ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>Дж. Гибсон (1988) рассматривает восприятие как:
…поток, аналогичный потоку сознания… [с. 339].
Это «…не процесс обработки чувственных данных, а извлечение инвариантов из стимульного потока» [с. 26].
…Восприятие – это акт, а не реакция; акт внимания, а не автоматически возникающее впечатление; достижение, а не рефлекс [с. 217].
Б. Г. Мещеряков и В. П. Зинченко (2004) определяют восприятие как:
сложный психофизиологический процесс формирования перцептивного образа (употребляются также термины «перцепция», «перцептивный процесс»). …Система действий, направленных на ознакомление с предметом, воздействующим на органы чувств, то есть чувственно-исследовательская деятельность наблюдения… [с. 83].
А. Н. Гусев (2007) подчеркивает, что:
…восприятие, или перцептивный образ, представляет собой активный процесс, создающий осознанное психическое отражение предмета и ситуации в целом в виде целостного знания… возникающий при непосредственном воздействии предмета на органы чувств. …Это активный и созидательный процесс, опосредованный индивидуальным опытом субъекта, рассматриваемый как решение им своего рода перцептивной задачи. В качестве синонима восприятия в психологической литературе также используются термины образ восприятия или перцептивный образ [с. 13].
Я сказал бы, что восприятие – это акт психического моделирования изменений состояния человеческого тела, которые возникают в процессе его взаимодействия с окружающим миром, включающий в себя конструирование особых психических репрезентаций этих изменений и рассмотрение сознанием образованных конструктов в качестве репрезентаций окружающей реальности.
Ф. Олпорт (2002) выделяет шесть классов феноменов восприятия. Первый класс представлен основными модальностями и субмодальностями сенсорных моделей. Это «цвет, музыкальный тон, запах розы, вкус, боль, переживания давления, тепла или холода…». Второй класс представлен «фигурационными или конфигурационными» феноменами восприятия. Третий класс составляют феномены константности восприятия. Четвертый класс – «субъективные шкалы оценок» качеств, создаваемые человеком. Пятый класс представлен феноменом «предметного характера восприятия». Другими словами, «вещи и события предстают перед нами не просто как качества, свойства или формы, но именно как вещи и события». Шестой класс, или свойство восприятия, – «эффект доминирующей установки или состояния».
Предложенные Ф. Олпортом шесть классов феноменов не могут быть объединены по какому-то общему принципу, так как представляют собой явления разного порядка.
Ч. Осгуд [2002, с. 113] тоже выделяет «шесть характеристик перцептивных феноменов». Часть из них совпадает со свойствами Ф. Олпорта: «организация периферических сенсорных событий» (эквивалентна пятому свойству Олпорта – предметности), целостность (частично эквивалентна второму свойству Олпорта), константность (эквивалентна третьему свойству Олпорта). Не имеют аналогов такие характеристики, рассматриваемые Ч. Осгудом, как «транспозиция» (перенос) – треугольник может проецироваться на разные участки сетчатки, не претерпевая при этом искажений; «избирательность» – объекты, связанные с едой, имеют для голодного качества фигуры; «изменчивость» – регулярные черные и белые узоры на кафельном полу при продолжительном рассматривании организуются в меняющиеся узоры.
То, что Ч. Осгуд (2002) называет транспозицией, как мне представляется, скорее, следует отнести к константности формы. То, что он называет «избирательностью», скорее, особый вариант установки, обусловленной влиянием мотивов на восприятие. Тогда как «изменчивость» – не что иное, как конкуренция имеющихся в сознании до восприятия «эталонов» при неопределенности актуальных зрительных впечатлений.
Дж. Брунер (2002) рассматривает свойства восприятия в динамическом аспекте. По его мнению, восприятие – это процесс принятия решения, основанный на использовании отличительных признаков, содержащий операцию умозаключения и включающий в себя категоризацию. Категории различаются по их готовности, которая минимизирует неожиданности внешней среды и максимизирует успех. Он считает, что истинность восприятия состоит в отнесенности стимулов к соответствующим категориям и восприятие будет истинно в той мере, в какой готовность систем категорий отражает вероятность событий.
Свойства ощущений и образов восприятия на основе работ предшественников удачно обобщил А. Н. Гусев [2007, с. 15–21]. Он выделяет следующие свойства ощущений. 1. Сенсорное качество32, или модальность (цвет, высота тона, сладость). 2. Интенсивность (светлота светового пятна, громкость звука). 3. Протяженность ощущения в пространстве (большой – маленький, слева – справа, локальный – объемный). 4. Длительность ощущения. 5. Ясность ощущения. Автор замечает, что сенсорные качества не являются независимыми друг от друга. При изменении одного качества может измениться и другое.
А. Н. Гусев [2007, с. 25–28], ссылаясь на работы Ф. Олпорта, выделяет те же шесть свойств восприятия, что и последний, но относит их уже к свойствам образа восприятия. Так, первое свойство – сенсорное качество он отождествляет с «живой чувственной тканью образа», а в предметном характере восприятия подчеркивает чувство реальности предмета, объективно существующего для воспринимающего его человека, и его объективированность, то есть чувство вынесенности содержания образа восприятия вне самого субъекта. Автор пишет также об одномоментности образа восприятия – одномоментности переживания значения предмета. Кроме того, предметность восприятия означает, по мнению автора, и его полимодальность, слияние в перцептивном образе всех чувственных впечатлений.
Обращает на себя внимание то, что выделяемые исследователями качества образа восприятия являются фактическими качествами воспринимаемого объекта: предметность, реальность, объективированность, дистантность, объемность и др. Данное обстоятельство лишний раз подтверждает тот очевидный факт, что образ восприятия и есть сам воспринимаемый объект. И если согласиться с этой данностью, то многие «свойства восприятия» естественным образом превратятся в свойства воспринимаемого физического объекта (и наоборот). Кстати, свойства образа (объекта) можно и желательно дополнить.
Правильнее было бы расположить свойства образов восприятия в ином порядке. Главным свойством перцептивных психических феноменов является их обязательная осознаваемость. Они всегда даются нам или являются в нашем сознании, поэтому осознаваемость ощущений и образов – их главное качество, которое и делает их психическими феноменами, но одновременно и объектами физической реальности. Это качество психических явлений в силу его непостижимости и плохой вербализуемости мало обсуждается исследователями и принимается ими как аксиома: психические явления осознаются – это данность, которую бессмысленно пытаться интерпретировать и трудно обсуждать.
Все ощущения и образы имеют качество осознанности, то есть они даны в сознании, являются его феноменами и обладают самоочевидным существованием для нас. Если рассмотреть эту проблему в ином разрезе, то можно даже сказать, что они не только являются содержанием сознания, но и создают его, служат «кирпичиками» сознания. Осознание – это регистрация самого факта наличия явления в психике – появление его перед нашим мысленным взором. Осознаваемость – качество, исходно присущее любому психическому явлению, каждое из которых сразу возникает осознаваемым. Однако осознанное психическое явление может рефлексироваться и пониматься человеком в разной степени: от полного и всестороннего понимания до полного непонимания как значения данного явления, так и самого факта его пребывания в сознании в течение какого-то, порой достаточно продолжительного, времени.
С такой точкой зрения согласны далеко не все. Так, В. М. Аллахвердов (2000), например, полагает, что:
…если мы говорим, что испытуемый нечто осознает, то это обозначает как факт представленности субъекту картины мира и самого себя, так и выраженную в словах способность испытуемого отдавать себе отчет в том, что происходит [с. 34].
Если принять точку зрения автора, то придется признать, что не только у животных, в том числе высших приматов, нет сознания, так как они явно не имеют «выраженной в словах способности отдавать себе отчет о том, что происходит», но и мы большую часть своего бодрствования пребываем в бессознательном состоянии, так как нам просто некогда отдавать себе в словах отчет в том, что с нами происходит. Слишком уж быстро и много с нами всего происходит, и нам не до вербальных самоотчетов, да мы и не смогли бы это сделать. Тем не менее мы прекрасно осознаем происходящее с нами и вокруг нас, а также свои действия, даже не пытаясь вербализовывать ни то, ни другое в каких-либо самоотчетах.
Вторым свойством многих перцептивных психических феноменов является их означенность, или наличие у них значения, понятного воспринимающему в разной степени. Благодаря этому у воспринимающего есть возможность с каждым новым актом восприятия все глубже проникать в суть воспринимаемого предмета, лучше понимая его. Данное свойство другие авторы (Ф. Олпорт, А. Н. Гусев) включают в предметность, хотя часто образы репрезентируют совсем не предметы, а, например, явления, ситуации, стороны и сложные изменения реальности.
Третьим свойством перцептивных психических феноменов является их вещественность (2)33 (или в более абстрактном смысле – материальность). Вслед за Ф. Брентано (1996) до сих пор принято считать, что перцептивные феномены интенциональны, то есть всегда моделируют нечто предметное. Однако их интенциональность обусловлена тем, что образы восприятия – это и есть окружающие человека объекты, их свойства, изменения, действия и отношения.
Особым проявлением вещественности является предметность образов восприятия, которая касается лишь образов восприятия предметов, а не вообще всех перцептивных образов, в том числе образов явлений, ситуаций, сторон и сложных изменения реальности. Понятие предметности по Ф. Олпорту включает в себя реальность и значение. Другие авторы рассматривают его еще более широко. А. Д. Логвиненко (1987), например, пишет:
Предметность образа восприятия означает его: 1) реальность… 2) объективированность… 3) означенность… 4) константность… 5) полимодальность… [с. 3].
Действительно, свойство вещественности образов восприятия вообще и предметности образов восприятия объектов в частности включает в себя все то, что является свойствами окружающих нас объектов и явлений, а именно: реальность, объективированность, константность и многое другое.
Соответственно, четвертым свойством перцептивных психических феноменов – объектов-образов34 является их абсолютная достоверность, или реальность, для нашего «Я». Чувство реальности проявляется в том, что образы восприятия порождают у наблюдателя абсолютную уверенность в физическом наличии воспринимаемого объекта.
Пятым свойством образов-объектов является объективированность (или объективность), которую, в свою очередь, можно разделить по крайней мере еще на два свойства: доступность иным наблюдателям и прогнозируемость, или предсказуемость. Доступность наблюдателям заключается в том, что образы-объекты в очень сходном виде возникают и у других наблюдателей, попавших в те же условия восприятия. Прогнозируемость образов есть способность человека предвидеть их появление в определенных условиях восприятия, если он сам ранее в них находился или другие наблюдатели сообщили ему о восприятиях, возникавших у них в этих условиях, а также подчиняемость объектов-образов известным физическим законам – схемам предсказуемых изменений объектов.
Шестым свойством образов-объектов является их дистантность (дистальность). Субъективное ощущение вынесенности вовне, или дистантности образа восприятия, связывается в литературе с понятием дистальный стимул35. В. В. Любимов (2007) предлагает важное уточнение:
Дистальным стимулом мы будем называть воспринимаемый объект. Проксимальным стимулом – отображение дистального стимула на рецепторной поверхности [с. 30].
Иными словами, дистальный стимул – это не что иное, как находящийся вне нашего тела и воспринимаемый нами как находящийся на расстоянии от нас объект, или феноменологически – образ восприятия объекта. Термин «дистальный стимул» ничего не добавляет к нашему пониманию и ничего не проясняет в нем, внося при этом дополнительную путаницу. Вместе с тем он подчеркивает тот важный факт, что образ восприятия всегда дается нам на разном удалении – дистанционно, даже несмотря на то, что соответствующая зрительная, слуховая или тактильная стимуляции всегда проксимальны. Следовательно, сознание, несмотря на проксимальность стимуляции, как-то умудряется поместить образ восприятия вовне, в место локализации репрезентируемого объекта и на разном расстоянии от нас.
Проецирование образа восприятия вовне – одна из самых удивительных загадок восприятия. Способность к формированию дистантных, находящихся на удалении от тела наблюдателя, психических образов – это универсальное свойство психики, связанное, видимо, не только лишь со зрительным или слуховым анализаторами. Например, больные в психиатрической клинике нередко жалуются на ощущение присутствия постороннего. К. Ясперс (1997) описывает его так:
Больной чувствовал, что кто-то постоянно следует за ним или, скорее, чуть сзади и в стороне от него. …Больной никогда его не видел, не слышал, не прикасался к нему и не ощущал его прикосновения; тем не менее он с исключительной ясностью испытывал чувство чьего-то физического присутствия [с. 112].
Модальность этого болезненного ощущения трудно определить. Возможно, это что-то вроде особого тактильного чувства. Для нашего обсуждения здесь важно не столько, какая именно это модальность, сколько то, что это не зрительная или слуховая модальность. Возникновение при возбуждении рецепторов сетчатки дистального зрительного образа, удаленного от воспринимающего глаза, столь же удивительно, как и появление удаленного тактильного образа при возбуждении тактильных рецепторов поверхности спины (в опытах со слепыми испытуемыми (см., например: G. Guarniero, 1972).
Кстати, дистальные тактильные репрезентации возникают не только в специальных экспериментальных условиях. Дистальные тактильные ощущения хорошо знакомы всем нам и многократно описаны в литературе как проецирование ощущений на кончик отвертки, ножа, палки и т. д. [см., например: К. Прибрам, 1975, с. 92–193]. Универсальная способность психики к дистантному (или дистальному [Большой толковый психологический словарь, 2001, с. 246]) проецированию играет в адаптации роль, которую нельзя переоценить. Эта же способность позволяет нашему сознанию выстраивать мир в пространстве вокруг нас. Причем она формирует пространство как визуальное, так и слуховое, и даже, как мы видим, тактильное. У животных, имеющих иные анализаторы, намного превосходящие по своим возможностям человеческие, она же, возможно, формирует еще и обонятельные, ультразвуковые, электростатические, температурные и другие пространственные репрезентации.
Дж. Хохберг (2003) пишет:
При всех условиях, когда мир являет нам устойчивые и не изменяющиеся дистальные свойства, а органы чувств полностью меняют проксимальный стимул, мы склонны воспринимать постоянные дистальные свойства [с. 213].
Мне представляется, что правильнее было бы сказать: несмотря на то что наши «органы чувств получают постоянно меняющуюся проксимальную стимуляцию» от внешнего мира, нашему сознанию удается конституировать в репрезентируемом мире постоянные для нас его элементы: объекты, их свойства, действия и т. д., с постоянными для нас их «дистальными свойствами».
Седьмым свойством перцептивных психических феноменов является их модальность. Существуют, например, слуховые и зрительные образы, обонятельные ощущения или даже полимодальные целостные перцептивные репрезентации воспринимаемого объекта. Считается само собой разумеющимся и не требующим специальных доказательств, что все люди испытывают одинаковые ощущения, если последние относятся к одной модальности. Например, принято считать, что разные люди в одних и тех же условиях испытывают одно и то же идентичное ощущение, например ощущение тепла, а не разные ощущения: «тепло'», «тепло''», «тепло'''» и т. д. Здесь я имею в виду не интенсивность, а именно индивидуальные различия в тонких чувственных свойствах ощущений одной модальности. То же касается цвета, вкуса, запаха, звука и т. д. Мне представляется очевидным, что люди, прикасаясь, например, к одному и тому же предмету, имеющему температуру 40°C, испытывают разные ощущения. Даже у одного и того же человека качества ощущения в рамках одной модальности, например зрительной – цвет того же объекта, могут существенно различаться в зависимости от исходного состояния человека. А. Хаксли, например, пишет, обсуждая влияние галлюциногенов и других психоактивных веществ на зрительное восприятие:
Первое – самое важное – это переживание света… Все цвета становятся сверхнасыщенными по сравнению с тем, как мы их видим в нормальном состоянии; и в то же время значительно возрастает способность различения цветовых оттенков [А. Н. Гусев, 2007, с. 340].
Восьмым свойством образов восприятия является их константность. К этому свойству мы еще специально вернемся позже.
Девятым свойством перцептивных психических феноменов является целостность их структуры. Каждый из них представляет собой гештальт36.
Десятым свойством перцептивных психических феноменов является их специфическая структурированность по принципу «фигура – фон»37.
Одиннадцатым свойством образов восприятия является их возникновение в тесной связи с имеющейся в сознании каждого человека субъективной «картой мира», или глобальной моделью-репрезентацией мира, обусловленной предшествующим опытом и культурной принадлежностью.
Двенадцатым свойством перцептивных психических феноменов является их зависимость от имеющейся у воспринимающего установки, контекстной «настройки», а также их зависимость от эмоционального и мотивационного состояния воспринимающего.
Тринадцатым свойством перцептивных образов является их относительная независимость от нашего «Я», что выражается в невозможности их изменения произвольным усилием сознания.
Можно выделить и другие свойства образа восприятия. Например, то, что в норме образы восприятия и ощущения всегда причинно обусловлены – возникают в результате взаимодействия чего-либо с нашими органами восприятия, а не изнутри и без видимых причин, как, например, многие образы представления. Важным свойством перцептивных психических феноменов является разная степень понимания образа и ощущения воспринимающим. Появление все более глубокого понимания перцепта требует научения воспринимающего. Достойным специального упоминания качеством образа восприятия является вызываемое им ощущение знакомости – незнакомости, обусловленное повторным восприятием того же или сходного фрагмента реальности. К свойствам образов восприятия можно с некоторой натяжкой отнести их разную способность привлекать к себе внимание субъекта, а также их разную представленность, их разный «удельный вес» в содержании его сознания.
К свойствам перцептивных образов можно отнести и все то, что является свойствами соответствующих воспринимаемых объектов, которые и есть эти самые образы. Они детализированы, неразрывно связаны с текущим моментом времени, максимально жестко пространственно ограничены, занимают в пространстве определенное место, обычно отделены друг от друга и не проникают друг в друга, даже находясь друг в друге; они всегда завершены, узнаваемы при повторном появлении в сознании, достаточно стабильны, повторяемы, могут сохраняться, даже если человек долго находится в тех же условиях восприятия, или вновь появляются у него при его повторном попадании в те же условия восприятия; способны открываться для нас новыми своими сторонами при изменении, например, масштаба и координат восприятия; уникальны и конкретны; меняются при изменении положения наблюдателя по отношению к объекту наблюдения, но тем не менее остаются константными.
В. И. Белопольский (2007) пишет:
Кроме пространственных признаков (направление, удаленность, локализация, протяженность), играющих первостепенную роль в ориентировке и целенаправленном перемещении наблюдателя в среде, чувственный образ может включать и такие характеристики, как интенсивность воздействия (громкость, яркость, тяжесть, сила запаха и т. п.), его динамику (изменение, движение, мелькание, биение), чувственный тон (освещенность, цветность, теплота, тональность, гладкость, приятность) и структурные отношения (размер, ориентация, форма, контрастность, созвучие, вкусовое сочетание, композиция запахов) [с. 11].
Однако очевидно, что образ не может «включать такие характеристики, как интенсивность и динамика». Эти характеристики предполагают уже сравнение образов между собой. Соответственно, обсуждая подобные характеристики, мы должны говорить еще и о последовательностях сходных образов – о том, что образы в них изменяются, что позволяет говорить в результате о таких характеристиках, как интенсивность, динамика и др., но это уже другая тема.
У. Джеймс [2003, с. 7-8] говорит о том, что все душевные состояния сопровождаются телесной деятельностью. Любое психическое явление так или иначе отражается в двигательном аппарате, внутреннем или внешнем. Оно может вызывать или внешнее движение, или спазм кишечника, или выброс какого-то вещества в кровь. У. Джеймс отмечает, что ощущения и образы являются пусковыми моментами поведения и всегда сопровождаются изменениями в организме – мышечными реакциями и обязательно эмоциями. Следовательно, самим фактом своего появления в сознании без участия каких-либо вторичных осознаваемых процессов (например, появление эмоций или желаний) образ и ощущение способны «включить» движение организма, то есть они непосредственно «запускают» моторную реакцию.
Г. Эббингауз [1998, с. 100] тоже отмечает, что кинестетические представления нередко вызывают те движения, которым сами обязаны своим возникновением. Одна лишь мысль о том, что испытывает человек, производя определенное движение, при ее достаточной живости вызывает и само движение. А. Бэн [1998] пишет о том же:
Это стремление идеи действия перейти в самое действие показывает, что сама идея есть уже действие, но только в более слабой форме… [с. 367].
С последним вряд ли можно согласиться, но то, что образ, ощущение и даже вербальная идея способны запустить движение, – несомненно.
Б. М. Величковский [2006, с. 327] приводит описание наблюдений (Lhermitte) за пациенткой с поражением лобных долей, страдающей синдромом утилитарного поведения, которая во время врачебной консультации, лишь увидев спицы, немедленно берет их и начинает вязать, не будучи способной прервать действие. Иными словами, воспринятый ею знакомый образ сразу же запускает без всякой необходимости привычную деятельность, даже неадекватную имеющейся в данный момент ситуации.
Общеизвестно, что внезапное возникновение образа восприятия или нового ощущения может вызывать у человека рефлекторный ответ, то есть моторную реакцию. Самый простой пример – моторная реакция на внезапное действие резкого раздражителя. Причем связи образов и ощущений, с одной стороны, и простых движений – с другой, закреплены генетически в форме безусловных рефлексов.
Итак, первым особым качеством перцептивного образа является присущая ему способность непосредственно запускать двигательную реакцию (моторный ответ) организма. Это происходит в виде рефлекторной двигательной или стереотипной поведенческой реакции по типу образ восприятия или ощущение – немедленный двигательный ответ. Эта реакция представляет собой то, что принято называть безусловным рефлексом (3).
Появление образа в сознании может приводить не только к запуску рефлекторного моторного действия, но и к запуску психического действия, то есть своего рода «психическому рефлексу», как можно было бы это назвать. Так, образ восприятия немедленно актуализирует связанные с ним образы представления и воспоминания (второе особое свойство). Данный феномен, как мне представляется, настолько очевиден и доступен интроспекции, что даже не нуждается в специальных доказательствах, но, учитывая тенденцию когнитивных психологов проверять самые очевидные вещи, сошлюсь на эксперимент Дж. Струпа [J. R. Stroop, 1935; 1938].
Испытуемому предлагается листок с двумя столбцами наборов букв. Каждый из наборов напечатан одним из пяти цветов: черным, красным, синим, зеленым и желтым. В левом списке представлены бессмысленные наборы букв. В правом столбце – слова, обозначающие эти же пять цветов, но цвет шрифта, которым напечатаны слова, не соответствует обозначаемым словами цветам. Например, слово красный напечатано желтой краской, слово черный – красной краской и т. д. Испытуемому дают задание как можно быстрее называть вслух цвет, которым напечатан каждый из бессмысленных наборов букв в списке слева, а затем слов в списке справа. Сделать это с левым списком намного проще и получается гораздо быстрее, чем с правым списком. Объясняется это тем, что понятия в правом списке, обозначающие конкретные цвета, тут же вызывают появление в сознании испытуемых визуальных образов, соответствующих данным понятиям. Поэтому, когда испытуемый читает слово красный, например, в его сознании немедленно актуализируются зрительные образы объектов красного цвета, но он должен при этом назвать желтый цвет, которым напечатано данное слово, это вызывает у него затруднения. Испытуемому приходится преодолевать эту трудность, что увеличивает время выполнения задания.
Приведенный эксперимент Дж. Струпа демонстрирует, что образ восприятия способен актуализировать в сознании человека другие ассоциированные с ним чувственные и вербальные образы.
Б. Рассел (2001а) тоже пишет:
Принцип Павлова таков: если дан рефлекс, согласно которому раздражитель В вызывает реакцию С, и если дано, что некоторые животные часто подвергаются действию раздражителя А одновременно с В, то нередко случается, что через некоторое время раздражитель А будет вызывать реакцию С даже при отсутствии раздражителя В. Определить обстоятельства, при которых это происходит, – предмет эксперимента. Ясно, что если мы заменим А, В и С идеями, то принцип Павлова превратится в принцип ассоциации идей [c. 897].
Б. Рассел, безусловно, прав, так как действительно механизм один и тот же. Более того, он один и тот же потому, что фактически-то речь идет не о раздражителе В, который вызывает реакцию С, а об образе или идее раздражителя В, которые вызывают реакцию С. Соответственно, и в том и в другом случае речь идет об ассоциации психического явления либо с моторным ответом организма, либо с другим психическим явлением или явлениями.
Результатом возникновения в сознании образа восприятия и ощущения являются не только моторный и психический, но и гораздо более сложный, многообразный и до сих пор очень слабо изученный нейрофизиологический и гуморальный ответ, целый «снежный ком» физиологических и соматических реакций (третье особое качество перцептивного образа). Этот ответ проявляется, например, в изменении мышечного тонуса, приводящем к повышению или понижению артериального давления, изменению частоты сердечных сокращений, дыхания, перистальтики, пото- и слюновыделения, побледнению или покраснению кожных покровов, другим вегетативным реакциям, что сопровождается, в свою очередь, разнообразными переменами самочувствия человека и появлением эмоций.
Образы оказывают мощное влияние на всю физиологическую регуляцию организма. Например, теплопродукция организма увеличивается перед выходом из помещения на холодную улицу, желудочный сок выделяется при виде пищи еще до еды, эрекция и другие симптомы полового возбуждения возникают при виде объекта полового влечения. Все это не требует специальных доказательств в силу своей общеизвестности:
Любой стимул, любое предъявляемое слово или изображение сопровождаются изменением состояния и уровня активности многих функциональных систем (местное и общее кровообращение, частота пульса, электрокожное сопротивление, мышечный тонус, частота и интенсивность дыхания и т. д.). На этих изменениях основано множество методик полиграфического исследования личности, в частности пресловутый «детектор лжи», позволяющий регистрировать соматовегетативные реакции на предъявляемые словесные и зрительные стимулы [Э. Е. Бехтель, А. Э. Бехтель, 2005, с. 318].
Следующим особым качеством образов восприятия и ощущений является их способность вызывать своим появлением в сознании эмоции. Можно выделить даже два уровня ответа. Первый – малодифференцированный ответ: приятно – неприятно. Второй – высокодифференцированный ответ: разнообразные тонкие эмоции. Еще классики неоднократно отмечали, что многие образы и ощущения обладают специфическими качествами или сопровождаются особыми дополнительными психическими явлениями: «чувством удовольствия или неудовольствия», или «чувственным тоном». Так, Г. Эббингауз (1998) пишет:
Они (чувствования удовольствия и неудовольствия. – Авт.) не представляют собой чего-то самостоятельного и существующего само по себе, они всегда выступают только как сопровождающее явление каких-либо ощущений или представлений (образов. – Авт.), как нечто, связанное с ними, свойственное им. …Чувствование же, возникающее в связи с определенными ощущениями или представлениями, ни в коем случае не определено сполна содержанием их; оно в различных случаях может быть весьма различным не только по своей степени, но и по характеру. Вкус меда или звуки мелодии в разное время вызывают почти тождественные переживания в смысле ощущения. Но эти одинаковые чувственные впечатления смотря по обстоятельствам могут быть чрезвычайно приятны, безразличны или даже неприятны [с. 75].
Итак, феномен чувства удовольствия или неудовольствия – это нечто, сопровождающее появление ощущений и образов, вторичное по отношению к ним и часто вызываемое ими.
В. Дильтей (1996) тоже замечает:
…я не могу согласиться с широко распространенным учением о том, что всякое ощущение как таковое связано с некоторым чувственным тоном, но каждый раз, когда в центр нашего внимания попадает простое и сильное ощущение, от него исходит также легкая чувственная окраска душевного состояния [с. 104]
Не требует специального обсуждения в силу своей очевидности то, что многие образы восприятия вызывают у наблюдателя страх, отвращение, тревогу, раздражение, гнев и другие эмоции. Эмоции сопровождают и возникающие у человека идеи, или сложные вербальные конструкции.
Э. Бехтель и А. Бехтель (2005) приводят интересные самонаблюдения процесса генерации эмоций образами восприятия:
…оператор показывает необычные и меняющиеся планы объекта. Вначале вы видите какие-то совершенно непонятные, движущиеся, размытые цветные пятна, которые не можете опознать, и они, разумеется, не вызывают у вас никаких эмоций… Затем камера отодвигается, изображение начинает приобретать какие-то формы и вы видите нечто, похожее на огромный рот с двигающимися челюстями, это вызывает у вас чувство беспокойства и даже опасения, далее камера отходит еще дальше… Вы видите, как клещи двигаются, перемалывая что-то, как из предполагаемого рта выделяется липкая жидкость, и это вызывает у вас одновременно чувство ужаса и отвращения. …Когда камера отходит еще дальше, вы видите обыкновенного кузнечика, мирно жующего свою травку. Негативные переживания уходят, возникает реверсное расслабление, и вы смеетесь над своими опасениями [с. 239].
Авторы делают акцент на интересном феномене:
…никакого опознания объекта при восприятии деталей кузнечика не было, а эмоциональная реакция есть. Почему? …Выделяемые элементы были похожи на что-то и как таковые были опознаны, но они могли с одинаковым успехом принадлежать маленькому насекомому или огромному монстру. …Апперцептивное насыщение осуществляется по худшему для субъекта варианту… [с. 240].
Следовательно, еще до ясного понимания наблюдателем того, что собой представляет возникший у него образ, последний способен уже вызывать у воспринимающего те или иные эмоции.
Как известно каждому человеку, образы восприятия и ощущения способны вызывать не только эмоции, но и желания. В. Дильтей (1996) пишет:
Кто по себе не знает, как осаждающие воображение образы внезапно вызывают сильнейшие желания? [С. 108–109.]
О том, что образы и ощущения обладают особым качеством побуждения, говорит и К. Коффка, которого цитирует Дж. Гибсон (1988):
Каждая вещь говорит, что она собой представляет… Фрукт говорит: «Съешь меня»; вода говорит: «Выпей меня»; гром говорит: «Бойся меня»; женщина говорит: «Люби меня»; вещи «говорят нам, что с ними делать», у них есть «свойство навязывания» [с. 204].
Это свойство вещи или объекта было названо К. Левином (2004) валентностью. Он пишет:
…многие вещи или события, с которыми мы встречаемся, проявляют по отношению к нам более или менее определенную волю, побуждают нас к определенным действиям. Хорошая погода и определенный ландшафт зовут нас на прогулку. Ступеньки лестницы побуждают двухлетнего ребенка подниматься и спускаться; двери – открывать и закрывать их, мелкие крошки – подбирать их, собака – ласкать, ящик с кубиками побуждает к игре, шоколад или кусок пирожного «хочет», чтобы его съели. …Сила требований, исходящих к нам от вещей и событий, очень различна. Начиная от «неодолимого влечения»… существует масса промежуточных ступеней «требовательности», вплоть до слабой степени «приглашения»… Одни вещи нас притягивают (например, прекрасный концерт, интересный человек, красивая женщина), а другие – отталкивают (неприятности, опасность). …Побудительность того или иного объекта ни в коем случае не должна быть всегда постоянной, напротив, она в значительной степени зависит от внутренней и внешней ситуации, в которой находится человек. …Лакомый кусок, который еще недавно был источником сильного притяжения, становится нейтральным, как только человек насытился… пресыщение может даже привести к фиксированию этой отрицательной побудительности на длительный срок (к любимому некогда блюду, из-за которого был испорчен желудок, иногда не прикасаются годами) [с. 182–183].
Б. М. Величковский [2006, с. 320] ссылается на М. Вертхаймера, который, обсуждая требовательный характер вещей, предлагал представить, что вы находитесь дома и по какой-то причине не хотите подходить к телефону. И если вдруг раздается звонок телефона, то можно почувствовать требовательную силу звонка, которой приходится буквально сопротивляться, чтобы не взять трубку.
Итак, пятым особым качеством образа восприятия является присущая образу побудительная способность, свойство навязывания, или мотивационное качество. Понятно, что все объекты-образы обладают им в разной степени и оно зависит от исходного состояния организма, поэтому появление в сознании сходного объекта-образа может в одно время сопровождаться сильным побуждением, а в другое – не вызывать его вовсе или вызывать противоположное побуждение.
Все перечисленные выше способности или качества присущи не только образам восприятия и ощущениям, но и всем образам вообще, хотя и в меньшей степени, в том числе образам представления и воспоминания. Учитывая же то обстоятельство, что и понятия являются в своей основе чувственными образами (о чем мы поговорим ниже), становится ясно, почему и понятия, и даже идеи – конструкции из понятий обладают указанными выше качествами, присущими образам.
В психологии давно рассматривается в разном контексте предположение о том, что перцептивный образ является ассоциативным комплексом. Эту гипотезу, по словам В. В. Любимова [2007, с. 84], выдвинул еще епископ Д. Беркли. О том, что образы представляют собой какие-то сложные сущности, говорили многие авторы. Г. Эббингауз (1998), например, замечает:
…в восприятии до нашего сознания доходит совершенно иное расчленение вещей, чем то, которое было вызвано простым раздражением органов чувств. Мы объединяем или разделяем в восприятии группы раздражений не по непосредственно присущим им и в некоторых отношениях второстепенным свойствам, а по их принадлежности друг к другу, то есть по тем сочетаниям, в которых они постоянно встречаются нам [с. 109].
М. Мерло-Понти (1999) добавляет:
Введение понятия ощущения в анализ восприятия направляет его по ложному пути. Даже «фигура» на «фоне» содержит… много больше, чем актуально данные качества. Она имеет «контуры»… она характеризуется «устойчивостью» и «плотным» цветом, фон же безграничен и лишен определенного цвета… наиболее близкие к фону части фигуры обладают помимо фона и качеств особым смыслом. Вопрос в том, чтобы понять, чем образован этот смысл, что значат слова «край» и «контур», что происходит, когда совокупность качеств постигается как фигура на фоне [с. 37].
Д. Бом (2002) прямо говорит о психическом конструировании в процессе восприятия:
Воспринимаемая нами картина не является… просто изображением или отражением наших мгновенных ощущений, она является, скорее, результатом сложного процесса, ведущего к непрерывно изменяющейся (трехмерной) конструкции, которая представляется нам как своего рода «внутреннее видение». …Эта конструкция работает фактически как «гипотеза»… Возникновение такой «конструкции» зависит не только от описанного выше абстрагирования инвариантных соотношений между движением и чувственными восприятиями, оно зависит и от всего того, что известно перципиенту. Например, если человек рассматривает какую-то букву с расстояния, слишком большого, чтобы видеть ее отчетливо, он будет различать нечто весьма туманное и бесформенное. Но если ему сказать, что это за буква, ее изображение внезапно возникнет для него с относительно большой четкостью… [с. 210–211].
Другими словами, наше восприятие сопровождается появлением в сознании психической конструкции, предлагающей в форме «внутреннего видения» или образа восприятия некую гипотезу – репрезентацию воспринимаемой в данный момент части реальности.
Р. Л. Грегори (1970) тоже считает, что:
…любой воспринятый объект – это гипотеза. …Только благодаря практике и опыту наш мозг способен структурировать элементы внешнего мира, чтобы придавать им точное значение [с. 185–186].
Стимулы, исходящие из внешней среды, непрерывно интерпретируются в соответствии с установившимися с детства категориями образов. В случае новой или неполной информации наш мозг действует путем выдвижения гипотез [с. 222].
В отличие от гештальтистов, которые рассматривали свои «организующие принципы» как нечто врожденное, унаследованное, Р. Грегори [2003, с. 21–22] выдвигает предположение о том, что эти «принципы» «развивались путем индивидуального обобщения отдельных примеров», то есть эти принципы приобретаются человеком в процессе его индивидуального развития.
На то, что образ и ощущение являются сложными психическими структурами, обращают внимание и другие авторы. Так, например, В. Ф. Петренко (2005), цитируя В. В. Столина, говорит об
…идее многоуровневости строения предметного образа, идее поуровневого «развертывания» плана содержания, понимании образа как процесса его становления [с. 42].
Э. Бехтель и А. Бехтель (2005) тоже считают образ синтетической конструкцией:
…образ – не результат простого отражения воспринимаемого объекта, а синтетическая конструкция, состоящая из двух частей: прообраза (периферический информационный поток) и ко-образа (формируется при активации контекста) [с. 8].
…это не то, что мы видим, а то, что конструируем путем консолидации увиденного с имеющимся у нас багажом данных [с. 324].
О том же пишет А. Ребер (2001):
Образ… рассматривается… скорее как конструкция, синтез [с. 531].
Дж. Гибсон (1988) весьма убедительно демонстрирует, что визуальный образ складывается из многих составляющих: градиент и текстура поверхности, светимость, форма, цвета, угол наклона и т. д. и т. п. Трудно вроде бы даже поэтому спорить с тем, что образ объекта состоит из элементов, которые как бы и создают его. Признавая то, что образы и ощущения являются психическими конструкциями, состоящими из чего-то вроде простейших сенсорных элементов, мы в конечном счете приходим почти к тому же, от чего, казалось бы, давно ушли – к старым представлениям, согласно которым образы восприятия составлены из более простых элементов. Как полагали раньше – из ощущений. И все же это не так. Образ не складывается из элементов или тем более ощущений. Правильнее сказать, что исследователи в результате его углубленного анализа разлагают его на элементы, но делают это так же условно, как другие исследователи расчленяют человеческое тело на кровеносную систему, дыхательную, пищеварительную, нервную и т. д. Тем не менее сумма элементов, входящих в образ, не составляет его, как и сумма систем организма не составляет человеческое тело. Образ – это нечто большее.
То, что образ восприятия – сложная конструкция, дополнительно подтверждается также тем фактом, что каждый наш единичный зрительный образ складывается фактически из двух образов восприятия, создаваемых правым и левым глазом38. А. Н. Гусев (2007) замечает:
…наша зрительная система способна объединять два различающихся (диспаратных) сенсорных потока в один слитный перцептивный образ [с. 195].
По-видимому, идея о том, что оба глаза видят окружающий мир по-разному (в этом, собственно, и заключается смысл слова бинокулярный параллакс (или диспаратность. – Авт.)) и это позволяет нам видеть его рельефно, принадлежит гениальному Леонардо да Винчи [с. 190].
Даже «простое» ощущение взрослого человека, казалось бы, самое элементарное психическое явление – это уже колоссальная вершина психического синтеза. Это постепенно появляющееся в процессе развития человека, выделяемое и узнаваемое им среди прочих, новое особое устойчивое психическое образование – целостность, включающая в себя множество не связанных изначально между собой психических феноменов, выступающих как значение ощущения и наполняющих его смыслом. Поэтому «простейшее» ощущение – это очень сложное знание.