- Четвёртый род, в котором может радоваться
воля, составляют блага моральные; и под благами
моральными разумеем здесь доблести и навыки в таковых,
поскольку они моральны, – и упражнение в какой-либо
добродетели, и упражнение в делах милосердия; охранение
закона Божия и обходительность, и всякое упражнение в
добронравии и добрых наклонностях.
- И эти блага моральные, когда ими обладают и
упражняются в них, по счастью удостаиваются большей радости
воли, чем какой-либо из прочих трёх родов, о которых мы
говорили. Потому что по одной из двух причин или по
обеим вместе может человек радоваться сим вещам, то есть
либо оттого, что они суть в себе, либо из-за добра, которое
вносят и приносят с собой, как [средства] и инструменты.
Итак, находим, что обладание уже сказанными тремя родами
благ не заслуживает никакой радости воли, ибо, как было
сказано, сами по себе не сотворяют человеку никакого блага
и не содержат его в себе, потому что суть хрупки и
недолговечны; скорее, как мы уже говорили, они зарождают и
несут с собой печаль и огорчение душе. И хотя даже
заслуживают радости по второй причине, когда человек
использует их для того, чтобы идти к Богу, это так
ненадёжно, что, как обычно видим, более вредит человеку,
чем используется им.
Однако, блага моральные уже по первой причине, т.е. по
тому что они суть в себе, и благодаря ценности, которую они
имеют, заслуживают некоторой радости своего обладателя,
поскольку сами по себе приносят мир и спокойствие и правят,
и упорядочивают использование разума и действия по принятию
решений; и не может человек в сей жизни обладать вещью
лучшей [чем эта].
- Итак, поскольку добродетели сами по себе
заслуживают того, чтобы быть любимыми и ценимыми благами
(говоря по-человечески), лицо может радоваться обладанию
ими и исполнению их за то, что они суть в себе, и за то,
что привносят человеку в качестве блага гуманного и
преходящего. Посему, таким образом и за это философы и
мудрецы, и древние князья ценили и восхваляли доблести и
старались иметь их и практиковать их; и хотя языки полагали
свои очи на них исключительно в аспекте преходящего, ради
благ временных и телесных, и естественно отличались
следованием им; однако, достигали через них не только благ
и имён преходящих, как предполагали, но, кроме того, Бог
– который любит всякое добро, даже в варварах и
языках, и не любит никакой вещи, препятствующей добру
[какая бы не совершалась], как молвит Премудрый
(Прем. 7, 22) – приращал им жизнь, почесть и господство,
и мир, как это совершалось в римлянах, потому что
использовали справедливые законы; которым они едва не весь
мир подчинили, будучи вознаграждаемы преходящим за добрые
нравы, как те, кто, за свою неверность, не вмещают награды
вечной.
Потому что любит Бог все эти блага моральные, так что
Соломон единственно тем, что испрашивал у Него мудрости для
обучения ей своего народа и возможности править
справедливо, наставляя его в добрых нравах, много угодил
сим тому самому Богу, и Он сказал ему, яко за то, что
просил мудрости для такой цели, даст ему и больше –
чего не просил; яко будет богат и в чести, так что никакой
царь ни в прошлом, ни в грядущем не будет ему подобен
(3Цар. 3, 11-13).
- Но, хотя сим первым способом и должен христианин
радоваться благам моральным и добрым трудам, которые вершит
в преходящем, поскольку причиняют они блага временные, о
которых сказали, – не должен он ограничивать свою
радость этим (как мы сказали то о языках, чьи очи душевные
не проникают за пределы сей жизни смертной), но – т.к.
обладает светом веры, в коей уповает на жизнь вечную, и без
таковой всё, что бы ни было здесь и там, не стоят для него
ничего – единственно и главным образом должен в
обладании сими благами моральными и практиковании их
радоваться вторым способом, каковым, сотворяя труды любви
Божией, он приобретает жизнь вечную.
Итак, должен единственно полагать очи свои и радость в
служении и чествовании Бога своими добрыми нравами и
доблестями. Ибо без этого почтения ничего не стоят пред
Богом сии доблести, как то случилось с десятью девами из
Евангелия, которые все блюли девство и творили добрые дела,
и, поскольку пятеро из них не радовались вторым способом,
– то есть относя всё к Богу, – но прежде тщетно
полагались на первый способ, радуясь самому обладанию ими,
то были низвергнуты с неба без какой-либо благодарности или
награды от Жениха. И так же многие древние обладали многими
доблестями и творили добрые дела, и многие христиане в наши
дни обладают ими и творят великие дела, – и не
приобретают ничего для жизни вечной, поскольку не
предполагают в тех делах и доблестях Славы и Чести, которые
есть единственно у Бога.
Должен, стало быть, христианин радоваться не тому, что
творит добрые дела и следует благим обычаям, но тому, что
делает это единственно из любви Божией, исключая какие-либо
иные аспекты.
- Чтобы направлять, стало быть, радость к Богу во
благах моральных, должен христианин помнить, яко ценность
сих добрых дел, постов, подаяний, покаяний [молитв] и т.д.
– в том, чтобы ему не созидаться целиком в качестве и
количестве оных, но – в любви Божией, к которой он
возвышается в них; и что в этом случае они настолько же
более возвышенны, насколько с более чистой и вечной любовью
Божией творятся, и насколько меньше интересуется он, тут и
там в них, радостью, вкусом, утешением, похвалой. И поэтому
не должен он помещать своё сердце во вкусе, утешении,
сладости и прочих интересах, которые обычно приносят с
собою добрые дела и экзерциции, но – собирать радость
к Богу, стремясь служить Ему ими, и, очищаясь, и оставляя в
темноте сие веселье, желать, чтобы только Бог радовался в
них и вкушал их втайне, безо всяких иных аспектов и забав,
кроме чести и славы Божией. И так да соберет в Боге всю
силу воли, сопряжённой с таковыми благами моральными.
ОГЛАВЛЕHИЕ