ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Как стало очевидно в главе 4, на уровне ядра личности модель согласованности не акцентирует содержание. Содержание определенно остается в распоряжении периферии личности. Довольно интересно, что, как мы увидим, из трех рассмотренных здесь теорий одной не удается установить содержание периферических характеристик, другая является в значительной мере эклектичной, а третья рассматривает содержание такого рода, что его вполне можно изучать, руководствуясь стремлением к согласованности.
Для Келли (Kelly) базовым элементом личности является личностный конструкт. Личностные конструкты организованы в системы конструктов, которые составляют личность. Как вы помните из 4-й главы, Келли предлагает общее определение конструкта как идеи, или абстракции, дихотомичной по своей природе. Он также вкратце описывает способ организации конструктов в системы, иерархичные в своей основе. Все эти утверждения относятся к ядру личности, поскольку с их помощью невозможно отличить одного человека от другого. Чтобы обозначить свою позицию относительно периферии личности, Келли пришлось бы определить содержание совокупностей личностных конструктов, которые, как полагается, составляют часто встречающиеся системы конструктов. Он этого нигде не делает. Как и Олпорт (Allport), Келли непоколебимо убежден в уникальности людей, которая делает бесполезными попытки определить, что они собой представляют, заранее, до реального с ними взаимодействия. С точки зрения Келли, каждый человек настолько отличается от другого, что максимум, что может сделать ученый, – это предоставить непротиворечивую систему понятий, относящихся к стандартным элементам личности, и того, как эти элементы организованы. Предположить, что эти элементы и организации могут иметь типичное содержание, – значит надругаться над человеческой уникальностью. В действительности, если сделанные недавно Олпортом разработки относительно содержания характеристик психологической зрелости на самом деле знаменуют, как я предположил, первый шаг на пути разработки типологии характера, тогда Олпорт стал менее категоричен в утверждении индивидуальности, чем Келли. Более того, Роджерс (Rogers), который также придает большое значение индивидуальности, здесь менее экстремален по сравнению с Келли. В конце концов Роджерс описывает общее содержание типа характера, названного полноценно функционирующей личностью, и его противоположность – неприспособленную личность.
Келли ближе всего подходит к разработке представлений о периферии личности в том, что можно рассмотреть в двух аспектах его теории. Этими аспектами являются: 1) подробное описание различных типов конструктов скорее не в терминах их содержания, а в том, что касается их логических и функциональных характеристик, и 2) описание техник выявления содержания конструктов человека, сидящего в данный конкретный момент перед вами. Что касается первого пункта, многие типы конструктов уже были упомянуты в главе 4. Вспомните различия между такими конструктами, как констелляторный, предполагающий и упредительный. Кроме того, Келли (1955, с. 532-533) полагает, что конструкты могут быть превербальными (не обладающими для своего выражения последовательностью словесных символов), всесторонними (включающими широкий спектр явлений), второстепенными (включающими узкий спектр явлений), подчиняющими (включающими другие конструкты в качестве своих элементов), подчинительными (включенными в качестве элемента в другие конструкты), жесткими (ведущими к неизменным прогнозам) или свободными (ведущими к различным прогнозам, тем не менее сохраняя свою тождественность). Кроме того, Келли (1955, с. 533) описывает то, что он называет измерениями перехода. Это понятие относится к жизнедеятельности в целом и обозначает главное направление изменения конструктов или организации систем конструктов. Среди этих измерений перехода такие известные эмоции, как тревога (осознание того, что события, с которыми столкнулся человек, находятся за пределами прогнозирующего потенциала системы его конструктов) или агрессивность (активная разработка перцептивного поля человека). Кроме того, существуют некоторые измерения перехода, относящиеся скорее к успешности использования различных типов конструктов, чем к эмоциональным состояниям. Например, цикл творчества, который человек начинает с ослабленными конструктами, а заканчивает с ужесточенными. Описывая все это, Келли явно пытается иметь дело с содержательными характеристиками, которые обычно кажутся персонологам важными. Несмотря на всю симпатию, которую можно испытывать к теории Келли, трудно избежать ощущения, что он слишком быстро расправляется со всем этим. Разве творчество – это просто процесс, начинающийся со свободных конструктов, которые ведут к различным прогнозам, и заканчивающийся жесткими конструктами, которые ведут к специфическим прогнозам? Разве тревога – это всего лишь осознание того, что ты столкнулся с чем-то, чего не понимаешь? Позиция Келли остроумна и оригинальна, но она рассказывает только часть истории о личности, оставляя драму периферических характеристик нераскрытой.
Другая точка, в которой Келли ближе всего подходит к объяснению периферии, – это его описания способа выявления содержания конструкта. Я уже частично говорил об этом в главе 4, где дал понять, что Ролевой репертуарный тест – это наиболее эффективный способ определения содержания конструктов личности. Этот тест не только раскроет содержание, но также предоставит информацию о том, как существующие конструкты организованы в системы конструктов личности. В добавление ко всему этому Келли (1955, с. 452-485) также предлагает наметки для диагностики, основанной на менее определенной информации, чем та, что может быть получена посредством Ролевого репертуарного теста. Обычный источник такой информации – интервью, но личные документы, такие, как дневники, также могут быть использованы в диагностике. Будучи менее определенными, чем Ролевой репертуарный тест, интервью и личные документы могут быть полезными, если персонолог остается чувствительным к тому, что человек на самом деле говорит, и доверяет этому. Келли полагает, что, заняв позицию доверия и буквального восприятия, персонолог может выявить используемые человеком конструкты и способы их организации. Настоящая диагностика конструктов потребует осмысления повторяющихся закономерностей, включающих как сходство, так и различия между событиями. Но можно представить, насколько сложной будет идентификация таких закономерностей при взаимодействии с человеческим опытом любого реального уровня сложности. На самом деле, когда Келли (1955, с. 319-359; 1962) попытался показать, как такая диагностика в действительности происходит; у читателя осталось ощущение, что сделанные о конструктах утверждения находятся скорее в сфере возможного, а не определенного. Кроме того, трудно поверить, что утверждения о конструктах помогают понять важные черты человеческого характера или стиля жизни. В заключение трудно не отметить, что позиция Келли была бы более осмысленной, если бы он предложил какие-то намеки относительно типичных, часто встречающихся типов характера.
Мак-Клелланд (McClelland), подобно Олпорту и Мюррею, почти целиком сосредоточился на четком определении конкретных периферических характеристик. Он не просто бегло просматривает такие понятия, как личностная черта и стиль, оставляя другим решать, что именно они обозначают. Его сосредоточенность на точном, четком определении конкретных элементов личности, отличающих одного человека от другого, свидетельствует об особом внимании, уделяемом периферии. В отличие от других ученых, упомянутых вплоть до этого момента, Мак-Клелланд говорит не об одном, а о трех видах конкретных периферических характеристик. Это мотив, личностная черта и схема. У каждой характеристики свое отдельное определение, процесс развития и тип влияния на жизнедеятельность. Давайте сначала рассмотрим понятие "мотив", поскольку оно наиболее важно из трех в теории Мак-Клелланда и наиболее естественно вытекает из его представлений об ядре личности. Мак-Клелланд (1951, с. 466) определяет мотив как "сильную эмоциональную ассоциацию, характеризуемую антиципационной реакцией цели и основанную на прошлых ассоциациях определенных сигналов с удовольствием или болью".
Хотя вы можете в это и не поверить, но основной смысл этого довольно запутанного утверждения очень прост. Мак-Клелланд имеет в виду, что, когда какой-либо сигнал вызывает у вас предвосхищение изменения состояния, которое усилит удовольствие или боль, у вас появляется мотив. Все что угодно, от звонка в дверь до быстро бьющегося сердца, может служить сигналом, пока оно служит сигналом неизбежности какой-либо перемены в состоянии. Стимулы становятся сигналами на основе прошлого опыта. Ожидаемое изменение в состоянии также берет начало в прошлом опыте и может иметь какое угодно конкретное содержание, начиная от ожидания своей успешности до ожидания вступления в близкий контакт с другими людьми. И наконец, ожидаемое изменение в состоянии должно ассоциироваться с ожиданием нарастания позитивного либо негативного аффекта, если попытаться точно приложить понятие мотива к тому, что происходит. Тогда, переформулируя, можно сказать, что мотив – это состояние психики, возникающее под влиянием какой-либо стимульной ситуации, сигнализирующей о неизбежности изменения ситуации, которое будет либо приятным, либо неприятным. Мак-Клелланд полагает, что человек будет действовать в соответствии с этим мотивом так, чтобы получить ожидаемое удовольствие или избежать ожидаемого неудовольствия, в зависимости от конкретного случая. Ожидаемое изменение состояния, включающее позитивный аффект, считается мотивом приближения, в соответствии с ним человек действует таким образом, чтобы его ожидания в действительности стали реальностью. И наоборот, ожидаемое изменение в состоянии, включающее негативный аффект, определяется как мотив избегания, в соответствии с которым человек пытается предотвратить реализацию своих ожиданий.
Это разделение мотивов на две большие группы – первый шаг Мак-Клелланда в определении содержания мотивов, которыми, по его мнению, могут обладать люди. Вторым шагом стала поддержка разработанного Мюрреем обширного списка потребностей, включающего, например, такие, как потребность в заботе, одобрении и т.д. Из потребностей этого списка Мак-Клелланд сфокусировался на трех – потребности в достижении, аффилиации и власти, из которых первая получила львиную долю внимания. Соотнеся этот список с разделением на мотивы приближения и избегания, Мак-Клелланд, по-видимому, полагает, что мы должны рассматривать вариант приближения и избегания у каждой потребности. Вариант избегания у потребности в достижении называется боязнь неудачи, что показывает, что у обладающего этим мотивом человека сигнал, заключенный в ситуации соревнования, вызывает в психике ожидание неудачи и сопровождающего ее негативного аффекта, что приводит к попыткам избежать этой ситуации. Вариант приближения у этой потребности приводит к реагированию на сигнал о существовании ситуации соревнования ожиданием успеха и сопровождающего его позитивного аффекта, и человек активно лезет в драку. Хотя мысль Мак-Клелланда ясна, он иногда запутывает ситуацию, называя этот вариант приближения у потребности в достижении не иначе, как потребность в достижении. Было бы гораздо точнее называть ее чем-то вроде надежды на успех, как это делает один из сторонников Мак-Клелланда (Atkinson, 1957), сохраняя тем самым словесное основание для разделения вариантов приближения и избегания одной из распространенных мотивационных характеристик. В любом случае Мак-Клелланд полагает, что существуют варианты приближения и избегания у других потребностей, таких, как потребность в аффилиации или власти, хотя он и не пытался определить их.
Говоря о мотивах, нужно рассмотреть еще два момента. Один – это их влияние на поведение, а другой – процесс их развития. Что касается влияния на поведение, то считается, что нарастание мотивов повышает объем и интенсивность поведения. Этот эффект наблюдается не только во внешних действиях, но также и в мыслительных процессах (McClelland, 1951, с. 482). Когда силы должны быть направлены на решение какой-либо задачи, возросшая мотивация ведет к нарастанию усилий по выполнению задания. Другой общий эффект мотивов – это достижение взаимозависимостей между различными аспектами поведения человека (McClelland, 1951, с. 485- 486). Полагается, что мотивация организует реагирование, задает направление поведения, в результате ориентируя и направляя его. Согласно Мак-Клелланду, именно эта способность понятия мотива выявлять смысл множества разнообразных реакций и отличает его от любой другой объяснительной концепции и делает его столь полезным. И последним эффектом мотивации является активация (McClelland, 1951, с. 488-489). Люди в состоянии мотивации более чувствительны к одним сигналам окружающей среды, чем к другим. Кажется, что для стимулов определенного вида, особенно значимых с точки зрения мотива, снижается если не порог ощущения, то по меньшей мере порог восприятия.
Хотя Мак-Клелланд полагает, что эффекты нарастания, взаимозависимости и активации поведения имеют место как в случае мотивов приближения, так и избегания, можно проследить некоторые различия у этих больших групп мотивов. К примеру, хотя как мотив приближения, так и избегания ведут к нарастанию объема поведения, мотивы приближения делают это, усиливая эффективное, результативное поведение, в то время как мотивы избегания добиваются того же, усиливая неэффективное, навязчивое поведение. В воображении, например, мотивы приближения приводят к ожиданию удовлетворения успехом и осмыслению того, как лучше всего запланировать адекватное решение задачи. И наоборот, мотивы избегания приведут к навязчивым представлениям преград на пути к достижению цели и нереалистичным мечтам о волшебном удовлетворении. И, заканчивая наш анализ, необходимо отметить, что, хотя оба вида мотивов приводят к поведенческим взаимозависимостям, мотивы приближения ведут к состояниям, сфокусированным на эффективных инструментальных действиях и достижимых целях, в то время как мотивы избегания способствуют появлению состояний, подчеркивающих пассивное выражение потребности и фрустрации. Наконец, выполняя активирующую функцию, мотивы приближения будут интерпретировать явно выраженные сигналы, связанные с вызовом и удовлетворением, в то время как мотивы избегания будут интерпретировать явно выраженные сигналы, связанные с опасностью и неудовлетворенностью. Таким образом, можно считать, что мотивы приближения и избегания оказывают сходное общее влияние на поведение с четкими и явными различиями в поведенческих эффектах на более тонком уровне анализа.
Теперь мы можем обратиться к точке зрения Мак-Клелланда на процесс развития мотивов. Рассматривая его, мы сможем увидеть в этой теории отношения между уровнями ядра и периферии личности. Вы помните, что стремление ядра, по мнению Мак-Клелланда, – это максимизация маленьких расхождений и минимизация больших расхождений между ожиданием и событием. Маленькие расхождения приводят к позитивному аффекту, в то время как большие расхождения приводят к негативному аффекту. Мак-Клелланд полагает, что, если определенная область жизнедеятельности характеризуется для человека маленькими расхождениями, он усвоит мотив приближения, в то время как, если область характеризуется большими расхождениями, он усвоит мотив избегания. Если данная область вообще характеризуется малым количеством расхождений, если все в ней полностью предсказуемо, человек станет индифферентен к ней в целом. Прочитав все это, вы должны начать понимать, почему Мак-Клелланд определяет мотивацию именно так, как он это делает. Говоря простыми словами, Мак-Клелланд имеет в виду, что, если в определенной сфере жизнедеятельности вы получаете достаточно положительного эмоционального опыта, вы научитесь ожидать, каждый раз получая сигнал, что эта область важна для вашей жизни, и в результате получите позитивный опыт посредством приближения к этой ситуации. И наоборот, если у вас был значительный негативный опыт в данной области, вы научитесь ждать неприятных переживаний при любом появлении определенных сигналов и поэтому будете стремиться избежать ситуации.
Чтобы сделать рассуждения Мак-Клелланда более живыми, я процитирую отрывок из его доклада по развитию мотивации достижения (McClelland, Atkinson, Clark and Lowell, 1953, с. 62):
"Конкретный пример развития мотива достижения может помочь объяснить следующие из него практические выводы. Предположим, что ребенку подарили на Рождество новую игрушечную машинку. Вначале, если только у него не было других игрушечных машинок, у ребенка не существует ожиданий относительно того, что эта машинка будет делать, и он не будет получать значительного позитивного или негативного аффекта, пока такие ожидания не сформируются. Постепенно, если он играет с ней (а родители в нашей культуре будут поощрять его делать это), у него разовьются определенные ожидания различных возможностей, которые подтвердятся или не подтвердятся. Если неподтверждений будет не слишком много (а это может произойти, если игрушка слишком сложна), он сможет строить разумные определенные ожидания относительно того, что машинка будет делать, и подтверждать их. Короче говоря, он получает удовольствие от игры с машинкой. Но что произойдет потом? Почему он не продолжит играть с ней всю оставшуюся жизнь? Дело, конечно, в том, что его ожидания превратятся в уверенность, подтверждение будет наступать в 100 процентах случаев, и мы скажем, что он потерял интерес к машинке, она ему надоела. Согласно нашей теории, машинка должна ему надоесть, он должен пресытиться ею, поскольку расхождения с уверенностью более недостаточны, чтобы приносить удовольствие. Однако удовольствие можно вернуть в ситуацию, как это знает любой родитель, купив более сложную машинку, заставив старую машинку делать что-то новое или, возможно, оставив старую машинку в покое на шесть месяцев, пока ожидания относительно ее не изменятся (например, произойдет снижение вероятности). Итак, если мы хотим, чтобы ребенок продолжал получать удовольствие от ситуаций достижения, таких, как действия с игрушечными машинками, он должен постоянно работать со все более сложными объектами или ситуациями, позволяющими достигать мастерства, поскольку, если он достаточно долго работает на любом определенном уровне мастерства, его ожидания и их подтверждения превратятся в определенность и ему станет скучно".
Совершенно очевидно, что здесь Мак-Клелланд говорит о варианте достижения соответствующего мотива. Мы можем, конечно же, ожидать, что, получив такой ранний опыт, каждый раз, когда человек будет узнавать сигнал существования ситуации мастерства, он будет испытывать ощущение вызова и ожидать, что достижение цели мастерства приведет к эмоциональному удовлетворению. Мак-Клелланд (1953b, с. 65) также описывает развитие варианта избегания мотива достижения.
Далее, существуют ограничения, накладываемые на развитие достижения негативным аффектом, возникающим в результате слишком больших расхождений между ожиданиями и событиями. Так, Джонни может развить ожидания относительно того, как выглядит модель самолета или решение арифметической задачки, но он может быть совсем не в состоянии подтвердить эти ожидания или сможет подтвердить их лишь частично. Результатом этого является негативный аффект, и можно ожидать, что сигналы, ассоциирующиеся с подобной деятельностью, пробудят мотивы избегания. Чтобы развить мотив достижения, родители или обстоятельства должны суметь предоставлять возможности для развития мастерства, которое, просто потому что оно находится чуть за пределами настоящего уровня знаний ребенка, будет служить источником постоянного удовольствия. Если возможности слишком ограничены, результатом будет скука, и ребенок разовьет незначительную заинтересованность в достижениях (и у него будет низкий уровень достижений, когда он вырастет). Если возможности находятся далеко за пределами его способностей, результатом будет негативный аффект, и может развиться мотив избегания, когда речь будет заходить о достижениях. Получив ранний опыт значительных расхождений между ожиданиями и реальностью в ситуациях мастерства, человек усвоит вариант избегания мотива достижения. Это означает, что каждый раз, воспринимая сигнал существования ситуации мастерства, он будет испытывать чувство опасности и ожидание собственной неудачи.
Ядерная тенденция по отношению к размеру расхождения и его связи с испытываемым аффектом относится, конечно же, не только к мастерству. Поэтому человек может усвоить варианты достижения или избегания различных мотивов в зависимости от его особого опыта взаимодействия с окружающим миром. Как можно видеть из приведенных выше цитат, родители играют очень важную роль в теории Мак-Клелланда, если не определяя, то влияя на степень расхождений, характеризующих различные области жизнедеятельности, по крайней мере в течение определенного времени, когда ребенок довольно зависим. Мак-Клелланд показывает, что большинство мотивов усваивается в детстве, хотя он и не определяет конкретные периоды для усвоения определенных мотивов. В его работах ничего не говорится о том, что он принимает теорию важности стадий развития, и действительно, для постулирования стадий обычно необходим более четкий акцент на врожденных качествах и способностях человека, чем существующий в теориях согласованности. Мак-Клелланд (1953, с. 68-74) все же подробно описывает основу для развития различных степеней мотива, но подобная детализация не соответствует моим актуальным намерениям. Тем не менее вы, должно быть, уже обратили внимание на то, что эта теория наиболее детализирована и более четкая из всех, которые мы рассматривали, говоря о конкретных периферических характеристиках.
Перед тем как перейти от концепции мотива к взглядам Мак-Клелланда на две другие конкретные периферические характеристики, я бы хотел познакомить вас с его нетрадиционной позицией относительно биологических потребностей, таких, как потребность в пище и воде. Лучше всего здесь процитировать собственные слова Мак-Клелланда (1953, с. 81-84):
"Теперь, исходя из нашей теории, как мы можем объяснить тот факт, что чем дольше животное живет без нищи, тем более мотивированным оно, как кажется, становится? Поскольку большинство психологов привыкли считать биологические потребности основным источником мотивации – это очень важный вопрос. Во-первых, очевидно, что, исходя из нашей теории, лишение пищи не порождает мотив, когда оно случается впервые. Недостаток пищи у крысенка или человеческого младенца несомненно вызовет многочисленные телесные изменения различного рода, но они не образуют мотив, не будучи сопровождаемы соответствующим изменением аффекта. Если говорить конкретнее, чтобы организм выжил, сигналы, следующие за лишением пищи, должны всегда ассоциироваться с процессом насыщения, результатом которого будут два вида аффективных изменений: приятные вкусовые ощущения и чувство освобождения от внутреннего телесного напряжения. Таким образом, внутренние (или внешние) сигналы, возникающие в результате лишения пищи, очень рано и очень четко ассоциируются у всех индивидов с позитивными аффективными изменениями, и поэтому они становятся способны с величайшей надежностью пробуждать мотив голода".
Далее Мак-Клелланд продолжает объяснять, почему мотив усиливается с увеличением времени лишения пищи. Нам нет нужды вдаваться в это. Достаточно понять, что для Мак-Клелланда не существует мотивов на момент рождения, хотя есть физиологические потребности, которые могут доставлять различный телесный дискомфорт. Мотив содержит определенную, реально существующую совокупность целей и инструментальных действий, значимых для достижения целей. Следовательно, мотив должен быть усвоен на основе соответствующего опыта. Можно только рассуждать о мотивах относительно физиологических потребностей; последние должны лишь посредством научения найти свое психологическое отражение в антиципациях, целях и инструментальной деятельности. Этот вид научения приобретается, с точки зрения Мак-Клелланда, посредством аффективного опыта и связан с расхождениями между ожиданиями и реальными событиями. На основании всего этого Мак-Клелланд не может рассматривать биологические потребности в качестве базового элемента строения личности.
Нам осталось рассмотреть две другие периферические характеристики: личностную черту и схему. Представив великолепный детальный анализ смысла, вкладываемого другими персонологами в понятие личностная черта, Мак-Клелланд (1951, с. 216) приходит к выводу, что ее нужно определить как "...приобретенную индивидом тенденцию реагировать так, как он уже более или менее успешно реагировал в прошлом в сходных ситуациях, побуждаемый сходной мотивацией". Другими словами, когда человек сталкивается с чем-то, что он воспринимает как имевшую место в прошлом ситуацию с тем же множеством и с той же интенсивностью мотивов, он проявляет тенденцию реагировать на эту ситуацию тем же способом, который смог удовлетворить требования ситуации и мотивации раньше. С точки зрения Мак-Клелланда, личностная черта и мотив в действительности – совершенно разные вещи. Мотив – совокупность ожиданий относительно того, что случится; эти ожидания принимают форму конкретных целей и эмоционального сопровождения, а также своеобразное обязательство привести к реализации ожиданий, каков бы ни был ход действий в данной существующей ситуации. Так, реакции, выражающие потребность в достижении, могут сильно различаться в разные временные периоды, поскольку ситуации, в которых этот мотив пробуждается, могут быть весьма не похожи друг на друга по своим характеристикам. Мотив ведет к согласованности намерения, а не реакций.
И наоборот, личностная черта – это всего лишь набор привычек, в котором нет ничего от целенаправленности мотива. Если вы обладаете, например, такой личностной чертой, как экспансивность, вы будете экспансивно вести себя, каждый раз попадая в ситуацию, сходную с теми, в которых вы научились быть экспансивным. Согласно Мак-Клелланду, усвоение какой-то черты происходит потому, что определенный стиль поведения постоянно подкрепляется в ситуациях определенного рода, но это не означает, что личностная черта обладает мотивационными характеристиками. Возможно, люди смеялись и слушали вас, когда вы проявляли экспансивность в их присутствии, и поэтому у вас сформировалась привычка или личностная черта быть экспансивным в ситуациях социального взаимодействия. С точки зрения Мак-Клелланда, если ваша экспансивность обладает статусом личностной черты, вы будете вести себя соответствующим образом в ситуациях социального взаимодействия потому, что вы к этому привыкли, причем в этом не будет ничего от осознанности или намеренности. Если же экспансивность у вас имеет статус мотива или она была элементом инструментальной деятельности, ведущей к достижению цели, тогда, возможно, вы будете экспансивным в ситуациях общения на основе намерения действовать таким образом, а не просто потому, что это кажется вам естественным и привычным. Мотив может часто заставлять нас делать что-то неизвестное, незнакомое, в то время как личностная черта никогда не выполняет эту функцию.
По своему личному опыту мы можем убедиться, что приведенное Мак-Клелландом разграничение между определениями понятий "мотив" и "личностная черта" настолько ясно и четко, что мне удивительно, что практически ни один персонолог не сделал это в какой-либо членораздельной манере. Говоря в общем, те, кто опираются на понятие личностной черты, включают в него как намеренное, так и привычное поведение, то же справедливо и относительно тех, кто проявляет тенденцию основываться на понятии потребности. По Мак-Клелланду, однако, оба понятия необходимы, поскольку существуют четкие различия между намеренной и привычной жизнедеятельностью. Понятие личностной черты может объяснить повторяющиеся реакции, в то время как понятие мотива может объяснить последовательно организованные серии реакций, где все реакции в действительности различны. Как вы могли догадаться, я считаю, что Мюррей, разделивший потребности и составные потребности, и Олпорт, выделивший динамические и стилистические личностные черты, только начинали понимать то, что Мак-Клелланд так четко сформулировал.
Мак-Клелланд нашел причины еще для одного разделения, применив понятие схемы. К сожалению, он не представил никакого лаконичного определения схемы, но четко считает ее элементом познания или мышления. В действительности, это символизация прошлого опыта, она, скорее, обозначает прошлый опыт, чем является им и служит неизбежным упрощением (McClelland, 1951, с. 254). Слова и язык в целом – хорошие примеры схем. Но очевидно, что Мак-Клелланд стремится уделить внимание не только уже существующим старым схемам, а скорее тем, что характеризуют конкретного человека, которого мы пытаемся понять. С этой целью гораздо полезнее было бы знать, например, активный словарь человека, чем полный перечень всех слов языка. С точки зрения Мак-Клелланда (1951, с. 239-282), примерами схем могут служить идеи, ценности и социальные роли. В то время как мотивы усваиваются на основе стандартной величины расхождения между ожиданиями и реальностью, личностные черты усваиваются на основе постоянно поощряемых поступков, в усвоении схем более непосредственно представлена культурная трансмиссия. Характерные особенности родителей и значимых других сильно влияют на усвоение мотивов и личностных черт. Наоборот, идеи, ценности и социальные роли определяются главным образом характером культуры, в которой человек живет. Идеи, ценности, социальные роли часто сообщаются прямо, вербально, посредством социальных институтов, таких, как семья, школа, церковь, а не самих по себе индивидов. Мак-Клелланд полагает, что схема оказывает обобщенное, распространенное влияние на процессы восприятия, памяти и мышления. Очевидно, что варианты, способные возникнуть в нашем воображении, объекты наблюдения, заметные достаточно, чтобы привлечь наше внимание, вещи, которые мы запомним, и даже появляющиеся у нас мысли будут ограничены и подвержены влиянию со стороны усвоенной нами системы идей, ценностей и социальных ролей.
Хотя, возможно, распознавание трех отдельных классов конкретных периферических характеристик поразило вас, как глоток свежего воздуха, после всех тех неясностей, с которыми мы сталкивались, рассматривая предыдущие теории; может быть, еще не совсем понятно, что мотивы, личностные черты и схемы в действительности настолько отличаются друг от друга. Возможно, мы сумеем глубже постичь замысел Мак-Клелланда, рассмотрев характер взаимоотношений между этими тремя сущностями, поскольку они, естественно, должны быть взаимосвязаны. Но такое рассмотрение затруднительно, поскольку то, что Мак-Клелланд может сказать по этому поводу, рассыпано по его различным работам и не собрано воедино. Давайте тем не менее попробуем. Вы помните, что основной характеристикой мотива является намерение, его можно описать как направленную силу. Напротив, личностная черта – это преимущественно привычная тенденция поступать так, как человек поступал уже раньше, когда ситуация и мотивация повторялись. И наконец, схема – это главным образом когнитивный элемент, относящийся к некоторым аспектам разделяемых живущими в одном обществе людьми понятий. Схема не отличается целенаправленностью в прямом значении этого слова, хотя идеи, ценности и роли часто включают предписания к действиям.
Сделав такое вступление, давайте возьмем конкретный пример из области достижения и проследим некоторые из существующих различий. Вы помните, что, исходя из определения, мотив включает порождение намерения вследствие сигнала. Восприятие аспектов окружающей среды в качестве сигналов существования ситуации достижения требует наличия схемы достижения в форме идей, касающихся достижения. Но, конечно, человек может обладать такой схемой достижения, не имея при этом мотива достижения. Если бы у человека не было такого мотива, он мог бы осознавать наличие ситуации достижения и просто не участвовать в ней. Но если бы мотив достижения также присутствовал, человек вмешался бы в ситуацию, пытаясь достичь успеха или избежать поражения. Итак, спусковым крючком для мотива достижения является схема достижения. Содержание этой схемы может влиять на то, где и когда проявляется мотив достижения, хотя сила и яркость попыток достичь успеха или избежать поражения определяются, естественно, интенсивностью самого мотива. Конечная эффективность попыток достичь успеха или избежать поражения – функция личностных черт достижения. Такие черты – это привычки настойчивости; строго говоря, они не являются продуктом интенсивности мотива или существования схемы достижения. Они представляют собой отдельное образование. Такая черта, как настойчивость, может служить потребности в достижении, как в данном примере, но она также может функционировать и совершенно независимо от этой потребности. Если мы перейдем к обобщениям на основе этого затянувшегося примера, надеясь прийти к предварительным выводам о различиях и взаимосвязях между тремя периферическими понятиями Мак-Клелланда, мы получим примерно следующее: схема формирует общую систему понятий жизнедеятельности и определяет возможности, доступные в каждой конкретной жизни; мотивы – это основа скорее для личностных, а не для культурно разделяемых намерений, определяющих содержание и интенсивность целенаправленной деятельности; личностные черты формируют стиль жизнедеятельности человека и определяют его обычные, привычные способы поведения.
К настоящему моменту нашего обсуждения у вас должно было сформироваться некое абстрактное ощущение того, что Мак-Клелланд вкладывал в понятия личностных черт, схем и мотивов. Подробно описывая содержания этих трех видов характеристик, он становится более конкретным. Но до обращения к этому мне бы хотелось затронуть проблему отношений ядра и периферии личности в теории Мак-Клелланда. Поскольку очевидно, что личностные черты, схемы и мотивы располагаются на периферическом уровне личности, их формирование должно быть представлено результатом взаимодействия тенденций ядра с внешним миром. Но ядерная тенденция, как она описана Мак-Клелландом, в действительности имеет отношение лишь к развитию мотивов. Личностные черты и схемы должны формироваться каким-то иным способом, не быть результатом максимизации маленьких расхождений между ожиданиями и событиями и минимизации больших расхождений. Утверждения, сделанные Мак-Клелландом относительно усвоения личностных черт и схем, предполагают наличие других положений относительно ядра личности, выходящих за пределы упомянутого выше. Но он точно их не формулирует. На сегодняшний день нам не остается ничего, кроме как жить с ощущением некоторой неясности, происходящей из-за нестыковки его утверждений о ядре и периферии. Мы осознаем, я полагаю, полезность рассмотрения наблюдаемого поведения не только мотивов, но также и личностных черт и схем, хотя последние два понятия и существуют в данный момент вне связи с ядром личности. Осознав наличие этой неясности, мы можем перейти к рассмотрению содержания мотивов, личностных черт и схем. Говоря о мотивах, Мак-Клелланд принимает список, предложенный Мюрреем (1938) и включающий такие тенденции, как потребности в достижении, аффилиации, власти, поддержке и изменении. Таких потребностей всего 40, и, хотя нет нужды перечислять их все здесь, я бы хотел, чтобы вы поняли, что они совершенно конкретны и отражают обычные, каждодневные людские заботы. Если бы мы спросили людей, что ими движет, почти наверняка они сказали бы, что хотят успеха, принятия, власти и т.д. Мак-Клелланд не предлагает никакого особого списка личностных черт, он готов принять любые привычки, которые другие психологи считают важными. Поэтому не существует такого же ясного описания содержания личностных черт, какое было дано в отношении мотивов. Наконец, Мак-Клелланд предлагает для схем два вида содержания. Первый вид имеет отношение к идеям и ценностям и представляет собой подтверждение классификации, предложенной Шпрангером (Spranger, 1928). Эта классификация включает идеи и ценности, касающиеся экономических, эстетических, социальных, политических, религиозных и чисто теоретических сфер жизни. Второй вид содержания схемы имеет отношение к социальным ролям, и здесь Мак-Клелланд поддерживает классификацию, предложенную Линтоном (Linton, 1945). Эта классификация разбивает роли на такие, как возраст, пол, семейное положение, профессия и групповое членство. Это означает, что различного ролевого поведения ожидают от людей разного возраста; от людей разного пола; от отцов, сыновей, сестер, братьев, теть, кузин; от адвокатов или разнорабочих; и наконец, от либералов, методистов и бойскаутов. По мере развертывания Мак-Клелландом своего анализа содержания ролей становится совершенно ясно, что они представляют собой формируемые культурой паттерны личностных черт. И действительно, Мак-Клелланд (1951, с. 293) определяет роль как "совокупность черт (или паттерн поведения), служащую культурно нормальным или модальным решением повторяющихся, обычных социальных проблем, присущую определенному общественному статусу или положению". Хотя роли – это совокупности личностных черт, ролевые характеристики выражают достаточно универсальные социальные проблемы или культурные решения. И наоборот, личностные черты, не являющиеся компонентом ролей, усваиваются на основе опыта, специфического для обстановки семьи, в которой воспитывался человек; такие черты не отражают никакой культурной или социальной универсальности. На самом деле, мне кажется, что роли также должны включать мотивы, поскольку постоянное и повторяющееся достижение определенных целей необходимо для подтверждения того, что человек занимает какую-то культурно определяемую позицию. Мы обсудим это следствие из понятия схемы в следующей главе.
Один из наиболее поразительных моментов в содержании понятий мотива, личностной черты и схемы в понимании Мак-Клелланда – это эклектизм. Этим он иллюстрирует выдвинутое мной в главе 4 положение о том, что теории согласованности имеют тенденцию быть эклектичными в том, что касается личностного содержания. Эта тенденция берет свое начало от минимальных посылок, касающихся содержания и неизбежности врожденных свойств человека. Как я уже показал, теория Мак-Клелланда включает два периферических понятия, не выводимые из предложенной им ядерной тенденции. И теперь мы видим, что содержание, приписываемое всем трем периферическим характеристикам, вовсе не вытекает из общей ткани его теории. Вместо этого Мак-Клелланд отобрал из доступной психологической, антропологической и социологической литературы перечни, показавшиеся наиболее полными и наименее привязанными к каким-то определенным теоретическим положениям. Это явное свидетельство эклектичности теорий согласованности. Его взгляды на содержание настолько эклектичны, что Мак-Клелланд даже не пытается выяснить, соотносятся ли друг с другом следствия из перечней, используемых для обозначения схем, личностных черт и мотивов. Я не пытаюсь сказать, что они противоречат друг другу, просто вопрос согласованности не важен для Мак-Клелланда.
В действительности, теория Мак-Клелланда, если говорить о четкости конкретных периферических характеристик, может служить моделью для персонолога. Он не просто представил тщательно разработанные определения для трех своих понятий – определения, которые наконец-то пытаются прояснить сходство и различия между этими понятиями, – но он также проложил путеводную нить для измерения их содержания. Другими словами, он вышел за пределы представления списков в качестве средства для определения содержания. Этот шаг включает указание на наилучший способ измерения элементов списка. Для технического осуществления этого Мак-Клелланд предложил операциональные определения в добавление к своим теоретическим определениям. Операциональные определения говорят, какие операции нужно произвести, чтобы определить наличие и интенсивность изучаемого явления. Операциональное определение температуры тела, например, – это уровень ртути на градуированной шкале термометра. Из всех рассмотренных на данный момент персонологов только Мак-Клелланд и Мюррей попытались сделать этот утомительный, сложный и необходимый шаг в рамках своих теорий. Без операциональных определений вы, используя теорию, никогда не можете быть уверены, что работаете именно с тем, что ученый имел в виду в своих возвышенных абстрактных работах.
Я не могу здесь детально описать действительную сущность операциональных определений, но несколько примеров помогут вам почувствовать, что именно было предложено. Поскольку мотив порождает такое настойчивое намерение достичь отсутствующую в настоящий момент цель, вполне закономерно, что не нужно пытаться измерить его в условиях, когда окружающая среда знакома и структурирована таким образом, чтобы вызвать старые, привычные формы деятельности, или когда социальные нормы поступков проявляются столь отчетливо, что будут спровоцированы исключительно эти способы поведения. Попытки быть социально одобряемым – это поведение, определяемое схемой, а привычное поведение определяется личностными чертами. Мотивы относятся к личностным желаниям. Поэтому вполне понятно, почему Мак-Клелланд предлагал фантазии в качестве экспериментального материала для изучения мотивов. Для разработки стандартизованной процедуры извлечения фантазий он разработал серию неоднозначных картинок с изображением людей, которые предъявлялись испытуемым с инструкцией сочинить рассказ о том, что уже произошло, происходит в данный момент и произойдет. Картинки достаточно неодназначны, и задание достаточно необычно, поэтому можно быть уверенными, что ни личностные черты, ни схемы не будут основными детерминантами поведения. Затем по рассказам подсчитываются баллы, отражающие наличие или отсутствие мотивов.
Давайте для примера рассмотрим потребность в достижении. Операциональное определение этой потребности – оспаривание стандарта непревзойденного мастерства, причем в форме приближения подчеркивается надежда на успех, а в форме избегания – боязнь неудачи. Поэтому, подсчитывая баллы формы приближения, вы ищете аспекты рассказа, показывающие желание успеха, ожидание успеха, борьбу с препятствиями на пути к успеху и позитивный аффект, связанный с утверждениями об оспаривании стандарта непревзойденного мастерства. И наоборот, подсчитывая баллы формы избегания, нужно искать устойчивое желание избежать поражения, обеспокоенность неудачей, подробное описание кажущейся непреодолимости препятствий на пути к успеху и негативный аффект, связанный с утверждениями об оспаривании стандарта непревзойденного мастерства. То, что я описал, у Мак-Клелланда (1953) формализовано в виде правил подсчета баллов при анализе придуманных рассказов.
Если бы мы интересовались не потребностью в достижении успеха, а скорее свойственной человеку схемой, касающейся достижения, нам бы пришлось, на основе приведенных выше соображений, обратить внимание на то, что человек говорит, описывая себя в ситуации, которая с общепринятой точки зрения имеет отношение к успеху. Что касается измерения схемы достижения, Мак-Клелланд предлагает операциональный формат совокупности вопросов, которые имеют отношение к достижению и на которые человек должен ответить положительно либо отрицательно. Мак-Клелланд охотно признает возможность измерения схемы посредством любого стандартного опросника, направленного на исследование системы ценностей, такого, как так называемый Тест изучения ценностей Олпорта-Вернона-Линдсея (Allport-Vernon-Lindzey, 1951). Этот тест пытается измерить ценностные ориентации, названные Шпрангером, на основе вопросов, требующих ответов "да" или "нет". Теперь вы в состоянии предположить, посредством каких операций можно, с точки зрения Мак-Клелланда, измерить личностные черты достижения. Он помещал человека в знакомые ситуации и вел наблюдение за распространенным проявлениям такой поведенческой черты, как настойчивость. Он не спрашивал человека, считает ли тот себя настойчивым, не исследовал тщательно его фантазии, он уделял гораздо больше внимания наблюдению за его реальным поведением в знакомых ситуациях, имеющих отношение к достижению, таких, как подготовка к контрольным.
Затронем кратко, наконец, еще один вопрос. Вы помните, что многие персонологи организуют описанные ими конкретные периферические характеристики в типы личности. Как Олпорт и Мюррей, Мак-Клелланд недалеко продвинулся в этом направлении. Конкретные личностные черты, схемы, мотивы, которые он описывает, остаются более или менее изолированными друг от друга. Он рассказал нам, как их измерять, поэтому можно просто это сделать и выявить их взаимозависимости на основе эмпирических данных. Однако им предложено очень мало теоретических рассуждений относительно возможных взаимозависимостей. И это очень характерно для сторонника модели согласованности, который не мог понять, почему он должен считать возникновение одной совокупности периферических характеристик более вероятным, чем остальных возможных. Описывая сделанное Мак-Клелландом на пути определения типов личности к настоящему моменту (1961), мы должны обратиться к теоретическому осмыслению плодов широкомасштабного эмпирического исследования, направленного на определение влияния, которое оказывают мотив достижения и в меньшей степени – личностные черты достижения и схемы на поведение людей, рассматриваемых по отдельности и в качестве членов группы. Мы будем обсуждать его исследование в главе 10, и поэтому нам нет нужды останавливаться здесь на этом подробнее.