ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Уже у Анаксимандра, хотя он моложе Фалеса всего на 40 лет, философская мысль значительно прогрессирует. Анаксимандр принимает в качестве начала вещей – Беспредельное, Άπειρον. Сколько ни спорили об этом понятии у Анаксимандра, но получить желаемый результат ясности почти никому не удавалось. Четыре основных типа понимания Беспредельного – как аристотелевской ΰλη35*, как "смеси" всех стихий, как "среднего" между стихиями и как некоей неопределенной природы – грешат: первое – привнесением поздних понятий в столь раннюю, как ионийская, физику; второе – нарушением чистоты беспредельного и эмпедоклизмом; третье – произвольностью и четвертое – отрицанием самого вопроса. Ни одному из них не удается решить основной проблемы: как из бескачественного и бесконечного Неопределенного рождается качественно-бесконечный мир? И неужели ни у кого из доксографов не сохранилось никакого материала по этому вопросу, если для Анаксимандра это было первейшей и важнейшей проблемой?
Дело обстоит совершенно иначе, чем это думает большинство ученых-историков. В понятии апейрона нет ничего научного, а потому нечего и стараться сделать научно-понятным происхождение из него конкретных вещей. Путь от Фалеса к Анаксимандру, от ΰδωρ κ άπειρον,36* есть путь истории диалектики от чувственных характеристик ее заданий и натуралистических ее исполнений – к неразборчивой смеси чувственно-натуралистического и подлинно-конкретно-спекулятивного. Еще далеко до того времени, когда диалектический метод будет осознан во всей спекулятивной чистоте. Но тем не менее и у Анаксимандра – прогресс. Для Фалеса это все еще только мифически-чувственный путь. Для Анаксимандра же здесь уже начало некоторой неясности: он еще сам хорошо не знает, о каком бытии он хочет говорить; и в своем новом, весьма плодотворном термине захватывает два разных понятия бытия, одно – как полноту качеств и процессов конкретного мира (онтологическое понятие), другое – как исходный пункт диалектической спекуляции (диалектическое понятие). На самом деле есть единое, единственное Бытие, окружающий нас мистически-символически-мифический мир, и нет никакого иного Бытия или иного мира. Но методы их рассмотрения – разные. Один рассматривает части мировой картины и связывает их в целое. Другой не хочет знать никаких частей, рассматривает мир в его сущности, вне каких бы то ни было частей или конкретно-чувственных определений. Вот эти два метода и кроются в Анаксимандровом понятии Беспредельного.
В самом деле, не кроется ли двоякое понятие бытия в словах:33 "Он признал началом сущего некую природу Беспредельного, из которой возникают небеса и находящиеся в них миры"? Или далее (там же): "Эта природа вечна и неизменна и объемлет все миры. Время же, по его учению, относится к области ограниченного рождения, существования и уничтожения". Сюда же Цицерон: "Ибо он сказал, что есть бесконечная природа, из которой все рождается",34 или еще короче у Аэция: "Беспредельное есть начало сущего".35
Во всех этих фрагментах и во многих других чувствуется несомненная двойственность, вытекающая из того, что пред нами здесь не чистый натурализм, но такой, который пытается исходить из эйдетических установок. Разумеется, нельзя ни в коем случае игнорировать мифически-натуралистических моментов. И у Анаксимандра они, быть может, сильнее, чем у Фалеса. У него, собственно говоря, почти уже весь арсенал натуралистической онтологии.
Прежде всего, необходимо отметить первый момент всякого натурализма – непреложность и всеобщность законов. "Он учил, что части изменяются, целое же остается неизменным""36 сюда же необходимо отнести и знаменитый фрагмент о грехе индивидуальности: "А из чего возникают все вещи, в то же самое они и разрешаются согласно необходимости. Ибо они за свою нечестивость несут наказание и получают возмездие друг от друга в установленное время""37 "в Беспредельном заключается всяческая причина всеобщего возникновения и уничтожения""38 "эта природа вечна и неизменна (нестареющая) и объемлет все миры""39 в противоположность Фалесу Анаксимандр говорит: "Вечное движение есть более древнее начало, чем влага, и благодаря ему одни вещи рождаются, другие уничтожаются".40 Без учения о постоянстве нет натуралистических законов, и оно у Анаксимандра дано с достаточной ясностью, хотя зачатки его можно найти, конечно, и у Фалеса. "Судьба" язычников и есть то, что по выключении мистических и мифологических моментов превращается в новоевропейское учение о причинности. Причинность новейшего математического естествознания есть не более как плохое язычество: это – обворованное, раздетое догола и пущенное по миру учение о судьбе. Так же не знает новоевропейский ученый о мире ничего особенного, как не знал и древний грек. Мы знаем законы движения или притяжения, мы можем многое наперед вычислить. Но разве этим уничтожается случайность? Ну, а почему картина солнечной системы будет в данное время именно такой, а не иной? Ведь наши законы совершенно не изменились бы, если бы картина в данный момент была другая. Законы ничего не говорят о конкретных событиях и конкретных моментах. Столкнется наша Земля с каким-нибудь другим небесным телом или не столкнется, погибнет ли наша планета или не погибнет, – законы будут действовать совершенно одинаково. Так разве это не царство случайности и слепой судьбы? Просто наука более нахальна, а язычество более благородно. В этом и разгадка новоевропейского учения о причинности в мире. Древние видят случайность и квалифицируют ее как случайность. Новые же ученые, видя случайность, обманывают себя и других и навязывают какую-то "гармонию" вселенной, на которую ни они – поклонники "случая", – ни вся их наука не имеют никакого права. Так бы и надо было продолжать говорить о судьбе, а не о "постоянстве законов природы" и непонятно откуда возникающей "вечной гармонии". Итак, учение древних, и прежде всего Анаксимандра, о "судьбе", "справедливости" и "необходимости", ведущих к возникновению вещей и к их гибели, – есть типичное учение о причинности, одинаковое во всех видах натурализма.
Анаксимандр, далее, содержит в своей системе и два другие основные понятия мифически-натуралистической онтологии – "силы" и "материи". Мы уже говорили о натуралистическом моменте в апейроне. Говоря более конкретно, Анаксимандр учит о том, что "возникновение вещей происходит не от качественного изменения стихии [элемента], но вследствие того, что выделяются противоположности по причине вечного движения".41 Здесь то же явление, что и в понятии апейрона: несомненный натурализм, говорящий о движении первовещества и о силовых его действиях, в результате чего появляются "теплое и холодное, сухое и влажное", но – такой натурализм, который содержит в своей глубине невыявленную диалектику, что и подтверждается Аристотелем42, который говорит: "Иные полагают, что из единого выделяются заключающиеся в нем противоположности. Так говорит Анаксимандр и все те, кто признает Единое и многое, как, например, Эмпедокл и Анаксагор. Ибо, по их мнению, из смеси выделяется [все] остальное". Еще ярче, по-моему, говорит об Анаксимандре Симплиций, из слов которого можно усмотреть, что Анаксимандру не чужда была – в натуралистическом, конечно, истолковании – и основная диалектическая антитеза смысла и явления: "И Феофраст сближает Анаксагора с Анаксимандром и так истолковывает учение Анаксагора, что выходит, будто последний мог говорить о субстрате как об единой природе. А именно, он пишет в "Истории физики" следующее: "Итак, при таком истолковании его [Анаксагора] учения он, можно было бы подумать, считает материальные причины бесконечными [по числу], как сказано выше, а причину движения и рождения единой. Но если принять, что смесь всех вещей есть единая природа, неопределенная и по виду (κατ' εϊόος) и по величине, – а это, по-видимому, он и хочет сказать, – то придется приписать ему два начала: природу беспредельного и ум (τήν τε τοΰ άπειρου φύσιν καί τόν νοϋν); и, таким образом, окажется, что он материальные стихии [у Маковельского не точно; в подлиннике: τά σωματικά στοιχεϊα37*] представляет совершенно так же, как и Анаксимандр"".43 "Выделение противоположностей" или начало "различия", о котором много говорят фрагменты Анаксимандра,44 есть одинаково и происхождение Земли и смутно предчувствуемый диалектический процесс. Первого, разумеется, здесь гораздо больше. Мы слишком привыкли не в ту сторону натурализировать досократиков. Большинство излагателей интересуется, прежде всего, отвлеченными понятиями апейрона, архе, нуса, логоса и т.д., отвлекая от цельного мифологического мироощущения, где они только и имели смысл, и гипостазируя эти понятия на манер новейшего метафизического натурализма. На самом же деле это совершенно иной, мифологический натурализм. И учение о "противоположностях" есть у Анаксимандра не только зародыш будущей диалектики, т.е. учения о понятиях, но и чисто астрономическая теория, равно как и популярные в греческой философии учения о Логосе (Гераклит, стоики), Нусе (Анаксагор), Мышлении воздуха (Диоген Аполлонийский) и т.д. Вот вам прекрасная картина космоса, рождающегося из "апейрона" через "противоположности". Читаем:45 "После него [Фалеса] Анаксимандр, друг Фалеса, утверждал, что в Беспредельном заключается всяческая причина всеобщего возникновения и уничтожения. Из него-то, говорит он, выделились небеса и вообще все миры, число которых бесконечно. Он объявил, что все они погибают по истечении весьма значительного времени после своего возникновения, причем с бесконечных времен происходит круговращение их всех. Он также утверждал, что Земля по своей форме есть цилиндр и что высота ее равна одной трети ее ширины. Равным образом, он говорил, что при возникновении нашего мира из вечного [начала] выделилось детородное начало теплого и холодного; и образовавшаяся из него некоторая огненная сфера облекла воздух, окружающий Землю, подобно тому, как кора облекает дерево. Когда огненная сфера порвалась и замкнулась в несколько колец, возникли Солнце, Луна и звезды". Если правильно известие, что Анаксимандр "первый принял за основание Беспредельность, чтобы иметь неиссякаемый источник для рождений", и что он предположил, "что число миров бесконечно" и что "каждый из миров [возникает] из этой беспредельной стихии",46 то перед нами – типичнейшая форма древнегреческого мифологического натурализма: мир – понятие, но понятие течет, рождает, создает небеса и Землю. Таков этот натурализм эйдетических установок у Анаксимандра, Анаксимена, Гераклита, Диогена Аполлонийского и пр. Алейрон, конечно, не есть просто бесконечная материальная масса, как не есть и простое отвлеченно-метафизическое понятие. Это есть живое понятие, понятие как факт, как субъект всяческих предикаций, а не как предикат. И если Августин находил, что Анаксимандр в проблеме рождения и гибели "ничего не уделял божественному уму",47 то надо сказать, что дифизитство патристики, конечно, не могло понять, как это Нус может быть имманентен миру и тождественен с ним. Равным образом, не прав и Аристотель, упрекающий Анаксимандра в том, что "он ошибается, принимая материю и отвергая производящую причину"48, так как не мог же в самом деле Анаксимандр понимать под своим Апейроном аристотелевскую "материю"" разумеется, это была одновременно и живая сила, как свидетельствует об этом в другом месте тот же Аристотель,49 говоря: "...у Беспредельного нет начала, но оно само кажется началом остальных вещей. Оно объемлет все и всем правит, как говорят те, которые кроме Беспредельного не принимают иных причин, как, например, ум [Анаксагор] или дружбу [Эмпедокл]".
Итак, апейрон Анаксимандра не есть ни отдельная стихия, ни смесь их, ни аристотелевская материя; это – живое лоно всех рождений и происхождений, данное как понятие; это – понятие как организм рождающихся предметов (а); в нем царствуют непреложные и вечные законы судьбы, управляющие рождениями (b); в нем слиты вместе "сила" и "материя", выделяющие из этого общего лона беспредельного Понятия-Апейрона отдельные предметы и их индивидуальную судьбу (с). Везде тут мифологический натурализм, не признающий, однако, исконного противостояния субъекта и объекта, но оперирующий только с понятиями, вернее, с Понятием-Мифом, хотя и знающий для этого Понятия только, главным образом, натуралистические категории. Космос Анаксимандра – диалектическая астрономия или астрономическая диалектика, хотя в нем и очень мало астрономии самой по себе и еще меньше самостоятельной диалектики.