ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Анализ сновидений и толкование их смысла пациенту стало общепризнанным методом в практике психоанализа. Действительно, сновидения рассматриваются психоаналитиками как исключительно важное явление, открывающее прямую дорогу в сферу бессознательного.
Фрейд постулировал еще в ранних своих работах, что сновидения имеют и смысл и цель. Общую цель сновидения как психического явления он видел в том, чтобы охранять сон. Сновидение защищает спящего от внешних и внутренних раздражителей, которые могли бы разбудить его. Это происходит путем превращения беспокоящих внешних раздражителей (таких, как шумы) или внутренних раздражителей (таких, как мысли) в образы сновидений, которые охраняют спокойствие спящего и позволяют ему продолжать спать.
Фрейд проводил четкое разграничение между тем, что человек видит во сне, и подлинным смыслом сна, то есть его скрытым содержанием. Суть каждого сновидения, скрывающаяся за внешним его проявлением, состоит в фантастическом, воображаемом выполнении желания. Тогда как, по общепринятому мнению, в каждом сновидении находит свое отражение материал всех возрастов человеческой жизни, Фрейд полагал, что наиболее важным материалом для сновидений служат желания, которые проистекают от неудовлетворенных половых влечений детского возраста.
Таким образом, сновидение является удовлетворением или фантастическим воплощением подавленных желаний, с детства существующих в бессознательном. Само реальное желание никогда не появляется, даже в сновидении. Оно получает замаскированный или искаженный вид в результате работы цензуры сновидений, объединенной часта "Я" и "сверх-Я". Этот цензор не засыпает, и он искажает внешнее проявление бессознательных желаний так, чтобы во сне не получилось чего-нибудь слишком скандального, что не соответствовало бы принятым и освященным традицией моральным нормам.
По Фрейду, это искажение желаний может происходить различным образом. Предметы, люди и ситуации, которые человек видит во сне, могут действительно относиться к соответствующим явлениям, а также могут служить символами некоторых совершенно других объектов. Большинство образов сновидений действительно символично по своей природе, и, согласно Фрейду, большая часть символов относится к сексуальности и половым органам. Так, вода является символом рождения; длинные объекты, такие, как змеи, являются символом мужского полового органа; коробки и полые объекты символизируют собой влагалище; огонь – половую страсть и т.д.
Помимо символизации, один короткий сон может заключать в себе несколько значений. Акцентирование важности может быть смещено с одной ситуации или действия на другие. Видимые во сне образы и символы могут фактически означать совершенно обратное и потому иметь противоположное значение; гнев в действительности может означать любовь; прибытие – отъезд; рот может относиться к анальному отверстию и наоборот и т.д. Существует много всевозможных видов искажения сновидений, и здесь были упомянуты лишь наиболее ходовые1.
В практике психоанализа, когда пациент расскажет свой сон, его просят сообщить те мысли, которые приходят ему в голову в связи с этим сновидением. Эти ассоциации якобы раскрывают скрытый смысл бессознательных, половых желаний человека, который видел сон. Когда эти бессознательные желания делаются сознательными, то определенный запас энергии, который заключен в них, рассеивается и они теряют свою силу, переставая беспокоить пациента и быть причиной невротических симптомов.
Многое можно было бы сказать об этой фрейдовской теории сновидений и их интерпретации, но я полагаю, что ее существенные моменты могут быть представлены в довольно простой форме. Во-первых, читатель уже заметил, что такая форма толкования сновидений таит в себе почти все классические ошибки Фрейда – особый акцент на детском возрасте и на сексуальности, инстинкты, бессознательное, механическое деление ума на "Я", "сверх-Я", цензуру и т.д.
Во-вторых, сам Фрейд, да и другие психоаналитики, приводит слишком мало доказательств, которые подтвердили бы их толкование данного сновидения. В конце концов, если, учитывая лишь наименее непристойные возможности искажения сновидений, смысл сновидения может быть изменен или даже стать противоположным; если сновидение по смыслу может быть насыщено и придавать смысл другим сновидениям, если низ может быть верхом, а конец – началом; если, далее, вопрос о наличии или отсутствии этих механизмов искажения сновидений решается самим психоаналитиком в соответствии с его личным суждением, тогда становится совершенно очевидным, что врачу предоставляется громадный простор для толкования любого сна буквально любым способом, каким он сочтет нужным. И он сочтет наиболее удобным такое толкование, которое соответствует данной разновидности психоаналитической теории. Ясно, что психоаналитик имеет полную свободу приписать сну именно такой смысл, какой он считает подходящим, независимо от внешнего проявления и обстоятельств сновидения.
В-третьих, если сказанное в предшествующей главе о методе "свободных ассоциаций" является правильным, то инструктирование пациента о "свободном ассоциировании" по поводу его сновидений будет иметь результатом нагромождение одной путаницы на другую.
Но если мы отвергаем фрейдовское толкование сновидений, что мы, как я полагаю, должны сделать, то следует ли отсюда, что сновидения вообще не имеют значения и что они не должны быть учтены или использованы в материалистической психотерапии?
Если мы ответим на этот вопрос положительно, считая, что сновидения не имеют никакого смысла, то, мне кажется, такая точка зрения представляет прямую капитуляцию перед теорией Фрейда. Мы фактически будем придерживаться такой точки зрения, что сновидения или вообще не имеют никакого смысла, или если и имеют, то они могут быть поняты только согласно принципам Фрейда.
Рассмотрение даже нескольких сновидений сразу же покажет абсурдность утверждения, что они не имеют никакого смысла. Сновидения часто бывают высоко организованными, сложными и представляют собой единое целое. Чтобы они определялись простой случайностью и не имели смысла, так же невозможно, как невозможно, чтобы любая другая сложная психическая деятельность полностью определялась случаем и не имела смысла. Мы можем сказать кое-что определенное о сновидениях:
Я лечил двух пациентов, которые до меня лечились по методу Фрейда и Юнга. В период лечения по методу Фрейда их сновидения были полны сексуальных символов: змей, шестов, полых коробок и т.д. Затем, пройдя определенный курс лечения у Юнга, оба пациента начали видеть во сне сцепленные круги и треугольники – символы, которые считаются сугубо важными и значимыми в мистическом подходе Юнга к проблеме личности. После некоторого периода лечения у меня характерные особенности сновидений вновь изменились и приблизились к тому типу, который я обычно наблюдаю. Они видели во сне обычные ситуации, путешествия, покупки в магазине, старых знакомых и т.д.
По-моему, очевидно, что если человек видит какой-то сон, то этот факт сам по себе не подтверждает теории психоаналитика, правильности его принципов лечения. Через известный промежуток времени сновидения пациента становятся отражением влияния врача. Если пациент, который проходит курс фрейдовской терапии, доходит даже до того, что начинает действительно видеть во сне половое сношение с матерью, то это никоим образом не является доказательством теории Эдипова комплекса вообще или даже того, в частности, факта, что этот пациент желает иметь такое сношение со своей матерью. Такое сновидение может иметь место как реакция на внушение психоаналитика.
Подлинно диссоциированная психическая деятельность, происходящая во сне, то есть лишенный смысла сон, обычно состоит просто из вспышек света, преходящих шумов и подобных же неорганизованных и не имеющих смысла ощущений, испытываемых спящим. В действительности многие сновидения, возможно, большинство их, отличаются связностью и хорошей организованностью. Они часто имеют определенное начало и конец; в них происходит распознаваемое действие, они включают весьма отчетливые образы людей, хорошо известных спящему. Распознаваемый реалистичный образ человека является полной противоположностью бессмысленной, неорганизованной и диссоциированной психической деятельности.
К сказанному о сновидениях мало что определенного можно прибавить. Хотя сновидения представляют собой такой вид психической деятельности, которая нередко является искаженной и фантастической, они не всегда имеют такой характер. Наоборот, некоторые сновидения являются исключительно реалистичными и ясными, ничего не искажающими. Иногда во сне совершается мыслительный процесс, отличающийся высоким интеллектуальным уровнем; известно несколько знаменитых примеров, когда во сне решались математические задачи или научные проблемы и человек просыпался с готовым ответом на стоящий перед ним вопрос2. В моем личном опыте имел место случай, когда пациент нашел во сне ответ на стоящую перед ним проблему, причем решение было правильное, ясное и недвусмысленное.
Мы можем привести данные некоторых других наблюдений, которые вообще справедливы по отношению к сновидениям: например, они часто являются продуктом неглубокого и беспокойного сна и не имеют места, или их нельзя вспомнить в случае глубокого сна. Однако если людей, погруженных в глубокий сон, внезапно разбудить, у них сохранится моментальное и нестойкое воспоминание о том, что им снился какой-то сон, но эта мысль в процессе пробуждения так быстро исчезает, что ее невозможно вспомнить.
По своей природе сновидения часто бывают фантастичными и искаженными, однако во время сна вся картина может казаться весьма реальной, временами внушающей ужас. Обычное чувство реальности во время сна нарушается. (Это нарушение не является полностью функцией сна. Оно, очевидно, обусловлено отсутствием во время сна общественной практики и общественных контактов. Даже те мысли, которые появляются у нас, и те планы, которые мы строим во время случайного ночного бодрствования, искажаются по той же самой причине. Они часто кажутся в значительной степени нереальными и непрактичными, когда мы начинаем холодно рассматривать ИХ на следующее утро).
В снах обычно лишь незначительную роль играют цвет и речь, так что они больше похожи на немое кино, которое человек может смотреть и даже принимать непосредственное участие в происходящих в нем действиях.
Сновидения, будучи психической деятельностью, происходящей во время сна, несомненно, представляют собой мысли или отрывки мыслей о явлениях, которые интересуют человека в данный период его жизни. Искаженно или неискаженно, сновидение отражает мысль о чем-то представляющем интерес для человека. Если данные предметы не интересуют человека или не имеют к нему отношения, то у него нет оснований ни думать о них, ни видеть их во сне.
Сновидение представляет собой цельную психическую деятельность спящего человека. В таком случае оно по необходимости затрагивает некоторые стороны общественной практики этого человека в данное время. Если даже сновидение относится к прошлому и воскрешает картины детства или воссоздает живой и реалистичный образ кого-то давно умершего, все же есть какое-то основание в настоящих условиях его жизни, по которому такие мысли пришли в голову спящему человеку.
Проблема понимания обычного сновидения является чем-то сходным с проблемой понимания картины, музыкальной композиции, пантомимы или другой формы человеческого общения, которая происходит без посредства языка. Именно этот факт заставил столь многих экспериментаторов, включая Фрейда, встать на мистическую точку зрения на сновидения, рассматривая их как иллюстрацию существа художественного творчества, и поэтому сновидение широко провозглашалось как высшая форма искусства. Я считаю, что сновидение не является формой искусства, оно не более и не менее "художественно", чем любой другой вид цельной психической деятельности. Поскольку речь встречается в сновидениях реже, чем непосредственные образы, мы должны объяснять значение этих образов точно так, как мы объясняем пантомиму или картину. В обычном сновидении мысль: "Мне не нравится этот человек" – не будет выражена абстрактно, как в этом предложении. Вместо этого она может быть выражена в виде страшного образа этого человека, или он может представиться с искаженным выражением лица или занятым какой-нибудь постыдной деятельностью.
Я не думаю, чтобы каждое сновидение или даже большинство сновидений имели еще какой-то скрытый смысл. В немалом количестве сновидений, особенно в сновидениях здоровых людей или почти излечившихся невротиков, значение сновидения ясно по его внешнему проявлению.
Однако мы должны рассмотреть сновидения, в которых все естественно, но где развертывается деятельность, необычная для данного спящего человека или такая, которая, как кажется, не имеет отношения к настоящей жизни спящего. Примером может служить пациентка, которой снится, что она путешествует. Она садится на поезд, который сначала быстро мчится по пустынной сельской местности; затем поезд замедляет ход и, наконец, подходит к узловой станции, где пациентка обнаруживает, что она должна пересесть на другой поезд. На этой станции большая суматоха, много шуму и кругом снуют пассажиры; она обращается за справкой к проводнику, но он говорит на иностранном языке, и развязка такова, что она пропускает свой поезд и пробуждается в беспокойном состоянии.
Поскольку отпуск и путешествие не приходили ей в голову в данный период времени и тогда был не сезон для получения отпуска и не было никакого основания думать о путешествии, мы должны задаться вопросом, почему ей снилось все это. Если мы ответим, что ей приснилось все это потому, что она взглянула на рекламное объявление о путешествии за день до того, как ей приснился этот сон, то мы должны еще объяснить, почему незначительный эпизод (мимолетный взгляд на объявление) имел следствием беспокойное сновидение. Почему ей снилось, что она пропустила второй поезд, и почему она проснулась в тревожном состоянии? Если бы сон был действительно только воспроизведением мысли об объявлении, то ей лишь приснилось бы, что она смотрит на рекламу, или что она поехала к тому месту, которое описано в объявлении, или что она хочет туда поехать.
Нет, было бы слишком просто сказать, что этот сон является лишь мыслью о путешествии. Это было бы равноценно признанию того, что ей снились маловажные вещи и что ее охватило беспокойство из-за мелочного дела. Если это было так, то почему ей приснился именно этот тривиальный предмет, а не многие другие, которые она видела в тот день? В конце концов, она ехала на метро и видела много объявлений, она была на службе и встречалась со многими различными людьми; она была в кино и получила удовольствие от картины и т.д. Впечатления и переживания одного этого дня составили бы материал для тысячи сновидений; ведь это что-то значит, что она увидела во сне и беспокоилась по одному из наименее значительных событий из ее деятельности за день.
Поэтому, поскольку она не собиралась начать путешествие в это время, поскольку у нее не было таких комплексов и проблем, которые включали бы путешествие, и поскольку ее воспоминания о путешествиях были приятными и она никогда в своей жизни не опаздывала на поезд, мы должны задаться вопросом, не выражает ли сон в форме пантомимы какую-то другую мысль, не имеющую непосредственной связи с определенным путешествием.
Мы можем догадаться об этом из краткого обзора сновидения. Суть сновидения заключается в том, что она отправилась куда-то и сначала ехала быстро; затем движение замедлилось, и она должна была сделать пересадку, но она оказалась теперь в запутанной обстановке и не могла получить помощь от человека, который должен был рассказать ей, куда ехать, потому что она не могла понять его. Хотя этого нельзя утверждать категорически, краткий обзор, видимо, указывает на то, что сон выражает мысль об изменениях, происходящих в ее жизни в результате лечения. Этот сон не есть в действительности сон о путешествии; он комментирует ход лечения. Он выражает некоторое сомнение относительно хода событий и относительно того, будет ли таким же успешным окончание лечения, несмотря на быстрое улучшение, которое произошло в начале лечения. Образ проводника, который говорил на иностранном языке, по всей вероятности, относится к врачу.
Но, спрашивается, если таково подлинное значение сновидения, тогда почему она не думала об этих вещах прямо? Почему ей снится ее лечение таким образом, а не непосредственно? Ответ на этот вопрос заключается в том, что сон выражает мысли, которые она даже во время своих дневных размышлений только лишь начинает смутно и неуверенно формулировать. Другими словами, это – толкование ситуации, которую она сама не понимает ясно и не может отчетливо сформулировать, поэтому сон принимает такую странную форму. Сновидение могло принять такую форму также потому, что она не хотела формулировать проблему слишком определенно; если бы она думала об этом слишком определенно, днем или ночью, тогда немедленно возник бы неприятный вопрос, почему улучшение ее состояния замедлилось и что она должна делать в связи с этим? (В этом подлинном примере пациентке не удавалось разрешить проблему своих трудных отношений с другим человеком). Она не могла ни наладить эти отношения, ни отказаться от них, и дело медленно подвигалось к развязке, которой она еще не нашла удовлетворительного решения. Сновидение выражает сомнение, сможет ли лечение помочь ей достигнуть цели – проводник присутствовал, но она не могла понять указания, которые он ей дал.*
* Такая интерпретация должна заставить врача проверять, так ли он подходит к проблемам лечения. Ясно ли он понимает вопрос; представил ли он его пациентке надлежащим образом; есть ли что-нибудь, чего он не заметил; не ожидает ли он слишком многого от пациентки при таком специфическом развитии ее понимания; не становится ли она слишком зависимой от его советов и т.д.? Таковы те вопросы, которые врачу следует поставить перед собой в подобной ситуации.
Поэтому, пытаясь постигнуть смысл данного сновидения, мы должны изучить настроение, которое этот сон отображает, неприкрашенный краткий обзор событий и ход действия, имеет ли он положительный конец или заканчивается пессимистически и т.д. Необходимо также изучить смысл деятельности, которой занимаются другие личности во сне, и мы должны стремиться опознать этих людей в том случае, если во сне они не выступают как определенные личности, известные пациенту.
Проблема становится значительно труднее, когда мы изучаем сновидения, явно фантастические по своей природе. С самого начала следует сказать, что толкование таких сновидений всегда можно оспаривать и многие из них никогда не могут быть удовлетворительно или полностью объяснены с некоторой приемлемой долей вероятности.
Однако даже здесь мы оказываемся не без некоторых важных моментов, которые направляют нас, налицо постепенно увеличивающееся количество полезных знаний. В данном случае нет ни времени, ни необходимости вдаваться во все подробности. Мы делаем предположение, что фантастическое сновидение не обязательно является бессмысленным и что образы сновидения представляют собой предмет интереса спящего человека. Мы также придерживаемся принципа: идти от менее фантастичного к более фантастичному – и считаем, что правильное толкование даже одного элемента сновидения может пролить свет на остальную часть его.
Рассмотрим сновидение, в котором только один элемент является искаженным. Женщине снится, что она в своей комнате и все вещи находятся на своих местах. Входит медведь, садится, надевает ночные туфли ее мужа, закуривает одну из его трубок, читает одну из его книг и время от времени разговаривает с ней. Разумным будет предположить, что этот медведь олицетворяет собой ее мужа и что если она имеет последующие сновидения о медведях, то они тоже, вероятно, относятся к нему. Если же она видит во сне других животных, мы должны по крайней мере твердо поставить вопрос, имеют ли образы этих животных скрытое отношение к людям.
Другим, и притом простым, ключом к выяснению вопроса о сновидениях является то обстоятельство, что иногда искажение изменяется в том же самом сновидении. Человеку может сниться случай, в котором принимает участие карлик. Позднее в том же самом сновидении карлик исчезает, но теперь брат пациента выполняет ту же самую деятельность. В данном случае опять разумным будет предположить, что карлик и брат представляют одно и то же лицо и что образ карлика содержит намек на брата или замечание о нем.
В более искаженных или фантастических сновидениях может быть только единственный элемент, который содержит упоминание о ком-то. Так, пациентке приснился пожар, в результате которого дом сгорел дотла. Она тревожилась по этому поводу, но ничего не могла сделать. У этого дома имелся своеобразный балкон. Когда она проснулась, то вспомнила, что это был балкон в том самом доме, где жил ее муж до свадьбы. Это сновидение, таким образом, содержит, по всей вероятности, намек на ее мужа. Поскольку в тот период, когда ей приснился этот сон, она пыталась решить вопрос о разводе, становится очевидным, что этот сон объясняет ее отношение к мужу и возможность развода.
Приведем еще один пример того, как искаженный или фантастический сон все же может быть понят. В этом случае незамужней женщине снилось, что она где-то нашла ребенка и очень нежно ухаживала за ним.* Однако ребенок был болезненным и, несмотря на все ее усилия, умер. Ребенок имел только одну особенность: у него что-то было неладно с затылком.
* В ее действительной жизни беременность была совершенно исключена.
В тот период ее действительной жизни она боролась за разрешение вопроса о продолжительных и неудовлетворенных своих отношениях с одним мужчиной. Она очень любила этого человека, но были серьезные трудности, препятствующие их женитьбе. Стало ясно, что дальше их отношения не могут развиваться и что она должна или остановиться на полпути, или решительно их разорвать. За неделю до того, как ей приснился этот сон, ее знакомый поранил себе спину и отправился к врачу за медицинской помощью. Тот факт, что у ребенка было что-то неладно с затылком, создает у меня уверенность в том, что этот сон относился к ее взаимоотношениям с этим мужчиной. Тот факт, что ребенок умер, несмотря на ее нежную заботу о нем, вероятно, означает, что она ожидает разрыва отношений и приняла решение закончить их. Для того чтобы проверить это толкование (которое я держал про себя), я направил беседу на ее отношения с этим мужчиной. И тогда выяснилось, что она после больших страданий приняла сознательное решение положить конец их отношениям.
Я считаю доказанным, что некоторые сновидения действительно имеют значение открытия и что случайное сновидение может быть использовано для понимания и дальнейшего выяснения проблем данного пациента. Однако, если мы даже избежим ошибки рассматривать сновидения как отзвук детских половых переживаний, проникающих из "бессознательного", наиболее распространенными являются ошибки, сводящиеся к тому, что на рассмотрение сновидений тратится слишком много времени и что врач слишком категорически и догматически подходит к их толкованию. Врачу никогда не следует забывать, что как бы проницательны ни были его заключения относительно смысла сновидения, трудно или даже невозможно доказать их, и его толкование всегда должно считаться гипотетическим. Далее, по крайней мере в 50 процентах случаев мы не можем понять сновидения с достаточной уверенностью, чтобы использовать его. Часто также случается, что, если мы действительно понимаем сновидение, оно нам не дает ничего нового. Таким образом, фактически процентное отношение случаев сновидений, которые мы можем реально использовать при лечении, очень незначительно.
Однако случайные сновидения исключительно полезны для открытия такого аспекта в мышлении пациента или в его общественной практике, который мы раньше игнорировали или не замечали. Иногда сновидение указывает путь обнаружения новой проблемы; иногда оно покажет те изменения, которые начали происходить в сознании пациента, в его установках или характере его восприятия объективной действительности. Иногда сновидение выражает такие мысли, которые пациент не осмеливается продумывать, когда он находится в состоянии бодрствования.
Я никогда не забуду пациента, который через месяц после начала лечения почувствовал себя совсем хорошо. Хотя ничего не изменилось в его взаимоотношениях, его работе и его фактическом жизненном устройстве, он чувствовал себя прекрасно; никакие проблемы и расстройства не беспокоили его. Но его сновидения! Каждую ночь его преследовали разбойники или он наблюдал сцены убийства, членовредительства и жестокости. Эти сновидения были ясным показателем того, что его улучшение было совершенно субъективным; сны также указывали на интенсивность некоторых из его трудностей и на степень подавления их проявлений и отказа думать о них днем.
Поэтому рассмотрение сновидений полезно, когда оно указывает врачу на какой-нибудь аспект реальной проблемы пациента, на который раньше не обращали внимания, или когда оно указывает на неправильное представление пациента или на искаженную форму его мышления. Врач может попросту использовать эти сведения для руководства в своих дальнейших беседах с пациентом, или он может сообщить их пациенту с целью углубления знаний о нем и о его понимании определенных проблем.
Я думаю, неправильно тратить много времени на обсуждение с пациентом каждого сновидения. Поскольку многие сновидения являются явно фантастическими и их толкование никогда не может быть достаточно определенным, то подробные беседы о них с пациентом могут повести к отвлечению пациента от разрешения его реальных проблем, толкая его к интроспективному изучению его собственного субъективного состояния. Несмотря на то, что обсуждение сновидений может в определенное время представлять некоторую ценность, длительное обсуждение может увести пациента еще дальше от понимания внешней действительности. Гораздо важнее, чтобы врач, а не пациент понимал смысл сновидения, точно так же, как есть другие известные врачу явления в психической деятельности пациента, о которых врач, однако, не говорит пациенту, потому что в этом нет необходимости. Если пациенту, очевидно, нельзя предложить "свободно ассоциировать" по поводу сновидения, его можно спросить по крайней мере, напомнил ли ему сон о чем-то или о какой-то ситуации, что дало бы возможность установить связь между тем, что произошло во сне, и событиями из его подлинной жизни. Можно обсуждать настроение, в котором приснился сон, или действие, протекавшее во время сна, но, если никаких результатов не предвидится в ближайшее время, обсуждение следует переключить на реальные проблемы. (Это, конечно, не помешает врачу продолжать свои попытки понять, что данное сновидение могло бы сказать о настоящей жизни пациента и его проблемах.)
Итак, я полагаю, что определенные сновидения содержат поддающуюся раскрытию мысль или замечание пациента, касающиеся какого-то аспекта в жизни пациента. Если сновидения могут быть каким-то образом использованы для лечения и обсуждены, то цель здесь будет та же, что и при других беседах, которые проводятся в ходе психотерапевтического лечения, а именно – выяснить реальные проблемы пациента и улучшить его понимание действительности.