ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Р
РЕГУЛЯЦИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ – одна из осн. функций культуры, связанная с обеспечением коллективных форм жизнедеятельности людей. Р.С. осуществляется в рамках организации социокультурной как процесс установления и поддержания опр. упорядоченности во взаимодействии людей для удовлетворения их индивидуальных и в особенности групповых интересов и потребностей, снятия противоречий и напряжений, возникающих при совместном общежитии, определения общих целей социальной активности и критериев оценки рез-тов деятельности. В отличие от регуляции социальной, ориентированной на решение прагматич. задач организации коллективной деятельности, регуляция культурная основывается на ценностно детерминированных нормах упорядочения совместного существования людей, хотя реально оба типа регуляции представляют собой неделимый синтез Р.с., где социальное и культурное начала взаимообусловлены и полностью сращены в единой функциональной целостности. В зависимости от уровня социокультурного развития сооб-ва, его социально-функциональной стратифицированности, преобладания экстенсивных или интенсивных технологий в разл. видах социальной практики и т.п., в Р.с. могут складываться разнообр. композиции конвенциональных и институциональных механизмов упорядочения форм коллективной жизнедеятельности с разной степенью доминирования тех или иных методов и уровней их взаимодополнительности. Р.с. относится к тем функциональным подсистемам культуры, где (как и в подсистемах адаптации и коммуникации социокультурной, а также в нек-рых других) наблюдается опр. избыточность средств по реализации соответствующих функций, часть из к-рых в каждый данный момент действует в актуальной практике, другие же остаются в нек-ром "культурном резерве" сооб-ва и актуализируются в экстраординарных ситуациях.
Осн. функциональные задачи Р.с. – поддержание опр. уровня социальной консолидированности сооб-ва (необходимого для эффективного осуществления требуемых в существующих условиях форм деятельности, взаимоинформирование о своих намерениях, согласование целей, задач, принципов и технологий совместных действий, разделение функций и пространственных "площадок", согласование во времени и процессуальной последовательности осуществляемых действий, взаимокорректировка в процессе совместной или взаимодетерминированной деятельности, выработка критериев оценки достигнутых рез-тов, их утилитарной эффективности и социальной приемлемости последствий этой деятельности и т.п. Все это имеет отношение не только к материально-производств. практике, но в равной мере и к любым иным формам социальной, интеллектуальной, коммуникативной, худож., религ., полит. и др. деятельности, осуществляемой коллективно или индивидуально, но с социально значимыми рез-тами, последствиями, влияниями.
Р.с. осуществляется, во-первых, на основе прагматич. целей, преследуемых действующими субъектами, проектирования и планирования процедуры исполнения требуемой деятельности, что включает в себя среди прочего и определение порядка взаимодействия исполнителей. Во-вторых, на основе накопленного (а отчасти и заимствованного) социального опыта по реализации задач такого рода, закрепленного в ценностных ориентациях, обычаях, нравах, законах, нормах, правилах, идеологии, верованиях, традициях, умениях и навыках, допустимых технологиях и пр. установлениях, определяющих принятый в данном сооб-ве порядок осуществления соответствующих действий и достижения соответствующих целей. Т.о., осн. механизмами Р.с. являются разнообр. виды и типы социальных конвенций (отчасти институционализированных), упорядочивающих формы коллективного общежития и взаимодействия людей.
Хотя воздействие Р.с. распространяется на все сферы групповой и индивидуальной практич. и интеллектуальной активности людей и выражается не только в непосредств. регулятивных установлениях (ценностях, нормах, законах, обычаях), но и опредмечивается в специфич. чертах технологий и продуктов любой целеориентированной деятельности людей, вместе с тем во многих случаях ограничители Р.с. не отличаются чрезмерной жесткостью, оставляя субъектам деятельности возможности для творч. импровизации, варьирования, поиска, инноваций и т.п., что имеет чрезвычайно важное значение и с т.зр. адаптивной пластичности форм социальной практики, и в интересах развития технологий в разл. специ-ализир. сферах деятельности.
На разных истор. стадиях социокультурной эволюции человеч. сооб-в, как правило, доминируют разные виды и формы Р.с. с разл. уровнем жесткости императивных и запретительных установок, а также свободных пространств социальной жизни, где человеку предоставляется право совершать действия и выражать суждения по собств. усмотрению. На первобытной стадии преобладают в основном конвенциональные регуляторы в виде комплекса обычаев с довольно жесткими ритуальными установлениями (по крайней мере, в области практич. действий индивида), относящиеся гл. обр. к сфере непосредств. жизнеобеспечения, кровнородственных и соседских отношений, мифо-ритуальной табуированности нек-рых действий и взглядов (прежде всего по отношению к феномену смерти) и т.п., при сравнительно низком уровне теор. обобщенности и абстрактности принципов, лежащих в основе этой Р.с., неразделенности в сознании материального и идеального начал (синкретизм) и т.п. При этом наблюдается довольно терпимое отношение к индивидуальным интерпретациям той или иной установки Р.с., мифологемы и пр. (различия в персональном жизненном опыте самих интерпретаторов столь незначительны, что и число вариантов подобных интерпретаций, как правило, крайне ограничено). В это время появляются и первые формы нормативных рефлексий социального опыта в виде мифов, играющих немаловажную роль в Р.с., социализации и инкультурации индивидов и пр.
На раннеклассовом (доиндустриальном) этапе развития описанный выше тип Р.с. не исчезает вообще, а локализуется прежде всего в среде сельских производителей в несколько трансформированном под воздействием элементов городской культуры виде). В городской же среде формируется совершенно иной тип Р.с., включающий в себя уже и постепенно развивающуюся институциональную компоненту, регулирующую прежде всего идеол. составляющие обществ, жизни (религиозную и политическую), имущественно-правовые и сословные отношения. Это эпоха порождения разнообр. "сакральных текстов", лежащих в основании регулятивной практики сооб-в, частично дополняемых кодифицированными законами гражд. права. В рамках норм, определяемых этими институциональными текстами, пространство индивидуальных интерпретаций социального опыта резко ограничивается (религ. каноном, процедурой исполнения закона и т.п.). Одновременно происходит и становление нек-рых ин-тов Р.с. – полит. власти, бюрократии, армии, суда, церкви, школы. Весьма расширяется и палитра средств нормативных рефлексий социального опыта: появляются философия (преимущественно религиозная), этич. и эстетич. теории, проф. искусство, зачатки светской лит-ры и гуманитарных наук. При этом такие важнейшие сферы социальной практики людей, как технологии специализир. областей деятельности, формы обществ, самоорганизации, Р.с. коллективного общежития на микросоциальном (муниципальном) уровне, процессы воспитания, общего и специального образования, социализации личности и т.п., остаются в зоне чисто конвенциональной саморегуляции и самовоспроизводства на основе обычая и массовой традиции.
Переход к индустриальной стадии социокультурного развития характерен постепенным расширением зоны институциональной Р.с. и интенсификацией ее технологий. Прежде всего в сферу ин-тов Р.с. попадает такая важнейшая область, как нормируемые по своей утилитарной эффективности и уровням социальной приемлемости технологии, формы и порядок осуществления разл. специализир. деятельности (массовое и серийное производство социально значимой продукции), к-рая начинает регулироваться типовыми уставами, правилами и пр. нормативными документами, а также типовыми программами проф. подготовки специалистов и квалификационных требований к ним. Институционализация методов Р.с. все больше охватывает разные аспекты экон. деятельности людей и их обыденного общежития, стандартизируя их социальные интересы и потребности на основе рекомендуемых образцов, содержание работы социализирующих ин-тов (воспитат., общеобразоват.). В отличие от предшествовавшей стадии, где осн. инструментом Р.с. было идеологически (религиозно) санкционированное насилие, на индустриальном этапе все большую значимость приобретает принцип материальной заинтересованности субъектов, их вознаграждение за социально адекватное поведение расширенным доступом к социальным благам. Функции стихийной саморегуляции оттесняются преимущественно в область обыденных межличностных взаимодействий (и то с существ, ограничениями со стороны кодифицированных норм социального общежития). Вместе с тем сама процедура выработки институциональных текстов Р.с. становится более демократичной, учитывающей социальные интересы разл. страт; эти тексты во многом утрачивают характер императивных распоряжений власти и становятся добровольно принятыми сооб-вом социальными конвенциями коллективной жизнедеятельности людей. Одновременно происходит заметная либерализация в вопросах индивидуальной рефлексии и интерпретации личностью элементов социального опыта сооб-в (прежде всего на уровне свободы суждений), развивается система ин-тов культурных рефлексий и выработки спец. нормативных текстов.
Постиндустриальный этап развития сооб-в характеризуется резкой интенсификацией тенденций Р.с., начавшихся на индустриальной стадии. Принципиальной новацией становится появление массовой культуры как особого механизма Р.с. по максимальной стандартизации не только норм социального общежития и деятельности, но и идейно-мировоззренч. установок людей, их социальных притязаний, потребит. спроса и т.п., воздействующих на сознание масс через печатные и электронные СМИ, моду, рекламу, детские и образоват. учреждения, полит, партии, обществ. организации и клубы по интересам и пр. В этих условиях об-во допускает максимальную либерализацию интеллектуальных и образных интерпретаций социальных норм, регулируя их практич. исполнение высокоэффективным манипулированием сознанием, интересами и потребностями людей. 20 в. породил и такую специфич. форму Р.с. как тоталитаризм, при к-ром осн. инструментарий Р.с. возвращается к формам грубого насилия над человеч. личностью, ее свободной волей и интересами. Формируется сложная система сочетания массовых репрессий с изощренным политико-идеол. воспитанием людей, массированной пропагандой ненависти к классовому или нац. врагу, культа социальной аскезы во имя идейной "чистоты" и своеобр. массовой культуры тоталитарного типа. Истор. практика показала, что Р.с. тоталитарного типа, будучи высокоэффективной при решении задач экстраординарной мобилизации сооб-ва, мало эффективна в режиме спокойного устойчивого развития, плохо сбалансирована с т.зр. социально-психол. мотивации нормативного поведения людей, предоставляет недостаточно возможностей для легитимной релаксации и инициативной самореализации человека. К к. 20 в. либеральный тип Р.с. практически повсеместно доказал свою наибольшую приемлемость в условиях индустриальной и постиндустриальной социальной организации и технологий.
Т.о., формы и механизмы Р.с. в наиболее выраженном виде отражают специфику достигнутого сооб-вом уровня социокультурного развития, воплощая особенности практикуемых технологий по производству материальных благ и интеллектуальных ценностей в соответствующих чертах и способах социальной консолидации и упорядочения форм коллективной жизнедеятельности людей, а также методов социального воспроизводства их сооб-в.
Лит.: Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994; Морфология культуры: Структура и динамика. М., 1994; Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994; Смелзер Н. Социология. М., 1994; ФлиерА.Я. Культурогенез. М., 1995; Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996; Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. М., 1996.
А. Я. Флиер
РЕДФИЛД (Redfield) Роберт (1897-1958) – амер. этнограф, один из основоположников социоантропологии, проф. Чикаг. ун-та. В 20-х гг. начал многолетние полевые исследования среди индейцев Сев. Америки. В попытках теор. обобщения собранного материала обратился к методам социологии, став одним из видных представителей Чикаг. социол. школы. Вслед за Малиновским, вместе с Крёбером, Радклифф-Брауном и др. способствовал превращению этнографии из вспомогат. истор. дисциплины (истории для "неистор.", в осн. бесписьменных, народов) в самостоят, разновидность социол. исследований. Одновременно на методол. уровне разрабатывал понимание этнографии как части антропологии, науки о человеч. об-вах, объединяющей историю, социологию, культурологию.
В центре теоретико-методол. изысканий Р. были вопросы социальной и культурной эволюции человеч. об-в, в научно-практич. отношении он уделял осн. внимание новейшей стадии этой эволюции. Процессы перехода к совр. образу жизни и формам социальной организации Р. рассматривал в духе методол. традиции "идеальных полярных типов", указывая в качестве своих предшественников Г. Мейна ("семейное-индивидуальное"), Ф. Тенниса ("общность-об-во"), М. Вебера ("традиционное-рациональное"), Дюркгейма ("механич. солидарность – органич. солидарность"). Наиболее известной теор. формулой, разработанной Р. в рамках этой традиции, стала дихотомия "народного" и "городского" об-ва ("folk society – urban society"). Первый тип отличался от второго социальной нерасчлененностью и единообразием "фольклорной" культуры, изолированностью от внешнего мира и самодостаточностью. Он представлял "первобытный мир", процесс трансформации к-рого шел по линии социальной и культурной дифференциации, приводившей к возникновению "деревенско-городского континуума". Город становился осн. движущей силой социальных преобразований и культурных изменений.
Для оценки способа изменений и характера эволюц. процесса Р. предложил концепцию культурно-истор. континуума "большой" и "малой" традиций. Первая – рефлектированная, "традиция философии, теологии, лит-ры", она анализируется и перерабатывается, культивируется в особых институтах – школах и храмах. Вторая выражает непосредственно образ жизни простых людей, культивируется в деревенских общинах. Традиции взаимозависимы и взаимно питают друг друга. "Большая" традиция кристаллизует, закрепляет и обобщает то, что накоплено "малой", и возвращает ей плоды своей деятельности. Так возникает единство культуры на более высоком, по сравнению с "первобытной" фольклорностью, цивилизационном уровне.
Отталкиваясь от понятий "малой" общности ("little community") и "малой" традиции, Р. пришел к категориям "крестьянского об-ва" и "крестьянской культуры", к-рые аналитически заняли среднее положение в дихотомии "народное об-во – городское об-во", вбирая в себя черты обоих полярных типов. Восприняв определение Крёбера ("часть-об-во с часть-культурой"), Р. развил трактовку крестьянства как полуавтономного сооб-ва в цивилизации, где гегемония принадлежит городу. Р. стал предшественником крестьяноведения, сформировавшегося в 60-х гг. комплексного цивилизационного подхода к аграрной истории человечества и аграрному строю об-ва. Представив крестьянство как универсальный социальный тип, а крестьянина как особый тип человеч. личности, Р. определил в качестве наиболее универсальной типологич. черты, объединяющей все истор. и культурно-геогр. типы крестьян, занятие сельским хозяйством как "средство к жизни и образ жизни".
Р. внес заметный вклад и в урбан-социологиго, разработав идею "первичной" и "вторичной" урбанизации. Его творчество отражало происходивший в 40-х гг. переход этнографов-антропологов от сосредоточения на "первобытных" общностях с простейшей социальной организацией к изучению разл. компонентов совр. цивилизации. В трудах Р. антропол. наука заявляла себя не столько предметом изучения, сколько целостным гуманитарным подходом. Унаследовав эволюционизм, характерный для предшествовавшей этнографии и классич. социологии, Р. внес в него значит, элемент культурного релятивизма. В духе гуманистич. традиции Нового времени Р. отстаивал ценность всех человеч. культур, независимо от стадий эволюции, на к-рых они находились. Характерным для него было критич. отношение к разл. проявлениям совр. цивилизации, к отчуждению и аномии, к-рые принесла концентрация людей в больших городах, к разрушению локальных культур и местных традиций.
Соч.: The Primitive World and its Transformations. Ithaca; N.Y., 1953; The Folk Culture ofYucatan. Chi., 1959; The Papers of Robert Redfield. Ed. by M.P. Redfield. V. 1: Human Nature and the Study of Society; V. 2: The Social Uses of Social Science. Chi.; L., 1962-63; The little Community and Peasant Society and Culture. Chi., 1969.
А. В. Гордон
РЕКОНСТРУКЦИЯ КУЛЬТУРЫ – один из методов изучения культуры посредством ее моделирования в качестве целостной системы. В отличие от истор. реконструкций (археол., архитектурных и др.) в культурологич. Р.к. не ставится задача воссоздания конкретно-индивидуализирующих черт исследуемого культурного феномена, а лишь его типологич. и системообразующих признаков.
Принципы, на основе к-рых могут быть осуществлены такого рода Р.к., были разработаны еще эволюционистами вт. пол. 19 в. (Спенсером, Тайлором, Л. Морганом и др.) и сводятся к представлениям: о физич. и психич. единстве человека, чем детерминировано сравнит. единообразие антропол. и социальных интересов и потребностей всех людей, а также наиболее вероятные способы их удовлетворения, однотипность социальных функций и их символич. выражения в культурах разных народов; о единстве этапов истор. социокультурной эволюции у всех народов, прохождении всех их через стадии более или менее сопоставимой типологии, социальной и культурной организации, при безусловной автономии темпов и ритмов этой эволюции у каждого народа, благодаря чему на Земле одновременно сосуществуют сооб-ва, находящиеся на разных стадиях развития, что дает возможность по аналогии с наблюдаемыми культурными чертами "отставших" в своей эволюции сооб-в реконструировать ранние этапы культуры тех сооб-в, что ушли в своем развитии вперед; о зависимости конкретно-истор. черт той или иной культуры от сочетания природных и истор. условий существования соответствующего сооб-ва, благодаря чему более полные знания об этих условиях повышают достоверность реконструкции форм изучаемой культуры. Эти принципы были развиты и дополнены неоэволюционистами 20 в. (Салинс, Дж. Стюард, М. Харрис), еще более углубившими представления об экологич. детерминированности культурных форм (по крайней мере у сельского населения), а также выведшими закономерности многолинейного характера социокультурной эволюции, при к-рой в рамках одного сооб-ва развитие разных специализир. областей культуры происходит не равномерно и при весьма опосредствованной взаимокорреляции; структурными функционалистами (Радклифф-Браун, Малиновский, Р. Мертон, Парсонс и др.), развившими представления о всякой локальной культуре как иерархич. системе с высоко взаимообусловленными средствами, технологиями и организационными формами удовлетворения интересов и потребностей людей, об универсальных параметрах структуры, организации и функционирования культуры как системы; структуралистами (Леви-Стросс, Фуко, Р. Барт), делавшими акцент на системно-символич. связях между культурными формами и возможности структурной Р.к. по аналогии с естеств. языками, герменевтич. "декодировке" культурных смыслов объектов на основании их места в системе и т.п., а также представителями иных школ и направлений антропологии.
Т.о., в Р.к. доминируют и взаимодополняют друг друга два методол. подхода: реконструкция общей структуры культуры и ее функциональных подсистем как упорядоченного и иерархизированного комплекса, а также аналоговое моделирование этой системы в соотнесении с более изученными культурами, относящимися к такому же типу социокультурной организации, или по аналогии с одной из наиболее изученных подсистем реконструируемой культуры (преимущественно языком). Целью культурологич. Р.к. является моделирование культурно-истор. типологии исследуемой культуры, ее цивилизац. типа как системы социальной организации, регуляции и коммуникации, осн. параметров комплексов целостных ориентаций, образов жизни, ментальностей, гл. социальных ин-тов и особенностей их функционирования и т.п. Такого рода модельные построения активно используются специалистами, занимающимися изучением истор. динамики культуры: адептами разл. цивилизац. направлении и школ в истор. и культурологии, науках, нек-рыми историками и социологами, работающими в русле стадиально-формационной парадигмы истор. процесса, и др.
Методол. значимость Р.к. заключается в возможности формирования целостного, масштабного, свободного от чрезмерной эмпирико-описат. детализации взгляда на исследуемую культуру, моделирования ее как структурно-функциональной динамич. системы, реконструирования не форм по их фрагментам, а процессов по их рез-там, сопоставит, анализа изучаемой культуры опять-таки не столько по своеобразию ее атрибутивных черт, сколько по технол. признакам способов осуществления коллективной жизнедеятельности людей, их экзистенциальных ориентаций и т.п. В рез-те применения этого метода исследователь получает возможность типологизировать изучаемое явление на основании единых критериев и систем признаков, равно применимых к типологизации любой иной культуры (т.е. выйти на статистич. колич. показатели, шкалирование и пр.), и объяснить с позиций социальной и коммуникативной функциональности происхождение и специфику тех или иных значимых компонентов, т.е. перевести исследование культуры из русла гуманитарного описания в русло социально-научного объяснения.
Лит.: Аверкиева Ю.П. История теор. мысли в амер. этнографии. М., 1979; Никишенков А.А. Из истории англ. этнографии. Критика функционализма. М., 1986; Островский А. Б. Школа франц. структурализма: вопросы методики // СЭ. 1988. N 2; Этнологич. наука за рубежом: Проблемы, поиски, решения. М., 1991; Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1994. Ч. 2; Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994.
А. Я. Флиер
РЕЛИГИЯ И КУЛЬТУРА – социально-истор. и теоретико-познават. проблема, важность к-рой традиционно признается и обсуждается в плане сущности, значения, эволюционных изменений, динамики и взаимосвязи этих двух явлений и сфер обществ, жизни. Это проблема мировоззренч., идеол. и методол. характера, определяющая во многом социально-культурные и общественно-полит. особенности и тенденции развития отд. стран и мирового сооб-ва в целом. При всех различиях в уровнях развития Р. и к. и их соотношения между собой, они всегда являются существенными факторами личной, обществ, и гос. жизни (даже атеизм не представляет здесь исключения, поскольку определяет и утверждает себя через то или иное свое отношение к религии, еще недавно воинственное). Роль Р. и к. велика не только в становлении нац. идентичности, но и в устранении конфликтов на этно-конфессиональной почве, особенно когда развитие межконфессионального диалога, межкультурных связей и сотрудничества становится действенной альтернативой вражды, культурной разобщенности и религ. нетерпимости. Р. и к. имеют большое значение в условиях проживания на одной территории и тесных социальных взаимосвязей людей разл. нац. культур и верований, поскольку затрагивают, на основе взаимодействия разл. религ. и культурно-бытовых традиций, широкий круг вопросов организации их совместной жизни, начиная с пребывания в детских и школьных учреждениях и кончая условиями совместного труда и отдыха. Указанные различия требуют к себе особого внимания при проведении в регионах с населением гетерогенного состава общей культурной политики, развития системы образования и гос.-правовых отношений. Сложность культурно-конфессиональных отношений обусловлена также их постоянной динамикой, связанной с миграцией населения, появлением проблемы беженцев, возникновением диаспоры, с тенденциями культурного сближения между представителями разл. этносов и их ассимиляцией, с миссионерской активностью многих конфессий и с прозелитизмом.
При сопоставимом рассмотрении Р. и к. проблема их сопряженности и взаимосвязи обычно является центральной. В истории обществ, мысли выработан ряд разл. социально-филос. подходов в понимании этой проблемы. Согласно историко-генетич. подходу, религия трактуется как определяющий фактор изменения форм человеч. общежития, смены цивилизаций или, применительно к концепции упадка совр. зап. об-ва, – гл. условие его возрождения. Тойнби доказывал возможность спасения зап. цивилизации путем усиления роли религиозно-церковного начала. В концепции Д. Белла значение религии заключается в примирении капиталистич. строя с культурой, причем все надежды возлагаются на оживление религ. импульса. В системах объективного идеализма, в филос. воззрениях космизма первоочередное значение придается онтологич. аспекту религии. Так, Гегель рассматривал ее как одну из истор. форм активности абсолютного духа. Упрекая гегелевскую философию за ее безличный характер, Кьеркегор уделил осн. внимание онтологич. значению личностного начала. Рассматривая человека как "экзистенцию", он анализирует ее "бытийную, онтологич. структуру", устанавливает три способа существования личности, или три типа экзистенции: эстетич., этич. и религиозный, из к-рых последний считает наивысшим. В совр. концепции, возникшей под влиянием филос. системы Уайтхеда, Бог трактуется как изначальное "событие" на онтологич. уровне. При аксиологич. подходе гл. значение религии усматривается в ее уникальных возможностях ориентации человека на "последние истины", "сакральные ценности". В этом состоит пафос "Теологии культуры" Тиллиха. При гносеологич. подходе религия соотносится с другими формами обществ. сознания и расценивается, если обратиться к крайним точкам зрения, либо как ложная, либо как наивысшая форма познания. Соответственно она объявляется либо антагонистом подлинной культуры, "источником темноты и невежества, защитницей социального неравенства и угнетения", либо превозносится как единственно реальная духовная культура. Шелер трактовал религию как необходимое знание, обладающее "освобождающим" значением. В теологии и социологии большое внимание уделяется морально-нормативной трактовке содержания и социальной роли религии, призванной дать верующему ориентацию в совр. мире (X. Тиллике). Для либеральной теологии, а позднее для Швейцера характерно понимание христианства как гл. обр. или исключительно моральной доктрины. Психоаналитич. и культурно-антропол. подходы свойственны фрейдизму, разл. направлениям неофрейдизма и социальной антропологии, к-рые рассматривают религию как выработанную культурой форму преодоления противоречий в подсознании человека или как социальный инструмент для удовлетворения природных и культурных потребностей людей. Согласно Малиновскому, религия является одним из институционально закрепленных элементов культуры, несушим жизненно необходимую для общества функцию.
Проблема сопряжения и взаимосвязи Р. и к. преуменьшалась идеологами большевизма, а главное, рассматривалась преимущественно в негативном плане. Это имело тяжелые последствия: религия подвергалась в СССР уничтожающей критике, а верующие и их объединения – гонениям и репрессиям. Власти считали религию одним из гл. препятствий на пути успешного социалистич. строительства, видели в ней источник шовинистических и националистич. настроений, клеймили религ. мировоззрение и мораль как чуждые духовным приоритетам коммунистич. сознательности. При этом упрощенные идеол. стереотипы сочетались с чисто внешним, ролевым анализом религии. Вследствие этого игнорировались особенности внутр. организации религ. феномена, его структурно-функциональные особенности, морфология – являющиеся ключом для понимания места и значения религии в исторически меняющемся социокультурном контексте. Религ. феномен уподоблялся "черному ящику" теории систем не столько из-за своей загадочности, сколько благодаря приписываемой ему роли злокозненного препятствия для формирования в стране "прозрачных" обществ, отношений – объекта тоталитарного контроля и управления. Считалось, что религия в этой роли трансформирует "малосознательность" верующих в скептич. или отрицат. отношение к реалиям советского строя. В известной метафоре об "опиуме народа" религия представляется в образе особой, отравленной духовным наркотиком болезненно-вредоносной ткани обществ, организма. Изживание или радикальное удаление этого пагубного "родимого пятна" означало бы оздоровление об-ва, получившего наконец-то возможность засиять светом разума. Нетрудно видеть, что просветительская доктрина, указывающая на "трех обманщиков" как на основателей мировых религий, стоит в ряду истор. предшественников этой негативно-ролевой трактовки религии.
Проблема сопряженности и взаимосвязи Р. и к. раскрывается в масштабе обществ, системы в целом, при анализе их особенностей как составляющих этой системы. Если определить духовную культуру как смысловую систему человеч. жизнедеятельности, то религию можно рассматривать в качестве ее разновидности, системы сакральных смыслов. Р. и к. соотносятся между собой как часть и целое, однако эти их значения могут меняться под влиянием истор. условий (до эпохи Нового времени религия безгранично царила в об-ве) и под воздействием мировоззренч. предпочтений (доминирующие в религ. сознании сакральные смыслы порой не позволяют разглядеть фактич. преобладание секулярной культуры в об-ве). Представители либеральной теологии (Гарнак, Трёльч), прислушивавшиеся к достижениям истор. наук, полагали, что религия представляет собой часть общей культурной истории, тогда как выступившие против них неоортодоксы расценивали культуру как исход и выражение религии.
Культура (в том или ином соотношении с религией) образует одну из трех гл. функциональных составляющих (сторон) об-ва, наряду с взаимообратимым процессом производства-потребления и социумом (системой обществ, связей, ин-тов, форм общения и совместной деятельности). При этом культура представляет собой своеобр. управляющий центр всей обществ, жизни, являясь хранилищем коллективного социального опыта, арсеналом норм, императивов, целей и ценностей, с помощью к-рых регулируется и контролируется существование об-ва и направляется его развитие. Культура является парадигмой человеч. жизнедеятельности на данном истор. этапе обществ, развития. Она осуществляет свою регулирующую функцию, воздействуя, с одной стороны, на процесс производства-потребления (и тогда появляется "материальная", "производственная", "бытовая" культура, так же как и культура духовного производства и потребления), а с др. стороны, на социум, проявляясь в качестве "полит." культуры. В этих двух сферах социальной деятельности опредмечивается ее содержание, реализуется свойственная ей парадигма человеч. деятельности и обществ, интефации. Такова приоритетная роль культуры в об-ве.
Воздействие религии как одного из направлений (форм) духовной культуры на об-во осуществляется двояко: прямо и косвенно.С одной стороны, религ. ориентации и нормы непосредственно регулируют сферы производства-потребления и социума, с другой – опосредствованно влияют на них через другие направления культуры (морально-этич. сознание, художественно-эстетич. ориентации и даже научные воззрения, к-рые религия стремится примирить со своими представлениями). В рез-те этого совокупного воздействия даже "форма сосуда может каким-то таинственным образом в конце концов говорить о мировоззрении, о религии человека" (А. Мень).
Прямое воздействие религии на об-во осуществляется в трех разных формах: 1) воздействия идей и приоритетов религ. сознания; 2) религ. ин-тов (клерикальное влияние, основанное либо на визант. принципе симфонии – согласии светской и церковной власти, либо на принципе цезарепапизма, подчинения первой из них второй); 3) органич. слияния религ. отношений с нац., бытовыми, государственно-правовыми в особые синкретич. образования: этноконфессиональные общины, сектантский коммунализм, теократич. структуры.
Существуют два противоположных понимания роли Р. и к. в развитии об-ва и цивилизации: 1) в них видят источник обществ, развития (в последние годы все чаще раздаются голоса, что источником возрождения России должно стать православие, являющееся первоисточником рос. культуры и государственности); 2) само об-во в процессе своего развития обновляет Р. и к. В первом случае конечной причиной цивилизац. процесса считается божеств. начало, потусторонний мир, сакральные ценности к-рого воздействуют по руслу религ. сознания на все сферы культуры, а затем и на об-во в целом. При такой т.зр. почти неизбежно межконфессиональное соперничество в борьбе за определяющее влияние на обществ, жизнь и гос. устройство страны. Во втором случае речь идет о саморазвитии об-ва и о совершенствовании его взаимоотношений с природой, в т.ч. с природной стороной человеч. жизни. Духовному фактору принадлежит здесь во многом определяющая роль: об-во должно осознать свои приоритеты, достичь единства в их понимании и совместной реализации. Этот творч. процесс обществ, самосознания протекает в разл. культурных формах, не в последнюю очередь – в религиозной. В рез-те должна быть выработана столь необходимая нам сейчас общегос. идея, идея рос. возрождения.
Лит.: Розанов В.В. Религия и культура. М., 1899; Задорожнюк И.Е. Культура и религия: прогнозы бурж. социологов // Культурный прогресс: филос. проблемы. М., 1984; Мень А. Вера и культура. Христ. культура на Руси. Христианство и творчество // Радостная весть. М., 1991; Балагушкин Е.Г. Религия как социокультурный феномен // Введение в культурологию. М., 1993; Культура и религия: линии сопряжения. М., 1994; Bell D. The Cultural Contradiction of Capitalism. L., 1976.
Е. Г. Балагушкин