ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
<<<
ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Мы не знаем, кто имеет сверхъестественную жизнь, и не можем следить за ее развитием. Единственное свидетельство, единственное мгновение, которое мы можем охватить, и притом только верой, – это прививание нам сверхъестественной жизни в момент крещения. Она является чем-то совершенно иным, нежели даже самое сильное развитие религиозной добродетели. Она может быть очень сильно развита, но не иметь ничего общего со сверхъестественной жизнью. Так обстоит, например, дело в языческих религиях, которые охватывают только сферу жизни естественной. Св. Фома утверждает с большой силой, что сверхъестественная жизнь начинает развиваться в нас в тот момент, когда в нас начинают жить богословские добродетели: вера, надежда и любовь. Название "богословская добродетель" неудачно, скорее можно сказать "божественная", потому что "богословская" означало бы, что она относится к науке о Боге, в то время, как слово "божественная" говорит нам, что она относится к Богу, что ее предметом является Бог. Когда эти божественные добродетели начинают жить в нас, развиваться, тогда же в человеке начинает прорастать, а позднее расцветает жизнь сверхъестественная, человек становится "consors divinae naturae" – участником божественной природы. Он становится товарищем Бога, он не только отправляет культ Бога, но становится в отношение товарищества, единства с Богом, которое приводит его к уподоблению Богу – уподоблению, которое в этом мире может являться только в зачаточном виде, но полностью реализуется лишь в жизни будущей.
Между добродетелями естественными, действующими в плоскости природы, и их функционированием, их действием, их жизнью, когда эти естественные добродетели начинают развиваться в атмосфере богословских добродетелей, существует весьма глубокое различие. Естественные добродетели переходят тогда на высшую ступень.
В этом случае происходит сублимация, то есть преобразование естественных добродетелей, которые приобретают иную природу, становятся истинными добродетелями, добродетелями, связанными с жизнью трех божественных добродетелей, прежде всего, преображение в добродетели любви. Сверхъестественная жизнь не является дублированием жизни естественной. Добродетели приобретенные преобразуются в добродетели истинные. Естественная жизнь возвышается до уровня истинных добродетелей. Св. Фома утверждает, как мы знаем, что существует естественная моральность, на основании которой существуют действительные добродетели, но нет добродетелей совершенных. Совершенство добродетелей обеспечивается только добродетелям и божественными, прежде всего любовью. Любовь приводит к тому, что те добродетели, которые были действительными, но не совершенными, становятся совершенными. Она также созидает между ними связь. Все прочие добродетели соединяются между собой, становятся "virtutes connexae per caritatem" – добродетелями, взаимно связанными между собой любовью. "Caritas" есть связь. Если в числе добродетелей есть любовь, то остальные добродетели более не находятся в распыленном состоянии, но гармонизируются любовью, которая, в свою очередь, не может существовать без веры и надежды в нашей теперешней жизни. Апостол Павел утверждает, что только в будущем веке не будет веры и надежды, поскольку тогда они станут ненужными, ибо останется только любовь (1 Кор. 13, 8-13).
Любовь приводит к тому, что Бог и все Его проблемы, в том числе и наиболее теоретические, становятся близкими нам, и мы познаем их уже иначе, нежели они познаются теологом, не имеющим любви. Потому что познавать Бога может и сатана; он может быть теологом без любви. Однако он ни в коем случае не способен познавать так, как познает самый простой человек, обладающий любовью. Сама любовь не является познанием, но именно она приносит нам то, в результате чего между нами и предметом познания появляется "connaturalitas". Св. Фома определяет как познание "perconnaturalitatem", те типы познания, где человек познает как бы по природе, с легкостью, каждую из вещей, которые без этой "connaturalilas", то есть "сближения природ", были бы предметом чрезвычайно трудных и неточных рассуждений. "Compassio, sive connaturalitas ad res divinas fit per caritatem, quae quidem unit nos deo" (S.T. I-II, 45, 2c) – сочувствие или совпадение природ в отношении к вещам божественным причиняется любовью, которая соединяет нас с Богом. Эта "connaturalitas" относится не только к объединению нас с Богом в области единственной любви, но позволяет также и остальным интеллектуальным добродетелям лучше действовать. Здесь проявляется взаимозависимость областей познания и действия.
На естественную основу опираются не только истинные и божественные добродетели, но и дальнейшие этапы сверхъестественной жизни, которые св. Фома четко перечисляет: иерархия даров Святого Духа, который предуготавливает жизнь к восьми евангельским блаженствам. Семь даров Святого Духа являются как бы хорошо нам известными естественными добродетелями, но перенесенными на еще более высокий уровень. Так, добродетель мудрости преображается в дар мудрости; понимание теоретических первооснов – в дар понимания, знание – в дар знания; благоразумию соответствует дар совета; мужеству – дар мужества; справедливость в естественной иерархии вещей охватывает религиозную добродетель, которая в дальнейшем связывается с даром божественности. Справедливости и умеренности как Дарам Святого Духа соответствует страх Божий. Естественные добродетели, которые на низшем этапе становятся истинными добродетелями, предуготавливают почву для даров Святого Духа, а восемь блаженств – это вершина всей сверхъестественной жизни. Это последний и наивысший этап жизни в любви, подготавливающий человека к обладанию "lumen gloriae" – светом славы, который устремит человека к познанию и любви и наделит его способностью вечно созерцать Бога на вершине сверхъестественной жизни. И тогда познание и любовь образуют единое, нерасторжимое целое.
Таблица 3
В заключение нашего обзора философии Фомы Аквинского мне хотелось бы подчеркнуть важное значение метафизики. Метафизическое созерцание незаменимо не только как наиболее благородное проявление мудрости, но и потому, что, основанное на философии сущности, оно, единственное из всех дисциплин, способно сказать нечто о Боге – независимо от Откровения, опираясь исключительно на естественные силы разума.
Каким бы ограниченным ни было такое познание, оно тем не менее вполне заслуживает внимания. Действительно, здесь мы прикасаемся к самому центру познавательных способностей человеческого интеллекта. Вопреки разного рода скептическим направлениям, не желающим выйти из порочного круга идеализма и созерцания Я, вопреки разного рода фидеистским течениям, широко распространенным среди тех верующих, что признают лишь такое познание Бога, какое дает им Откровение, необходимо настойчиво говорить о том, что с помощью метафизики реального св. Фомы мы способны достичь истинного естественного познания Бога. И тогда метафизика становится поистине scientia divina, богословием "раскрытого", доступного тем, кто еще не готов совершить делание веры и принять содержание самого Откровения.
Ставка просто огромна. В наши дни философская мысль св. Фомы может играть роль первостепенной важности. Здравому уму Бог раскрывается как некая необходимость, освещающая бездонные глубины окружающей нас реальности. Благодаря сущности, понимаемой как абсолютная основа всякой реальности, мы можем достичь "философского камня" всякого метафизического поиска – Сущего, существующего посредством Самого Себя. Человек, искатель и созерцатель этого Сущего, обретет в исполненном покоя видении св. Фомы высочайшее достоинство, в котором соединятся тело и душа, природа и благодать.
Метафизика, как естественное богословие, открывает доступ к тайне Божьей неисчислимому множеству людей, потерявшим всякую связь с Богом Откровения.
