ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Суперэго – это психическая система, которая устанавливает и поддерживает морально-нравственные стандарты и желаемые цели и идеалы. При оптимальном функционировании она способствует внутрипсихической и межличностной гармонии и облегчает социальную адаптацию. Временами "голос совести" становится весьма громким. Суперэго, подобно Эго и Ид, – это не определенная область мозга, а теоретическая концепция (хотя и кажется, что антропоморфный подход сулит прямую выгоду).
По поводу Суперэго, его развития и функционирования, ведется большая полемика. Споры вокруг этой концепции во многом порождены определенной двусмысленностью и несоответствиями, берущими начало в работах Фрейда. Тем не менее, данную главу открывает краткий их обзор, так как наши современные представления покоятся на фундаменте, заложенном Фрейдом. Мы обратимся к некоторым из двусмысленных и трудных мест в его концепции, после чего изложим основные предпосылки структуры Суперэго и его функций. Следующая глава посвящена развитию Суперэго. В связи с тем, что мы предполагаем сходство развития и функционирования Суперэго у мужчин и женщин, в этих двух главах дается общая теория. Различия Суперэго, связанные с полом, рассматриваются в четырнадцатой главе в контексте разнообразных точек зрения, связанных с развитием Суперэго у женщин.
Впервые по поводу Суперэго, Фрейд высказался в статье "О нарциссизме" (1914).12 Сделав наблюдение, что за подавлением инстинктивных импульсов следует конфликт, в котором замешаны культурные или этические категории, он предположил, что личность формирует для себя некий идеал-стандарт, служащий мерилом собственных поступков; любовь к себе и самоуважение становятся зависимыми от успешности сопоставления себя с ним. Фрейд далее выдвигает идею о том, что опыт детских отношений с родителями в значительной мере определяет формирование такого идеала, что он впоследствии модифицируется благодаря учебе и образованию, и что неудача в его поддержании оборачивается чувством вины или комплексом неполноценности. В заключение он пишет (стр. 100), что самоуважение возникает не только в результате инфантильного нарциссизма или чьей-то любви к субъекту, но также и в результате соответствия установленному стандарту.
Несколькими годами позже, продолжая развивать мысль о внутренней критической инстанции, "которая даже в спокойные времена принимает критическую позицию в отношении Эго" (1921, стр. 109), Фрейд точнее определил ее функции. Они включают в себя "самонаблюдение, морализацию, цензуру сновидений и ведущую роль в вытеснении" (стр. 110). Далее он отмечает, что весь предшествующий опыт отношений с людьми может повторно воспроизводиться с помощью Суперэго (стр. 130).
В 1923 году Фрейдом вводится термин "Суперэго". Фрейд в целом не был последовательным в употреблении терминов, он часто подменял "Суперэго" "Эго-идеалом" и наоборот, первое, однако, он описывает как одну из трех структур психики. В обсуждаемом очерке автор замечает, что чувство вины проистекает из двух источников. Один складывается из интернализаций родительских фигур и идентификаций с ними на основе реального переживания ребенком критики со стороны родителей, другой берет начало в эдиповой фазе, успех которой зависит от постоянной бдительности Суперэго в отношении мощных импульсов Ид и либидных превратностей. Вследствие этой бдительности, "Эго по сути является представителем внешнего мира, реальности. Суперэго же, напротив, является представителем мира внутреннего Ид" (1923а, стр. 36). Таким образом, Суперэго олицетворяет либидные импульсы, направленные вовнутрь. Вот почему "Суперэго... может быть сверхморальным" и впоследствии стать сверхжестоким (1923а, стр. 54).
В основу теории Суперэго Фрейд заложил психологию мужчины; Фрейд полагал, что, когда мальчик видит в отце препятствие для реализации своих эдиповых желаний, у него возникает ненависть к нему и потребность вытеснять эти желания. Чтобы сохранить отцовскую любовь, мальчик идентифицируется с ним, и именно благодаря этой идентификации Суперэго приобретает запрещающий, повелевающий и наказывающий характер отца. Становясь вместе с этим выразителем отношения к родителю, Суперэго ребенка направляет на Эго всю ту нереализованную враждебность, которую он испытывал или мог бы испытывать по отношению к отцу, и мальчик относится к себе так, как к нему отнесся бы воображаемый отец. Далее Фрейд указывает на парадоксальную ситуацию: "Любопытно, что чем больше человек сдерживает свою агрессию, тем более суровым – то есть более агрессивным – становится его Эго-идеал" (1923а, стр. 54). Другими словами, если даже враждебность и не выражается открыто, ее проявлением будет повышение требований Суперэго и увеличение чувства вины.
В другом очерке, представленном в том же году, "Инфантильная генитальная организация" (1923) Фрейд признает нехватку понимания ранних лет женского развития. Этот пробел в знаниях в особенности заметен в его теории формирования и функционирования Суперэго у девочек, которую он начинает развивать в упомянутой выше работе, и продолжает в 1925 году работой "Некоторые психические последствия анатомического различия между полами" (1925). По мнению Фрейда, если принять во внимание, что именно согласие девочки со своей кастрацией обусловливает ее прогресс в эдиповой фазе, то у нее меньше причин для интернализации Суперэго, чем у мальчика. Фрейд также полагает, что Суперэго главным образом является результатом идентификации с отцом. Поскольку девочки чаще отождествляются с матерью, а не с отцом, он делает вывод, что их Суперэго мягче.
Далее Фрейд развивает свои мысли о внутренней критике в связи с возникновением страха наказания и о сигнальной функции тревоги. Он предполагает, что после разрешения Эдипова комплекса ребенок больше не боится наказания извне, так как теперь он боится гнева собственного Суперэго. "Отношение Эго к чему-то как к опасности и развитие сигнальной тревоги – это влияние Суперэго: его недовольство, наказание или потеря его любви" (1926, стр. 139-140).
Начиная с 1926 года Фрейд углубляет определенные аспекты концепции Суперэго и пробует расширить ее применение. К примеру, он отмечает, что функции Суперэго и Эго трудноразличимы, за исключением лишь случая психического конфликта, когда эти различия выявляются (1926, стр. 97). Он также исследует важную роль Суперэго в увековечении культуры (1927) и в связи с требованиями общества (1930).
Возвращаясь к проблеме строгости Суперэго Фрейд (1933) поясняет, что оно может быть безжалостным, приводя к чувству вины и неполноценности, даже если родители были добры, терпимы, отзывчивы и не внушали страха. Окончательно обобщая свои идеи, Фрейд пишет:
"Излишняя строгость Суперэго – это не следствие его реальной модели (родительской); она зависит от силы защитных механизмов, действующих против эдиповых искушений" (1940, стр. 206). Фрейд здесь высказывает мысль о том, что "детали взаимоотношений Суперэго и Эго становятся вполне доступными пониманию, если их рассматривать в ретроспективе отношения ребенка к родителям" (1940, стр. 146, курсив наш).
Разночтения в концепции Суперэго возникли отчасти из-за того, что Фрейд упредил свою гипотезу о структуре психики введением термина "Эго-идеал" (1914, стр. 94). В его понимании, Эго-идеал – это одновременно и интернализованный идеальный образ или стандарт, и инстанция, которая проверяет Эго на соответствие этому идеалу. В 1923 году вводится термин "Суперэго", однако в дальнейшем оба понятия используются как взаимозаменяемые. Вследствие наличия двух концепций (инстанции и стандарта) и двух терминов, мнения по поводу того, следует ли считать Эго-идеал отдельной инстанцией или же частью Суперэго, разделились (см., например, Pirs & Singer, 1953; Lample de Grut, 1962; Bios, 1974). Нам же Эго-идеал видится совокупностью специфических мысленных представлений, содержащей образцовые, типовые или желаемые стандарты (способы существования). Мы рассматриваем его не в качестве отдельной инстанции, а в качестве группы представлении в рамках Суперэго.
Часто затруднения возникают вокруг строгости, внутренне присущей Суперэго. Хотя Фрейд недвусмысленно пишет о том, что эта строгость является проявлением силы защит против инстинктивных побуждений, а не родительского гнева, он в следующем предложении, тем не менее, намекает на значение родительского влияния, так как именно родительские фигуры Суперэго принимает в качестве стандарта (1940, стр. 146). То, что Фрейд признает родительское влияние на формирование Суперэго, ведет к характерному заблуждению, выражающемуся в том, что Суперэго представляет только отношение родителей к ребенку. Как будто Суперэго – это всего лишь зеркало, пассивно отражающее реальные события детства. Кохут, например, рассматривает его функции критики и наказания, как производные от родительской власти над ребенком, а его одобрение – как непосредственное перенесение одобрения родителей, сильно зависящего от изначальной способности родителей быть любящими и поддерживающими (Kohut & Seiz, 1963, стр. 366-367).
Мы склоняемся к точке зрения, что родители, как и сам ребенок, вносят значительный вклад в развитие Суперэго. Это влияние может усиливаться не только инстинктивными влечениями и защитами против них, но и незрелостью сознательных функций ребенка, проявляющейся в том, что в воспоминаниях реальные события внешнего мира искажаются.
Другой областью теории, вызывающей полемику, является период формирования Суперэго. Фрейд полагал, что решающую роль играет идентификация с отцом, относящаяся ко времени попыток избежать страха кастрации и разрешить Эдипов конфликт (1923а, стр. 28-39). То есть Суперэго формируется по мере разрешения Эдипова конфликта, что дало Фрейду основания именовать его "наследником Эдипова комплекса" (стр. 36).
Meлани Кляйн (1928) – одна из тех, кто не согласен с таким поздним формированием Эдипова комплекса, хотя она рассматривает похожие мотивы: комплекс образуется, чтобы избежать телесных повреждений. Кляйн полагает, что Суперэго складывается в период орально-садистской фазы (во вторую половину первого года жизни), и что этот процесс основывается на интроекции пугающих и наказывающих родительских фигур. Такие интроекции являются результатом проекции орально-садистских импульсов младенца на родителей.
Мы придерживаемся мнения, что воззрения как Фрейда, так и Кляйн ошибочны. С нашей точки зрения Суперэго, подобно остальным психическим системам, развивается линейно, начиная с первого года жизни. Фрейд, придерживаясь мнения о том, что Суперэго образуется после разрешения Эдипова комплекса, не принимает в расчет ранние стадии развития; создается впечатление, что его образование одномоментно. Что же касается взглядов Кляйн, то изучение процесса развития показывает, что тех сложных функций, которые она приписывает младенцу, объясняя образование Суперэго на восьмом или девятом месяце жизни, у него в это время нет.
Позиции как Фрейда, так и Кляйн, были в течение последних десятилетий пересмотрены аналитиками, предложившими другие формулировки. Хартманн и Левенштейн (1962), придерживаясь противоположного Кляйн мнения, утверждают, что структурализацию Суперэго можно допустить только по достижении им самостоятельности – такого функционирования, когда оно контролирует сознание без поддержки извне. Тем самым период формирования Суперэго относится примерно к латентной фазе. Мы считаем это другой крайностью. С одной стороны, в описываемой Хартманном и Левенштейном самостоятельности Суперэго больше Эго-идеала – из аналитической же работы с детьми мы знаем, что карающая функция Суперэго имеет место задолго до того, как оно начинает без значительной внешней поддержки эффективно выполнять функцию борьбы с соблазнами. Фактически, самостоятельности Суперэго может оставаться недостаточной для достижения целостности всю жизнь (Reingell, 1974, 1980), что представляет опасность для многих людей.
О развитии Суперэго выдвинуты другие, более правдоподобные, концепции. Гринэйкр (1952а) полагает, что оно включает в себя четыре этапа: основа закладывается в первые два года жизни; опыт плохого и хорошего в годы формирования привычек; борьба за эдипов отказ примерно в пятилетнем возрасте; укрепление достижений эдиповой фазы за счет социализации и слияния индивидуального и социального сознания в латентный период. Якобсон (1964) и Малер (1965а) вполне, на наш взгляд, справедливо привлекают внимание к роли доэдиповых объектных отношений и связанного с ними конфликта в формировании Суперэго. Совсем недавно Эмди (1988а, 1988) привел результаты исследования процесса развития, фокусирующегося на том, что он называет "моральными эмоциями", корни которых уходят во взаимодействия ребенка с матерью, и которые возникают независимо от матери. Относится это к возрасту двух-трех лет.
Эти идеи свидетельствуют об отходе от позиции Фрейда, в которой главная роль в развитии Суперэго приписывается последствиям страха и разрешения Эдипова конфликта. Сегодняшние теоретики психоанализа принимают в расчет как стремление ребенка сохранить внутриличностную и, наконец, внутрипсихическую гармонию, так и конфликты – доэдиповы и Эдиповы. Однако многие авторы, возможно из-за лояльности к концепциям Фрейда, ссылаются на доэдипову интернализацию авторитетных фигур как на "предшественника Суперэго"; хоть это и подчеркивает различие между ранними этапами и более поздней интегрированной структурой, это также укрепляет пренебрежение к раннему вкладу в психику ребенка. Вдобавок, это увековечивает отстаиваемую некоторыми коллегами точку зрения, что структуры тройственной модели не развиваются до тех пор, пока не появится Эдипов комплекс, и что, соответственно, эта модель неприменима при рассмотрении патологий более раннего происхождения. Мы же придерживаемся мнения, что Суперэго имеет длительную историю развития, начинающуюся в младенчестве, и, вместо того, чтобы вводить "предшественников", мы предпочитаем ссылаться на ее ранние стадии.
Мужской предрассудок Фрейда, что Суперэго девочки слабо и неустойчиво по причине недостатка страха кастрации и отождествления с отцом, создал особенно трудную проблему. Эта точка зрения породила большую полемику, начиная уже с современников Фрейда – Джойса, Хорни, Кляйн – которые были с ним не согласны. Они настаивали на том, что те женщины, которых они лечили, мучились от приступов вины, стыда и низкого самоуважения так же часто, как и мужчины. В последующие годы в опровержение того, что иногда именуется фрейдовским фаллоцентрическим взглядом на данную сторону развития, приводились самые различные доводы. Идея о том, что у женщин более слабое, менее устойчивое Суперэго, в основном признана несостоятельной, а то практически ценное, что в ней содержалось, отражено в дифференцировании структур Суперэго и в своеобразии содержания интернализованных идеалов и стандартов. В четырнадцатой главе мы рассматриваем эти сходства и различия в функционировании Суперэго у мужчин и женщин.
Терапевтический опыт привел Фрейда к постулату, что психика устанавливает некий идеал – стандарт, с которым личность себя сопоставляет. Эта идея получила широкое распространение. Рассмотрим подробнее природу данного стандарта.13
Объяснения Фрейда создают впечатление, что императивы, моральные стандарты и желаемые идеалы являются результатом деятельности Суперэго. Они происходят из восприятия ребенком ухода за ним, поощрений и наказаний, суждений и требований, похвалы и критики родителями, учителями, сверстниками и другими значимыми людьми. Так как эти элементы происходят из различных источников и возникают на разных этапах развития, между ними может не быть заметной логической зависимости. Хорошо развитое, работоспособное Суперэго взрослого должно поэтому рассматриваться как однородная уравновешенная система разнонаправленных стремлений. Любая классификация компонентов Суперэго будет обязательно сопровождаться некоторым произволом, но, поставив своей целью проследить источники и пути развития различных частей этой системы, мы вслед за Сандлером (1960а, 1981) отличаем интроекты (под ними мы подразумеваем интернализованные директивы, наставления и запреты) от идеалов (или желаемых целей и стандартов). Конечно же, в действительности они функционируют как единое целое.
Интроекты
Когда психическая репрезентация объектов и себя уже сложилось, некоторая часть психического содержания отделена от основной – в действительности оно, возможно, никогда не будет полностью интегрированным. В качестве этой части выступают представления, воплощающие императивы родительские наставления и запреты, их "можно" и "нельзя", "должен" и "не должен". Данные представления также претендуют на особый статус в их связи с родительскими и другими авторитетными фигурами, и в итоге они функционируют, как будто у них есть родительские авторитет и власть. Тогда ими "выполняется функция, которая до сих пор выполнялась представителями внешнего мира" (Freud, 1940, стр. 205). Таким образом, Суперэго продолжает отражать взаимоотношение ребенка и родителя, поскольку оно "продолжает выполнять для Эго роль внешнего мира, несмотря на то, что стало частью мира внутреннего" (стр. 206). Эмди (1988а) сообщает о недавнем исследовании процесса развития, которое подтверждает точку зрения Фрейда. У детей трехлетнего возраста исследователи находят свидетельства того, что интернализованные наставления внушают детям чувство присутствия "другого" и связи с ним, когда родителя рядом нет.
Идеалы
Основываясь на переживании радостных эмоций в отношениях с матерью или отцом, когда ребенок чувствует, что его хвалят, одобряют, поощряют и любят, он формирует разнообразные идеалы, одновременно стремясь продлевать и повторять такие отношения. Эти психические представления, несущие типичные и желаемые стандарты или способы существования, можно сгруппировать, используя первоначальный фрейдовский термин "Эго-идеал".
Фрейдом и другими авторами описаны различные идолы, сознательные и бессознательные. Они возникают по мере процесса развития, и временами одни из них конфликтуют с другими. Чтобы провести различие между ними, Сандлер с коллегами (1963) предложил рассматривать Эго-идеал как слагаемое идеальных объектных представлений, идеальных представлений об идеальном ребенке и идеальных представлений об Эго. Мы считаем такой подход особенно полезным при отслеживании развития компонентов аппарата Суперэго.
Идеальные объектные представления формируются из ранних детских впечатлений от родителей, которых ребенок видит совершенными и всемогущими. Идеальные объектные представления во время раннего детства приукрашиваются и вбирают в себя фантазии об исполнении желаний, а также опыт доставляющих радость взаимоотношений. Эти ранние образы всемогущества, совершенства, чудесного являются весьма стойкими и становятся стандартами, с которыми субъект может соотносить себя, будущие объекты, либо поздние впечатления от родителей – например, в подростковом возрасте.
Идеальные представления о ребенке охватывают одобренные стандарты, морально-нравственные категории и идеалы, которые родители предъявляют ребенку. Они, таким образом, до известной степени внедряют в него свои интроекты. Эти идеалы, однако, также представляют родительскую фантазию об идеальном ребенке, и ребенок очень рано узнает, "каким моя мама хотела бы меня видеть". Идеалы варьируют в зависимости от пола, культуры и социальной подгруппы, которые являются средством реализации идеалов, специфических для данного пола и культуры. Этот комплекс идеальных представлений в значительной степени является производным от Суперэго родителей и вносит свой вклад в то, что мы называем совестью,14 которая, по замечанию Фрейда (1930), служит защите цивилизации. Если стандарты родителей ущербны или их поведение заметно отличается от поведения, требуемого от ребенка, его Суперэго может включить подобные дефекты (Jonson & Shurock, 1952), либо проявлять непоследовательность в функционировании.
Идеальные представления о себе – это уникальный и личный взгляд на то, "каким бы я хотел видеть себя" (Sandler и другие, 1963). Многие идеалы, сосуществуя бессознательно и сознательно, составляют идеальное представление о себе, которое в итоге складывается в более сложную психическую конструкцию, нежели дают ранние интроекты и идеалы.
Образ идеального "я" частично происходит из отношений идеальных объектных представлений, иными словами – из представлений о любимых лицах, внушающих восхищение или страх. Другим источником является "хороший", "устраивающий" или "идеальный" образ ребенка, внушенный родителями. Пережитые ранее в действительности или в фантазии состояния дают третий источник идеальных представлений о себе. Они включают в себя воспоминания, возможно, ретроспективно идеализированные, так же, как и фантазии о полной взаимной гармонии, отсутствии фрустрации, либо исчерпывающем инстинктном удовлетворении во время раннего младенчества, либо волшебном всемогуществе и величии, типичном для анальной фазы. Через всю жизнь человек может пронести зародыш желания испытать вновь состояния, связанные с гармоничной взаимностью и всемогуществом, с образом восхитительного и неподражаемого ребенка, который однажды возник в воображении. Якобсон замечает, что "Суперэго представляет собой единственную область Эго, где детские фантазии о всемогуществе находят безопасное укрытие и в модифицированном виде могут жить с выгодой для Эго" (1954, стр. 105). Идеальное представление о себе, таким образом, как указывает Фрейд, становится "наследником первоначального нарциссизма, пребывая в котором, Эго ребенка испытывало самодостаточность" (1921, стр. 110).
Четвертый источник идеальных представлений о себе – это текущая реалистическая оценка себя, своих потенциальных возможностей и ограничений. Возможно, такого видения себя достичь непросто, потому что разнообразные представления, воплощенные в Эго-идеале, часто конфликтуют между собой. Различные идеалы, одновременно представленные в Суперэго, в лучшем случае приводят к гибкости и пластичности. Хуже, когда этот конфликт ведет к непредсказуемости, непоследовательности, искажениям и тому, что Рейнджелл называет "компромиссом целостности" (1963. 1974, 1980). Райх (1960) указывает, что сохранение надежды на исполнение невоплотимых инфантильных желаний свидетельствует о принципиальной неспособности смотреть в лицо внешней и внутренней реальности. При построении и модификации идеальных представлений о себе способность считаться с реальностью является непременным условием адаптации и эмоционального благополучия в жизни.
Суперэго функционирует для поддержания внутрипсихической и межличностной гармонии и облегчения социальной адаптации. По Фрейду, для того, чтобы осуществить эту задачу оно "наблюдает за Эго, отдает распоряжения, выносит суждения и наказывает – в точности как родители, чье место оно занимает" (1940, стр. 205). Судя по этим и другим комментариям, кажется очевидным, что Фрейд определяет базовую функцию Суперэго как самонаблюдение и запуск защитных механизмов, а также вынесение самосуждений, что ведет либо к одобрению и вознаграждению, либо к упрекам и критике в свой адрес и наказанию (1914, стр. 95; 1917, стр. 247; 1921, стр. 109, 110; 1923а, стр. 36, 37; 1933, стр. 65)
Помехой в различении функций Суперэго является то, что их нельзя наблюдать непосредственно, а приходится выводить из мыслей, идей, эмоций, фантазий, действий и чувств в отношении чего-либо или кого-либо (Barace, 1958). Более того, функции Суперэго непросто отличить и от функций Эго. Фактически, сознательный и бессознательный контроль над собственными мыслями и действиями правильнее рассматривать в качестве функции Эго, служащей целям Суперэго. Это самонаблюдение осуществляется с целью предотвратить или откорректировать такое поведение, которое отклоняется от стандартов Суперэго (Freud, 1914, стр. 95; 1921, стр. 105; 1940, стр. 205). Когда аффектам приходится выполнять сигнальную функцию, воспоминания о прошлых событиях вносят вклад в восприятие ситуаций, которые могут приводить к нарушению стандартов Суперэго. Тогда чувство вины служит сигналом к запуску защитных механизмов. Фрейд указывает на то, что Суперэго согласуется с наблюдением и критикой родителями; когда родительский запрет остается действенным и в их отсутствие, это знаменует собой важный для развития шаг (1914, стр. 96; 1940, стр. 205). Необходимо также помнить и о том, что функционирование Суперэго может вмешиваться в наблюдение за собой, приводя к заблуждениям в отношении себя и внешнего мира (Hartmann & Loewenstein, 1962, стр. 58).
Суперэго также выполняет функцию вынесения суждений о себе, сравнивая поведение человека с идеальным поведением и оценивая степень сходства. Если между действительным представлением о себе и внутренним стандартом или идеалом имеется значительное расхождение, то это сопровождается агрессивно окрашенной самокритикой, упреками и наказанием, обычно в форме болезненных аффектов вины, стыда, тревоги, депрессии и чувства неполноценности, что ведет к утрате самоуважения (Jacobson, 1946). Поэтому наказание со стороны Суперэго может быть столь же категоричным и иррациональным, как и любой импульс Ид. Фрейд (1933) заключил, что цель терапевтического анализа (также как и поздних этапов развития, в особенности подросткового возраста) состоит в ослаблении влияния Суперэго на функционирование Эго.
С другой стороны вынесение суждений о себе может вызвать и одобрение. В этом случае родительскую роль берут на себя идентификации с родительскими поощрениями, похвалой и гордостью за ребенка, и в итоге ребенок сам себя вознаграждает. Чувства гордости, собственного достоинства и возросшее самоуважение являются следствием приверженности внутренним стандартам.
Фрейд подчеркивает важность функционирования Суперэго для поддержания нарциссического равновесия:
"Но по большей части чувство неполноценности происходит из отношения Эго к собственному Суперэго; аналогично чувству вины, оно является выражением напряженности между ними... трудно отделить чувство неполноценности от чувства вины" (1933, стр. 65-66).
Фрейд также пишет:
"Муки, вызываемые упреками совести, в точности соответствуют детскому страху потерять любовь, страху, на место которого заступила мораль. С другой стороны, если соблазн сделать что-либо нежелательное с точки зрения Суперэго, Эго успешно преодолевает, то самоуважение растет, а чувство гордости усиливается" (1940, стр. 206).
В аналитической литературе чаще подчеркиваются садистские компоненты Суперэго и меньше внимания уделяется его гуманным свойствам: защите, любви и заботе Нюнберг в числе первых обсуждает концепцию мягкого Суперэго, полагая, что его истоки лежат в доэдиповых отношениях матери и ребенка (1932, стр. 145). Крамер подробно изучает идею интернализации доэдиповой любящей матери. Он считает, что когда этот поддерживающий и направляющий аспект Суперэго не развивается, Эго остается беззащитным перед Ид, что приводит к патологическим последствиям (1958). Сходным образом Шафер указывает на "любящую и любимую" сторону Суперэго. Она представляет любимых и любящих, защищающих, утешающих и руководящих доэдиповых и эдиповых родителей, которые "даже наказывая, дают необходимую заботу, тепло и ласку" (1960, стр. 186).
Эти функции заботы, покровительства и любви (наряду с наказывающей ролью родителей) ребенок интернализует, идентифицируясь с ними, что является частью успешного утверждения либидного постоянства объекта. Идентификация с "объектом в создающей комфорт роли" (Furer, 1967) в конечном счете дает ребенку возможность любить, защищать, утешать и руководить с чувством гордости за себя.15
Поэтому успешное становление Суперэго дает мощный потенциальный источник благополучия. Это позволяет ребенку с каждым годом все меньше зависеть от внешних источников "нарциссической поддержки", предоставляя возможность избегать разочарования и фрустрации, пользуясь интернализованными идеалами и стандартами, чему способствуют родители.
Одной из характерных черт Суперэго является то, что оно никогда не становится гомогенным; это позволяет разнообразным идеалам внутри Эго-идеала возникать и существовать. Способность человека сохранять самоуважение может, таким образом, быть показателем гармоничности или же дисбаланса и конфликта во внутрисистемном конфликте (Hartmann, 1950). Хронически заниженное самоуважение может свидетельствовать о конфликте между идеалами. По описанию одного пациента, его мать боялась, что он может стать неотесанным мужланом и поэтому способствовала его художественным и интеллектуальным упражнениям, отец же не хотел, чтобы он стал размазней, и поощрял грубость и агрессивные игры. Жалобы пациента состояли в том, что он не может одержать победу на интеллектуальном поприще, которое его привлекало; у него было заниженное самоуважение, так как он сомневался, настоящий ли он мужчина. Гармонизация идеалов внутри Эго-идеала является еще одной задачей развития, особенно актуальной в подростковом возрасте.
Теперь мы обращаемся к развитию данной психической системы. В очередной главе нами прослеживается развитие Суперэго, начиная с формирования категорий "можно и нельзя" и вплоть до структуры этой системы, функционирующей не только для внушения болезненных аффектов стыда, вины и низкого самоуважения, но и для обеспечения приверженности морально-нравственным стандартам без дополнительной внешней поддержки.