ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Познавшие других обрели мудрость,
Познавшие себя достигли просветления
Лао Цзы
В дополнение к визионерской и практической мудрости, о которой говорят философы, существует еще более глубокая трансцендентальная мудрость, постепенно озаряющая тех, кто идет по пути духовной практики. Эта трансцендентальная мудрость развивается по мере того, как практикующие усваивают новые прозрения, открывающиеся им на каждой стадии духовного пути. Проблема состоит в том, чтобы включать эти прозрения во все более широкое, глубокое, и всеобъемлющее понимание ума, самости, и реальности. Мы можем вкратце проследить основные прозрения и проблемы, с которыми сталкиваются практикующие, проходя через три главные стадии – тонкую, чистого сознания, и недвойственную26.
26 Здесь Уолш использует классификацию психодуховных состояний, принятую в индуистской йоге. См. также подстраничное примечание в конце Главы 26. (Прим. перев.)
Когда сознавание становится более ясным, оно проникает в тонкие глубины психики, гораздо глубже обычного уровня сознательного ума, и даже гораздо глубже областей бессознательного, которые обычно исследует психотерапия. Здесь практикующий открывает надличностные силы, поначалу слабые и едва заметные, но обладающие огромной преображающей способностью – архетипические образы, божественные видения, и такие эмоции, как безграничная любовь и сострадание.
Эти переживания требуют нового уровня мудрости и способствуют его развитию. Практикующие должны учиться тому, как открываться этим мощным преображающим энергиям и работать с ними. В то же время, они должны избегать ловушек чрезмерной очарованности ими или развития гордыни от обладания ими. Практикующие должны учиться включать эти новые переживания в свое понимание реальности и находить пути выражения этого понимания в своей жизни. Главное прозрение тонкой мудрости – это осознание того факта, что психика имеет многослойную структуру, и что в ее глубинах существуют мощные надличностные силы, которые следует надлежащим образом переживать, интегрировать, и выражать.
Когда сознавание становится еще более проницательным, оно прорывается в сферу чистого сознания, Разума, или Духа. Здесь нет никаких объектов, мыслей, или вещей, никакого времени или изменения, никаких умов, способных страдать, или тел, обреченных угасать и умирать. Существует только блаженство безграничного осознания, превосходящего пространство и время, вечно свободного.
На этой стадии полностью прекращается исключительное отождествление с телом и умом. Практикующие уже больше никогда полностью не верят в иллюзию, что они – всего лишь отдельные эго, неразрывно связанные с телом и ограниченные им, неизбежно обреченные умирать вместе с ним. Шанкара говорил, что при этом осознании: "Познавший Атман не отождествляется со своим телом. Он пребывает в нем, как будто в колеснице". Практикующий обнаруживает, что хотя все вещи изменяются и все тела умирают, однако существует сфера за пределами вещей и тел, и потому за пределами всякого изменения, страдания и смерти.
Это понимание естественно ослабляет привязанности к миру и его преходящим удовольствиям, которые бледнеют по сравнению с блаженством Божественного. По словам Шанкары: "человек свободен от мирского, если он постиг Брахман, бесконечное блаженство". Подобному человеку теперь совершенно понятен совет Иисуса:
Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. (Мф 6:19-20)
Важнейшее прозрение этого уровня мудрости состоит в осознании того факта, что божественная сфера чистого сознания – это наш дом и наша подлинная природа, и что пробудившись к ней, можно превзойти страдание и непосредственно познать божественное блаженство. Задача данного уровня – сделать такое прозрение устойчивым и переориентировать свое поведение так, чтобы переживать и выражать это постижение во все большей и большей части своей жизни.
На уровне чистого сознания практикующий может переживать либо обыденный мир, либо трансцендентную сферу осознания, но не то и другое одновременно. На недвойственной стадии трансцендентное сознание сохраняется, но в то же самое время возвращается осознание как внутренних, так и внешних объектов. Однако, эти объекты воспринимаются принципиально по-новому. Теперь, когда возникают те или иные восприятия, они тут же самопроизвольно и без усилий распознаются в качестве порождений или проявлений сознания. Все вещи больше не выглядят отдельными независимыми сущностями, а видятся как выражения или проекции сознания – божественная игра, или лила. Бесконечное сознание, Разум, Брахман, или Бог предстает как все существа, все вещи, и все миры, или, как говорит Мейстер Экхарт: "Все сущее становится ничем иным, как Богом". Шестой патриарх Дзен в момент достижения просветления воскликнул: "Кто бы мог подумать, что все вещи – это проявления Сущности Разума".
Искатель становится мудрецом. Теперь он смотрит вовне на мир и внутрь на ум, но везде видит только Бога. Христианский мистик Анжела Фолиньо восклицала:
Глаза моей души открылись, и я созерцала полноту Бога, в которой я постигала весь мир, здесь и за морем, и пучину океана, и все вещи. Во всем этом я совершенно неописуемым образом не узревала ничего, кроме божественной силы, так что душа от избытка восхищения взывала громким голосом, говоря: "Весь этот мир полон Бога!".
Это осознание составляет основу экстатических возгласов мудрецов всех времен – таких, например, как: "Бог во всем и все в Боге" (иудаизм) или "Я никогда не видел чего бы то ни было, не видя в этом Бога" (Мохаммед). Точно так же, суфий Баба Кухи восклицал:
В мирской ли суете, или в уединении монастыря – я видел только Бога.
В долах и на горах – я видел только Бога.
В его огне я таял, как свеча;
И в гуще вспышек пламени – я видел только Бога.
Собственными очами я ясно видел себя,
Но взирая Божьими очами – я видел только Бога.
Я обращался в ничто, я исчезал,
И вдруг, я был всем сущим – я видел только Бога.
Это осознание недвойственности, абсолютной нераздельности духа и материи, ума и проявления, внешнего и внутреннего, личного и надличного, священного и мирского, Самости и Бога. Согласно Рамакришне, это экстатическое видение доступно всем нам, коль скоро мы себя к нему подготовим:
Эта божественность всех существ, структур, и измерений может ясно восприниматься органом высшего зрения, который естественным образом развивается, когда ум становится достаточно чистым.
Если теперь все вещи воспринимаются как неотъемлемые аспекты Божественного, то это же касается и ощущения самого себя. Ощущение себя в качестве эго – собственного "я", ограниченного телом и навсегда отделенного от всех вещей – растворяется в сияющем свете божественного сознания, сменяясь осознанием самого себя, а также всех и вся, как аспектов божественного. По словам неоконфуцианского мудреца Ван Ян Мина, это осознание: "восстанавливает состояние телесного единства с небесами, землей, и всем множеством вещей". Суфийский святой Низами восклицал:
Ты воображаешь, что видишь меня,
Но я более не существую:
Остается лишь Возлюбленный.
Больше нет отдельного эго, смотрящего в материальный мир – есть только Бог, взирающий на Бога, сознание, наблюдающее свои проявления, Будда, осознающий свою природу Будды, Брахман, наслаждающийся своей лила – божественной игрой. Величайший из исламских философов, Ибн Араби так сформулировал этот высший парадокс:
Он Сам видит Себя и Сам познает Себя. Никто кроме Него не видит Его, и никто кроме Него не воспринимает Его... Нет никого другого, и нет иного существа, помимо Него.
Мейстер Экхарт восклицал: "Здесь, в моей собственной душе произошло величайшее из чудес – Бог вернулся к Богу!". Шанкара провозглашал в абсолютном смирении:
Я – не тот и не этот объект. Я – то, что делает все объекты проявленными. Я – высшее, вечно чистое. Я – ни внутреннее, ни внешнее. Я – бесконечный Брахман, единственный без второго.
Я – Реальность без начала, не имеющая себе равной. Я не участвую в иллюзии "Я" и "Ты", "того" и "этого". Я – Брахман, единственный без второго, блаженство без конца, вечная, неизменная Истина.
Чжуан Цзы, как обычно, говорит об этом очень просто:
Десять тысяч вещей и я суть одно.
Мы уже одно – о чем же еще говорить?
Ответ на дзенский коан: "Кто повторяет имя Будды?" – "Будда".
Это всегда служило причиной величайшего непонимания, из-за которого многие мудрецы кончили свою жизнь на костре, на кресте, или были отравлены. "Я и Отец – одно" – провозглашал Иисус и вскоре после этого был распят. "Я есмь истина" (одно из имен Бога) – признавался суфий Аль-Халладж, и его тоже распяли.
Это не раздувание эго, подобное мании величия римских императоров, которые провозглашали себя богами. Это и не распад эго, наблюдающийся у тяжелых психотиков, которые неспособны даже определить границы собственного тела. В равной степени, это вовсе не богохульство.
Скорее, это осознание того, что существует только Бог – что все люди, все существа, все живое – и уж конечно, не одно только эго – живут Божественным и в Божественном. И император, и психотик думают, что лишь они одни божественны, тогда как мудрец видит всех людей божественными. Психотик и мегаломан ожидают поклонения от всех; мудрец радостно поклоняется всем. Психотик страдает от распада эго; мегаломан страдает от раздувания эго; мудрец наслаждается превосхождением эго. Путать их друг с другом – значит впадать в "заблуждение до/над": ошибочно принимать возврат к доличностной стадии за продвижение к надличностному и наоборот. Какая бездна различия между ними!
У трансцендентальной мудрости много уровней и много имен – таких, как хокхмах (в иудаизме), праджня (в буддизме), джняна (в индуизме), мар'ифах (в исламе), и гнозис (в христианстве). Как бы ее не называть, мудрость представляет собой духовную способность, обладающую огромной освобождающей силой. Осознание того, каковы в действительности мы сами и реальность, исправляет ложные убеждения и иллюзии, которые обрекают нас на неадекватное ощущение самих себя и порочный образ жизни. Множество этих заблуждений – например, что не существует иной реальности, кроме физической, что мы – всего лишь эго в оболочке из кожи, и что страстное стремление и наступательная позиция могут приносить прочное счастье – порождают наше страдание. Рассеивая эти заблуждения, мудрость разрушает нашу умственную тюрьму, уменьшает наши страдания, и ускоряет наше пробуждение.
Кроме того, ослабляя оковы эгоизма, мудрость воспитывает заботу и сострадание по отношению к другим людям.