Сажусь на корточки у тропинки вдоль Нила а неверный пусть себе плывет по реке дальше.
Во внешнем мире я уже проплыл этим путем и знаю, что, спустя несколько поворотов реки после феллаха, творящего молитву под пальмой, по тропинке будут ехать на ишаках два старика в белых одеждах.
Попрошусь к ним в компанию.
Если надо будет, я готов пробежаться вслед за ними, пусть даже помню, как часто семенили ишаки.
Раньше я не думал, что ишаки передвигают ногами с такой частотой. Если бы я прежде захотел себе представить, как бежит ишак, частота была бы меньше, а шаги больше.
Я попрошусь к старикам, чтобы стать как они, верным, чтобы объединиться, наконец, с моей истинной обязанностью в определенные времена падать на колени лицом к Святым Местам.
Не упасть нельзя не потому что Он будет мной недоволен и не для того, чтобы быть спокойным, что Он мной удовлетворен, а просто потому, что нельзя не упасть на колени лицом к Святым Местам.
В то самое время как я видел молящегося феллаха, старики тоже должны были молиться: время намаза одно для всех.
Мой корабль встретил их, когда они уже ехали на ишаках.
Феллах в это время наверняка вернулся к вспашке.
И впрямь, река, по которой я плыву Река Времени, а не Нил.
Мне так показалось во время реального плавания и кажется сейчас, спустя почти год.
Я уже не тот, что год назад, но воспоминания так ясны, что я вижу будто как сейчас, хотя сейчас видел бы хуже.
Мое тело постарело на год, да и вообще потерпело ущерб.
Ницше говорил что-то вроде того, что "не вглядывайся слишком пристально в бесконечность, а то бесконечность ударит тебя в глаз".
Я вглядывался как мог и удар состоялся.
Я подумал, что если память из тех же молекул, что и весь я, то почему бы мне всему не быть столь же крепким?
Допуская, что есть тому причина, я мысленно кричу
Эгоизм Молекулы! и, чтобы обозначить свое существование в странном мире, не могу не пожаловаться:
Мой крик гаснет в окружающей тьме равнодушия.
"Эгоизм Молекулы как движущая сила истории" возникает название Книги, которая незаметно для нас пишется на Метаязыке. Впрочем, это не книга, а нечто иное, и процесс ее создания не написание, а просто наша совокупная жизнь.