ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Если, по словам Священного Писания, жизнь наша на земле есть война, то это надобно сказать особенно по отношению к духам злобы. Так же и апостол Павел представляет жизнь христианина под образом непрерывной брани с духами злобы. Облекитесь во всеоружие... потому что наша брань, говорит он, не против крови и плоти, то есть бренных, слабых людей, но против... мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и... угасить все раскаленные стрелы лукавого (Еф. 6, 11-16).
И апостол Петр говорит: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (Шет. 5, 8). Как вначале по вражде на Бога и по зависти счастью первых людей диавол обольстил их, ввел в грех и подверг за то погибели (см. Прем. 2, 24), так и ныне диавол со своими подчиненными духами по той же причине непрестанно воюет против нас за спасение души, за небесные блага. Враги эти чрезвычайно хитры, злобны и сильны, и нападения их страшны, гибельны... Чтобы с успехом отражать их нападения, надобно знать: хитрости, способы нападения их; для чего Бог попускает им искушать нас; чем побеждать их; как вести себя после всякой жестокой брани.
Бесы редко нападают на людей с открытой злобой, а большей частью лестью, обманом вовлекают в грехи под личиной благовидной, обещая удовольствие, счастье. Хитростей у них так много и так они тонки, что только строгие, просвещенные благодатью Божией подвижники ясно видели и разрушали их козни. Бесы действуют и непосредственно на душу нашу, через плоть нашу, посредством людей и посредством разных вещей и обстоятельств нашей жизни.
Святые подвижники (авва Матой) говорят, что бесы не знают нашего внутреннего состояния, сокровенных мыслей, желаний, намерений, замечают только их проявления, господствующие наклонности душевные и телесные, издали всевают худые помыслы и смотрят, как они приняты; в ком замечают слабые стороны, на них сначала и действуют.
Бесы прежде и больше всего действуют на наше самолюбие, на темпераментальные склонности, плотские страсти, через них стараются вовлекать людей в грехи. Это видно из истории обольщения древним змием первых людей в раю. Польстив их самолюбию обещанием обожения, возбудив три главные страсти: похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую, – помрачив ими разум, змий вовлек их в грех преступления заповеди Божией и подверг величайшим несчастьям.
Эти же страсти диавол хотел возбудить, когда приступил к Спасителю с искушением после сорокадневного поста и молитвы в пустыне иорданской (см. Мф. 4, 1-11). Искуситель говорил: Если Ты Сын Божий (вот лесть предполагаемому самолюбию!), скажи, чтобы камни сии сделались хлебами (Мф. 4, 3) в пищу чреву (вот предрасположение к чревоугодию!). Так и всех людей диавол всегда искушал и ныне искушает. Он так хитро подступает в виде советника доброжелательного, что трудно и приметить в нем злого духа, – он не станет с первого раза предлагать то, что кому не нравится, а сначала присмотрится к свойствам, наклонностям, и что кому больше нравится, то и станет предлагать, и притом с постепенностью, начиная с самого малого, доходит и до великого. Например, он не станет с первого раза внушать сделать грубый порок, скажем, блуд, от которого неиспорченный человек отвращается; он сначала будет внушать ему пожалеть себя, поберечь свое здоровье, не изнурять себя воздержанием, постом, – не в посте святость и спасение; успев отклонить от поста, воздержания, он внушает нечистые помыслы и желания, потом доводит и до греховных дел, а потом и вовсе порабощает пороку. С такой постепенностью, искусством диавол действует и на другие страсти и мало-помалу доводит до порочных дел, обещая за это разные удовольствия, выгоды, славу, счастье.
Кто поддается его внушениям, того он мало-помалу увлекает от одного порока к другим, более тяжким, пока не доведет до глубины зол и погибели. Если диавол не успеет запутать какою-нибудь страстью внимательных к себе, то, по словам святого Лествичника, старается ввести в другую крайность – влагает желание добродетелей, невозможных для них, побуждает искать высоких совершенств прежде времени с тем, чтобы они не получили их и в свое время.
Если кто не поддается непосредственным внушениям диавола, на того диавол начинает действовать через людей – подводит к тому людей негодных, послушных ему во всем для знакомства, дружества, чтобы они, расположив к себе искушаемого, мало-помалу стали отвлекать его от пути благочестия, приучать к своему худому образу мыслей, к своим нравам, привычкам, мирским обычаям и потом своими ласками, под видом любви, дружбы, обещанием разных удовольствий завлекли в пороки. Если эти хитрости не удаются, то диавол уже со злостью вооружает на подвижника окружающих его порочных людей, побуждает делать над ним насмешки, порицания, уязвлять презрением, уничижением, клеветой, даже притеснением, обидами. Диавол не опускает случая воспользоваться для своих козней и обстоятельствами жизни нашей, при благоприятных обстоятельствах старается внушить гордость, величавость, пренебрежение к низшим, при богатстве – роскошь, пышность и т.п., а в расстроенных обстоятельствах к естественной скорби прибавляет и свой яд ропота, уныния, старается довести до отчаяния и прочего.
Много коварных сетей у диавола, говорила святая Синклитикия. Не успел поколебать душу бедностью, он уловляет ее богатством. Не одолел ее оскорблениями и поношениями, вооружается на нее похвалами и славой. Не возмог обольстить душу удовольствиями, он покушается сокрушить ее невольными трудами (скорбями). Если человек побеждает диавола крепостью телесной, диавол посылает на него болезни. Испросив себе позволение, он поражает тяжкими болезнями с тем, чтобы люди малодушные ослабели в любви к Богу.
После сказанных козней диавол иногда, по попущению Божию, нападает уже с явной адской злобой на подвижников благочестия, колеблет сомнениями веру в Бога, надежду и любовь к Нему, всевает в них даже хульные помыслы на священные предметы, на святых угодников Божиих, даже на Самого Бога. Этому страшному искушению подвергаются только ревностные подвижники благочестия, которых диавол не мог поколебать вышесказанными кознями; впрочем, и они подвергаются искушению только в такой мере, в какой Бог попускает диаволу. Да и указанными кознями диавол искушает не всех людей в одинаковой мере. Он мало искушает безбожников, Неверов, еретиков, раскольников, вообще неправоверующих, потому что одного неправоверия достаточно для их погибели, которой только и желает диавол. Притом такие люди всегда заражены бывают духовной гордостью, которая одна, без других пороков, может погубить душу навеки. Смирения они не могут и приобрести без благодати Божией и без правой веры в Иисуса Христа. Диавол даже со злым намерением оставляет их в покое, не вовлекает в грубые пороки, чтобы они больше тщеславились своей по наружности приличной, честной жизнью перед православными, которых он старается вовлекать в грубые пороки, чтобы этим обмануть неправомыслящих, больше утверждать в неправомыслии, самомнении, самонадеянности, а православных колебать сомнениями в правоверии и пороками довести до погибели.
Святой Лествичник говорит, что бесы и страсти отходят от души иногда на некоторое время, а иногда и навсегда; но не многие знают, по каким причинам они оставляют нас. От некоторых не только верных, но и неверных отошли все страсти, кроме одной – гордости. Эту одну бесы оставляют, как зло первенствующее, которое наполняет место всех прочих страстей, ибо она столь вредоносна, что может свергнуть с самого неба. Известно мне, говорит святой Лествичник, и другое отступление оных зверей (бесов). Оно бывает тогда, когда душа совершенно утвердится в греховных навыках. На живущих в мире в беспечности, по словам святого Лествичника, диавол также меньше нападает, нежели на усердных подвижников, посвятивших себя на служение Богу. Вор не пойдет в хижину бедняка, где нечего взять, а старается вломиться в кладовую богача, где много разных сокровищ, чтобы поживиться ими. Но вообще бесы искушают людей только в той мере, в какой Бог попускает им, а без попущения Божия бесы ничего не могут сделать с людьми.
Бог попускает искушения для премудрых и благих целей, именно: для испытания нашего произволения, к чему оно больше располагается – к добродетелям ли, к греховным ли удовольствиям; для обнаружения сокровенных свойств и расположений, которых мы иногда и сами в себе не понимаем; для упражнения в добродетелях. Всякий человек, по вступлении в этот мир, должен развивать и укреплять свои силы посредством многотрудной деятельности. Особенно свободная воля, главная действующая сила души, для развития и укрепления своего необходимо должна пройти поприще испытания, встретить и преодолеть различные искушения, чтобы утвердиться в добре и в отвращении от зла.
Иначе если бы стремление к добру, не встречая испытаний, искушений, само собою по влечению природы происходило, тогда такое расположение к добру не имело бы высокого нравственного достоинства, как инстинкт – дело природы, а не свободного произволения, сознательно избирающего добро предпочтительно перед нечистыми чувственными влечениями к удовольствиям. Без борьбы с искушениями это стремление к добру было бы и нетвердо, медлительно, так как вообще всякая сила, как физическая, так и духовная, при встрече с противоборствующей силой больше возбуждается, напрягается к деятельности и посредством борьбы больше укрепляется. Как кормчего корабля – буря, борца (атлета) – поприще, воина – сражение, великодушного – бедствие, так христианина искушение проявляет, говорит святой Василий Великий. Постоянные искушения более укрепляют нашу добродетель. Как дерева тем глубже пускают корни и укрепляются, чем чаще и сильнее колеблются ветрами, так и добродетель наша более укрепляется, усовершается посредством борьбы с искушениями. В искушениях мы лучше познаем свои немощи, свое ничтожество, таким образом научаемся смирению, без которого невозможно угождение Богу и спасение, как говорит апостол о себе: Чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, делать мне пакости, чтобы я не превозносился (2Кор. 12,7). А при бездействии страстей в нас появляется кичливость, говорит святой Максим Исповедник. При сознании своей немощи в искушениях мы смиреннее и усерднее испрашиваем помощь от Бога, при которой лучше преуспеваем во всякой добродетели; часто испытывая Божие заступление, более бываем благодарны Богу и больше располагаемся к люблению Его.
Кроме того, при сознании своей немощи в искушениях мы бываем более снисходительны, сострадательны к немощным и, в брани научаясь искусству препобеждать врагов, приобретаем опытность во всем, успешнее можем преуспевать в нравственном совершенстве и быть способнее врачевать немощи немощных. Кто не был искушаем, тот не искусен ни в чем (см. Сир. 34,10).
Так и апостол Петр, испытав на себе человеческую слабость, после обратившись, лучше мог утверждать и братии своих (см. Лк. 22, 31-32). Блажен человек, который переносит искушение, говорит апостол, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его (Иак. 1,12).
Венец славы нельзя получить без одержания победы; победы не может быть без борьбы, а борьбы не может быть без врагов и искушений. А чем больше искушений кто преодолеет, тому тем больше венцов славы в награду дано будет. Сколько нападает искушений, столько же венцов готовится терпящему. Ибо это суть залоги у Праведного Судии. Без искушений человек легко мог бы впасть в нерадение, при котором он сделался бы сам себе врагом; нерадение и недеятельность вовсе расслабили бы его душевные силы, и он мало-помалу совсем погрузился бы в чувственность; а искушения пробуждают его от беспечности, поневоле заставляют быть внимательнее к себе, строже бдеть на страже своего спасения, по страху поражения от врагов и погибели.
Святой Лествичник говорит, что все брани бесовские против нас происходят от трех главных причин: от сластолюбия и нерадения нашего, от гордости и от зависти диавола. Окаянен первый; всеокаянен второй, а третий треблажен".
Полагают, говорит святой Максим Исповедник, что ради пяти причин Бог попускает демонам нападать на нас. Первая причина: чтобы мы, будучи боримы и противоборствуя, научились различать добродетель от порока. Вторая: чтобы борьбою и трудом снисканная добродетель была тверже, вернее. Третья: чтобы, успевая в добродетели, не высоко думали о себе, но научились бы смиренномудрию. Четвертая: чтобы, испытав пороки, возненавидели их совершенною ненавистью. Пятая и важнейшая: чтобы, достигши бесстрастия, не забывали своей немощи и силы Помогшего нам.
Еще он говорит, что искушения наводятся на одних для истребления грехов уже сделанных, на других – для прекращения соделываемых ныне, а на иных для отвращения имеющих последовать, исключая искушения, посылаемые для испытания человека, как то было с Иовом.
Как говорит святой Исаак Сирин, каждый день и час требуется от нас опыт любви нашей к Богу в борьбе и подвиге против искушений.
Искушение полезно всякому человеку. Ибо если полезно было искушение апостолу Павлу (см. 2Кор. 12, 7), то да заграждаются всякие уста (Рим. 3, 19). Ревностные подвижники бывают искушаемы, чтобы присовокупить им к богатству своему; расслабленные – чтобы охранять им себя от вредного; погруженные в сон – чтобы приготовиться им к пробуждению; далеко отстоящие – чтобы приблизиться им к Богу; свои Богу – чтобы веселиться им с дерзновением. Всякий необученный сын приемлет богатство из дома отца своего не в помощь себе. Поэтому-то Бог сперва искушает и томит, а потом показывает дарование.
Слава Владыке, Который горькими врачевствами приводит нас в возможность насладиться здравием!
Как скоро Бог увидит, что в помысле человека начало появляться несколько самомнения и стал он высоко думать о себе, тотчас попускает, чтобы усилились и укрепились против него искушения, пока не познает свою немощь, не бежит и не емлет-ся в смирении за Бога.
Этим приходит человек в меру мужа совершенного верой и упованием на Сына Божия и возвышается до любви. Ибо чудная любовь Божия к человеку познается, когда бывает он в обстоятельствах, разрушающих надежду его. Здесь Бог силу Свою показывает во спасении его. Ибо никогда человек не познает силы Божией в покое и свободе.
Чтобы враг не напал на нас вдруг, врасплох, нужно помнить, что в этой жизни нет мира, даже не может быть и перемирия с врагами нашего спасения. Особенно адский враг вооружается на тех, в которых замечает искреннее расположение к благочестию. Потому неусыпно надобно бдеть на страже своего спасения, зорко осматриваться во все стороны, осторожно наблюдать за собой на каждом шагу деятельности, чтобы не попасть в сети, которые повсюду расставлены нам диаволом; надобно сохранять присутствие духа, мужество, иметь постоянную готовность отразить нападение врага. Но самим произвольно не должно подвергать себя искушениям выше силы. Лучше удаляться от скользкого пути, когда мы и на твердом слабо стоим. А когда неизбежно находят на нас искушения, то, как бы страшны они ни были, не надобно упадать духом или думать, будто Бог оставил нас. Если находят на нас искушения, говорит святой Златоуст, то мы не должны считать это знаком того, будто Бог оставил или презирает нас; напротив, это должно служить несомненным доказательством того, что Бог заботится о нас, что, этим искушением очистив наши грехи, готовит нам в будущей жизни венцы за терпение и преданность Ему, которая лучше всего свидетельствуется, чище оказывается в искушениях.
Когда приражается к нам какое-нибудь искушение, то мы тотчас с самого начала должны стараться отразить его; как сказал некто из древних, principiis obsta, sero medicina paratur, cum mala per longas inualuere moras – с самого начала противься греховному помыслу и страстному влечению, иначе после нужно будет врачевство, потому что от долгой медлительности зло усиливается. Сначала приражается к душе простой помысл, потом воспламеняется воображение, затем бывает услаждение и согласие со злым помыслом. И таким образом мало-помалу злобный враг всецело входит в сердце, вовлекает в грех, когда
кто не противится ему вначале. Как искры, падающие на одежду, мы тотчас стряхиваем, чтобы она не загорелась, так надобно поступать и во время искушения. Пока враг еще мал, надобно убивать его, а иначе он, когда вырастет, нас одолеет. Зло надобно истреблять в семени, чтобы оно не произрастило плевел.
Так как диавол-искуситель больше всего через страсти наши имеет доступ к нам и скорее вовлекает в грехи, то прежде нужно подавлять главные страсти – плотоугодие, своекорыстие, славолюбие и происходящие от них страсти, как сказано выше. Когда пес чует мясо в лавке, то трудно отогнать его, говорит святой Исаак Сирин. Так и у нас: пока страсти не подавлены, диавол сильнее привязывается к нам. Когда искусительные помыслы часто и долго докучают нам, но искушение не очень сильно и опасно, то советуют прямо противиться ему, принуждать себя к противоположной добродетели, например, когда возбуждается отвращение от ближнего. Но в сильном пылу искушения лучше обратиться к Богу с молением, возлагая на Него упование, и с простым отвращением от греха без смущения заниматься своим делом. С сильным врагом нельзя состязаться словами.
Блаженный Исихий Иерусалимский предлагает четыре способа действования при нашествии помыслов: прилоги блюсти, то есть отвергать помыслы в самом начале; глубоко хранить сердце, упразднив его от всякого помысла; Господа Иисуса Христа призывать на помощь; иметь память о смерти. Все это, говорит он, затворяет двери для лукавых помыслов. В том или другом из этих четырех способов каждый из нас да подвизается приличествующим себе чином.
По учению отцов, говорит святой Нил Сорский, различным образом ведется война и одерживается победа в борьбе с лукавыми помыслами, смотря по мере и степени подвизающегося, именно: через молитву на помыслы, через пререкание им, через уничижение и отриновение их. Уничижать и отвергать помыслы могут только совершеннейшие, противоречить им – преуспевшие, а новоначальным и немощным надлежит молиться против них и превращать лукавые помыслы на добрые. Итак, когда обуревают нас помыслы так, что мы не в состоянии бываем совершить молитву (правило) в мире и тишине внутренней, тогда надобно молиться на них именно (на помыслы) и прелагать лукавые на полезные.
Святой Исихий Иерусалимский говорит, что в умственной брани должно действовать так, как действуют на обыкновенной войне. Во-первых, потребно внимание; во-вторых, когда заметим, что враг придвинул помысл, должно поразить его проклятием с гневом в сердце; в-третьих, надобно помолиться против него, призывая в сердце Иисуса Христа, чтобы демонский призрак тотчас исчез, чтобы ум не пошел за мечтанием, как дитя, прельщаемое каким-нибудь искусником. Еще говорит, что подвизающийся внутренно всякую минуту должен иметь следующие четыре вещи: смирение, крайнее внимание, противоречие помыслам и молитву. Смирение – поскольку сопротивники его в брани суть гордые демоны, дабы Христову помощь удержать рукою сердца, ибо Господь ненавидит гордых; внимание – чтобы не попускать сердцу иметь никакого помысла, хотя бы он и добрым казался (если не вовремя приходит); противоречие – дабы, как скоро усмотрит пришедший помысл, тотчас с гневом отразить лукавого; молитву – дабы после противоречия тотчас возопить ко Христу. И тогда сей подвижник увидит врага, связанного или гонимого, погоняемым именем Иисуса, как прах ветром, или как дым исчезающего с мечтанием своим.
Итак, да не пресекается в вас никогда сердечное внимание, трезвение, прекословие помыслам и молитва к Иисусу Христу. Ибо лучшего помощника, кроме Иисуса, не найти тебе во всю жизнь.
Бей супостатов именем Иисусовым, говорит святой Лествичник, ибо нет сильнейшего оружия ни на небе, ни на земле. Такую силу имеет, конечно, не машинальное произношение имени Иисусова, но мысль о том, что Иисус Христос Своим смирением, послушанием Богу Отцу до полного самоотвержения, невинным страданием и смертию на кресте притупил жало греха в людях, упразднил силу и власть диавола, победил смерть. Потому и крестное знамение, соединенное с мыслью о победоносных страданиях Иисуса Христа на кресте, имеет силу прогонять и прогоняет от нас бесов и худые помыслы. Если же крестное знамение и молитва к Иисусу Христу не помогают нам прогонять бесов, то это зависит от попущения Божия за гордость и самонадеянность – за то, что мы возмечтали о себе высоко, стали тщеславиться своей праведностью или добрыми делами, совершенствами, как будто мы сами их приобрели, независимо от Бога, и других людей стали зазирать, осуждать за грехи, уничижать; а иногда и за нерадение, которое происходит от сластолюбия и любви к покою. Господь попускает усиливаться искушениям, чтобы они измучили до изнеможения, пробудили от беспечности, заставили нас внимательнее наблюдать за собой, усерднее взяться за дело спасения, чтобы довели нас до сознания нашей немощи, худости и из опасения, как бы не изнемочь под тяжестью искушений и не погибнуть, побудили обратиться к Богу с молитвой о помощи. Следовательно, для побеждения искушения надобно неусыпно бодрствовать на страже своего спасения и, смиряясь перед Богом и людьми, то есть сознавая свою худость, греховность и немощи, с сокрушением сердца обращаться к Богу с молитвой о милости и заступлении среди искушений. Замечал я, сказал некто из святых, что монаху, который не работает благоугодно Господу и не подвизается ревностно о спасении души своей, но нерадив в прохождении добродетелей, непременно попускается Богом впадать в искушения, чтобы не оставался он праздным и от многой своей праздности не уклонился в худшее. Потому-то Бог налагает искушение на ленивых и нерадивых, чтобы они помышляли об искушениях, а не о суетном. Творит же сие Бог всегда с любящими Его, чтобы вразумить, умудрить и научить их воле Своей. И когда будут умолять Его, не скоро внемлет им – пока не изнемогут и пока несомненно не дознают, что за нерадение и за леность их приключилось с ними это, и пока не смирятся, пока не признают себя грешниками перед Богом. А как человек скоро смирится, то немедленно окружает его милость Божия. Смирение уничтожает все козни демонов, побеждает искушения.
Видел я, говорил авва Антоний Великий, однажды все сети врага, распростертые по земле, и со вздохом сказал: "Кто же избегнет их?" Но услышал голос, говорящий мне: "Смиренномудрие!" Некогда авва Макарий Египетский проходил от озера в свою келью, нес пальмовые ветви, и вот на пути встретился с ним диавол с косою. Диавол хотел ударить Макария, но не мог. И говорит ему: "Много силы в тебе, Макарий, я не силен против тебя. Все, что ты делаешь, и я делаю: ты постишься, а я совсем не ем; ты бодрствуешь, а я совсем не сплю. Одним только ты побеждаешь меня". "Чем же?" – говорит ему авва Макарий. "Смирением, – отвечал диавол. – Вот почему я не силен против тебя". По словам святого Варсонофия, смирение истощает весь колчан стрел диавольских, привлекает к себе благодать Божию; страсти сгорают от смирения, как от огня; смирение расторгает все сети врага; оно есть пещь, попаляющая демонов. По словам святого Лествичника, смирение истребляет все страсти, наступает на грех и отчаяние и попирает диавола и змия плотской страсти.
Откровение своих греховных помыслов духовному отцу или благочестивому единомысленному брату святые подвижники, дознавшие на опыте, признают весьма важным средством для прогнания бесов и внушаемых ими помыслов. Как змея, вынесенная из норы на свет, старается убежать и скрыться, так и помыслы, открытые и посрамленные исповедью, удаляются. Вор входит в дом и похищает богатство только ночью, когда никто не замечает его. А как скоро увидят его, он тотчас убегает, скрывается.
Слабым христианам Бог и не попускает сильных искушений, а преуспевающие подвижники, по попущению Божию, нередко подвергаются страшному искушению от хульных помыслов на священные предметы, святых угодников, даже на Самого Бога по влиянию бесов. Когда бесы не успеют одолеть внимательного подвижника обыкновенными искушениями, то наконец – по зависти и злобе – стараются смутить его хульными помыслами. А Бог попускает это искушение большей частью за духовную гордость, высокое мнение о своей праведности, богоугодности, а иногда для испытания веры, надежды, любви к Богу, для большего очищения посредством самой напряженной борьбы духа со злом, с сатанинскими помыслами, для одержания решительной победы над темными силами и для умножения венцов или награды в царстве славы.
Для отражения хульных помыслов признают полезным считать их не своими, а происходящими от диавола, который хочет ими смутить нашу совесть, привести в уныние; потому нужно не вменять их себе в грех, а считать за искушение. Не нужно обращать на них внимание и противоречить им, а лучше с презрением отвергать их, говоря: "Отойди от меня, сатана", – ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи (Мф. 4, 10). Потом должно обратить внимание на другой предмет и без смущения духа продолжать свое дело. Диавол, чрезмерно гордый, никогда столько не посрамляется, как когда видит себя презираемым. Напротив, малодушие, страх, смущение придают большую силу искушению и диаволу большую дерзость в нападении и радость. Потому сильно искушаемых должно ободрять – говорить, что им, как состоящим под покровительством Божиим, нечего бояться; во время всякой бури искушений пусть продолжают свои благочестивые занятия, все равно как если бы собака стала лаять на них или сумасшедший человек стал оглашать их скверными словами, они пусть продолжают идти своей дорогой, не оглядываясь назад и не обращая на них внимания. В случае усиления искушения надобно помолиться, чтобы Бог отогнал помыслы, и терпеливо ожидать заступления Божия. Так как хульные помыслы большей частью нападают на подвижников за гордость, высокое мнение о своей чистоте и благочестии, то надобно смириться, сознать свою греховность, уничижить себя перед Богом и людьми. В гордых сердцах, говорит святой Лествичник, рождаются хульные слова, а в смиренных душах – небесные видения. Кого дух хулы беспокоит и кто хочет избавиться от него, тот пусть знает несомненно, что душа его невиновна в таких помыслах, но сам нечистый бес, который некогда сказал Господу Иисусу: Всё это дам Тебе, если, пае, поклонишься мне (Мф. 4, 9). Научимся же и мы презирать его и, отнюдь не обращая внимания на влагаемые им помыслы, говорить ему: "Отойди от меня, сатана; Господу Богу моему поклонюсь, и Ему одному послужу". Перестанем судить и осуждать ближнего, и мы не будем бояться хульных помыслов, ибо корень и причина второго есть первое. Как сидящий дома, затворившись, слышит слова проходящих, а сам с ними не разговаривает, так и душа, пребывающая в себе, слыша хулы, которые произносит бес, проходя мимо нее, хотя сама не участвует в них, однако смущается. Кто презирает сего врага, тот от мучительства его освобождается, а кто иным образом намерен вести с ним борьбу, тем он возобладает. Хотящий победить духов словами подобен старающемуся запереть ветры. Святой Лествичник откровение помыслов духовному отцу считает важным средством для прогнания хульного беса.
Что касается до искушений бесовских через людей, то по двоякому характеру их и брань с ними двоякого рода. Одни искушения производят в нас гнев, скорбь, отвращение, а другие обольщают, возбуждают приятные чувства, привлекают к себе. Когда какой предмет возбуждает неприятные чувства, то от него не должно уклоняться, а лучше сближаться с ним; например случается, что люди несогласные между собою становятся тем ненавистнее друг другу, чем более избегают встречи друг с другом, а когда один из них хочет сблизиться с противником, то часто примиряются. Впрочем, когда от недавней обиды чувство гнева сильно кипит, то в это время надобно опасаться, чтобы от присутствия сделавшего неприятность чувства гнева и злости еще более не возбуждались и, омрачив рассудок, не довели до безрассудных поступков. Тогда лучше удалиться от искушения, обратить все внимание на другой предмет и выжидать, пока утихнет буря, – отними кипящий котел от огня, пока остынет, как некто из древних сказал. Чтобы совершенно подчинить страсти разуму, истребить уязвляющее жало их, недостаточно однажды только подавить их, а лучше, не уклоняясь новых случаев к возбуждению страсти, стараться с новым усилием подавлять ее. Например, когда представляем себе разные неприятности и огорчения, то здраво должны обсудить, что в таких обстоятельствах при помощи благодати надобно делать; и при всяком данном случае надобно принуждать себя незлобиво, молчаливо стерпеть, великодушно перенести неприятность, как искушение, посланное нам за грехи или для испытания терпения, для приучения к незлобию, ободрять себя примером Спасителя, Который пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его... Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному (1Пет. 2, 21-23). А на оскорбившего человека надобно смотреть как на ослепленного страстью, как на жалкое орудие бесовского искушения. Когда Семей злословил царя Давида и спутники хотели убить его за это, Давид остановил их, говоря: "Оставьте его, пусть ругается, так повелел ему Господь. Может быть, Господь, увидев, как меня бесчестят, возвратит мне благосостояние за нынешнее поругание" (см. 2Цар. 16, 11-12). А мы, говорит авва Дорофей, не хотим сказать о брате нашем, что Господь повелел ему, но если услышим оскорбительное слово, то поступаем подобно собаке, которая, когда кто бросит в нее камень, оставляет бросившего и бежит грызть камень. Так делаем и мы: оставляем Бога, попускающего напастям находить на нас к очищению грехов наших, и обращаемся на ближнего, говоря: "Зачем он мне это сказал? Зачем он мне это сделал?" И тогда как мы могли бы получать большую пользу от подобных случаев, мы делаем противное и вредим сами себе, не разумея, что Промыслом Божиим все устраивается на пользу каждого.
Поскольку природа наша не любит трудностей и неприятностей и удаляется их, то в брани с этим врагом большей частью должно действовать не только оборонительно, но и наступательно, чтобы прямо и не один раз отражать нападения его. Но когда чувственная природа наша сильно увлекается к приманкам удовольствий, то в этом случае надобно вести брань совсем иначе – не только не должно приближаться к обольстительным приманкам, но как можно дальше удаляться от них; особенно это надобно соблюдать при искушении плотской похотью. Кто произвольно вдается в опасность, тот погибнет в ней. Потому кто хочет одержать победу над сладострастным врагом, тот должен обратиться в бегство, чтобы спастись. Кроме убегания случаев и всех приманок к сладострастию, нужно иметь особенно глубокое смирение и совершенную ненадеянность на самого себя, а также не должно осуждать других, презирать впадающих в грехи. Если видим, что кто-нибудь делает явно тяжкий грех, то и тогда не должны осуждать его, а себя считать лучшими его, потому что не знаем, как долго можем устоять в добре: может быть, завтра же сделаем еще хуже, если Бог оставит нас за нашу гордость и уничижение других. Все люди слабы, но мы никого не должны считать слабейшим нас. Итак, мы должны беречься нравиться себе по причине каких-нибудь дарований своих естественных или благодатных. Но искренно сознавая свою слабость, должны прибегать к Богу, Который один может восставить раба Своего (см. Рим. 14,4).
Так как в борьбе с врагами нашего спасения возможны два случая: или мы победим врагов, или враги победят нас – то важность дела требует знать, как вести себя в том и другом случае.
Как вести себя после победы над врагами. – Когда враг не успеет преодолеть нас и ввести в грех, то, притворяясь побежденным, заходит с другой стороны – начинает хвалить нас, что мы устояли против искушения, своим мужеством преодолели искусителя, возбуждает в нас тщеславие, высокое мнение о своей твердости и т.п. А иногда враг-искуситель отходит от нас, оставляет в покое с той хитрой целью, чтобы с этой стороны внушить нам высокое мнение о себе, будто мы достигли такого совершенства, что победили все свои страсти, а также чтобы ввести нас в беспечность, будто мы стали выше всех искушений, достигли невозмущаемого покоя, и потом вдруг, врасплох, с ожесточенной злобой нападает на нас, чтобы удачнее поразить нас, легче ввести в грех и потом в отчаяние. Святой Лествичник говорит, что во всех деланиях, которыми стараемся угодить Богу, бесы выкапывают нам три ямы. Во-первых, борются, чтобы воспрепятствовать нашему доброму делу; во-вторых, когда они в этом первом покушении бывают побеждены, то стараются, чтобы сделанное не было по Богу; а в-третьих, если тати оные и в этом умышлении не получают успеха, тогда, уже безмолвно приступив к душе нашей, ублажают нас, как живущих во всем богоугодно. Первому искушению сопротивляются тщание и попечение о смерти, второму – повиновение и уничижение, а третьему – всегдашнее укорение самого себя. Иногда бесы отступают от нас, чтобы ввести нас в беспечность, и потом внезапно нападают на бедную душу, расхищают ее и до такой степени приучают к порокам, что она после того уже сама себе наветует и противоборствует. Известно мне, говорит святой Лествичник, и другое отступление оных зверей. Оно бывает тогда, когда душа совершенно утвердится в греховных навыках. Один строгий подвижник написал на стенах своей кельи разные свои грехи; когда бесы приступали к нему с искушением, хвалили его за добродетели, то он говорил: "А посмотрите, вот сколько моих грехов и каковы они, напрасно хвалите меня", – и тем прогонял тщеславие. Когда хвалители наши или, лучше сказать, льстецы начнут хвалить нас, говорит святой Лествичник,тогда поспешим вспомнить множество наших беззаконий, и увидим, что мы поистине недостойны того, что говорят или делают в честь нашу. Часто Господь исцеляет тщеславных от тщеславия приключающимся бесчестием. Когда бесы тщеславия начинают хвалить нас за что-нибудь в наших помыслах, то это значит, что они готовят нам бесчестие, которому стараются подвергнуть врасплох. Да и вообще всякому доброму делу, как говорят святые подвижники, непременно предшествует или последует искушение. То дело нельзя и назвать добродетелью, которое не подвергается искушению. Золото только в огне может очиститься и просветлеть. Потому всегда надобно бдеть над собой и быть в готовности встретить и отразить искушение.
Если до вшествия в град смирения, говорит святой Исаак Сирин, примечаешь в себе, что успокоился ты от мятежа страстей, то не доверяй себе, ибо враг готовит тебе какую-нибудь засаду; напротив того, после покоя жди великой тревоги и великого мятежа. Если не пройдешь всех обителей на пути добродетелей, то не встретишь покоя от труда своего и не будешь иметь отдохновения от вражеских козней, пока не достигнешь обители святого смирения.
Надобно также остерегаться, чтобы в победе, одержанной при помощи благодати Божией, чего-нибудь не приписать самим себе. Ибо Бог Своей славы не дает другому (см. Ис. 42, 8). Иначе Бог оставит нас, и мы падем жалким образом.
Как вести себя после падения. – Когда диавол хочет вовлечь кого в большой грех, то, с одной стороны, умаляет важность греха, а с другой – уверяет, что Бог милосерд, простит всякий грех, потому вовсе не опасно испытать удовольствие греха, а после нескольких опытов можно покаяться. А когда враг успеет вовлечь в грех, то делает напротив, то есть, с одной стороны, увеличивает тяжесть греха, а с другой – представляет Бога до чрезмерности строгим, немилосердым, чтобы ввергнуть грешника в отчаяние, которое есть духовное самоубийство, часто сопровождается и телесным самоубийством и ведет к вечной погибели.
Святой Лествичник говорит, что невидимый предстатель блуда, сей бесчеловечный враг, внушает, что Бог человеколюбив и что Он подает щедрое прощение этой страсти, как естественной. Но если станем наблюдать за коварством бесов, то найдем, что по совершении греха они представляют нам Бога праведным Судиею и непрощающим. Прежде они делают такое внушение для того, чтобы вовлечь нас в грех, а потом внушают другое с тем, чтобы погрузить нас в отчаяние. Когда печаль и отчаяние усиливаются в нас, тогда мы не можем ни укорять себя, ни мстить себе самим за прегрешение покаянием. А когда скорбь и отчаяние угасли, тогда опять оный мучитель душ начинает преподавать нам учение о милосердии Божием, чтобы снова пали. Уверением в милосердии Божием и обещанием прощения диавол увлекает от одного грехопадения к другому с той целью, чтобы от частых грехопадений совесть была заглушена, душа очерствела, сердце огрубело, сделалось бесчувственным, неспособным к сокрушению и покаянию, чтобы тем вернее довести до ожесточения в грехах и до совершенного отчаяния.
Потому надобно бояться оставаться беспечным после грехопадения и в ложной надежде на милосердие Божие и прощение грехов переходить от одного греха к другому, чтобы не дойти до бесчувственности, ожесточения и не сделаться неспособным к покаянию.
Не тогда будем печалиться, говорит святой Исаак Сирин, когда поползнемся в чем-нибудь, но когда закосневаем в том же, потому что поползновение часто бывает и с совершенными, а закосневать в том же есть совершенное омертвение. Печаль, какую чувствуем при своих поползновениях, вменяется нам благодатью вместо чистого делания. Кто в надежде на покаяние поползнется вторично, тот лукаво поступает с Богом; неведомо нападает на него смерть, и не достигает он времени, в которое надеялся исполнить дела добродетели. Но после грехов непреднамеренных, сделанных по омрачению и увлечению от страстей, не должны предаваться отчаянию, в которое диавол старается ввергнуть, чтобы окончательно погубить грешника, но надобно ободрять себя надеждою на милосердие Божие.
Святой Исаак Сирин говорит, что кто явно принадлежит к числу грешников, тот, когда падет, да не забывает любви Отца своего Небесного; но если приключится ему впасть и в многоразличные прегрешения, да не перестает радеть о добре, да не останавливается в своем течении, но и побеждаемый снова да восстает на борьбу со своими сопротивниками и ежедневно да начинает полагать основание разрушенному зданию, до самого исхода своего из мира сего имея в устах слово пророка: "Не радуйся о мне, противник мой, что я пал, ибо снова восстану. Если сяду во тьме, Господь озарит меня" (см. Мих. 7, 8). И нимало да не прекращает брани до самой смерти; и пока есть в нем дыхание, да не предает души своей на одоление, даже и во время самого поражения. Но если и каждый день разбивается ладья его и терпит крушение весь груз, да не перестает заботиться, запасаться, даже брать взаймы, переходить на другие корабли и плыть с упованием, пока Господь, призрев на подвиг его и умилосердившись над сокрушением его, не ниспошлет ему милость Свою и не даст ему сильных побуждений встретить и вытерпеть разжженные стрелы врага. Такова премудрость, подаваемая от Бога; таков мудрый больной, не теряющий надежды своей. Лучше быть нам осужденными за некоторые дела, а не за оставление всего.
Если и каждый день постоянно приемлем тысячи ударов от бесов, то да не малодушествуем и да не останавливаемся в течении на поприще, потому что в одном маловажном случае можно нам восхитить победу и получить венец. Потому ни один человек да не остается в отчаянии. Не будем только нерадеть о молитве и не поленимся просить помощи у Господа. Один монах по навету врага впал в плотский грех, а после грехопадения враг старался ввергнуть его в отчаяние, удалить из пустынной кельи в мир. Но монах, как искусный в духовной брани, говорил врагу: "Я не согрешил, говорю тебе, не согрешил". Возвратился в келью и трудами покаяния, скорби и смирения загладил свой грех. Святой Лествичник говорит, что не должно отчаиваться, хотя бы кто и ежедневно падал. Так как отчаяние происходит от множества грехов, а бывает и от гордости, то, чтобы не дойти до отчаяния, тотчас по грехопадении надобно встать, покаяться, очистить совесть исповедью перед священником, а в последнем случае надобно смириться и никого не осуждать. Святой Лествичник говорит, что хотя бы кто и во все ямы греховные впал, но если смирится, то да благодушествует. Во время отчаяния полезна мысль и о милосердии Божием. В печали о грехах влекомые к отчаянию, да не престанем вспоминать, что Господь заповедал апостолу Петру прощать согрешающего семьдесят крат седмерицею (см. Мф. 18, 22), а Кто такую заповедь предал другому, тот и Сам, без сомнения, несравненно более сделает.
Плачь, говорит святой Исаак Сирин, и проливай слезы, и припадай при воспоминании о своих грехопадениях во время попущения, чтобы этим избавиться тебе от грехов и приобрести через то смирение. Впрочем, не отчаивайся и в помыслах смирения умилостивлением сделай простительными грехи свои. Смирение и без дел многие прегрешения делает простительными. Напротив того, без смирения и дела бесполезны, даже уготовляют нам много худого (именно: могут вести к самомнению, тщеславию, за которым следует падение). Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели; оно может сокрушить крепость многих грехов. Для приобретения его потребно непрестанно печалиться мыслью с уничижением и рассудительною печалью. И если приобретем оное, то сделает нас сынами Божиими и без добрых дел представит Богу, потому что без смирения напрасны все дела наши, всякие добродетели и всякое делание. Наконец, Бог хочет изменения в мысли. Мысль делает нас и лучшими, и непотребными. Ее одной достаточно, чтобы нас бесмощных поставить перед Богом, и она же говорит за нас. Особенно сильно враг нападает на человека перед смертью, воспоминанием о сделанных в течение жизни грехах старается ввести в смущение, уныние и отчаяние. В это время всей силой веры надобно взяться за Бога, со смирением, раскаянием, сердечным сокрушением о грехах умолять Бога о прощении и ободрять себя надеждой на безмерное милосердие Божие, по которому Бог прощал величайших грешников без всяких заслуг их; по выражению молитв церковных (см. четвертую и седьмую молитвы ко причащению), нет греха, побеждающего милосердие Божие. Бог Сам даже с клятвой уверяет, что Он не желает погибели грешника. Вы говорите так: "преступления наши и грехи наши на нас, и мы истаеваем в них: как же можем мы жить?" Скажи им: жив Я, то есть клянусь Своею жизнью, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был (Иез. 33,10-11; см. также Иез. 18,23; Иер. 8, 4). Нечестивый иудейский царь Манассия забыл своего Бога, своими мерзостями, злодеяниями превзошел даже язычников. Но когда в плену вавилонском образумился, смирился, с сокрушением сердца обратился к Богу, стал умолять Его милосердие, то Бог простил его без всяких заслуг его и избавил от плена (см.: 2Пар. 33, 12-13). Мытарь оправдан только за то одно, что сознавал себя грешником, сокрушался о грехах своих и смиренно просил у Бога милости (см. Лк. 18,13). Разбойник, захваченный в злодеянии и распятый на кресте со Спасителем, получил прощение без всяких своих заслуг и вошел в рай за то только, что, вися на кресте, смирился, признал себя достойным наказания, сокрушался о грехах и просил милости у Сына Божия (см. Лк. 23, 40-43).
Блудный сын, по своеволию удалившись от отца, растратив все имение и от распутства дойдя до крайней степени зол, ничего доброго не сделал, чтобы загладить свою вину, а только, образумившись, смирившись, стал раскаиваться в своих грехах, решился оставить развратную жизнь, возвратиться в отеческий дом и просил прощения. Но любвеобильный отец, не дождавшись еще прихода его в дом, вышел к нему навстречу, обрадовался его возвращению, принял его в объятия своей любви, возвратил ему права сына и наследника, даже сделал роскошный пир от радости о его спасении (см. Лк. 15, 11-24). Так и Бог с ангелами на небесах радуется об обращении всякого грешника и не хочет, чтобы кто погиб (см. Мф. 18, 14).
Любовь Свою к людям и желание спасения их Бог яснее всего доказал тем, что послал в мир возлюбленного Сына Своего для спасения людей, и не только послал, но и предал на смерть для искупления их вместо того, чтобы наказать самих людей, и притом тогда, когда они не только ничем не заслуживали благоволения Божия, но, по словам апостола, были грешниками и врагами Божиими, достойными наказания. Из людей, говорит апостол, едва ли кто согласится пожертвовать своей жизнью для спасения и праведника – человека честного, разве за благодетеля, может быть, кто решится умереть. Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками. Посему тем более ныне, будучи оправданы Кровию Его, спасемся Им от гнева. Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его (Рим. 5, 6-10). Если Бог и Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает ? Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас, за всех грешников (Рим. 8, 32-34). Если Бог и будет судить грешников, то, по словам одного святого отца, будет судить не за то, что грешили, потому что это свойственно бренной, слабой природе человеческой, но будет судить за нераскаянность. Бог, по словам святого Исаака Сирина, требует от нас только перемены мыслей и всех душевных расположений на лучшее, которая совершается при содействии благодати смирением – сознанием своей греховности, раскаянием, сокрушением сердца, сожалением о допущении грехов, решительным отвращением от всего греховного и обращением всей души с любовью к Богу. Смирение по своему свойству истребляет всякую страсть в душе, открывает в нее вход благодати, которая довершает дело обращения и спасения грешника. Если, по словам святого Лествичника, одна гордость низвергла сатану с неба и погубила, то нет причины сомневаться, что и смирение одно может спасти кающегося грешника. Бог есть беспредельное море благости. Кто погружается в это море, тому стоит только открыть уста, чтобы пить воду благодати, омыть ею все душевные нечистоты и утолить жажду души – удовлетворить всем духовным потребностям. А вход благодати в душу открывает только смирение, без которого не может быть и преемлемости благодати – без нее человек умирает духовно.
Это подтверждается многими примерами покаявшихся грешников, которые помилованы Богом только за одно смиренное раскаяние. Одна девственница в Солунском монастыре не вынесла бесовского искушения, ушла из монастыря в мир, несколько лет предавалась разврату. Потом, образумившись, раскаявшись, решилась оставить порочную жизнь и возвратиться в монастырь на подвиги покаяния. Но едва только дошла до ворот монастыря, как вдруг упала и умерла. Одному епископу Бог открыл о смерти ее, и он видел, что святые ангелы пришли, взяли душу ее, а бесы вслед их шли и спорили с ними. Святые ангелы говорили, что столько-то лет она служила нам, душа наша. А бесы говорили, что она и в монастырь вступила с леностью, как же вы говорите, что она покаялась? Ангелы отвечали, что Бог видел, как она всеми мыслями и сердцем преклонилась к доброму, потому и принял покаяние ее. Покаяние зависело от ее доброй воли, а жизнью Бог владеет. Бесы со стыдом удалились. Девица Паисия, оставшись в сиротстве, по бедности дошла до того, что стала промышлять распутством. Отцы, подвижники египетской пустыни, находившие прежде в ее доме приют, услышав о худой жизни ее, послали старца Иоанна Колова спасти ее. По убеждению святого старца, Паисия решилась оставить порочную жизнь и свой дом, просила отвести ее куда-нибудь на покаяние. Когда они пришли в пустыню, наступил вечер. Авва сделал небольшое возглавие из песка для девицы и, перекрестив оное, сказал ей: "Усни здесь". В малом расстоянии от нее и для себя сделал такое же возглавие и, окончив молитвы свои, уснул. Проснувшись в полночь, он видит светлый путь, простиравшийся с неба до самой девицы, и видит ангелов, которые возносили душу ее. Встав, подошел к девице и, узнав, что она умерла, повергся лицом на землю и молил Бога. И был ему голос, что один час покаяния ее принят лучше покаяния многих, долго кающихся, но не показывающих такой горячности в покаянии.
Когда грешник решился оставить пороки, возненавидел грехи и всей душой прилепляется в Богу, то Бог прощает ему прежние грехи.
Некто был спрошен, говорит святой Исаак Сирин, когда человек узнает, что получил отпущение грехов своих? Спрошенный отвечал, что когда ощутит в душе своей, что совершенно, от всего сердца возненавидел грехи, и когда явно даст себе направление, противоположное прежнему; таковой уповает, что получил от Бога оставление грехопадений как возненавидевший уже грех по свидетельству совести; неосужденная совесть сама себе свидетель. Святой Варсонофий Великий говорит, что признак прощения грехов состоит в том, чтобы возненавидеть их и не делать более. А когда человек размышляет о них и сердце его услаждается ими или он и совершает их на деле, то это знак, что грехи еще не прощены ему, но он еще обвиняется в них. А хотя кому и приходит на память греховная сладость, но кто не допускает действий сластных, а противоречит и подвизается против оной, тому прощены прежние грехи. Впрочем, хотя и отпущены прежние грехи, но брань против них продолжается, ибо человеку нужен подвиг.
Преподобный Петр Дамаскин говорит, что не следует отчаиваться, хотя и много кто согрешает. Худо то, что ты, человек, согрешил; но не надобно отчаиваться. Что прогневляешь Бога, по неразумению считая Его немощным? Ужели сотворивший такой мир, какой ты видишь, не может спасти душу твою? Если же говоришь, что и это, как снисхождение Его, больше послужит к твоему осуждению, то покайся, и Он примет твое покаяние, как блудного и блудницы. Если же и этого не можешь сделать, но по навыку согрешаешь в том, чего бы и не хотел ты, то имей смирение, как мытарь (см. Лк. 18, 13), и достаточно тебе для спасения. Ибо кто грешит беспокаянно (не исправляясь) и не отчаивается, тот поневоле считает себя худшим всей твари и не смеет осуждать или укорять какого-либо человека, а, напротив, удивляется человеколюбию Божию (что Бог терпит, не погубляет его за грехи, а еще дает ему все нужное к жизни и спасению), бывает благодарен за то к Богу и другие добрые чувствования может иметь. В согрешении хотя он и покорился диаволу, но по страху Божию опять противится врагу, понуждающему его к отчаянию. И поэтому он бывает часть Божия, имея благоразумие, благодарение, терпение, страх Божий, не осуждает никого, за то и сам не будет осужден. Если ты пал, встань; если опять пал, опять встань и не отчаивайся в своем спасении; что ни приключилось бы с тобой, добровольно не предавайся врагу, и это терпение твое с самоукорением достаточно будет тебе для спасения. Не отчаивайся, не зная помощи Божией, потому что Он может все сделать, что ни захочет. Надейся на Него, и Он сделает то, что или какими-нибудь искушениями устроит твое исправление, или твое терпение и смирение примет вместо подвигов, или другим образом, как Сам знает, приведет тебя к спасению. Отчаиваться гораздо хуже, нежели согрешать. Согрешил я пред Господом, возопило некогда блаженное смирение к Богу, после обличения в прелюбодеянии и убийстве, и тотчас услыхало: Господь снял с тебя грех твой (2Цар. 12, 13). Так и мы не предадимся отчаянию, но в надежде на бесценные заслуги и ходатайство Спасителя о нас возопием к Богу из глубины сокрушенной души со смирением и окаяванием себя: "Помилуй меня Господи, ибо я немощен; исцели душу мою, как Ты исцелил сребролюбивую душу Закхея мытаря, очисти мои грехи, как очистил грехи блудницы. Радость моя! Избавь меня от обступивших меня зол (см. Пс. 31, 7); не скрывай лица Твоего от раба Твоего, ибо я скорблю; скоро услышь меня; приблизься к душе моей, избавь ее (Пс. 68, 18-19). Хотя я и грешник, но не враг Твой, а немощное создание и раб Твой; помилуй меня, Боже!"