ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Положение VIII. Активность любой модальности, будь то адаптивная или преобразовательная деятельность человека, может иметь в качестве интенционального объекта (1) внешний мир и (2) "Я" личности, что отражается в четырех исходных динамических тенденциях: (1) адаптация к среде, (2) самоадаптация, (3) преобразование среды и (4) самопреобразование; соотносясь между собой, а также с контрадикторными им полюсами, они образуют конкретно-возможные паттерны взаимодействия личности с социальным миром и самой собой.
Как отмечалось, в плане анализа модальности активности можно выделить оппозиции – "адаптация – преобразование", "адаптация – дезадаптация", "преобразование – стагнация". Из них основной является оппозиция "адаптация – преобразование". Однако адаптивная и преобразовательная активность в их "чистых" и крайних проявлениях являются лишь абстрактами, а их наполнение конкретным содержанием требует, в первую очередь, выяснения того, к чему приспосабливается личность и что является предметом преобразования. Это означает указание на интенциональный объект адаптивной и преобразовательной деятельности индивида. Для его определения в контексте нашего исследовательского концептуального аппарата необходимо исходить из того, что центральной темой нашего обсуждения является система "личность – социум". Следовательно, в нашем теоретическом построении базовыми понятиями, с которыми будут соотноситься все остальные, являются понятия "личность" и "социум", а основной инвариантной осью с двумя крайними полюсами, вокруг которой должны вращаться все другие (вариативные) оси, является ось "личность – социум". С целью определенного удобства в оперировании понятиями во многих местах данного текста "личность" будет порой заменяться словом "Я", а "социум" или "социальный мир" словом "другой (другие)"; соответственно ось "личность – социум" будет порой представлена как "Я – другие".
Итак, первая наша задача заключается в определении интенциональных объектов адаптивной и преобразовательной активности личности, т. е. определении того, на что они могут быть направлены. Имея в виду центральную и инвариантную ось в нашем рассуждении – "личность – социум", напрашивается вывод: адаптивная или преобразовательная деятельность личности может быть направлена (1) на социальную среду и (2) на самого себя. Путем вращения основной оси модальности активности личности – "адаптации – преобразования"- вокруг инвариантной оси "личность – социальная среда" получим следующее изображение (см. Табл. 7).
Здесь налицо четыре исходные динамические тенденции. Опишем каждую из них отдельно.
1. Адаптация к социальной среде
Адаптивная стратегия в социальной активности индивида наиболее изученная тема в психологии личности и социальной психологии. К этому следует добавить один существенный момент: адаптивные процессы обычно рассматриваются в рамках изучения отношений человека к внешнему окружению и в должной степени не учитывается значение адаптивных процессов, направленных на самого себя.
Перед личностью перманентно стоит задача приспособления к социуму. Социум предъявляет определенные ожидания и экспектации к лицу с тем, чтобы оно своё поведение строило сообразно им. Социум применяет определенные санкции при соответствии или несоответствии индивидуального поведения указанным ожиданиям и предписаниям. Как отмечает Т. Шибутани, социальное приспособление и координация действий в процессе совместной деятельности строится на основе "Я"-образов личности, в которых зафиксированы ожидания и предписания других относительно данной личности – носителя этих "Я"-образов [68]. Посредством такого механизма учитывания других в себе возможно осуществление социального контроля и самоконтроля индивидуального поведения.
Интериоризация социальных норм и ценностей, процесс социализации индивида имеет адаптивную функцию. Приспособление к своему социальному статусу и принятие определенной социальной роли связано с формированием чувства принадлежности к определенной общности (национальной, этнической, профессиональной, возрастной и т.д.) и сопричастности к ней как к некоторому коллективному организму, характеризующегося специфическими способами самосохранения и самоподдержания (традиции, ритуалы, стереотипы и шаблоны поведения и т. д.). Тем самым индивид становится приобщенным к определенной культуре и субкультуре. Такого рода приобщенность и сопричастность связаны с наличием системы "мы", которая в историко-психологическом плане хоть и предшествовала появлению чувства "Я" [87], однако в новое время – в эпоху буржуазного индивидуализма, взаимного отчуждения и некоммуникабельности – ее обретение для индивида все более и более становилось проблематичным. Э. Фромм, например, рассматривал вопросы психического здоровья и болезни под углом зрения последствий сепарации людей от общности и друг от друга, а также поиска способов приобщения, которые в условиях капитализма выражаются в нездоровых тенденциях бегства от свободы, конформизма и социального униформизма [8].
Адаптация к социальной среде, как стратегическая линия взаимодействия индивида с окружением, всегда имеет свое выражение в определенных когнитивных, эмоциональных и мотивационно-волитивных процессах. Более того, она на них базируется. Во-первых, приспособление к социальному окружению зависит от того, как человек определяет ситуацию. Это положение стало основополагающим в исследованиях когнитивистски ориентированных социальных психологов. Во-вторых, эмоциональные состояния, связанные с адаптированностью (удовлетворенность, положительные отношения к окружающим и их приятие, чувство социальной защищенности и ощущение гарантированности и т. п.) или дезадаптированности (неудовлетворенность и фрустрированность, тревожность, отрицательные отношения к окружающим, неприятие других, ощущение социальной незащищенности и негарантированности и т. п.) играют огромную роль во внутренней жизни человека, в регуляции его поведения и системы межличностных отношений. В-третьих, состояние дезадаптированности обычно является специфическим фоном для возникновения или функционирования тех или иных потребностей, исходящих из тенденции "быть" или стремления "иметь": в одних случаях сущность этих мотивационных сил выражается в тенденции "быть как другие", в других случаях – в стремлении "владеть самим собой", с тем чтобы подогнать свое поведение под общепринятые в своей субкультуре стереотипы. Богатыми возможностями для сбора информации о социально-адаптивных стратегиях личности обладает психоконсультационная практика. Сплошь и рядом в этой практике приходится сталкиваться с определенными симптомами дезадаптации, со стремлением к преодолению разного рода барьеров в общении с людьми. Их большая частота позволяет отказаться от привлечения какого-либо обобщенного материала или отдельного иллюстративного случая. Эффективность психоконсультационной и психокоррекционной работы зависит от того, насколько психолог будет способствовать актуализации когнитивных, эмоциональных и поведенческих резервов адаптации в их единстве. При этом в плане когнитивной стороны наиболее эффективным является не сама по себе подача продуманных и чётких рекомендаций поведения для их интеллектуального освоения клиентом, а побуждение к инсайтной активности, к переосмыслению собственной жизненной ситуации своими же усилиями, к постижению и обнаружению самобытных "психотехнических" приемов преодоления адаптационных затруднений. В плане актуализации эмоциональных резервов социально-психологической адаптации необходимым, но недостаточным, условием со стороны психолога является установление доверительной и позитивно-эмоциональной атмосферы, эмпатирование с миром переживаний консультируемого. Важно также способствовать клиенту проделать определенную "работу" с переживанием, прочувствовать амплитуду полярностей "горе, несчастье – радость, счастье", смоделировать возникновение всевозможных отрицательных и положительных чувств, связанных с адаптированностью и дезаптацией. Что же касается поведенческих аспектов, то, с одной стороны, огромная литература по бихевиоральной терапии посвящена вопросам применения в психотерапевтической практике методов выработки условных рефлексов и оперантного обуславливания с целью приспособления индивида к своему окружению. С другой стороны, метод психодрамы в той его части, которая заключается в принятии и игрании ролей других людей, безусловно, способствует расширению диапазона приспособительных возможностей личности. Привлекают внимание те формы индивидуальной и групповой работы с людьми, сущность которых заключается не в "отрепетировании" готового шаблона поведения и его фиксации, а в побуждении к ответственному решению и выбору линии поведения на "свой страх и риск", в повышении способности самому отвечать за свой выбор и поступок, в расширении диапазона возможных способов поведенческого решения разных жизненных задач и в снятии ригидной установки – будто существует лишь один единственный такой способ.
2. Адаптация к самому себе (самоприспособление)
Человек постоянно стоит перед задачей приспособления не только к внешней, но и к внутренней среде. Адаптивная активность личности не ограничивается направленностью на социальное окружение, ее интенциональным объектом является также внутреннее состояние, собственные характерологические признаки, свои недостатки и достоинства, свой же выбор и решения, собственный поступок и его результаты.
Взаимодействующей с личностью стороной является не только социум (другие), но и собственное "Я". Ожидания и экспектации исходят не только от других, но и от самого себя: относительно самого себя складываются вполне конкретные ожидания и выдвигаются соответствующие предписания и требования. Личность стоит перед задачей соответствовать им, оправдать доверие относительно самой себя, сообразовать линию поведения системе требований к себе. Правда, генезис такого рода ожиданий и экспектации берет свое начало в отношениях других людей к личности и является интериоризацией чужого мнения, но в контексте настоящих рассуждений это не столь важно, более значительно подчеркнуть момент направленности на самоадаптацию.
Можно перечислить многие проявления тенденции самоприспособления, такие как самоприятие, снисходительность к себе, самопоследовательность, самоуверенность и т. д. Соответственно, состояние дезадаптированности будет выражаться в самонеприятии, в отсутствии снисходительности к себе, непоследовательности выбранной стратегии действий относительно самого себя, неуверенности в своих силах и внутриличностных сомнениях, угрызении совести и чувстве вины и т. п. Особенно важным механизмом в личностном бытии является приспособление к своим выборам и решениям. Личность не только выбирает и принимает решения, но и к тому же стремится обосновать свой выбор и свое решение после того, когда оно уже осуществлено. Такое обоснование имеет множество своих проявлений, начиная от простой рационализации и кончая сложными системами действий в адрес "Я". При этом в качестве "аудитории" обоснования представлены не только другие, но и к тому же (а порой и в первую очередь) человеку самому себе приходится обосновывать принятое решение, осуществленный выбор и содеянное на его основе. Трудно переоценить значение тенденции адаптироваться к своему выбору и решениям в регуляции деятельности личности, в формировании и смене установок. Недаром столь много исследований посвящены феноменам когнитивного диссонанса, в которых наиболее детально отражаются конкретные стратегии самоадаптации в сфере личностного выбора и принятия решения.
Самоприспособление в качестве определенной личностной задачи выдвигается перед субъектом во всех структурно-содержательных сферах самоотношения, рассмотренных выше. Перед человеком возникает необходимость адаптации к своей внешности и собственным сенсомоторным возможностям, интеллектуальным и эмоциональным особенностям, результатам своей деятельности и своему социальному статусу, наконец, к себе как целостной личности, имеющей индивидуальную неповторимость и определенные ценностные ориентации.
Важным моментом социальной адаптации и самоадаптации является формирование социальной и личностной идентичности. В определенные жизненные периоды индивид сталкивается с некоторыми трудностями в определении своей идентичности, что может стать причиной личностных кризисов. Таким кризисным периодом, связанным с поиском социальной и личностной идентичности, является, например, подростковый период [77]. Такие же трудности возникают и в другие жизненные периоды. Например, при поступлении на новую работу, назначении на новую должность и т. п. человек стоит перед задачей своего статусно-ролевого самоопределения. Можно сослаться и на другие примеры. Результаты эмпирических исследований свидетельствуют о трудностях, переживаемых женщинами после того, как ребенок достигает школьного возраста, а мать должна вновь начать работу, покинуть узкий круг семейных отношений и выйти в "большой мир" Заново категоризировать себя в терминах социально-профессиональной активности и реадаптироваться к соответствующим статусно-ролевым обязанностям – задача не из легких; ее решение осложняется трудностями перестройки зафиксированного материнского ролевого репертуара, связанной с необходимостью приспособиться к факту отделения ребенка от себя и "отдаче ребенка миру".
Важно учесть и аспект возрастных периодов. Процессы самоадаптации в разные возрастные периоды проходят совершенно по-разному, ибо задача самоприспособления задается теми изменениями, которые происходят в жизненном мире личности. Весьма показательным и относительно малоизученным вопросом в этом плане является период старости, целиком и полностью отличающийся от других возрастных периодов кроме прочего и механизмами самоадаптации. Снижение работоспособности, сужение круга общения, утрата ведущей роли в семье, ухудшение здоровья, необходимость переосмысления и внутреннего переживания смысла жизни и смерти. избыток свободного времени, нарастание неуверенности и тревожности – все это у людей преклонного возраста ведет к необходимости адаптации не только к новым внешним условиям, но и к изменениям в самих себе.
Учитывая временную структурированность самоотношения, становится очевидным, что процесс самоадаптации охватывает те или иные стороны как актуального, так и ретроспективного и проспективного "Я". Перед личностью стоит задача адаптации к происходящим в настоящий момент в его внутреннем мире изменениям, однако кроме этого она стоит перед необходимостью определить, как отнестись к тем или иным фактам и событиям из прошлой личной жизни, своим просчётам и неудачам, проступкам и разочарованиям, утрате близких людей или изменению отношений с людьми, смене взглядов и представлений и т. д. Задача самоадаптации возникает также при проектировании будущего: человек не только строит планы на будущее и надеется на осуществление своих замыслов, но и внутренне "свыкается" с ними, сообразует свое настоящее состояние с воображениями или предвосхищаемыми событиями; кроме того, такое планирование и предвосхищение будущего само по себе имеет адаптивную функцию и является как бы продолжением или сознательным "эквивалентом" фундаментального свойства психики – свойства антиципации, вероятностного прогнозирования и построения модели "потребного будущего".
Трудности, связанные с решением жизненных задач адаптации к образам актуального, ретроспективного и проспективного "Я", особенно ярко вырисовываются в практике психологического консультирования. При выработке стратегии совместной "работы" с консультируемым психолог-консультант стоит перед задачей определения того, насколько вектор дезадаптированности направлен на собственное "Я". При этом у одних консультируемых лиц жалобы на дезадаптированность фиксированы на образы актуального "Я". Неуверенность в своих силах, сомнения относительно правильности собственных поступков, повышенная самокритичность, неудовлетворенность своей внешностью, ощущение собственной негодности и т. п. выявляют ту или иную степень самонеприятия. Клиент с таким настроем в общении с психологом нацелен на беседу с акцентом на "здесь и теперь" проблемы. Попытки психолога показать клиенту возможности рассмотрения его личных проблем в боле" широком временном контексте на первых порах сталкиваются с определенным сопротивлением: консультируемый либо уклоняется от рассказа о том, каким он был в прошлом и каким ему представляется личное будущее, либо же пытается отделаться весьма фрагментарными, отрывчатыми и схематичными фразами.
У другой категории лиц отмечается фиксация на ретроспективное "Я". Они никак не могут примириться с содеянным в прошлом, личная биография для них выступает некоторой обузой и тяжелым бременем; они с охотой согласились бы, как выразилась одна молодая женщина, на воображаемое "хирургическое вмешательство по удалению личного прошлого". Во время общения с психологом такие клиенты либо уклоняются от разговора на темы "здесь и теперь", либо же непрестанно пытаются их обсуждать с позиции нерешенных в прошлом жизненных задач и неудач. Бывает и так, что обесцениваются личные успехи в настоящем, которые в результате совместного с психологом анализа квалифицируются клиентом как компенсация за прошлую неудачу: личность посредством компенсаторных механизмов улучшает свое актуальное состояние, однако тем самым личностная проблема "переваривания" прошлого психотравматического опыта не решается.
Третья категория обратившихся к психоконсультанту лиц настолько направлена на проектирование собственного будущего, что складывается впечатление, что словно они "переселились" в измерение еще не наступившего психологического будущего. Образ личной жизни в будущем и проспективного "Я" занимает в их жизненном мире доминирующее положение, превращаясь в своего рода "тирана", который диктует как быть в настоящем. Тем самым образ актуального "Я" подгоняется под нужды и императивы проспективного "Я", личность сама себе подрывает почву для собственного бытия в настоящем и лишает самоценности все проявления экзистенции "здесь и теперь". Актуальное "Я" в душевной жизни личности выступает в качестве объектного средства для скорейшего достижения целевого состояния, зафиксированного в образе проспективного "Я". Все манипуляторные действия в адрес актуального "Я" направлены на его "подгонку" под желаемое будущее. Такая жизненная стратегия, сопровождаемая стремительным ускорением событий и темпов жизни, постоянно претерпевает фиаско. Личность приходит в смятение, стремление к сверхорганизованности оборачивается дезорганизацией поведения и времени жизни, возникают и усиливаются вегетативные и другие психосоматические нарушения.
Для иллюстрации только что сказанного мы можем сослаться на два примера из нашей психоконсультационной практики. Первый из них отражает трудности самоадаптации к образу ретроспективного "Я", а второй – болезненное и неадекватное стремление приспособить актуальное "Я" к модели проспективного "Я".
Случай 4. К нам обратилась К. Т., женщина 36 лет, инженер. Драма ее личной жизни заключалась в том, что ее первый брак был неудачным, и она не хотела иметь ребенка от мужа, которого возненавидела. Она развелась с мужем и настояла на аборте во время первой своей беременности, хотя плоду тогда было свыше 4-х месяцев. В результате такого неоправданного хирургического вмешательства К. Т. лишилась фертильности, далее многократно лечилась, но бесполезно. У нее была очень сильная репродуктивная установка и семейные отношения мыслились ею под знаком детоцентрированности. Таким образом, она оказалась обреченной на нереализованность своей генеральной жизненной установки. К. Т. всячески пыталась стереть из своего прошлого цепь событий, приведших к такому печальному исходу. Однако это ей не удавалось: ни социально-активная позиция и многочисленные контакты, ни профессиональное самоусовершенствование, ни разнообразные путешествия, ни внешняя привлекательность и личное обаяние, притягивающее к ней мужчин, не способствовали самозабвению и залечиванию душевной раны, причиной которой она, в первую очередь, считала саму себя на фоне ненависти к первому мужу и общей дезадаптированности с ближайшим окружением. В течение ряда лет у нее появились сюжетные сны, связанные с появлением и ростом ребёнка-сына. Тем самым нереализованная установка реализовывалась в образах сновидений. В поисках избавления от своего прошлого К. Т. вторично вышла замуж. Анализ ее отношений ко второму мужу показал, что она подходила к нему с родительско-материнских позиций, она как бы его усыновила, муж как бы представлялся заместителем нерожденного сына. В один период по совету окружающих и на основе собственного решения она была намерена усыновить ребенка. Однако намерение оставалось намерением, так как все реальные шансы на его воплощение ликвидировались ею самой. Причиной того выступала все та же незалеченная рана и фиксация на ней. Впоследствии возникли конфликты и со вторым мужем, которого помимо прочего уже психологически не устраивало играть роль ребенка в общении с супругой. Они развелись. К. Т. продолжала свою линию "экстирпации" прошлого и решила изменить образ жизни в профессиональном отношении, оставила работу, регулярно напоминавшую прошлое, и перешла работать на новое предприятие, что сулило ей новые интересные дела и отношения. Однако, как она выразилась, "внешне много изменилось к лучшему, но внутренне все оставалось так же". Во время обсуждений личностно-жизненных проблем с психологом она преимущественно была фиксирована на прошедшее. Очень важной линией в её самоописании выступало то, что она постоянно со стороны ближайшего окружения выступала объектом субъект-объектного манипулирования. Она в равной степени не могла приспособиться ни к такому отношению к себе со стороны других и ни к своим поступкам в прошлом. Самодеструктивные тенденции подрывали почву для самоприятия.
Если в указанном примере ретроспективная самодезадаптированность доминировала в жизненной драме личности, то в нижеприведенном примере проблемность жизненной ситуации лежит в плоскости проспективного "Я".
Случай 5. Мы провели пролонгированную психокоррекционную работу с А. Т., 20-летним юношей со средним образованием, с высокими интеллектуальными способностями и широким диапазоном интересов, с глубокими вегетоневротическими нарушениями и симптомами социальной дезадаптации, которые выступали для него помехой в осуществлении главной его мечты – поступить в университет и посвятить себя науке. Самонеприятие, чувство собственной неполноценности с гиперкомпенсаторным подчеркиванием своего превосходства над другими – бросались в глаза в его самоописании. Связь трудностей в самоадаптации с социальной дезадаптацией была налицо. Однако одна из главных особенностей его душевного кризиса заключалась в том, что он целиком и полностью был во власти спроектированной им же модели своей жизни в будущем. В своем рассказе А. Т. все время старался рассказывать о своих планах на будущее, а если и излагал свое настоящее и прошедшее (о прошедшем он рассказывал неохотно), то точка зрения будущности непременно фигурировала в его речи. Подход к собственному "Я", начиная от своей внешности, или физических возможностей и кончая интеллектуальными способностями, был субъект-объектным: инструментально-манипуляторное отношение к себе служило цели воображаемого достижения модели проспективного "Я". Им же спроектированный образ будущего "Я" господствовал над ним. Нетерпеливость, смятение, ощущение недостижимости своего желаемого состояния – выводило его из строя, дезорганизировало его поведение и время жизни. Все это имело свой выход в вегетоневротических отклонениях. Чем больше он старался быть организованным и собранным, что служило средством мнимого ускорения достижения цели, тем более это приводило к неудачам. Создавался порочный круг. Первые психотерапевтические результаты (скромные, но очевидные) были достигнуты по мере коррекции его отношений к личному будущему и дефиксации от образа проспективного "Я", перемещение его внимания на события из прошлой жизни и глубокого детства, которые выступали объектами вытеснения.
3. Преобразование социальной среды
Человек живет в производимом и "очеловеченном" им мире. В этом процессе производства и очеловечения окружающая природная среда постоянно преобразуется. Темпы такого преобразования особенно возросли в нашу эпоху научно-технической революции. Человеческая преобразовательная активность проходит в рамках совместной деятельности. Поэтому истинным субъектом преобразовательной деятельности является не отдельный индивид, а человеческое сообщество, коллектив. Однако преобразовательная деятельность направлена не только на внешнюю природную среду, но и на социальные отношения, на способ жизнедеятельности человеческих общностей и отдельных индивидов. Производятся не только продукты труда, но и межчеловеческие отношения. Каждый индивид, включенный в совместную деятельность, сопричастен к такой преобразовательной активности, направленной на производство межчеловеческих отношений и индивидуальной жизнедеятельности окружающих людей. В силу этого каждый индивид является участником жизни других индивидов.
В определенные периоды развития общества акцент на преобразовательную деятельность фиксируется в социальных требованиях. В материалах XXVII съезда КПСС и в других партийных и правительственных документах последних лет говорится о необходимости перестройки и преобразования как производственных мощностей, так и стиля работы отдельного человека и управления коллективом, отношений внутри коллектива и отношений людей к труду и досугу. Примечательно, что в этих руководящих материалах роль т. н. "человеческого фактора" обычно подчёркивается именно в контексте социально-экономической преобразовательной стратегии нашей партии.
Преобразовательная деятельность личности, направленная на других людей, наиболее ярко выражается в воспитательном воздействии. В "обыденном" сознании модель воспитательного воздействия мыслится обычно в качестве унилатерально направленного процесса: считается, что воспитатель воздействует на воспитуемого определенными воспитателъными средствами с целью его приобщения к социальным нормам и ценностям; при этом фактически не принимается в расчёт обратное воздействие со стороны воспитуемого. Такой подход, выпускает из виду билатеральностъ воспитательного процесса: не только взрослые (родители) формируют личность ребенка, но и сами они изменяются в процессе общения под влиянием самой формируемой личности. Воспитуемый является своеобразным соучастником выработки воспитательной стратегии, направленной на него, а не пассивным объектом такого воздействия. Итак, существуют две крайне противоположные модели воспитания – унилатеральная и билатеральная, которым неосознанно или осознанно следуют конкретные лица в процессе воспитательного воздействия. Воспитательное воздействие взрослого на ребенка может быть выражением (1) тех норм и программ воспитания, которые аккумулированы социализированным индивидом в процессе своей жизнедеятельности, а также (2) тех изменений в подходе к ребенку и самому себе, которые по принципу обратной связи определяются самими результатами предыдущих воздействий. Когда взрослый жестко придерживается установленной программы, когда он не изменяет свою воспитательную стратегию, под влиянием результатов предыдущих воздействий, то в таких случаях налицо подгонка индивидуальности воспитуемого в рамки программ, планов, целей и желаний самого воспитателя. Такого рода подгонку следует понимать как ассимилирующее воздействие. Конечно же, полная ассимиляция никогда не достигается и известны отрицательные стороны и результаты такого подхода. Иначе обстоит дело при воспитательном процессе с чётко налаженной обратной связью. В некотором смысле повторяясь, подчеркнем, что не только родители формируют ребенка и преобразуют его душевную жизнь... но и сами они при этом "имеют шанс" преобразоваться. Ребенок, являясь продуктом воздействия со стороны родителей, проявляет определенную стратегию поведения в их отношении, то приспосабливаясь к их требованиям, то приспосабливая к своим нуждам и запросам поведение взрослых.
Воздействие на социум с целью его ассимиляции и подгонки под свои интересы или миропонимание не такое уже редкое явление в межлюдском взаимодействии. Ассимилируя другого, субъект лишь в той мере принимает в расчёт индивидуальность или собственное мнение партнера межличностного взаимодействия, насколько такое учитывание служит цели его преобразования, перестройки или подавления. Навязывание своей мысли другому, бесконечное настаивание на своем, наказание другого за несогласие и т. п. хоть и может привести к желаемым для воздействующего субъекта результатам подгонки другого под "свое", однако же является деструктивным способом взаимодействия в двух отношениях: во-первых, чем дальше заходит такое ассимилятивное воздействие и чем больше успехов достигает воздействующий субъект, тем более он не прогрессирует; напротив, в нем наступает определенный застой (стагнация) в личностном становлении и параллельно с этим повышается раздражительность, а также ощущение того, что не до конца преодолен барьер индивидуальности другого, тот не полностью "поглощен". Во-вторых, объект воздействия, подавляя в себе импульсы спонтанного самовыражения, постепенно проявляет невротические отклонения, дезорганизацию поведения и неадекватное реагирование, что еще в большей степени повышает раздражительность в воздействующем субъекте. Межличностное общение приобретает характер порочного круга. Неадекватная гиперкомпенсация, патологическая комплиментарность и функционирование по механизму т. н. "двойной ловушки" – его неотъемлемый атрибут. Особенно наглядно это наблюдается в хронически конфликтных супружеских взаимоотношениях.
Преобразовательное воздействие на социум приобретает конструктивный смысл по мере того, насколько интенцией воздействия является не ассимиляция другого, а конструктивное решение определенных жизненно-важных проблем (производственных, бытовых, межличностных и т. д.). Взаимодействующие стороны в таком случае равноправны, воздействие превращается во взаимовоздействие, центрированность на задачу определяет ход дискуссии, преобразование другого сопровождается готовностью самопреобразования, ригидность и связанная с нею авторитарность уступают место демократическому способу общения, партнеры взаимообогащают друг друга в плане духовного роста. Методы социально-психологического тренинга и групповой динамики дают представление о возможностях, средствах и механизмах такого общения. В связи с этим логичным представляется переход на описание стратегии самопреобразования.
4. Самопреобразование
Личность перманентно стоит не только перед задачами социальной адаптации и самоадаптации или преобразования социальной среды, но и перед необходимостью самопреобразования. Изменение линии своего поведения, коррекция взглядов и убеждений, переоценка ценностей и перестройка собственной самооценки, искоренение своих недостатков и стремление к самоусовершенствованию – отдельные стороны указанной динамической тенденции.
Можно назвать два источника стремления к самопреобразованию: первый из них связан с самонеприятием и глубинным чувством собственной неполноценности, второй же базируется на позитивном начале в человеке, названном разными авторами по-разному; это тенденция к саморазвитию по В. Штерну [6], мотивация роста, самоактуализация и самореализация по А. Маслоу [98], Г. Олпорту [71] и К. Роджерсу [104], стремление к росту собственной самоценности по Ф. Лершу [63; 66]. В первом случае импульс самопреобразования исходит из психологической данности (сознательной или бессознательной) собственных недостатков и минусов, и "работа" личности проходит под знаком их искоренения и избавления от них. Это своеобразная тенденция бегства от недостатков, коррекции своих поступков и черт характера; это активная "переделка" собственной "натуры", а в крайних случаях даже насилие над самим собой. Во втором случае налицо прямо противоположная психологическая ситуация. Здесь импульс самопреобразования исходит не из недостатков и минусов, а из достигнутого уровня развития и стремления впредь развиваться, из положительной самооценки, осознания своих плюсов и стремления приумножить свои достоинства. Если в первом случае предметом "заботы" является искоренение и избавление (недостатков), то во втором случае им выступает рост, улучшение и углубление (достоинств). Можно предполагать, что самопреобразование, связанное с личностным прогрессированием, включает в себя оба названных источника: чувство собственной самоценности и стремление к росту, к самоусовершенствованию в отрыве от самокоррекции и искоренения недостатков может привести к излишней самонадеянности и беспечности, тогда как фиксация только на действия по избавлению от собственных недостатков может иметь своим следствием возникновение порочного круга неадекватных действий. Суть этих последних заключается в известном механизме: чем больше усиливается "работа" по избавлению от собственных недостатков, тем более они преувеличиваются субъектом и это заставляет его поверить, что недостатки далеко не преодолены, а проделанная "работа" превращается в "сизифов труд". Возможно и то, что преодоленный недостаток замещается новым, тот – в свою очередь другим и т. д. Личностное самопрогреcсирование строится на одновременном избавлении от порока и сохранении, "культивировании" и приумножении личностно-ценных качеств. Известный закон диалектики, заключающийся в единстве самоотрицания и сохранения "рационального зерна", имеет своим частным воплощением процесс становления личности. Мы можем сослаться, на анализ одного случая из психоконсультационной и психокоррекционной практики, являющийся наглядным примером фиксации на действиях по избавлению недостатков.
Случай 6. К нам обратилась молодая замужняя женщина Д. И., 32 лет, имеющая двоих детей. Жалобы относились к дисфункции во взаимоотношениях с супругом и сложностям: в общении со старшей дочерью. Анализ жизни консультируемой показал, что ядро ее конфликтов кроется в сфере ее самоотношений и самопреезбразующей активности, строящейся на самонеприятии. Её сознание полностью было занято "заботами" об избавлении от своих мнимых недостатков, относящихся к собственной внешности. Она дважды подвергалась косметической операции носа, но считала, что нос у нее не таков, какой ей хотелось бы иметь. Время от времени Д. И. соблюдала разного рода диеты с целью улучшения кожи лица и похудения, хотя никаких дефектов на лице не было, а ее вес был в пределах нормы. Консультируемая поговаривала и о том, что в ближайшие годы ей следует "подтянуть" кожу на лице и т. д. и т. п. Фиксация на манипуляторный подход к собственной внешности и стремление к ее изменению, основанные на глубоком самонеприятии, нашли свой выход в конфликтах в семье.
Мы до сих пор рассматривали внутренние источники самопреобразовательной активности личности. Однако такая тенденция не является сугубо имманентным качеством индивида. Помимо внутриличностных источников следует учесть момент социально-культурной детерминации: в разнообразных системах воспитания и нормативно-социальной регуляции индивидуального поведения) ставятся цели самовоспитания и личностной саморегуляции; более того, дело не ограничивается постановкой таких целей и вырабатываются разнообразные "психотехнические" средства самопреобразовательной деятельности (частным примером может служить йога и другие восточные и западные системы физического и духовного самовоспитания). В определенные периоды своего развития общество ставит перед людьми задачу преодоления сложившихся стереотипов и косности мышления, перестройки убеждений и стиля работы, преобразований себя и своих отношений к отдельным людям, к коллективу. Однако поставить такую задачу, указывающую что следует делать, это только полдела, если не дать людям знать, как ее осуществить и к каким психологическим средствам следовало бы для этого обратиться. Более того, недостаточно даже знать, знание должно перейти в определенное умение. На этом поприще огромную актуальность приобретает психологическая наука и внедрение разветвленной сети психологаческой службы. Психоконсультационная и психокоррекционная работа, методы социально-психологического тренинга и др. способны обучить людей пользоваться огромными резервами самопреобразования в плане решения проблем и трудностей, связанных как с личной жизнью, так и с производством, с трудовым коллективом.
Мы рассмотрели исходные абстрактно-возможные варианты взаимодействия личности с социумом по параметру адаптации-преобразования. Теперь переходим к описанию конкретно-возможных паттернов такого взаимодействия. Для такого перехода от абстрактно-исходных возможностей к конкретным, как было показано в предыдущих разделах данной работы, мы пользовались методом составления комбинаторных матриц, вертикальные и горизонтальные столбцы которых были заполнены четырьмя исходными возможными вариантами.
Для того чтобы не повторяться, мы на сей раз предлагаем несколько иной способ выделения конкретно-возможных паттернов взаимодействия. Попытаемся скоординировать с осью "Я (личность) – другие (социум)" все указанные четыре исходных абстрактно-возможных варианта взаимодействия. Как уже было показано, в плане динамических тенденций адаптации-преобразования относительно "Я" имеются две возможные стратегии действия – (1) самоадаптация и (2) самопреобразование. С другой стороны, относительно других (социума) налицо действие стратегии (1) адаптации с социумом и (2) преобразования социальной среды. Исходя из таких данных, мы можем "высчитать" четыре вида соотношений между исходными абстрактно-возможными вариантами взаимодействия личности с социумом и самой собою. В итоге мы получаем следующие конкретно-возможные паттерны взаимодействия: (А) самоадаптация – адаптация к другим, (Б) самоадаптация – преобразование других, (В) самопреобразование – адаптация к другим и (Г) самопреобразование – преобразование других. Приступаем к их описанию.
А. Самоадаптация – адаптация к другим. В данном случае речь может идти о двух видах взаимосвязи: синхронном и диахронном. В первом случае адаптация с другими во временном отношении сосуществует с адаптированностью с самим собою. Во втором случае одна предшествует другой либо в каузальном, либо же в целевом отношении: в каузальном отношении адаптация к среде может предшествовать самоадаптации как следствию и in versa versus, а в целевом отношении самоадаптация может служить средством для достижения цели социальной адаптации и in versa versus.
В содержательном отношении действие данного паттерна хорошо раскрывается в тех конкретных случаях, когда с приспособлением к окружению повышается уровень самоприятия. В психокоррекционной работе неоднократно возникают ситуации помощи консультируемому в преодолении барьера самонеприятия через приятие других. Например, приучая видеть себя чужими глазами, глубоко "внедряя" в себя другого и тем самым приспосабливаясь к нему, у личности появляется шанс увидеть себя в новом (позитивном) ракурсе и выработать способы переструктурирования представлений о себе, изменить действия, направленные на самого себя. Можно действовать и обратным способом: урегулировать отношения с другими посредством преодоления внутриличностных коллизий и приятия себя таким, каким "я есть".
Б. Самоадаптация – преобразование других. На этот раз налицо паттерн взаимодействия с другими и самим собой, сущность которого в том, что процесс и результаты преобразовательного воздействия на другого человека (других людей) связаны с повышением уровня самоадаптированности. Как и в предыдущем случае, здесь можно констатировать как связь синхронного характера, так и причинно-следственно или целевым образом обусловленное диахроническое отношение между самоадаптацией и преобразовательным воздействием над другими. Частным примером действия данного паттерна является ситуация, когда человек начинает "ладить" с самим собой по мере навязывания своих мыслей другому. Еще более наглядно содержание данного паттерна вырисовывается тогда, когда для воздействия над другими привлекается необходимый "заряд" самоуверенности, а порой даже самонадеянности (самоуверенность одна из разновидностей самоприятия и, следовательно, самоприспособленности, а самонадеянность представляется его гиперкомпенсированным образцом).
В. Самопреобразование – адаптация к другим. Данный паттерн взаимодействия включает в себя синхронную или диахронную взаимосвязь между социальной адаптацией и самопреобразовательной активностью. Самым очевидным образом его содержание раскрывается тогда, когда личность прилагает огромные усилия по перестройке своих представлений или подавлению своих импульсов, коррекции личностных черт и линий своего поведения с тем, чтобы приспособиться к партнеру социального взаимодействий (или к спутнику жизни) или "вписаться" в желанную социальную группу. Можно указать и на психологические механизмы иного содержания: интериоризация групповых норм и приобщение к социуму имеет своим следствием изменение (преобразование) представлений о себе, о своем назначении и месте в жизни.
Г. Преобразование социума – самопреобразование. Тут налицо действие известной частной закономерности, сущность которой в том, что человек преобразует самого себя, преобразуя свое окружение. Частным она является хотя бы постольку, поскольку существуют наблюдения и большое количество эмпирически установленных фактов, свидетельствующих о том, что определенная категория людей преобразующим образом пытается воздействовать на других (при этом настойчиво и упорно), ригидно следуя своим представлениям о мире и о себе, ничуть их не корректируя. При преобразовательной деятельности, одновременно направленной как на других, так и на самого себя, срабатывает хорошо налаженная обратная связь. Личность в таком случае развивается, способствуя развитию других, и наоборот. В ответственные моменты жизни трудового коллектива именно этот паттерн взаимодействия представляется наиболее эффективным в управленческой деятельности руководителя.
Мы вкратце охарактеризовали четыре конкретно-возможных (А, Б, В, Г) варианта взаимодействия личности с социумом и самим собой. Вышеуказанные исходные абстрактно-возможные варианты (адаптация к социуму, самоадаптация, преобразование других, самопреобразование) мы можем скоординировать с осью "адаптация – преобразование". Как отмечалось, интенциональным объектом адаптивной активности могут выступать (1) "Я" и (2) другие люди, а в плане преобразовательной активности человек может воздействовать (1) на других и (2) на самого себя. На этой основе можно предложить следующее изображение, дающее представление о новых соотношениях между исходными видами взаимодействия.
В указанной таблице дается два новых конкретно-возможных варианта взаимодействия – Д (преобразование других – приспособление к другим) и E (самопреобразование – самоадаптация), а два остальных (2 и 3) повторяют описанные выше соотношения В (самопреобразование – адаптация к другим) и Б (самоадаптация – преобразование других). Такое появление двух новых при сохранении и инвариантности двух других старых вариантов является хорошим свидетельством правильности выбранного пути выделения конкретно-возможных образцов взаимодействия. Опишем указанные варианты Д и Е.
Д. Адаптация к другим – преобразование других. Взаимодействие личности с социумом в разбираемом случае характеризуется двузначностью: с одной стороны, субъект решает задачу приспособления к социуму, с другой же стороны, он подвергает его преобразующему воздействию. Чтобы не показаться голословным, для иллюстрации данного конкретно-возможного варианта взаимодействия личности с социумом можно сослаться на известную в социальной психологии закономерность смены установки в процессе коммуникации: для воздействия на субъект с целью изменения его позиции эффективным средством является сначала демонстрировать согласие с ним по обсуждаемому вопросу, и лишь впоследствии подавать ему убеждающую информацию, включающую в себя противоположную изначальной позиции субъекта точку зрения. Считается, что человек сперва должен "войти" в группу, приспособиться к ней, разделяя убеждения и представления его членов, а затем воздействовать на них с тем, чтобы изменить их взгляды.
Е. Самоадаптация – самопреобразование. Двузначность модальности активности на сей раз определяется ее направленностью на самого субъекта. В подобном случае личность начинает чувствовать уверенность в своих силах и тем самым приспосабливаться к себе по мере или в результате самопреобразования. С другой стороны, можно указать на обратно действующий психологический механизм: личность приступает к "работе" по самопреобразованию, уверовав в свои силы и подготовив в себе почву благодаря тому, что преодолены симптомы дезадаптации и внутриличностные коллизии. В психокоррекционной работе нам довольно часто приходится сталкиваться со случаями, когда поиски клиента к самопреобразованию внутренне необоснованны: на одном лишь самонеприятии и желании измениться невозможно достичь желательных результатов по личностному прогрессированию; даже напротив, не имея в себе опоры, не достигнув необходимого уровня внутренней согласованности, усилия по самопреобразованию превращаются в бесплодную затею, приводящую к еще более ощутимому внутреннему рассогласованию, что может способствовать скорее регрессированию, нежели личностному развитию. Поэтому психолог стоит перед задачей научить обратившееся к нему за помощью лицо, беспрестанно стремящееся изменить свой внешний или внутренний облик, сначала дать себе "право на существование", такому, каков он есть, разрешить конфликты в своей "внутренней аудитории", обеспечить себе опору в "Я" посредством конструктивного диалога с самим собой, направленного на внутренний компромисс, и т. д.
Итак, мы "высчитали" все возможные образцы взаимодействия личности с социумом и самой собой по параметру модальностей активности, отраженных в контрарной оппозиции адаптация – преобразование. Однако, как уже отмечалось, в нашем наличии осталась для анализа контрадикторная пара: (1) адаптация – дезадаптация и (2) преобразование – стагнация. Начнем с анализа первой.
Адаптация – дезадаптация
в социальном и внутриличностном взаимодействии
Известный нам способ анализа исходных абстрактно-возможных образцов взаимодействия позволяет выделить четыре варианта: (1) адаптация к социуму, (2) самоадаптация, (3) дезадаптация с социумом и (4) самодезадаптация. Содержание первых двух образцов выше уже было представлено, поэтому вкратце опишем лишь третий и четвертый.
3. Дезадаптация с социумом
Дезадаптация с социальным окружением не простое отсутствие приспособленности к другим, а сложное социально-психологическое состояние. Неприятие группой индивида, социально-психологическая изоляция и связанное с ней психологическое состояние фрустрированности и подавленности, неадекватность коммуникативных навыков и поведенческая дезорганизация, внутренняя скованность и подчёркнутая застенчивость – вот далеко не исчерпывающий перечень его симптомов. Однако недостаточно перечислить отдельные показатели состояния дезадаптированности.
Более того, дезадаптированность – это не только вызванное определенными причинами состояние, она может выступать в качестве некоторого объекта стремления со стороны индивида: индивид может активно стремиться уклониться от групповых установлений, не принимать взгляды других и противостоять им, осложнять отношения с окружающими и обострять конфликты. В одном случае дезадаптированность индивида может исходить из социальной группы, "отвергающей" его, и из неумения индивида вписываться в свое окружение, а в другом – из стремления самой личности к нарушению состояния социально-психологического равновесия в межлюдских отношениях и преодоления требований приспособленчества. Известно, насколько в групповых нормах имплицитно или эксплицитно содержится требование к индивиду приспособиться к социуму, сообразовать индивидуальное поведение с социальными ожиданиями и экспектациями и насколько отрицательно оценивается и даже осуждается неадаптированность. Однако было бы излишним упрощением допустить, что от социума всегда исходит только требование приспособленчества. Напротив, в нормативной структуре тех или иных малых социальных групп, а также идеологических систем может фигурировать требование "иметь свой голос", отрицательная оценка беспрекословного следования за другими и положительное отношение к лицам, плохо приспособленным и по этой причине неустроившимся в жизни.
В психоконсультационной практике нам приходилось сталкиваться со случаями амбивалентного отношения личности к своей социальной дезадаптированности: мучительное чувство собственной социальной неустроенности и социально-психологического дискомфорта сопровождалось компенсаторно-самоутверждающим пафосом типа "зато я не такой, как все", "я не обязан подвергать себя чужому мнению и подчиняться чужой воле" и т. д.
Случай 7. Для иллюстрации сказанного мы продолжим анализ психологических трудностей А. Т., упомянутых в обсуждаемом выше случае 5. Мучительное чувство жизненной неустроенности и нереализованности; главного желания – стать студентом и посвятить себя науке – усугублялось у консультируемого ощущением изолированности от друзей и от общества в целом, от несопричастности к референтной для него группе. Спонтанно оперируя научными понятиями, А. Т. описывал свое состояние в терминах неудачи в самоутверждении, дезадаптации и др. В качестве причины своей дезадаптированности он называл то вегетоневротические нарушения, то непонимание со стороны других (в том числе и родных) его внутреннего мира, то свое излишнее самолюбие и честолюбие. Однако не это главное. Еще более важным представлялось нам подчеркнутое оправдание им своего состояния тем, что он "не желал быть похожим на всех", следовать общепринятым эталонам. Он не только оправдывался, но и бравировал своими качествами, в конечном итоге приводящими к изоляции, психологическому ощущению одиночества и неприспособленности к окружению. А. Т. путем самоанализа "докопался" до интересного механизма движения его души: по его словам, он "все время стремится к адаптации, а средства достижения этой цели носят дезадаптационный характер". Этим своим суждением он самостоятельно открыл в себе конкретный паттерн взаимодействия с социальным окружением, выражающийся во взаимосвязи адаптации (цель) и дезадаптации (средство). Содержание данного паттерна мы представим несколько ниже, а пока вернемся к тому, какими конкретными примерами иллюстрировал А. Т. действие указанного механизма. Один из примеров был примерно следующего содержания: он с большим энтузиазмом включался в новые отношения с каким-либо интересным человеком или в определенную группу, ставя себе целью приобщиться, быть принятым и отвечать запросам партнера (партнеров) общения (адаптация), однако вместе с тем проявлял излишнюю привязанность, большую альтруистичность (скорее, псевдоальтруистичность) и назойливую требовательность "быть понятым" осложняя отношения дискуссиями (дезадаптационные средства). В итоге чем более он стремился к упрочению связи с партнером общения и к приобщению к нему, тем более он "отталкивался" им.
Рассогласование с социумом не единственная форма дезадаптации. Личность может быть рассогласованной и во внутриличностном плане, о чем сейчас пойдет речь.
4. Самодезадаптация
При анализе динамической тенденции к самоадаптации мы частично описали противоположное ей состояние, выражающееся в отсутствии согласия с самим собой, неуверенности в своих силах и недоверительного внутриличностного отношения, итоговым образом определяемое как внутриличностная дезадаптированностъ. Самим ярким образом она проявляется тогда, когда собственный выбор, свое решение или совершенный поступок предстают во "внутренней аудитории" личности объектам неприятия или осуждения. Выбор осуществлен, решение принято, поступок совершен – вроде бы все в порядке, все необходимые звенья поведения налицо, остается лишь перевести совершившееся психологическое событие в систему памяти индивида и перейти к другим поведенческим актам. Однако дело обстоит не так уж просто! Подобным образом может действовать запрограммированный человеком какой-то машинный механизм, но не сам человек. Он же способен и по внутренней необходимости должен перейти на последующий "режим работы": заново перебираются варианты выбора, ретроспективно оценивается и переоценивается каждый из них, допускается другой способ решения и иная линия поведения в критической ситуации; личность может сожалеть о совершившем, обвинить себя за результаты поступка, умственно моделировать цепь событий при ином выборе и решении. Такая внутренняя "работа" не имеет общеустановленных и фиксированных временных рамок: в одном случае она может продолжаться в течение нескольких минут, в другом – днями, месяцами, годами. Мучительное "а что могло быть если..." указывает, с одной стороны, на то, что арсенал возможных линий собственного поведения и возможных способов самоосуществления выступает объектом рефлексии, а с другой стороны, на то, что налицо внутриличностное рассогласование и, как это удачно сформулировал В. В. Столин [48], работа самосознания через поступок.
Теперь пойдем дальше и попытаемся "высчитать" конкретно-возможные вариации социального и внутриличностного взаимодействия в ракурсе контрадикторной оппозиции "адаптация – дезадаптация". Не будем перегружать внимание читателя приведением уже известных ему способов выделения конкретно-возможных комбинаторных вариантов, воздержимся от их схематических изображений и прямо перечислим эти возможные образцы взаимодействия: (А) Дезадаптация к социуму – самоадаптация, (Б) адаптация к социуму – само-дезадаптация, (В) дезадаптация к социуму – самодезадаптация, (Г) адаптация к социуму – дезадаптация к социуму и (Д) самоадаптация – самодезадаптация. Дадим их краткое описание.
А. Дезадаптация к социуму – самоадаптация. Данный конкретный паттерн социального и внутриличностного взаимодействия может, например, выражаться в тех случаях, когда в личности повышается самооценка и внутренняя согласованность по мере того, насколько она девиантно ведет себя по отношению к групповым установлениям, изолируется со стороны других и, в целом, не вписывается в целостный "организм" труппы.
Б. Адаптация к социуму – самодезадаптация. Этот паттерн является инверсированным вариантом предыдущего. В качестве примера можно сослаться на психологическое состояние внутреннего рассогласования и недовольства собою, возникшее и усиливающееся в том случае, если собственное конформное поведение и компромисс к окружению является "вынужденной посадкой".
В. Дезадаптация к социуму – самодезадаптация. На сей раз разбирается тот образец взаимодействия, который указывает на переход межличностных конфликтов во внутриличностный план. Рассогласование с внешним миром взаимосвязано с интраперсональным рассогласованием. Психокоррекционная работа в таких случаях носит весьма сложный характер и включает в себя две взаимодополнительные стратегии: регуляция отношений личности с другими через стимулирование ее "работы" по саморегулированию и, наоборот, достижение необходимого уровня внутренней согласованности через урегулирование ее социальных отношений.
Г. Адаптация к социуму – дезадаптация к социуму. В обсуждаемом выше случае 8 мы рассказывали о самостоятельном открытии А. Т. действия данного паттерна в его взаимоотношениях с окружающими людьми. Стремление адаптации к социуму может привести к обратному результату, если средства достижения этой цели имеют дезадаптационный характер.
Д. Самоадаптация – самодезадаптация. Выделение данного паттерна может показаться умозрительным. Однако, если отрефлексировать его содержание, то можно, по крайней мере, указать на одно обстоятельство: причиной самоадаптивной активности личности может выступить ощущение внутренней рассогласованности. Самодезадаптация как причина (или условие) в таком случае предшествует и обуславливает сложные внутриличностные процессы, направленные на приятие себя и достижение необходимого уровня интрапсихической согласованности.
В итоге, здесь мы выделили и отдельно рассмотрели 5 (А, Б, В, Г, Д) конкретно-возможных вариантов взаимодействия. Внимательный читатель заметил бы, что в предыдущих случаях обычно выделялись по 6 конкретно-возможных вариантов. В чем причина такого несовпадения в количестве, если процедура выделения осталась той же? Дело просто в том, что при координировании оси "адаптация – дезадаптация" с осью "Я – другие" выделяется паттерн "адаптация к социуму – самоадаптация", содержание которого уже было представлено выше.
Теперь перейдем к описанию тех возможных вариантов взаимодействия, которые открываются благодаря взаимовращению осей "преобразование – стагнация" и "Я – другие".
Преобразование – стагнация
в социальном и внутриличностном взаимодействии
Выделяются четыре исходных вида взаимодействия: (1) преобразование социума, (2) самопреобразование, (3) стагнация отношений с другими, (4) внутриличностная стагнация. Ввиду того, что первые два вида уже были охарактеризованы, приступим ж раскрытию содержания третьего и четвертого.
3. Стагнация отношений с другими
Стагнация, как уже отмечалось, нами рассматривается как контрадикция преобразования, однако это не простое отсутствие преобразовательной активности субъекта, а стагнация имеет в некоторой степени самостоятельное психологическое содержание. В чем же ее специфика в сфере отношений личности с другими людьми? Очень короткий ответ на этот вопрос заключался бы в раскрытии содержания самого термина "стагнация", означающего застой. Следовательно, речь идет о застое межличностных отношений и способов взаимодействия субъекта к окружению. Однако такое определение страдает схематичностью и не раскрывает его конкретное содержание. Попытаемся в нем разобраться.
Способ взаимодействия личности с социумом при стагнации характеризуется неизменностью и повторяемостью. При этом главный признак заключается в том, что субъект не стремится вызвать какие-либо изменения в партнере общения. Более того, не только нет желания как-то преобразовать другого, но и есть стремление "законсервировать" его взгляды и установки, а также отношения к нему. Чем более партнер взаимодействия находится в состоянии застоя, чем более тот следует рутине и банальности, тем более субъект из этого извлекает определенные психологические выгоды. Он даже может приложить большие усилия, чтобы тот остался на прежнем уровне развития, не изменил взгляды, стиль поведения или работы. Сущность деятельности критикуемых ныне некоторых руководителей заключается именно в таком стагнирующем воздействии на людей, на коллектив; лишь формально выступав за конструктивную инновацию, на деле они действуют против нее, Поощряя стереотипность решения производственных задач. Безусловно, это приводит не только к застою, но и к более ощутимым отрицательным результатам.
Из нашей практики по семейной консультации мы можем сослаться на многочисленные примеры того, как один из супругов стремится "заглушить" импульсы саморазвития в спутнике жизни, требует от него рутинной повседневности, апеллируя к ежедневным бытовым проблемам и заботам. Сошлемся на один из таких примеров.
Случай 8. К нам обратилась молодая женщина Е. С., 34 лет, с невротическими симптомами страха, тревожности и подавленности. В ее родительской семье мать с отцом часто ссорились; мать – энергичная и гиперсоциализированная женщина, доминирующим образом относилась к ней, лишала её всякой инициативности и самостоятельности. Е. С. считала, что в детстве в ней подавлялись импульсы спонтанности, ею слишком манипулировали, не способствовали развитию ее отдельных способностей и т. д. В дальнейшем, после окончания вуза, она и в профессиональном отношении ощутила себя неудачницей. Е. С. много читала и была в поисках путей самореализации. Вышла замуж, когда ей было 29 лет. Отношения мужа к ней с самого начала строились по принципу доминантности-субмиссии: муж доминировал над нею и требовал от нее подчиненности, исполнительности. Но дело не ограничилось его властолюбием. Он ежедневно проводил такую линию в общении с нею, что Е. С. постепенно лишалась всякой возможности саморазвития. Как только она пыталась высказать какое-то нестандартное мнение, или даже если в бытовых вопросах, относящихся к сфере компетенции женщин, она уклонялась от какого-то стандарта, которым, по мнению мужа, все должны были следовать, в её адрес следовали упреки со стороны мужа. После появления ребенка муж отстранил ее от работы, апеллируя к тому, что в семье много всяких дел. Она постепенно чувствовала, что отстала от жизни, утратила духовные интересы, погрузилась в рутину. Под влиянием такого стагнирующего воздействия мужа у нее актуализировались и усилились страхи и тревоги, связанные с потерей "Я", зафиксированные в ней еще в детстве в родительской семье.
Мы рассмотрели случай того, как человек таким образом влияет на других, что пытается вызвать в них определенный застой в образе жизни и в духовных устремлениях. Но можно сослаться и на многочисленные примеры стагнирующего взаимовлияния людей. Сущность действия многих традиций, вероятно, опирается на механизм консервирования стереотипов общения и способов видения мира. Более того, стагнация, которая возникает в рамках определенных научных школ с большими исследовательскими традициями, опирается на механизм поощрения ортодоксальности и критики всяких попыток отхода от теоретических представлений (или господствовавшей парадигмы), объединяющих членов данного научного сообщества в одно целое. Можно даже допустить, что взаимостагнирующее влияние, приводящее к общему застою, в некоторой степени сплачивает людей: повторяемость и стереотипность дает ощущение "почвы под собой" и устойчивости приобщенности друг к другу.
4. Внутриличностная стагнация
Совершенно очевидно, что застой может наступить не только в сфере межлюдских, но и внутриличностных отношений. В таком случае "работа" по самопреобразованию приостанавливается, человек укрывается в мире банальностей, собственные поступки оцениваются по шкале "застывших" стандартов, ригидность действий в адрес самого себя становится преобладающей чертой характера. Всякого рода риск, связанный с изменением стиля собственного поведения и видения мира, исключается из репертуара жизнедеятельности. Самодовольство в таком случае сопровождается принятием всех себе подобных и порицанием и неприятием всех "других", которые "не похожи на нас" (именно на нас, ибо ставка делается на приобщенность к себе подобным), и пытаются большими усилиями регулярно усовершенствовать самих себя. Нетерпимость к другим, занятым самоусовершенствованием, аргументируется предвзятостью тех ценностей, содержание которых заключается в "культивировании" обывательских вкусов и установок. Законсервировавшись в своем личностном становлении, индивид живет в фиксированном и никак не расширяющемся круге жизненного мира.
Мы рассмотрели исходные абстрактно-возможные виды взаимодействия в ракурсе оппозиции "преобразование – стагнация". Конкретно-возможными вариантами в этом плане являются: (А) стагнация отношений с другими – самопреобразование, (Б) преобразование социума – внутриличностная стагнация, (В) стагнация отношений с другими – внутриличностная стагнация, (Г) преобразование социума – стагнация отношений с другими, (Д) самопреобразование – внутриличностная стагнация. Попытаемся наполнить эти перечисленные варианты конкретным содержанием.
А. Стагнация отношений с другими – самопреобразование. Данный паттерн социального и внутриличностного взаимодействия выражается в том, что личность стремится к самопреобразованию и самоусовершенствованию в условиях неизменности своего непосредственного социального окружения. Более того, личность в таком случае охвачена идеей, что работа над собою требует больших усилий и люди, окружающие ее, должны и обязаны в этом ей содействовать; поэтому чем более те скромны в своих интересах и не расширяют свой кругозор, не уклоняются от привычного образа жизни и следуют сложившимся стереотипам, тем более они могут обеспечить субъекту необходимый уют, тем более с него снимается ответственность за решение повседневных проблем и с большей силой он может отдаться внутренней "работе" по самоусовершенствованию. В качестве образа-прототипа, проводившего в жизни такую линию поведения, можно представить какого-то представителя аристократии, занятого исключительно своим духовным развитием и не только не считающего своим долгом просветить народ, но и реакционным образом проповедывающего, что народ должен оставаться в "темноте", что его не следует "будить" и т. д. Известны многочисленные примеры из жизни больших ученых, посвятивших жизнь постоянному духовному развитию и проявляющих консервативные взгляды относительно социальных перемен. Можно привести примеры и из обыденной семейной жизни. Семейная жизнь некоторых людей складывается таким образом, что супружеская психологическая совместимость имеет в своей основе действие данного паттерна: перспективный ученый или художник женится на ничем не выделяющейся в духовном отношении женщине. Муж полностью находится в духовных поисках, претерпевает внутриличностные и профессиональные метаморфозы, а жена остается на своем прежнем уровне развития, но взамен создает всяческие бытовые условия мужу для его продвижения и духовного прогрессирования.
Б. Преобразование социума – внутриличностная стагнация. Разбираемый на сей раз паттерн взаимодействия не так уж редко наблюдается в жизни людей. Свои мысли субъект навязывает другому с целью вызвать в нем желаемые изменения, тем временем сам же он испытывает застой и неизменность. Такое требование преобразования обычно носит жестко-директивный характер: не изменяясь самому и оставаясь все на прежнем уровне развития, можно вызвать желаемые изменения в других, лишь настойчиво заставляя их изменить образ жизнедеятельности. В качестве примера можно сослаться на одно из высказываний во время интервьюирования служащего одного из министерств, отметившего, что заведующий отделом упрекает сослуживцев: "Вы еще не преобразовали свою работу, нужно перестроить стиль работы, мыслить по-новому", – тогда как сам он мыслил стереотипно и не проявлял никаких признаков преобразования стиля собственной работы. Следующим примером может служить действие воспитателя; который преобразующем образом воздействует на воспитуемого, однако же сам не развивается и ригидно повторяется. Тот же паттерн взаимодействия можно наблюдать во многих случаях дето-родительских отношений.
В. Стагнация отношения с другими – внутриличностная стагнация. Тут говорится о том, что способ общения личности с другими и действия относительно самого себя характеризуются определенной ригидностью и неизменностью. Застой внутриличностного характера взаимосвязи с застоем в отношениях человека с внешним миром. Внешний и внутренний мир жизни полностью очерчен, внутри такого жизненного мира все предельно ясно и зафиксировано: всему находится стандартный и с точки зрения здравого смысла ясный ответ. Личность сама укрывается в банальностях и параллельно способствует другим, чтобы и те укрылись в них.
Г. Преобразование социума – стагнация отношений с другими. Двойственный подход к социуму в данном случае имеет регрессирующе-воздействующий характер. Дело в том, что преобразовательное воздействие на других при данном образце взаимодействия с социумом отнюдь не имеет целью способствовать другому в развитии и самоусовершенствовании: напротив, цель взаимодействия здесь в том, чтобы другой уложился в те "застывшие" стереотипы, которые запрограммированы субъектом воздействия. В вышеразбираемом случае 9 преобразующее воздействие мужа на жену было нацелено на то, чтобы та не стремилась к саморазвитию и самореализации, а ограничила себя теми фиксированными рамками повседневной жизнедеятельности, которые в качестве неизменяющихся программ действий фигурировали в сознании мужа.
Д. Самопреобразование – внутриличностная стагнация. Кажущаяся с первого взгляда умозрительность взаимосвязи самопреобразования и внутриличностной стагнации приобретает конкретный смысл, если примем во внимание одно наше наблюдение из психокоррекционной работы.
Случай 9. Молодой учитель Н. К., 34 лет, холостяк, с внутриличностными барьерами общения, стеснительный и застенчивый, рассказывал о том, насколько он был занят духовным самообогащением и изучением языков и насколько все это было бесплодным занятием, не избавляющим его от некоторого застоя "потока жизни" (слова Н. К.). Он жаловался на то, что его способности ничуть не развивались, он остался тем же, каким был, несмотря на информационное обогащение. Застой его беспокоил в трех отношениях: во-первых, в его личной жизни не было никаких существенных перемен в плане создания семьи (нужно отметить, что вместе с тем он оправдывал холостяцкую жизнь и перемену в этом отношении ассоциировал с нарушением покоя, с появлением новых забот и т. д.); во-вторых, он не видел перспектив продвижения вперед и смены педагогической работы, к которой он потерял интерес; в-третьих, как уже было сказано, в плане расширения своих способностей он не ощущал заметного прогресса. Н. К. следующим образом формулировал свою жизненную проблему: "чему служит такая увлеченность самоусовершенствованием, если в конечном итоге застой непреодолим?"
Итак, мы вкратце изложили конкретно-возможные варианты взаимодействия личности с социумом и самим собой по параметру модальностей активности, зафиксированных в оппозициях "адаптация – преобразование", "адаптация – дезадаптация" и "преобразование – стагнация". При этом наш анализ учитывал, к чему стремится субъект или что он испытывает в процессе решения жизненных задач. Однако мы не раз подчеркивали, что в анализе природы взаимодействия личности с социумом недостаточно исходить из момента субъективного стремления и следует учесть момент социально-нормативной регуляции индивидуального поведения, момент социальных требований, адресованных личности. Об этом мы писали в первой главе данной работы в связи с рассмотрением вопросов индивидуации и деиндивидуации, информативного и нормативного социального давления, норм "фактов" и норм "желательности", а во второй главе в связи с выделением конкретно-возможных статусных состояний по параметру "заданность статуса – создаваемость статуса" мы оперировали соотношением индивидуального стремления и социального требования. Логично поставить вопрос: что же мы получим, если адаптивную и преобразовательную деятельность рассмотрим в ракурсе соотношения стремления субъекта с нормативным требованием социального окружения? Сразу же хотелось бы отметить, что такая постановка вопроса переводит анализ на новую плоскость.
Начнем с адаптации. Адаптация к социуму относится не только к плоскости индивидуального стремления, но и к плоскости нормативного требования общества к отдельным своим членам. Можно перечислить несколько конкретно-возможных вариантов соотношения социального требования и индивидуального стремления в плане адаптации – дезадаптации. Например, социальное требование может заключаться в требовании адаптации к другим, а личность, находясь в унисоне с этим требованием, может проявлять активное стремление к такому приспособлению. Можно представить и такое соотношение, когда требованию социума к адаптации личность противопоставляет стремление к дезадаптации. Существуют и другие возможные варианты, однако их конкретное описание увело бы нас далеко в сторону. Если теперь под тем же углом зрения рассмотреть преобразовательную деятельность, то опять возникнет необходимость анализа соотношения социального требования и индивидуального стремления. Социальное требование может заключаться в преобразовательной деятельности и самопреобразовании, а конкретное лицо соответственно проявлять готовность к перестройке стиля работы и отношений к людям, к преодолению привычных стереотипов мышления и способов решения тех или иных задач. Напротив, при социальном требовании инновации и преобразования какое-то конкретное лицо может следовать все тем же старым и "застывшим" схемам жизнедеятельности. Мы здесь воздержимся от более конкретного описания всех подобных конкретно-возможных вариантов. Заинтересованный читатель может самостоятельно проделать такую работу. Нам же предстоит уже знакомый читателю способ психологического мышления приложить к выяснению природы источников активности личности.