, в религиозной практике отражен, как переход от прерывистой и эмоциональной медитации к глубокому созерцанию. Все христианские авторы уверяют, что духовная любовь к Божеству выше плотской любви к человеку, которая является лишь началом и средством достижения своей главной цели – обретения любви-знания, объединяющего его с божественной Основой. Но все они не менее упрямо уверяют, что плотская любовь является обязательным началом и незаменимым средством. Восточные авторы соглашаются, что это верно для многих людей, но не для всех, поскольку существуют и прирожденные созерцатели, способные "совместить исходную точку с целью" и сразу же вступить на путь Йоги Знания. Ниже мы приводим отрывок из произведения величайшего из даосских философов, написанного именно с точки зрения прирожденного созерцателя.
Одни только видят Небо. как своего отца и его в силу этого, любят, тем более, что выше неба. Другие только видят благородного мужа (царя), их превосходящего и готовы за него умереть; тем более должны бы это делать ради того, что более истинно, чем царь. Когда источник высыхает, рыбы поддерживая одна другую, собираются на мели. и стараются дать друг другу влагу дыханием и слюной. Но лучше им забыть друг о друге в просторах рек и озер.
Хуан Цзун
"Слизь" личной и эмоциональной любви лишь отдаленно напоминает воду духовного божественного бытия и отличается от нее более "низким качеством" и (именно потому что эта любовь – личная и эмоциональная) "недостаточным количеством". Осушив в результате своего добровольного невежества, неверных действий и неправедного бытия божественные реки, человеческие существа могут скрасить ужас своего положения "обмениваясь слизью". Но не может быть никакого счастья или безопасности во времени и никакого освобождения в вечности, пока они не перестанут думать, что могут обойтись одной только "слизью", и пока не призовут вернуться божественные воды, отдавшись тому, что, в сущности, является их стихией. Ищите прежде всего Царство Божие, а все остальное приложится. А если вы ищите, подобно тем, кто в настоящее время молится на прогресс, прежде всего, все остальное, надеясь, что к результатам обуздания ядерной энергии и трех очередных революций приложится Царство Божье, – вы все потеряете. И все же мы продолжаем доверять прогрессу, продолжаем считать личную слизь высшей формой духовной влаги, и продолжаем предпочитать мучительное и невозможное существование на суше – любви, радости и покою в нашем родном океане.
Секта влюбленных не похожа на все остальные: у влюбленных своя религия и своя вера.
Джалаладдин Руми
Душа живет не в теле, ею одушевленном, а в том. что она любит. Ибо она не живет в теле, она, скорее, дает жизнь телу и живет в том, что любит.
Св. Иоанн Креста
Смирение есть любовь, полностью сосредоточившаяся на Нем, который является ее объектом; отвага есть любовь, готовая с радостью вынести все во имя Него, который является ее объектом; правосудие есть любовь, служащая только Ему, который является ее объектом и, стало быть. правит справедливо: благоразумие есть любовь, правильно отличающая то, что ей мешает, от того, что ей помогает.
Св. Августин
Отличительными чертами любви к ближнему являются бескорыстность, спокойствие и смирение. Там, где есть бескорыстие, – нет ни стремления выгадать что-либо для себя, ни страха потерять что-то или быть наказанным? Там, где есть спокойствие, – нет ни желания, ни отвращения, а есть непоколебимая воля подчиниться божественному Дао или Логосу на любом уровне бытия и постоянное осознание божественного Этого и того, что должно быть связью Его и индивидуума. И там, где есть смирение, нет ни придирчивости, ни восхваления эго, ни спроецированного за счет других альтер-эго, которое обладает теми же самыми недостатками и слабостями, но считается способным превосходить других в обретении знания, единящего его с Богом. Из этого всего следует, что любовь к ближнему есть корень и основа нравственности, и что там, где мало любви к ближнему, есть много зла, которого можно было бы избежать. Все это суммируется в формуле, созданной святым Августином: "Люби и делай все, что хочешь". В качестве примера более поздних разработок затронутой святым Августином темы мы приводим ниже отрывок из писаний Джона Эверарда, одного из тех одаренных духовно мудрецов семнадцатого века, к учениям которого остались глухи воюющие друг с другом группировки, и на которые, еще меньше внимания обратили церковники эпохи Реставрации и их наследники эпохи неоклассицизма, когда революция и военная диктатура были уже позади. (О том, насколько глухи были эти люди, мы можем судить по тому, что написал Свифт о своих любимых и нравственно совершенных Гуингамах. Основной темой их бесед и их поэзии были такие вещи, как "дружба и благожелательность, видимые деяния природы или древние традиции; узы и пределы добродетели, непогрешимое правление разума". И они никогда не занимали свой ум мыслями о Боге, или любви к ближнему, или об освобождении этого самого ума. О чем достаточно ясно свидетельствует то, как относился декан церкви святого Патрика к религии, на которой он сделал себе деньги.)
Дайте человеку, который нашел внутри себя живого Поводыря, делать все, что ему заблагорассудится, и пусть он забудет, если сможет, все законы внешнего мира! С таким же успехом вы можете сказать человеку, нежно любящему свою жену: "Если тебе того хочется, ты волен бить ее, калечить или убить".
Джон Эверард
Из этого следует, что там, где есть любовь к ближнему, там не может быть никакого принуждения.
Бог никого не заставляет, ибо любовь не терпит принуждения, и, стало быть. служение Богу есть вещь абсолютно добровольная.
Ганс Денк
Но именно потому, что любовь к ближнему не терпит принуждения, она обладает некой мирной силой авторитета, с помощью которой она защищает себя и помогает своим служителям. Разумеется, она не может автоматически помочь всем и каждому (ибо некоторые индивидуумы и, тем более, организации, защищены от божественного воздействия непроницаемой броней), но, на удивление, в большом количестве случаев сила ее оказывается действенной.
Небо вооружает жалостью тех, кого хочет сохранить.
Лао-цзы
"Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мною, он обобрал меня".
У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается.
"Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мною, он обобрал меня".
У тех, кто не таит в себе таких мыслей, ненависть прекращается.Ибо никогда в мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная дхамма.
Дхаммапада
Нынешнее состояние дел в экономике, общественных и международных отношениях объясняется, в основном, организованным отсутствием любви. Мы начали с утраты любви к Природе, так что вместо того, чтобы постараться взаимодействовать с Дао или Логосом на уровне неодушевленных вешен и существ, стоящих ниже человека, – мы пытаемся подавлять и эксплуатировать, мы разбазариваем полезные ископаемые, разрушаем почву, уничтожаем леса, сбрасываем отходы в реки и загрязняем ядовитыми испарениями воздух. От отсутствия любви к Природе мы перешли к отсутствию любви к искусству – настолько полному, что мы почти полностью убили все фундаментальные и полезные виды искусства, заменив их всевозможной массовой продукцией, создаваемой при помощи машин. И, конечно, это отсутствие любви к искусству в то же самое время является отсутствием любви к человеческим существам, которые вынуждены выполнять несложные и лишенные изящества задачи, навязанные нашими механическими суррогатами искусства и бесконечной возней с бумагами, связанной с массовым производством и массовой дистрибьюцией. Рука об руку с массовым производством и массовой дистрибьюцией идет массовое финансирование, и эти процессы объединили свои усилия в деле экспроприации все большого количества маленьких участков земли и средств производства, тем самым ограничивая свободу среди большинства людей и стимулируя способность меньшинства насильственно контролировать жизнь своих собратьев. Это способное к насильственному контролю меньшинство состоит из частников-капиталистов или правительственных чиновников, иди и тех, и других, объединивших свои усилия. И разумеется, как бы не называл себя начальник – "директором компании" или "слугой народа", – контроль, который он осуществляет, является принудительным и, стало быть, по сути своей, лишенным любви. Единственная разница между двумя видами этих олигархических правителей заключается в том, что власть первых зиждется, в большей степени, на богатстве, чем на их положении в обладающей устоявшимся авторитетом иерархии. А власть вторых зиждется в большей степени на служебном положении, чем на богатстве. На эту повсеместно идентичную основу не отмеченных любовью отношений нагромождены другие отношения, – в каждом обществе свои, зависящие от местных условий, местных привычек и местного образа мышления. Вот несколько примеров: эксплуатация и презрительное отношение к цветному меньшинству, живущему среди белого большинства, или цветное большинство, управляемое белым меньшинством; ненависть к евреям, католикам, масонам или любому другому меньшинству, чьи язык, привычки, внешний вид или религия отличаются от соответствующих черт местного большинства. А венцом всего этого является организованное отсутствие любви между государствами – отсутствие любви, которое выражает себя в не требующей никаких доказательств убежденности, что нации имеют естественное право вести себя подобно ворам и убийцам, вооружаться до зубов и при первой представившейся возможности грабить и убивать. (О том, насколько суждения о природе наций, хорошо свидетельствует история Центральной Америки. До тех пор, пока отдельные области Центральной Америки с их произвольно очерченными границами назывались провинциями испанской колониальной империи, их обитатели жили в мире и согласии друг с другом. Но в начале девятнадцатого века различные административные районы испанской империи разорвали связь с "родиной" и решили стать нациями по европейскому образцу. Результат: они немедленно начали воевать друг с другом. Почему? Потому что суверенное национальное государство по определению является организацией, которая имеет право и обязана принуждать своих членов осуществлять грабежи и убийства в самых больших масштабах.)
"Не вводи нас в искушение" – вот каким принципом должны руководствоваться все общественные организации; искушений следует опасаться, и, по мере возможности, искушения следует ликвидировать при помощи соответствующих экономических и политических мер. Во-первых, распространение и общее принятие любой формы Вечной Философии сможет помочь удержать мужчин и женщин от искушения поклоняться временным вещам – церкви, государству, революции, индивидуализму, ибо все они, по самой своей сути, неизбежно противоречат любви к ближнему. За этим должны последовать децентрализация, широкое распространение мелкой частной собственности на землю и средства производства, ликвидация, как государственных, так и корпоративных монополий, разделение экономической и политической власти (лорд Актон не уставал повторять, что это является единственной гарантией гражданских свобод в условиях законности). Эти социальные преобразования должны помешать честолюбивым индивидуумам, организациям и правительствам поддаться искушению установить тиранию. А кооперативы, демократические профессиональные организации и городские собрания должны освободить народные массы от искушения сделать свой децентрализованный индивидуализм слишком буйным. Но, конечно, ни одна из этих изначально желательных реформ не может быть осуществлена до тех пор, пока суверенные государства будут считать своим естественным состоянием готовиться к войне друг с другом. Ибо современную войну могут вести только страны с чрезмерно развитой промышленностью; страны, в которых экономическая мощь находится в руках государства или нескольких монополистических корпораций, которые легко облагать налогом или, при необходимости, временно национализировать; страны, в которых трудящиеся, не обладающие частной собственностью и лишенные корней, могут быть легко перемещены с места на место и вышколены производственной дисциплиной. Любое децентрализованное общество свободных, не подвергающихся никакому принуждению мелких частных собственников, общество со сбалансированной экономикой, в воинственном мире вроде нашего, станет жертвой любого другого общества, где производство высоко механизировано и централизовано, где народ не имеет частной собственности и потому легко поддается принуждению, – общества, в экономике которого имеется явный перекос. Вот почему индустриально неразвитые страны типа Мексики или Китая хотят только одного: стать Германией, Англией, или Соединенными Штатами. До тех пор, пока будет существовать организованное отсутствие любви, выражающееся в войнах и подготовке к ним, не может быть и речи об уменьшении отсутствия любви в экономических и политических отношениях в масштабах отдельных стран и всего мира. Войны и подготовка к ним являются постоянными искушениями сделать нынешнее плохое, забывшее о Боге общество еще более плохим, в то время, как технология будет становиться все более эффективной.